Братья с юга Мейсон-Диксон

Глава Двадцать Девятая

Боже! О чём я только думала? Сказать что-то личное, близкое к истине, вслух. Никому не нужно знать подобное. Это приведёт к большому количеству вопросов. К требованию ответов, которые я никогда не дам. Он слишком близко подобрался. Иметь его рядом… удивительно. Это делает мой маленький безопасный трейлер идеальным. В нём не пахнет плесенью, когда Брей внутри. Теперь трейлер наполняют запахи мяты и кожи. Брей делает вещи ярче.

Если позволю себе хотеть его, то это приведёт меня на путь безнадёжности.

— Ты будешь молчать всю десятиминутную поездку в закусочную? — спросил он, нарушая тишину. Я не могу посмотреть на него. Знаю, что он хочет этого. Но просто не могу. Я открылась. Сказала слишком много. — Скар, что случилось?

Вздохнув, я продолжаю смотреть в окно со стороны пассажира.

— Ничего. Просто пытаюсь разобраться с тем, что творится у меня в голове.

— С чем конкретно?

— Как объяснить тебе, что я хочу здесь жить. Что я счастлива. Довольна. То, чего у меня не было там. — Может, счастлива — уже перебор. Но в безопасности. Свободна от… грязного, уродливого мира, в котором жила. От секретов, масок, которые носила каждый день, чтобы скрыть свою реальность. Это осталось позади. Никакое количество консультаций, которые мне назначали врачи, не ощущалось освобождающим. Кроме того, если бы я рассказала психиатру о своих реальных проблемах, меня очень быстро отправили бы в систему. Далеко от Дикси. А тогда я нуждалась в Дикси. Она была моим средством выживания.

— Ты была несчастна дома? — спросил он, уточняя.

Я кивнула, но ничего не сказала. Я закрыла эту тему. Он почувствовал это, и остальную часть поездки мы промолчали. Когда он припарковался перед закусочной, я схватила ручку, чтобы сбежать, ожидая, что он схватит меня за руку и задаст больше вопросов. Скажет что-то. Но только когда я была на полпути к чёрному входу, я поняла, что он не преследует меня. Не окликнул меня.

Он уезжает.

Остановившись, я развернулась и смотрю, как его грузовик выезжает на главную дорогу. Которая не ведёт к моему трейлеру. Он возвращается на север. Мои плечи упали. В горле образовался ком. Это то, что я знала, должно было случиться, но потребовалось так мало для этого.

— Ты идёшь помочь или будешь стоять здесь, размышляя о дне? — спросил Дизель.

Я дёрнула головой и увидела, как он выбрасывает мусор в мусорный бак.

— Заткнись, — огрызнулась я на него. Снова злясь на него.

— И она вернулась. Раздражительная, как я и люблю, — сказал он с сарказмом.

Я прошла мимо него и направилась на кухню.

— Он того не стоит. Если он не остался и не умолял тебе, тогда он должен уехать.

Хочу ещё больше накричать на него. Он думает всё просто. Что я — пустоголовая девчонка, которая хочет привлечь внимание плохого парня. Что дело в любви и в «жили они долго и счастливо». Эта мысль взбесила меня. Ненавижу, что он осуждает меня как кого-то ещё. Потому что я хочу быть похожей на кого-то другого. Хочу, чтобы у меня не было моей испорченной головы и неуверенности со страхами. Хочу, чтобы в детстве мне не пришлось столкнуться с монстрами и уродством.

Хочу, чтобы моя мать остановила его. В первый раз. И последующие. Хочу, чтобы она была любящей матерью, которая защищает своего ребёнка. Или просто человеком, обладающим состраданием. Это бы тоже могло мне помочь.

— Ты понятия не имеешь, о чём говоришь, — сказала я низким, но твёрдым голосом, глядя на него.

— Тогда просвети меня, — перевёл он стрелки.

Я начала смеяться. Не смехом, вызванным не весельем. А смехом, вызванным жестокой безумной болью. Он пробыл в тюрьме несколько месяцев. Я же жила в ней годами. Моё безопасное место стало миром страха, грязи и ужаса, когда мужчина вошёл в мою комнату и назвал меня принцессой. Мужчина, которого впустила туда моя мать.

— Нет! Я не буду тебя просвещать! — закричала я на него. — Перестань пытаться стать моим другом. Задавать вопросы и давать советы. Потому что ты и понятия не имеешь! — Его глаза широко раскрылись. Вокруг тишина. Хотя должно быть немного шумно.

Остальные — Нетти и Этель — услышали, как я ору. Как они могли не услышать? Я ведь кричала. Моё сердце колотится в груди. Эмоции бушуют внутри. Я кричала на него так, будто он обидел меня. В то время как он пытался просто быть мне другом. Откуда ему знать, что моя жизнь — кусок дерьма.

Я не смотрю ни на кого из них, хотя чувствую, что они наблюдают за мной.

— Сожалею, — сказала я не только Дизелю, но и Нетти с моим боссом. Я вернулась к двери, через которую только что прошла. Она плотно закрыта после меня. Моя машина там, где я оставила её прошлой ночью. Ключи в моей сумочке. Я залезла в неё и достала их. Мне нравится эта работа. Здешние люди. Но я просто накричала и обругала племянника Этель, словно ненормальная. Я открыла им глаза на свой неуравновешенный характер. На девушку, которую я так хорошо скрывала годами. Это должно было случиться. Мой спусковой крючок. Внутреннее возгорание. Это он и был? Мой поворотный пункт в невменяемые земли?

— Скарлет! — громко раздался голос Этель. Не хочу смотреть на неё. Слушать. Но я должна. Она дала мне работу, когда я нуждалась в ней. Доверилась девушке без рекомендаций или опыта работы. Глубоко вдохнув, я попыталась подготовиться к тому, что меня ждёт. Затем развернулась к ней лицом.

Она последовала за мной наружу. На её лице серьёзное выражение. Не совсем хмурое, скорее, решительное. Не хочу, чтобы Этель ненавидела меня. Она была мила со мной. Добра. Они все. Они не знали, что я бомба замедленного действия.

— Куда ты собралась? У нас тут через несколько минут начнутся завтраки. Бог знает, что парень не сможет справиться один.

Я ожидала, что она накричит на меня, отругает, скажет уйти и больше не возвращаться. Никогда, даже на мгновение, я не могла подумать, что она последует за мной, чтобы сказать вернуться. Разве она не заметила, что я вела себя как сумасшедшая?

— Вы не хотите, чтобы я ушла? — спросила я, чтобы убедиться, что правильно поняла её. Может, она хочет, чтобы я вначале закончила смену, а потом ушла.

— Потому что ты накричала на парня? Не знаю, почему и что он сказал, но иногда у женщин появляется причина накричать на мужчину. Такое случается. Мы — женщины. А они могут сказать какое-нибудь глупое дерьмо. Теперь пошли. Осталось не так много времени, — сказала она, махнув рукой на закусочную.

У меня всё ещё есть работа.

Я подумаю о Брее позже. Вечером. Когда останусь одна.

Я смогу сходить с ума и кричать в своём кемпере. Но не здесь. И не на Дизеля. Он ничего не сделал, кроме как проявил любопытство. Он ведь ничего не знает о моём прошлом.