Бриллианты твоих глаз

10

После осмотра бриллиантов изменились все. Беззаботный Берти утратил значительную часть своей веселости, а задумчивого Джеймса, наоборот, все чаще посещало красноречие. Леди Элизабет, которая раньше старалась одинаково относиться к обоим внукам, больше не скрывала своих предпочтений. Она была порой даже груба с Берти, зато подчеркнуто заботлива с Джеймсом. Леонарда без умолку болтала об алмазах, подливая масла в огонь. Она вспоминала камни, которыми владели ее предки, прекрасные украшения, ради которых дамы были готовы на все. Иногда в ее рассуждениях проскальзывало сожаление о том, что бриллианты Кента обречены на тусклое существование в четырех стенах, вместо того чтобы красоваться на чьей-либо шее или голове. Ее собеседницей была Кэтрин, Мэгги не находила в себе сил поддерживать разговор на подобные темы. Легкая атмосфера игривости и флирта, царившая в замке, в один день сгустилась, сея страх и подозрения.

Мэгги и днем и ночью размышляла о том, как ей добраться до алмазов. Конечно, она могла бы без труда вскрыть двери подвала (необходимые для этого инструменты были надежно спрятаны в ее комнате), даже отключить сигнализацию не составило бы труда. Затем еще одна кража — скоростного автомобиля Берти Аркрофта, и вот она уже на свободе. В соседнем городе, до которого езды меньше часа, ее ждет мадам Ламож, у которой наготове уже несколько вариантов побега из страны. Это было опасно, но в смелости и заключалась надежда на успех...

Однако какое-то неясное чувство удерживало Мэгги от решительных действий. Слишком много загадок пряталось в этом старинном замке. Что произошло во время спиритического сеанса? Кто решил испугать ее в коридоре? Что имела в виду Кэтрин Уильямс, предостерегая насчет Аркрофтов? Почему Берти и Джеймс так враждебно относятся друг к другу?

Мэгги старалась убедить себя, что ответы на эти вопросы для нее жизненно важны и ей необходимо повременить с кражей, чтобы отыскать их. Но, лежа ночью в постели, она была вынуждена признать, что это недостойные причины для медлительности, а есть еще одна, самая главная. Сердце Мэгги болью отзывалось при мысли о том, что ей придется покинуть Аркрофт-Хауз навсегда и обитатели его будут вспоминать ее не иначе как с проклятьем на устах. Мэгги была безразлична реакция всех. Всех, кроме него...

Это случилось через несколько дней после того, как бриллианты Кента предстали перед ней во всей красе. Близилось Рождество, к нему было необходимо тщательно подготовиться. Аркрофты обычно приглашали всех соседей, поэтому сейчас им было не до выяснения отношений. Мэгги была почти счастлива видеть улыбку на лице Берти и спокойствие в глазах Джеймса. Но однажды произошло такое, что лишило спокойствия ее саму.

В тот вечер Мэгги сидела в большой гостиной с книгой в руках. Она уютно устроилась в кресле у самого камина и наслаждалась видом весело пляшущих язычков пламени. Легкая дремота охватила девушку, она прикрыла глаза и задремала. Забытая книга покоилась на коленях. Неожиданно Мэгги вздрогнула во сне, и книга полетела на пол. Девушка проснулась и попыталась схватить ее, но Берти Аркрофт обогнал ее.

— Простите, я потревожил ваш сон, — смущенно пробормотал он, протягивая книгу Мэгги.

Девушка потупила глаза. Неужели он наблюдал за ней во время сна? Как неудобно...

— Ничего страшного, — ответила она. — Здесь так тепло и уютно, что я уснула как старушка.

— Бабушка частенько дремлет в этом кресле, так что я вас понимаю.

Они обменялись лукавыми улыбками, и у Мэгги потеплело на душе. Таким Берти нравился ей гораздо больше. Резкость совершенно не шла ему...

— Вы позволите, я посижу с вами? — робко спросил он.

Мэгги кивнула. Берти удивлял ее все больше. Он совсем не походил на того самоуверенного светского молодого человека, который пытался произвести на нее впечатление в Лондоне.

— Неужели владельцу Аркрофт-Хауза требуется разрешение? — игриво осведомилась она.

— Порой, да, — серьезно ответил Берти и так выразительно посмотрел на девушку, что ей стало не по себе.

Они помолчали несколько минут. Мэгги не решалась нарушить многозначительную тишину легкомысленным замечанием. У Берти что-то на уме, и надо дождаться, пока он решит это высказать.

— Изабель...

Девушка чуть улыбнулась. Ее догадка была верна. Он не просто так вздумал присоединиться к ней в этот вечер.

— Скажите, вам нравится в Аркрофт-Хаузе?

— Да, — прямо сказала она, не понимая, почему Берти придает такое значение своему вопросу.

— Хорошо. — Он снова отвернулся от нее.

— В чем дело, Берти? — не выдержала Мэгги.

— Вы скоро уезжаете отсюда, — выпалил он. — Ведь мы договаривались только на декабрь...

В голосе графа Кентского слышалось такое отчаяние, что это не могло не тронуть девушку. Она и сама расстраивалась из-за кратковременности своего пребывания в замке, правда, по другим причинам.

— Я думаю, я и так вам уже надоела, — кокетливо произнесла она.

Но Берти был не в игривом настроении.

— Только не мне, — решительно заявил он, по-прежнему не поднимая глаз.

— Благодарю вас, — прошептала девушка.

Снова последовала тишина. Мэгги искренне наслаждалась ею. Волнение Берти было приятно ей. Год назад она мыла тарелки и напевала вульгарные песенки в кабаре, а сейчас перед ней сидит английский лорд и смущенно отводит взгляд. Да, она могла собой гордиться...

— Изабель, выходите за меня замуж!

Мэгги была так глубоко погружена в свои мысли, вспоминая прошлую жизнь и сравнивая ее с нынешней, что не сразу поняла, что он сказал.

Замуж? За Бертрама Аркрофта, графа Кентского?

Мэгги в изумлении посмотрела на Берти. Может быть, она ослышалась?

— Вы самая изумительная девушка из всех, которых я знал. — Горькая усмешка тронула губы Берти. — А уж я их видел немало. Я никогда не думал, что появится в моей жизни человек, с которым мне никогда не захочется расставаться. Этот человек — вы, Изабель.

— Но вы совсем меня не знаете, — беспомощно пролепетала девушка.

Берти по-прежнему смотрел в огонь, лишь его руки судорожно сжимались, выдавая волнение.

— Разве это так важно? — Он мельком взглянул на Мэгги. — Я знаю достаточно, чтобы любить вас...

Девушка закрыла пылающее лицо ладонями. Нет, она не сомневалась, что нравится Берти. Не зря он пригласил ее в замок, говорил комплименты, осыпал цветами в день рождения. Но, судя по информации мадам Ламож, он поступал подобным образом со многими женщинами, поэтому Мэгги не желала воспринимать его всерьез. Она старалась видеть во всех знаках внимания с его стороны лишь очередную прихоть молодого аристократа...

— Берти, я...

Она действительно не знала, что сказать. Все это время девушка упорно боролась сама с собой и была уверена, что ей почти удалось победить ростки теплого чувства по отношению к хозяину замка. Неужели все ее старания напрасны, раз сейчас ее кидает то в холод, то в жар, стоит ему лишь взглянуть на нее?

Мэгги внимательно посмотрела на профиль Берти: прямой нос, четко очерченные губы, которые сейчас были сжаты в одну прямую линию. Ее глаза опустились ниже, она пыталась сосредоточиться на деталях, чтобы отвлечься от главного. Красивые сильные руки, широкие плечи, за которые можно спрятаться от любых невзгод. Длинные гибкие пальцы...

Она представила себе, как эти пальцы дотрагиваются до нее, и ей стало жарко. Неожиданно для себя Изабель Алмеду, она же Мэгги Грин, окончательно убедилась в том, что Бертрам Аркрофт очень привлекательный мужчина.

— Я не прошу, чтобы вы немедленно отвечали мне. — Берти совершенно правильно истолковал ее замешательство. — Я понимаю, все это очень внезапно...

— Да, — пролепетала Мэгги, обнаружив, что в горле все пересохло.

— Обещайте мне, что ответите до отъезда. — Берти впервые за вечер прямо посмотрел в глаза девушки.

Мэгги кивнула. Даже за бриллианты Кента она не смогла бы вымолвить ни слова сейчас.

— Я не буду вам мешать. — Берти со вздохом поднялся. — Спокойной ночи, Изабель.

— Спокойной ночи.

Мэгги проводила его глазами. Ладная широкоплечая фигура, длинные ноги. Да, Бертрам Аркрофт был хорош по всем статьям.

Неужели он может стать моим мужем? — думала Мэгги как в лихорадке. Но ведь я не люблю его? Или?

А что ты называешь любовью? — обвиняюще обратилась она к себе. Глупую страсть к опереточному красавчику Эдди, который обвел тебя вокруг пальца? Да, к Берти трудно испытывать что-то подобное. Он сделан из другого теста. Таких мужчин ты еще не встречала.

— Господи, — простонала Мэгги и сжала пальцами виски.

Голова мучительно ныла. Мадам Ламож неоднократно рассказывала ей о своих наиболее удачливых ученицах, которые неизменно возвращались с добычей, но она никогда не упоминала, что в погоне за драгоценностями перед тобой может встать столь жестокий выбор. На одной чаше весов любовь достойного мужчины, замужество, богатство и положение в обществе. Изабель Алмеду испытывает симпатию к владельцу замка, так почему бы не осчастливить его и себя согласием? Но на другой чаше весов — правда об очаровательной гостье и цель, с которой она появилась в замке.

Мэгги Грин, певичка из кабаре и воспитанница французской мошенницы, не может сказать «да» Бертраму Аркрофту. Обманывать всю жизнь — невозможно, предавать мадам, которая протянула ей руку помощи, — позорно, рассказать правду — бессмысленно. Вряд ли граф Кентский обрадуется, что его невеста отнюдь не та, за кого себя выдает. Да и как звучало бы подобное заявление?

«Простите, Берти, но я была чуть неискренна с вами. На самом деле меня зовут Мэгги, познакомились мы с вами не случайно, это было специально подстроено, чтобы я смогла проникнуть в ваш дом и украсть вашу гордость — алмазы Кента».

Ерунда. Хорошо, если после такого откровения Берти не вызовет полицию, а просто прогонит ее.

Так что, милочка, насмешливо сказала себе Мэгги, можешь и не мечтать о том, чтобы стать графиней Кентской. К тому же ты совсем не любишь его...

Но убедить себя в этом было очень сложно. Непокорное сердце девушки везде искало доказательства его любви и без труда находило их. Берти не отрывал глаз от Мэгги, выполнял любые ее пожелания и всем своим видом показывал, что для него существует лишь одна женщина на свете. Леонарда ходила мрачнее тучи, леди Элизабет едва цедила слова, и Мэгги чувствовала себя ужасно несчастной. О каких бриллиантах можно было думать в таких условиях?

Мэгги казалось, что, куда бы она ни повернулась, она всюду натыкалась на укоризненные или вопрошающие взгляды. Берти надеялся, что она скажет «да», леди Элизабет, догадываясь, что происходит между ними, молилась, чтобы Мэгги дала отрицательный ответ. Джеймс внимательно следил за братом, Леонарда уже не скрывала, что безумно ревнует. Лишь Кэтрин хранила обычное спокойствие.

Мэгги приходилось нелегко. Но все было бы ничего, если бы ей не надо было вести еще и внутреннюю борьбу. Трудно сохранять хладнокровие и невозмутимость, когда вся твоя душа рвется сбросить этот гнет и открыто признаться в своих чувствах... Граф Кентский нравился ей все больше и больше с каждым днем, и Мэгги разрывалась между этой зарождающейся любовью и своим прошлым, более того, своим настоящим. Ведь она совсем не та, кем ее считают в замке, и поэтому не имеет права на любовь Берти. И девушка начала избегать его, стараясь никогда не оставаться наедине с ним. Три дня ей это вполне удавалось, но на четвертый Берти сумел застигнуть ее одну в гостиной.

— Я так рад видеть вас, — без обиняков заговорил он.

— Мы видимся каждый день, — уклончиво ответила Мэгги, пытаясь сохранить дружеский тон.

— Это совсем не то, — отмахнулся Берти, и девушка поняла, что не сможет говорить с ним по-дружески. Она слишком долго держала его на расстоянии.

— Вы обещали дать мне время, — пролепетала она, сознавая, что путь к отступлению отрезан.

— Я и не принуждаю вас ни к чему, Изабель, но я не могу молчать о своей любви к вам. Вы избегаете меня. Неужели вы боитесь меня, или я вам противен?

Мэгги замотала головой. Говоря это, Берти подходил все ближе и ближе, и девушка была вынуждена пятиться назад. Как объяснить ему, что вовсе не отвращение держит ее в стороне? На самом деле ей следовало бы прямо и откровенно заявить ему сейчас, что она не любит его и никогда не полюбит и что им лучше всего остаться просто друзьями...

Но разве могла сделать это бедная Мэгги, когда он стоял так близко, что она буквально слышала биение его сердца? Когда аромат его дыхания пьянил ее сильнее любого вина? Она была способна обманывать саму себя, притворяться перед всеми, но лгать и себе и ему одновременно она, увы, была не в состоянии.

Берти уловил замешательство девушки и воспользовался им.

— Значит, я вам не противен? — прошептал он. Сколько ласки было в этом шепоте...

— Нет. — Мэгги бессильно остановилась. Невозможно противиться неизбежному, она и так это делала слишком долго...

— И я могу надеяться на что-то? — так же чарующе продолжал Берти.

Этого Мэгги уже перенести не могла. Не отвечая, она подняла свои хрустальные глаза на Берти. Столько мольбы и нежности было в этом взгляде, что сердце Берти дрогнуло. Он действительно не испытывал ничего похожего ни к одной женщине.

Ему хотелось защитить Изабель от всего, а в первую очередь от самой себя, так как он ясно видел, что ее постоянно терзает что-то. Но как облегчить ее ношу, если она не желает довериться ему?

— Послушайте, Изабель, — начал он, но девушка закрыла ладонью его рот. Она чувствовала, что больше не в состоянии выносить его мягкий голос, и сознавала в себе пугающую готовность признаться ему во всем. Но зачем? Чтобы наблюдать потом, как он в ужасе отшатнется от нее? Нет, лучше молчать...

Но такое молчание было не менее опасно, ибо ее рука по-прежнему оставалась у губ Берти, которые нежно целовали ее, и убрать ее оттуда не было никакой возможности. Разум Мэгги в полный голос кричал о том, что она совершает самый безумный поступок в своей жизни, но ее руки уже не слушались доводов рассудка. Тонкие пальцы девушки осторожно дотрагивались до щеки Берти. Мэгги наслаждалась этим простым прикосновением к его бархатной коже. Он затаил дыхание и чутко внимал ее нежным пальцам, боясь пошевелиться.

Рука Мэгги спустилась ниже, к его крепкой шее, и этого Берти уже не мог спокойно выносить. Он рванулся к девушке и сжал ее в объятиях. У нее перехватило дыхание, так сильны оказались его руки. Следующие несколько секунд Мэгги не чувствовала ничего, кроме его горячих губ, жадно терзающих ее рот. Все ее тело с неистовой страстью откликнулось на этот восхитительный поцелуй, последние возражения были потоплены в чувстве, внезапно накрывшем ее с головой...

Берти на мгновение оторвался от нее, чтобы прошептать:

— Я люблю тебя, Изабель.

Ее фальшивое имя, произнесенной с такой нежностью, немедленно вернуло Мэгги на грешную землю. Ее сердце с сожалением покинуло райский остров мечты и приготовилось к возвращению на холодный материк реальности.

Ты дважды воровка, Мэгги Грин, сурово сказала девушка себе. Ты крадешь сердце Берти и заришься на его алмазы. Опомнись!

Это внушение подействовало, и девушка отстранилась от Бертрама, который очень неохотно выпустил ее из объятий.

— Я что-то сделал не так? — в растерянности спросил он. — Скажи мне, Изабель.

Слышать это имя из его уст было невыносимо, и Мэгги еле заметно поморщилась.

— Прости, если я был груб с тобой, но ты сводишь меня с ума...

Мэгги почувствовала, что если он будет продолжать в таком духе, то она снова не сможет противиться его желанию. Но попадаться в ту же ловушку опять она не собиралась.

— Берти, прошу тебя, мне необходимо как следует подумать, — взмолилась она. — Оставь меня, пожалуйста, одну. Так надо.

Она вложила в эту просьбу всю твердость, на какую была способна в этот момент. Наверное, у нее неплохо получилось, раз огонь в глазах Берти погас и он вздохнул, подчиняясь нежному тирану.

— Хорошо. Тогда спокойной ночи, Изабель, — произнес он и направился к двери, всей душой надеясь, что она позовет его обратно.

Но Мэгги не позвала, хотя все ее существо настоятельно требовало этого. Нечеловеческим усилием воли она заставила себя молчать, пока Берти не покинул гостиную. Лишь тогда полустон-полувздох вырвался из ее измученной груди.

Мэгги мельком глянула на большие настенные часы. Уже десять, но спать совершенно не хотелось. Она решила еще немного задержаться в гостиной, чтобы как следует подумать обо всем. Но ей почему-то не думалось, и, стоя у камина, она вспоминала руки и губы Берти и чувствовала, что у нее кружится голова...