Цена покорности

Глава 19. Воровка

Дарина

Следующим утром по дороге в город я теребила карту, которую положила в карман. Кирилл выдал мне кредитку давным-давно. Еще после того случая, когда Николай устроил разнос в салоне. Думаю, это была инициатива водителя. Он устал мотаться за мной по магазинам и расплачиваться за всякие интимные штучки.

Салманов разговаривал по телефону, писал письма и не обращал на меня никакого внимания. Жаль. Я бы не отказалась от болтовни, даже обсуждения вчерашнего или какой-нибудь пошлой игры, лишь бы не думать о том, что собираюсь сделать.

Воровка, воровка, воровка.

Крутилось в моей голове, словно кто-то поставил это слово на бесконечный повтор. Я сжала карту, в надежде, что смогу ее сломать, но тут же отпустила, вспомнив о Жене. Нельзя. Нужно просто взять и сделать. Кирилл не заметит. Я уже однажды потратила круглую сумму в бутике, а с Лизой, мы, наверно, просадили еще больше в день тотального шопинга.

Никогда Салманов не заикался о моих тратах. Ему словно все равно было на эту карту. Он даже настаивал на дорогих брендах, а иногда и кутюрных покупках.

Не заметит, не заметит, не заметит.

Воровка, воровка, воровка.

— Пообедаешь со мной? — спросил Кирилл, когда мы остановились около офиса.

Я выдавила улыбку и кивнула.

— И погуляй, — добавил он. — Ты бледная.

— Хорошо, — прошамкала я едва слышно, стараясь не трястись от волнения.

Оставив Кирилла у офиса, мы поехали в торговый центр, где я сразу заявила, словно между прочим:

— Чертов кофе. Мне нужно в уборную.

Коля и бровью не повел. Он молча проводи меня и остался у дверей почетным караулом. Я заперлась в кабинке, вынула мобильный и позвонила Гараеву. Он обещал прибыть, как можно скорее и скинуть мне смс.

Настало время ожидания и покупок. Первым делом я взяла еще кофе для маскировки и отправилась по бутикам.

Я ходила по магазинам, мерила платья, туфли, подбирала аксессуары. Николай зевал на лавочках у дверей, продолжая бдить.

Сообщение от Гараева застало меня в примерочной, слава богу. Он подъехал и ждал, как договорились.

Я вышла из магазина и отправилась к отделению банка.

— Проблемы? — приподнял бровь Коля.

Кровь ударила в голову, но я ответила спокойно.

— Ой, у них там карту не считывает. Надо наличку снять.

— Окей, — небрежно согласился он и остался возле банка.

В банке у меня несколько раз проверили паспорт (Кирилл отдал мне его для таких вот случаев, разумеется пригрозив, что мне лучше и не думать о побеге), посетовали, что такие большие суммы нужно снимать заранее. Я надменно фыркнула, пренебрежительно объяснив, что в таком магазине такие суммы вполне нормальные, а им следует быть повежливее с вип-клиентами.

Пять пачек денег оттянули мне сумку. Я вышла из банка, не стерев с лица самолюбование, допила кофе одним глотком, выбросила стакан в урну, возле которой сидел Коля.

— Ох, кажется, мне снова нужно пописать.

В этот раз пришла очередь водителя закатывать глаза. Кирилл ему за это бы всыпал? Или Коле можно?

Я нервно хохотнула, отвлекая себя глупыми шуточками.

Войдя в туалет, я стукнула в третью кабинку, когда убедилась, что никого нет. Гараев открыл дверь и втащил меня внутрь.

— О, какая ты умница, Дариночка. Кирюше так повезло. Послушная девочка, — заворковал адвокат, увидев деньги.

Он спешно перекладывал их в свой портфель, воркуя как голубь, пока я старалась дышать через раз, не желая вдыхать омерзительный запах его пота.

— Все будет в лучшем виде, малышка. Прикроем твоего бестолкового братишку. Ну- ну, не трясись, моя сладкая.

— Держите меня в курсе. Я надеюсь, этого хватит, — промямлила я.

— Ох, не знаю. Вдруг Агеев еще что-то учудит… Но будем надеяться, конечно.

Я чуть не разревелась прямо там, в туалете, понимая, что мне придется еще раз точно провернуть нечто подобное, если Жене одобрят выход под залог. Оставлять его в изоляторе опасно.

Воровка, воровка, воровка.

— Выходите через пять минут. Меня там Коля караулит.

— Конечно-конечно. Я позвоню вечером.

— Лучше утром. Вечером только смс.

— Как скажешь.

Я вышла из уборной, как зомби. С трудом помню, как покупала платье, сумочку и туфли, как отвечала Коле, что хочу домой скорее, как врала Кириллу, что плохо себя чувствую.

Воровка, воровка, воровка.

Воровка, воровка, воровка.

Воровка, воровка, воровка.

Я зашла в свою комнату, залезла под одеяло и тряслась под ним, как заяц. Я даже плакать не могла, только дрожала и молилась за Женьку.

Около семи вечера Гараев прислал сообщение:

Я все уладил. Скоро слушание о залоге. Будь готова.

У меня отлегло от сердца, но ненадолго. Через пять минут я увидела, как за окном мелькнули фары, а потом хлопнула входная дверь. Кирилл вернулся домой.

Воровка, воровка, воровка.

Я уняла нервы и пошла встречать хозяина. Но едва Салманов на меня взглянул, я поняла, что он знает все.

Я никогда не замечала, какие у него глаза. Грозовое небо. Штормовое море. Он так смотрел, что хотелось упасть на колени, подавшись господству стихии.

Кирилл моргнул, прогоняю непогоду, и улыбнулся.

— Привет, — проговорил он ласково.

А я уже опускалась на колени, потому что… хотела. Не только отвлечь его и себя, но…

— Позвольте служить вам, Мастер, — проговорила я, несмело потянувшись к пряжке ремня.

Он перехватил мои руки, потянул за запястья вверх. Я поднялась, но в глаза ему смотреть не было сил, а от безмолвного отказа хотелось расплакаться.

— Ты сказала, что плохо себя чувствовала, — проговорил он.

— Да, наверно, много кофе, давление прыгнуло.

— Что ты ела сегодня?

— Только завтрак.

Он раздражённо выдохнул.

— Дарина…

— Я отдыхала. Вы велели мне отдыхать, — лепетала я.

— Недавно встала?

— Да.

— Хорошо. Давай поедим.

Кирилл даже не переоделся, лишь небрежно бросил пиджак на диван, пока вел меня на кухню. Я собралась подать ему ужин, но Салманов надавил мне на плечи, усаживая за стол.

— Позволь поухаживать за тобой.

Я сидела тихо, как мышка, пока он разогревал еду и раскладывал по тарелкам. Завтрак сегодня тоже сам готовил, возможно, мне показалось, что он злится.

Я жевала салат и курицу, но вкуса не ощущала. Словно вата во рту.

— Как прошел шоппинг? Купила платье? — поинтересовался Кирилл, отхлебнув воды.

— Да. И туфли, и сумку.

— Вошла во вкус, — усмехнулся он.

У меня волосы на голове зашевелились.

Спокойно. Это же Салманов. Он все время меня потравливает.

— Ты велел не экономить, — напомнила я.

— Велел, да. Покажи мне.

— Что? — не поняла я.

— Платье, туфли, сумку. Хочу увидеть это все на тебе, малыш.

Я сглотнула.

— Прямо сейчас?

— Чем плохо сейчас? Ты хотела мне послужить? Так нарядись для меня, Дарина.

Кивнув, я встала и пошла к себе. Трясущимися руками я раздевалась, чтобы облачиться в платье. Ноги в туфли, в руках клатч. Подумала и забрала волосы наверх, открывая шею. С этим вырезом лучше смотрится высокая прическа. Закрепив пучок зажимами, я пошла на кухню, цокая по паркету. Кирилл встретил меня в гостиной. Он стоял посредине комнаты, сложив руки на груди. Улыбка тронула его губы, не коснувшись глаз.

— Красиво, — оценил он. — Покрутись. Медленно.

Я неспешно, обернулась вокруг своей оси.

— Идеально для тебя. Просто и шикарно одновременно. Версаче?

— Да.

— Посмотри на меня, Дарина.

Сердце пропустило удар. Я подняла голову, встречая грозу и шторм его взгляда.

Мне не показалось. Он все знает. Мне конец.

— По твоей карте было странное движение сегодня. Ты обналичила большую сумму. Кровь застучала в висках.

— Были перебои со связью. Не проходил платеж, — пролепетала я.

— Ты сняла пятьсот тысяч, а потом заплатила еще почти столько же. Мне приходят отчеты, Дарина.

— Я заплатила за платье, а потом еще выбрала туфли и…

— Это ложь, — убийственно спокойно оборвал меня Кирилл.

Я старалась контролировать дыхание и проглотить сердце, которое забилось в горле.

— Я был сегодня в этом же магазине, Дарина. Я примерно представляю, сколько стоит это платье, потому что сам хотел его тебе подарить.

Я часто моргала, потому что от взгляда Кирилла мне было почти больно. Не хотела видеть его холодных глаз, не хотела слышать этот спокойный голос, но Кирилл не спешил ублажить меня в этот раз.

— Для чего ты обналичила столько денег, Дарина?

Я кусала губы, не в силах сказать хоть что-то. Глаза сами собой опустились вниз.

— Отвечай, твою мать! — заорал Кирилл, теряя терпение.

— Я… Я хотела сделать подарок. Тебе, — выпалила я заготовленную ложь.

— Вранье, — рявкнул Кирилл.

Откуда он знал?

— Отвечай, Дарина. Немедленно.

— Я же сказала…

Кирилл больно схватил меня за волосы, заставляя запрокинуть голову и смотреть ему в глаза.

— Правду, — зашипел Салманов, и это было еще страшнее крика.

Я прикрыла глаза, но слезинка все равно скатилась по щеке. Молчание было моим ответом.

— Прекрасно, — выплюнул Кирилл и оскалился в жуткой гримасе. — Ты хотела в игровую? Вот и повод. Добро пожаловать, детка.

Салманов

Еще вчера вечером я понял, что что-то случилось. Дарина, конечно, никогда не демонстрировала чудеса сдержанности, но кричать на меня себе не позволяла. В ее глазах я видел не только злость, а целый океан отчаяния. Разумеется, это не было поводом спустить ей хамство и наглость. Я не выпорол ее, но заставил осознать в не самой комфортной позиции на холодном полу.

Сделав вид, что поверил болтовне об интенсивности сессии, я дал девчонке шанс быть честной, открыться мне. Сидел рядом, пока она не заснула, а утром не донимал разговорами или приказами. Я знал, она что-то затевает. Чувствовал, видел. Дарина — открытая книга, которую мне так легко читать. Не мысли, конечно, но эмоции, состояние. Она была в раздрае.

Можно сказать, я не удивился, когда на телефон пришли отчёты об обналичке.

Господи, как банально, — деньги. И не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, зачем ей понадобилось проворачивать все это безобразие тайком.

Я дернул Колю, но тот ответил, что никаких особенных событий по делу Жени Шевцова не было. Забавно, а я думал, она так сумму залога решила получить. Ошибся, окей.

Это значило, что выяснить правду я смогу только одним способом — спросить у Дарины. Я пытался не злиться, но чем дальше, тем уже. Ехать домой в таком состоянии было нельзя. Наделаю глупостей, о которых потом сам буду жалеть. Коля обмолвился, что Дарина купила платье у Версаче, и я велел ему отвести меня туда же, чтобы взять костюм для предстоящего бала. Водитель так же рассказал, что девчонка платила наличными, и я схватился за эту новость, как утопающий за соломинку. Может и правда? А я уже напридумывал.

Нет. Не правда. В магазине меня узнали и не постеснялись выразить восторг по поводу платья, которое купила Дарина сегодня. Девушка-консультант распылялась долго и витиевато о том, какая мы чудесная пара. Я недавно присматривал это платье ей в подарок, а она пришла и выбрала его сама. Разве мы не на одной волне?

Я криво улыбался, кивая. Но на вопрос о сбоях в оплате натолкнулся на непонимание.

— Да что вы, Кирилл Олегович, у нас такого не бывает. Это ведь пришлось бы в банк бежать и снимать наличные, — девушка рассмеялась. — А потом я бы пересчитывала все эти пачки денег. Нет, нет, мы за безнал.

И все… меня накрыло. Смутно помню, как примерял костюм, платил и ехал до дома.

Наврала и обокрала.

Врунья и воровка.

Не знаю, что возмущало меня сильнее. Я проверил карту повторно. Действительно, кроме обналички был и хороший счет из магазина. Боже, девочка, что же ты наделала?

Наказание неизбежно. И теперь уж я не ограничусь холодным полом. Мне самому не помешало остыть. Нельзя наказывать в запале ярости. В первую очередь я должен справится сам со злостью и яростью, а потом уже взяться за Дарину.

Я вошел в дом, взглянул на нее и тут же взял себя в руки. У нее был шанс облегчить свою участь. Не один, но она их все игнорировала.

— Правду, — потребовал я в последний раз, стоя посреди гостиной.

Ей действительно шло это платье. Такая красивая.

Дарина не ответила, лишь прикрыла глаза, пряча от меня взгляд.

— Прекрасно, — подвел я итог. — Ты хотела в игровую? Вот и повод. Добро пожаловать, детка.

Я взял ее за шею и повел к лестнице.

Дарина оступилась и чуть не упала. Я игнорировал ее неровное судорожное дыхание на грани рыданий, только рявкнул:

— Под ноги смотри.

Да, хорошо, что не стал наказывать сразу. Сейчас я точно знал, сколько будет ударов, сколько силы в них вложить, чем бить. Я молился, чтобы на воспользовалась шансом на смягчение наказания.

Набрав на панели код от игровой, я толкнул дверь. Комната встретила нас запахом пыли затхлости. Я провел Дарину в самый центр, оставил стоять, приказав.

— Раздевайся.

— Кирилл, пожалуйста, — залепетала она.

Я моментально оказался рядом, схватил ее за лицо, надавив на скулы.

— Мастер, Дарина!

— Мастер, — поправилась она.

Я не спешил отпустить.

— Посмотри на меня, девочка.

Дарина подняла затравленный взгляд, часто моргая.

— У меня на лбу написано «идиот»? Или «богаты мудак»? Или «лох»?

— Нет, Мастер.

— Тогда с чего ты взяла, что можно со мной обращаться именно так?

— Я… Мне…

— Я говорил тебе: никогда не врать.

— Да, Мастер.

Я сам развернул ее спиной, дернул молнию платья.

— Мне все придётся делать за тебя? Снять немедленно.

Я отошел к стойке с плетками, уже зная, какую возьму. Я заказал ее давно и пользовался лишь один раз. Тогда у меня была постоянная покорная, которая хотела расширить границы. После пятого удара она сказала «желтый», и я прекратил. Сомнительное удовольствие для опытной рабыни легко превратить в наказание для новичка.

— Ляг на стол, — велел я, видя, как Дарина стоит и трясется голая посреди игровой.

Она проследила за моим взглядом, увидев, что я имел в виду и покорно исполнила приказ. Я объяснил:

— Это не наказание, а подготовка к нему. Без разогревающей порки можно нанести большой вред.

— Спасибо, Мастер, — пролепетала она.

Я не понял, искренняя ли ее благодарность за заботу или Дарина продолжала издеваться. В общем, это было уже не так важно.

Я наносил краткие сильные удары по ее ягодицам, заставляя всхлипывать и вздрагивать. Она все еще молчала, хотя могла попытаться хоть что-то исправить. Это меня просто убивало. Да, я купил ее тело и не имел никакого права лезть в душу. Я знал, что доверие этой девочки придется заслужить. Мне казалось, она стала открываться, но нет. Я мог засунуть ей в задницу миллион пробок, заставить ее кончить сотней разных способов, довести до экстаза со слезами и отключкой, но все еще не был достоин доверия. Это ранило едва ли не сильнее факта ее лжи и воровства. Но и не отменяло последних, конечно.

— Поднимись, вернись в центр, встань ровно.

Она стекла со стола, прошлепав босыми ногами по каменному полу. Я был рад, что Дарина сняла чулки. Это мой чертов фетиш. На ей не должно быть ничего возбуждающего. Наказание никак не соприкасается с игрой и удовольствием.

Я достал из ящика веревки.

— Руки вперед.

Я связал ее запястье, затягивая некрепко, перебросил остаток веревки через петли в потолке, потянул. Руки Дарины взлетели вверх. Она вскрикнула от неожиданности. Я зафиксировал ее в этой позе, затянув узел, взял плеть, подошел к ней.

Девочка опустила голову. Я упер рукоять ей в подбородок, заставляя поднять голову и смотреть на меня.

— Двадцать плетей, Дарина. Ты должна считать и благодарить меня за каждую. Поняла? Ответь.

— Поняла, Мастер.

— Их может быть десять, если ты скажешь мне правду. Это понятно?

— Понятно, Мастер.

Она посмотрела на меня прямо и с вызовом. Я понял, что их будет пятнадцать. Она не уступит мне, не сломается. В другой ситуации, я бы гордился, что мне досталась такая сильная девочка, но сейчас… Сейчас ее сила превратится в боль.

— Сейчас, — озвучил я свои мысли, чтобы предупредить, и замахнулся.

Плеть запела и через мгновение на попе Дарины осталась красная полоса.

— Один. Спасибо, Мастер, — проговорила она почти ровным голосом.

Я выждал несколько секунд и ударил снова.

— Два. Спасибо, Мастер.

Три, четыре, пять.

Дарина считала и терпела, но на шестом взмахе не выдержала и зажмурилась, а голос дрогнул. Она кусала губы и тихо всхлипывала, пока я наносил седьмой и восьмой удары. На девятом невольно начала выгибаться, чтобы избежать плети. Пришлось пригрозить:

— Будешь извиваться, добавлю еще пять.

— Простите, Мастер. Я не буду, — выкашляла она через стоны.

Удар.

— Десять. Спасибо, Мастер.

Я повременил лишнюю секунду. Она помнила и могла остановить, сказать правду. Но Дарина открыла глаза и взглянула на меня с пьяной, безумной решимостью. И я моментально понял: не я ее наказываю, а она саму себя. Не остановит.

Рука дрогнула, но я запретил себе слабость. Она должна получить все за проступок. Я не имею правда облегчать ее участь.

— Одиннадцать. Спасибо, Мастер.

Дарина бодрилась, но после десяти ей становилось все хуже и хуже. Я думал, сломается на тринадцатом, но она собралась, назвала цифру и поблагодарила меня. На четырнадцатом ее ноги подкосились, но губы упрямо продолжали считать.

Я ударил пятнадцатый раз.

— Прекрати, — проскулила она. — Пожалуйста.

Я крепче сжал рукоять.

Дарина висела на руках. Ее запястья будут алыми, как и задница. Я процедил сквозь зубы:

— Ты можешь это прекратить сама.

— Нет.

— Дарина!

Я замахнулся, и она еще до удара стала лепетать, сбиваясь:

— Шее… Шее… Шестнадцать. Мой брат в тюрьме. Его хотят убить. Прости меня. Адвокат сказал… Не должна была… Я воровка… Воровка… Воровка… Прости…

Я бросил плеть и подбежал к ней. Дергая путы, матерился, потому что пальцы не слушались. Дарина тихо попискивала, пока я развязывал ее, а потом упала мне в руки. Она едва ли была в сознании. Я аккуратно перехватил беспомощную дурочку и понес в свою спальню.