Цена успеха

Глава 18

Придя на работу в понедельник утром, Алекса увидела на рабочем столе записку от Игана с напоминанием, что четверг и пятницу им предстоит провести в Вашингтоне.

Алекса тихо чертыхнулась. Как неудачно: она уедет именно тогда, когда Филипп вернется. Но держать новость при себе больше невозможно, поэтому придется позвонить.

— Кэй, привет, это Алекса Джером. Я не могу найти номер телефона на Мартинике, по которому можно связаться с Филиппом. Вы мне не поможете?

Возникла недолгая пауза.

— Э-э… Алекса, не могли бы вы подождать минутку? Я мигом.

Дожидаясь Кэй, Алекса улыбалась своим мыслям. Можно представить, как удивится и обрадуется Филипп. По расчетам доктора Голд, срок беременности — пять недель.

Кэй еще не вернулась, когда Алексе сообщили, что для нее срочный звонок по другой линии. Решив, что перезвонит секретарше Филиппа сама, она попросила ее соединить.

— Алекса, это Бинки. Послушай, у меня всего несколько секунд, я звоню из суда. Ты можешь встретиться со мной в обеденный перерыв?.. Нет, я подстроюсь под твое время… Двенадцать пятнадцать? Отлично, договорились. Пока, дорогая.

Она положила трубку и задумалась. Судя по голосу, у Бинки какие-то неприятности. Алекса уже собиралась набрать номер телестудии, когда ее отвлекла какая-то суматоха в коридоре. Несколько партнеров и Карл прошли в конференц-зал. «Интересно, в чем дело? — подумала Алекса. — Надо спросить Грега, он всегда все знает».

В это время он сам заглянул к ней в кабинку с двумя чашками кофе.

— Алекса, слышала последнюю новость? Похоже, «Линдстром ассошиэйтс» получит заказ на проектирование огромного медицинского комплекса в Ривердэйле. Так что готовься мыслить по-больничному.

Новость была хорошая. Если они преуспеют с этим проектом, недавний промах быстрее забудется. Заказ сулит неплохие комиссионные. Алекса улыбнулась, думая, что с особым удовольствием проектировала бы родильное отделение.

— Ага, вижу, тебя уже посетило вдохновение, — заметил Грег. — Ну и какой тебе видится больница? Взмывающая к небу башня из мерцающего стекла? Операционные залы с прозрачными потолками, чтобы хирурги могли загорать, не отходя от операционного стола? Или, может, нечто в классическом стиле с колоннами, фризом и бюстом этого, как бишь его звали, отца медицины… Гиппократа на фронтоне?

— Точно, а прямо по фризу — высеченная в камне клятва Гиппократа, — смеясь, добавила Алекса. — А как насчет скульптурного портрета группы хирургов из белого гипса работы Джорджа Сигала в вестибюле?

Их веселье было прервано секретаршей. Алексу и Грега пригласили на обсуждение проекта больницы в конференц-зал. Как оказалось, речь шла не просто о больнице, а о клинической, а значит, престижной. Формально никакой конкурс не объявлялся, но разработчики обратились к нескольким архитектурным фирмам, чтобы те предложили свои варианты проекта и сметы.

По тому, как Карл посматривал на нее, у Алексы сложилось впечатление, что, если ее проект для «Нью уорлд инвесторс» выиграет конкурс, ей доверят ответственную роль и в следующем проекте. Это было бы замечательно сразу с нескольких точек зрения. Например, новая площадка расположена недалеко от Манхэттена, а это очень удобно, потому что к началу строительства она уже станет матерью…

Уже перед самым ее уходом на обеденный перерыв позвонила доктор Голд. Анализы подтвердили беременность.

Алекса встретилась с Бинки в небольшой закусочной, где подавали бутерброды и салаты. Как только они сделали заказ и официантка отошла, Бинки участливо сказала:

— Бедняжка, ты выглядишь подавленной. Нужно было сразу рассказать мне про Филиппа, а не пытаться справиться со всем в одиночку. Наверное, это было ужасно?

Алекса похолодела.

— Откуда ты узнала? И когда?

— Сегодня утром Тодд позвонил и рассказал мне. Я просто не могла поверить, в пятницу Филипп ни словом не обмолвился…

— Минуточку, — перебила Алекса, совсем сбитая с толку; Бинки имела обыкновение тараторить так быстро, что бывало трудно успеть за ходом ее мысли. — Разве Филипп не на Мартинике?

— Нет, он вернулся еще в пятницу. Кажется, Тодд упоминал, что поездка не удалась. Алекса, у тебя какой-то ошалелый вид, наверное, это от горя. Послушай, я искренне хочу помочь тебе всем, чем смогу, надеюсь, ты не против, что я вмешиваюсь? Филипп мне всегда нравился, но знай: я на твоей стороне. Представляю, какой поднимется шум, когда новость дойдет до газетчиков. Все адвокаты по бракоразводным процессам выстроятся в очередь у твоего порога. Вот что я тебе скажу, дорогая: тебе понадобится опытный адвокат, и у меня как раз есть на примете подходящий.

По бракоразводным процессам? О чем это она толкует?

— Погоди-ка, Бинки, остановись на минутку, я тебя не понимаю.

Но подруга так разошлась, что ее было не так-то просто остановить.

— Ох уж эти мужчины! Даже лучшие представители, в том числе Филипп, и те, в сущности, пройдохи и мерзавцы! А как он ловко одурачил меня своим шармом «южного джентльмена», да и тебя тоже! Мне все еще не верится, что он оказался способен на такое предательство. Это ж надо, не просто сойтись снова с этой далласской красоткой, а еще и протащить ее в свою передачу! А у этой дряни хватило наглости пригласить на свой дурацкий аукцион тебя! Наверное, Филипп сказал ей, будто ты не догадываешься, что она — его несчастная любовь.

Алексе показалось, что из тела выпустили всю кровь. Она задохнулась, ловя ртом воздух, и слабо пролепетала:

— H-несчастная любовь? Уж не хочешь ли ты сказать, что Филипп и Гейл Даулинг… что они были знакомы раньше? Господи Боже!..

Алекса закрыла лицо руками. «Несчастная любовь, несчастная любовь» — стучало у нее в висках. Значит, Филипп был раньше знаком с Гейл? Неужели все это время крутил с ней роман?

— О черт! — Увидев изумление Алексы, Бинки запоздало прикрыла рот рукой: — Неужели ты ничего не знала? А я-то думала, ты за это и выгнала Филиппа! Господи, детка, что же я натворила! Алекса, дорогая, прости, если можешь!

Алекса на мгновение закрыла глаза, словно надеялась убедиться, что все это ей почудилось, но, когда открыла их, Бинки по-прежнему сидела напротив, от волнения покусывая большой палец. Вид у нее был совершенно убитый.

— Пожалуйста, расскажи все, что тебе известно, — сказала Алекса замогильным голосом.

Бинки поморщилась, но выполнила просьбу. Когда Филипп вернулся из поездки, Тодд, не зная, что в семье Джеромов не все благополучно, пригласил их обоих на вечеринку и, не дожидаясь ответа, умчался по своим делам. И вот сегодня утром секретарша Тодда, которая всегда все ему рассказывала, передала свой разговор с секретаршей Филиппа. Со слов Кэй стало известно, что шеф поселился в отеле, по-видимому, разъехавшись с женой, и, как она подозревает, встречается с Гейл Даулинг.

Тодд терпеть не мог сплетни, поэтому обратился к другу только за тем, чтобы узнать, что в них правда. Филипп признался, что вы действительно разъехались, и объяснил, почему, но ужасно расстроился из-за того, что новость распространилась. Филипп не хотел ничего говорить, но Тодд вытянул из него правду.

— Когда я позвонила сегодня утром мужу, он мне все выложил, — продолжала Бинки. — Кажется, Филипп лет десять назад был помолвлен с той женщиной, но ее папаша-миллионер разлучил их, потому что хотел выдать дочку за богатого… Мужа нет в живых… У нее маленькая дочь.

— О Господи!

— Насколько я поняла, — сердито продолжала Бинки, — молодой вдовушке не терпится снова запустить коготки в Филиппа. Я сразу подумала о том, как тебе тяжело, потому я и разболталась… Но выходит, я все испортила. Ах, Алекса, простишь ли ты меня когда-нибудь? Мне бы следовало отрезать мой болтливый язык…

Она еще что-то говорила, извиняясь, но Алекса не слышала. Как только она осознала степень предательства Филиппа, ее буквально парализовало. Потом стала бить дрожь, по спине текли холодные струйки пота. Когда официантка поставила перед ней салат, Алекса внезапно почувствовала приступ тошноты. Пробормотав неразборчивые извинения, она пулей вылетела в дамскую комнату.

Алекса умылась, прополоскала рот и посмотрела на себя в зеркало. Лицо побледнело, кожа приобрела сероватый оттенок и казалась почти прозрачной. Ее ноги подкашивались, но она все-таки вернулась к столу. На еду она не могла даже смотреть.

Бинки очень расстроилась и тоже едва притронулась к еде.

— Мне ужасно жаль, Алекса! Так неловко получилось: я хотела помочь, а вместо этого только напортила. У тебя такой вид, будто ты вот-вот упадешь в обморок. Давай я отвезу тебя домой на такси.

— Спасибо, не нужно, я в порядке. У меня есть дела на работе, потом еще встреча… Вот если бы только официантка унесла эту тарелку…

Бинки попросила убрать все со стола и заказала для Алексы чай.

— Послушай, детка, расскажи мне все, сними тяжесть с души. Обещаю, Тодду — ни слова. Все, что ты скажешь, останется строго между нами, как если бы ты была моей клиенткой. Мне кажется, тебе станет легче, если ты выговоришься.

Но Алекса знала, что ей уже ничего не поможет, и только молча пила чай маленькими глотками. Она не могла поверить, что тот Филипп, за которого она вышла замуж, и мужчина, которого описала Бинки, — один и тот же человек. Душа ее разрывалась от горя.

— Бинки, я… даже не знаю, что сказать. Наверное, я просто в шоке. У меня не укладывается в голове, как он мог столько лет скрывать от меня эту историю. Зачем?

— Не знаю. — Бинки вздохнула. — Мужчины — не такие, как мы, они более скрытные. Может, Филиппа так задело, что миллионерша его бросила, что он просто не мог об этом говорить. А может, боялся, что ты сочтешь его слабаком. Вспомни, ведь, когда вы познакомились, он еще не был знаменитым Филиппом Джеромом и наверняка пытался предстать перед тобой в выгодном свете. Не знаю, какое предположение ближе к истине, мне иногда кажется, что я вообще не понимаю мужчин. Видит Бог, я каждый день только тем и занимаюсь, что пытаюсь понять, как работают мозги мужчин — адвокатов и судей. Это чертовски трудно, они устроены по-другому, и я всегда возвращаюсь с работы измочаленная.

Алекса была благодарна подруге за участие, но не смогла найти нужных слов, чтобы излить душу, поэтому за столом говорила одна Бинки.

— Когда дело касается секса, ни одному мужчине доверять нельзя, это тебе подтвердит любой адвокат. Можешь мне поверить, если выражаться прилично, мужчинами управляет их либидо, а все остальное — только оправдания. Так и ваши разногласия насчет детей — только предлог для Филиппа, пусть даже он и сам в него верит. Дети — это такой вопрос, который супруги должны решать только вместе.

И вот извольте, она все-таки беременна! Алекса нервно расхохоталась, потом без перехода заплакала.

— Прости, — прошептала она, вытирая глаза.

Бинки ободряюще сжала ее руку.

— Тебе повезло, что у вас нет детей. Другие женщины на твоем месте… Одним словом, с детьми все было бы гораздо сложнее. Не думаю, что мне еще когда-нибудь придется разговаривать с Филиппом. — Бинки взглянула на часы. — Боже, уже половина второго, мне пора бежать. Алекса, позвони вечером, и мы еще поговорим. Я бы к тебе заехала, но у меня длиннющее дело в суде.

На прощание заверив подругу, что не сердится, Алекса медленно побрела обратно. Поначалу было ощущение, будто на нее обрушилось цунами, но с каждым шагом обида все дальше отступала перед злостью. Вот, значит, что стояло за поведением Филиппа два последних месяца! Точнее, не что, а кто. Гейл Даулинг!

К тому времени когда Алекса вошла в офис, она уже кипела от гнева и первым делом позвонила мужу. Филипп сам снял трубку, и его спокойное «алло» взбесило ее еще больше. Не сказав ни слова, она повесила трубку и, схватив сумочку, выбежала из офиса.

В такси на пути к студии Алекса распалялась все сильнее. Оказывается, от нее мало что зависело, даже если бы она очень постаралась повернуть их отношения вспять. И она еще спрашивала у Кэй его номер телефона на Мартинике, Боже, какой же дурой она себя выставила! Можно не сомневаться, Кэй передала Филиппу, что жена его разыскивала, только мужу не хватило духу перезвонить и сказать правду.

Выходя из лифта, Алекса с отвращением отметила, что у нее дрожат колени. Кэй взглянула виновато, но Алекса не дала ей и рта раскрыть, промчавшись мимо секретарши в кабинет мужа и захлопнув за собой дверь.

— Мерзавец! — прошипела она, едва сознавая, что говорит. — Подлый, лживый, лицемерный подонок!

— Алекса, ради всего святого…

— Я должна узнавать правду от Бинки! Оказывается, уже весь свет знает про тебя и Даулинг — твою «несчастную любовь», существование которой ты скрывал больше десяти лет…

— Алекса, прошу тебя, это… это недоразумение. Присядь и давай поговорим спокойно…

— Я не желаю говорить спокойно! Ты специально все подстроил! Это началось еще несколько месяцев назад, не так ли, когда эта женщина нашла тебя. Это она стояла за всеми нашими разногласиями! Твой ультиматум… Черт, стоит мне только подумать об этом, как я готова задушить тебя своими руками! Ты нарочно стал на меня напирать, провоцировать, чтобы у тебя появился предлог уйти к миллионерше! Я была всего лишь пешкой в вашей игре…

— Неправда, — перебил Филипп, заметно побледнев. — Когда мы только познакомились, я не стал рассказывать тебе о Гейл, потому что, как мне казалось, в этом не было необходимости. Между нами все давно было кончено, к тому же я думал, что ты будешь ревновать… Наверное, это было глупо, согласен. Как бы то ни было, я вообще забыл о существовании Гейл, пока однажды не увидел ее у себя в кабинете. Имя миссис Клиффорд Даулинг мне ни о чем не говорило…

— Даже если это так, — перебила Алекса, стараясь больше не попадаться на приманку пресловутой «южной искренности», которой он дурачил ее многие годы. — Когда ты увидел-таки ее в своем кабинете, почему сразу не рассказал мне? Или ты просто забыл о женщине, на которой когда-то собирался жениться?

— Не рассказал, потому что это выглядело бы так же по-дурацки, как выглядит сейчас, — печально признался Филипп.

— Неужели? — В глазах Алексы полыхнула ярость. Он еще смеет оправдывать свое гнусное предательство!

— Алекса, клянусь, что никогда ничего специально не планировал. Мы с тобой зашли в тупик, и это случилось уже после того, как ты велела мне уйти… — Зазвонил внутренний телефон. Чертыхнувшись, Филипп снял трубку, рявкнув: «Я ему перезвоню», швырнул трубку на рычаг и снова повернулся к Алексе: — Давай обсудим это позже…

— Никакого «позже» не будет! Как ты мог вернуться из командировки тайком, ни словом не обмолвившись мне…

— Я не возвращался тайком! Я пытался дозвониться до тебя в пятницу, но не смог найти.

— Врешь! В офисе мне ничего не передавали, и на автоответчике от тебя не было ни одного сообщения. И к твоему сведению, я весь уик-энд просидела дома! Черт возьми, я больше не желаю ничего слышать! Не верю ни единому твоему слову и никогда не поверю!

Из глаз Алексы хлынули слезы. Она бросилась в дамскую комнату и, закрывшись в кабинке, наконец дала волю своему горю. Чтобы заглушить рыдания, ей приходилось то и дело спускать воду.

Как Филипп мог так поступить с ней? Ее муж, которого она столько лет любила, теперь сидит и старается оправдаться! И даже не попытался отрицать, что любит Гейл, ведь он ни разу не сказал, что все еще любит ее, свою жену…

Алекса плакала и плакала, не в силах остановиться. В дверь кабинки робко постучали.

— С вами все в порядке? — прозвучал женский голос.

— Да, — выдавила Алекса. — Все хорошо.

Она несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь взять себя в руки и уже стыдясь своей вспышки. Скрыв глаза темными очками, Алекса вышла из дамской комнаты и направилась к лифту. Слезами горю не поможешь, сейчас ей нужно быть сильной.

Вернувшись в свой кабинет, она сразу же позвонила доктору Голд.

Филипп довольно долго сидел за столом, уставившись в пространство невидящим взглядом. Тишину нарушало только тиканье часов. Потом достал из нижнего ящика стола фляжку с бренди, которую держал в кабинете на всякий случай. Разговор с Алексой потряс его до глубины души.

Он ругал себя последними словами. Идиот несчастный! Нужно было попросить Тодда, чтобы тот ничего не говорил жене, пока он сам не поговорит с Алексой. Но теперь ничего не поделаешь. Черт, ну и каша заварилась!

Филипп потер лоб рукой. Голова гудела. Незадолго до прихода Алексы он вернулся с четырехчасового совещания и узнал, что жена наконец позвонила. Он очень обрадовался и уже хотел ей перезвонить, но, видимо, Бинки его опередила.

Когда только люди научатся не совать нос в чужие дела! Филипп вызвал к себе в кабинет Кэй и отругал за то, что она распространяет сплетни о его личной жизни.

— Я рассчитывал, что ты будешь держать язык за зубами, так нет же, ты рассказала Лайзе, Лайза передала Тодду, Тодд поделился новостью с женой, а его жена — подруга моей. И вот результат!

Кэй стояла с удрученным видом. В кои-то веки у нее не было наготове дерзкого ответа. Секретарша извинилась и пообещала, что такое больше не повторится.

Первой мыслью было немедленно уволить ее, но Филипп сдержался. Да, он был по-настоящему зол, но злился в основном на самого себя. Дав Кэй номер своего телефона в нью-йоркском отеле, Филипп и не подумал предупредить секретаршу, чтобы та помалкивала, считая ее абсолютно надежной. Что ж, больше он не повторит такой ошибки. Видно, даже люди, которым следует понимать, что к чему, не способны устоять перед искушением посплетничать.

Но что же делать с Алексой? Филиппу было больно об этом думать, но если смотреть с ее позиции, то он заслужил все нелестные эпитеты, которыми она его наградила. Повел себя, как сомнамбул, который что-то делает, но не соображает, что именно, и не задумывается о последствиях своих действий.

И еще один пример. Последний уик-энд, который он провел с Гейл и Венди в их огромном комфортабельном доме, где всю работу выполняют кухарка и горничная. Филипп плавал в подогреваемом бассейне, играл в теннис с Гейл и в бадминтон — с Венди. И вопреки своим благим намерениям не устоял перед искушением, когда Гейл вошла в его комнату в белом шифоновом пеньюаре, под которым не было ничего, и забралась к нему в постель. Остальное довершила его похоть.

В воскресенье они поехали кататься на яхте, которую Гейл зафрахтовала вместе с командой. На борту их ждал обильный ленч.

В отель Филипп вернулся поздно, усталый и подавленный мыслями об Алексе. И вот сегодня произошла эта ужасная ссора.

Он еще не видел жену в таком состоянии. Ясно, что, пока она не остынет, нечего и пытаться ей что-то объяснять. Спрашивается: что ему делать теперь?

Одно ясно: ему нужно подыскать жилье, отель годится лишь как временное пристанище. С этой мыслью Филипп обзвонил несколько агентств по продаже недвижимости и не глядя согласился на первую меблированную квартиру, которая по описанию показалась приличной.

Решив эту проблему, Филипп вызвал к себе Брук и Кэй и объяснил, что они с женой временно разъехались и он рассчитывает на их тактичность. Брук была поражена, Кэй выглядела подавленной. Обе выразили сожаление и пообещали не болтать лишнего.

Впрочем, Филипп не обольщался, зная, что, как бы он ни пытался скрыть новость, скоро она будет известна всему городу. Прискорбно, но такова цена, которую приходится платить за популярность.