Ценою крови

51

Плохие новости всегда идут впереди хороших. Однако известие о беде, постигшей жителей Акадии, дошло до острова Сен-Жан через много-много недель, когда уже зима прочно вступила в свои права. Сирам эту печальную новость принес их сосед — Шарль Трудель, брат Гийома. Вид у него был такой, что Мадлен подумала: что-то случилось с его женой Мари, которая только что родила третьего. Или с ребенком что? Недавно она к ней заходила, вроде та неплохо себя чувствовала…

Шарль плакал и не стеснялся слез, которые текли по его щекам и терялись в густой бороде.

— Что случилось, дружище? Проходи, проходи!

Оба сына Мадлен и Луи сидели, раскрыв рты, как галчата, но ложка, с которой их кормила Мадлен, замерла в воздухе, они так и не дождались очередной порции.

— Мари? — прошептала она.

Шарль отрицательно покачал головой. Чай из хвои, который ему предложил Луи, был, конечно, не совсем то. Коньяк подошел бы больше. Но его не было, как и много другого в этой наспех сколоченной, бедной хижине.

— Всех… всех в Гран-Пре… посадили на суда и отправили невесть куда. И в Бобассене то же, и в Пизике, и в Аннаполисе…

— Отправили? Куда?

— Никто точно не знает, В колонии ихние, а некоторых даже прямо в Англию, так говорят. Мало того, все семьи разделили: родителей в одно место, детей в другое, братьев и сестер тоже в разные места… так что нам их больше никогда не увидеть!

Луи и Мадлен, не сговариваясь, придвинулись друг к другу — вместе как-то легче…

— Что, и папу с мамой? И братьев? И Эмиля с Барби? — вскрикнула Мадлен.

Луи облизал разом пересохшие губы.

— Ну, некоторые, наверное, все-таки сбежали. Не могли же они их, как стадо овец…

Шарль возразил:

— Может, кому и удалось в лес уйти. Но зимой сколько там продержишься? Если бы Гийом уцелел, он был уже здесь был… — его голос дрогнул и сорвался.

Младший, так и не дождавшись еды, заплакал. Мадлен подхватила его, начала укачивать — мысли ее были далеко.

— Не надо было их одних оставлять! — едва слышно произнесла она. — Были бы мы там, помогли бы…

Луи покачал головой:

— Чем? Как? В чем я виноват, так это в том, что не смог убедить отца с нами двигаться. Хотя вообще-то, не сюда надо было бы… Черт, я и не думал, что тут так с охотой плохо, да и с дровишками тоже…

"А с чем тут хорошо?" — горько подумала Мадлен. Разве можно сравнить их жизнь здесь с тем, как дома жили!

Шарль громко высморкался.

— Было бы неплохо, если бы нас не так много было. А будет, видать, еще больше. Все бегут. Даже микмаки — и те на запад дернули.

— Вот куда бы нам надо было! Реми ведь говорил! — вздохнул Луи.

"Неужели он опять решил с места сниматься?" — с тревогой подумала Мадлен. Она похудела, подурнела. За день она так уставала, что вечером валилась как подкошенная. Да и поболтать, развлечься было не с кем: Шарль и Мари на своей заимке, туда каждый день не сходишь…

— Нет, нет! — Луи поспешил успокоить жену, положив ей руку на плечо. — Будем уж здесь вековать. Да, Шарль, рассказал ты нам! Я и представить себе такого не мог, даже от англичан такого не ожидал! А это точно?

— Да уж точнее быть не может. Один из тех рассказывал, кто там побывал, в Гран-Пре.

— Но сам-то он уцелел! — Мадлен ухватилась за эту мысль, как утопающий за соломинку. — Значит, и другие могли! Может, и из наших кто…

Луи так не думал, но не решился убивать у жены последнюю надежду.

— Может быть. Ну, они знают, где мы, стало быть, найдут нас.

Однако день шел за днем, зима уже поворачивала на весну, а никто не появлялся, и их надежда таяла, таяла…

Даниэль с трудом разогнула спину, подхватила ведро с грязной водой. Да, выскрести все эти полы — замучаешься! Подумать только: она когда-то считала, что мать слишком загружает ее всякими домашними делами. Да они там просто бездельничали, в их Гран-Пре!

Единственное, что тут было неплохо, — это кормежка. Обстановка в доме, конечно, была почти что роскошная — Монро были люди богатые, но в бревенчатой избе Сиров было уютнее. Как ей не хватало здесь родных елей и кленов! Улицы тут тоже были чужие, холодные, как и язык.

Граждане колонии Массачусетс быстро оценили достоинства переселенцев как работников. И Даниэль тоже не могла пожаловаться, что ее не ценят. С ней неплохо обращались, но именно как с прислугой. Вот Венсан — другое дело. Его вроде как усыновили — своих детей у Монро не было. И он, дурачок, уже перестал вспоминать о папе, об Анри, о бабушке с дедушкой. Новый язык он быстро выучил — не то, что она. Она даже порой просила его перевести ей то одно, то другое, когда Андре рядом не было.

Андре! При мысли о нем у нее становилось тепло на душе. Без него ее жизнь здесь была бы совсем тоскливой. Наверное, она в него влюбилась. А что толку? Хозяева ведь могут не разрешить им пожениться, даже если бы он захотел того же. Кстати, тут тоже далеко не все понятно. Андре такой красивый. Эти белобрысые англичанки так и зыркают на него. Он им, правда, строит рожи за спиной, и Даниэль частенько фыркает от смеха в свой передник, видя это. Но ему уже двадцать один, а ей только четырнадцать… И все-таки она ему нравится!

Он и к Венсану вон как хорошо относится. Лучше, чем этот Чарльз Монро — тот только балует мальчика без меры, испортит его совсем.

Внизу хлопнула дверь. Хозяйка, видно, пришла. Надо идти, помочь раздеться. Накупила всего.

— А, Марта! Возьми-ка, у меня руки заняты. И Винсентика раздень. Руки ему помой — они от конфет липкие.

Даниэль хотела было сказать, что не стоило бы давать малышу сладости перед обедом, но прикусила язык. Служанка не должна лезть со своими замечаниями.

— Да, еще, Марта! Переодень его в чистую рубашку. У нас сегодня на ужин гости. Позаботься о кларете, и чтобы коньяк был тоже.

"Коньяк-то французский, — подумала Даниэль. — Контрабанда к тому же. А все французское презирают. И всех, кто на нем говорит. Кроме Венсана, правда. Даже имя оставили, хотя произносят его по-другому. Миссис Монро попыталась было называть его Питером, но Венсан такой рев устроил, что она отступила. "Он молодец, умеет приспосабливаться. Если бы он такое у них дома попробовал, Барби закатила бы ему оплеуху, и все".

— Да, и еще, Марта! Дров для камина не забудь! Гости сегодня задержатся.

Черт бы побрал этих гостей — да и хозяйку с ними вместе. Но надо выполнять, ничего не поделаешь.

Венсан вырывался, когда она мыла ему мордашку, но не тут-то было.

— Ну вот, теперь и гостям показать не стыдно!

— А меня мама два раза сегодня конфетами угощала! И еще ботинки новые купила! — похвалился он.

— Она не твоя мама, — терпеливо напомнила ему Даниэль. — Твоя мама умерла. А твоего папу и братишку куда-то отправили на корабле. Помнишь папу? А Анри?

— Да, — ответил он как-то неопределенно. — Но теперь я должен их звать мамой и папой. Я яблока хочу.

— Ужинать скоро! — Даниэль услышала в своем голосе интонацию Барби.

— Если хочет, пусть! — в двери появилась миссис Монро. — Я сегодня надену мое синее платье, а оно мятое. Погладь, а я пока отдохну. Винсентик, лапочка, поиграй потихоньку, пока мама соснет немножко, ладно?

— Да, мама! — послушно ответил Венсан и затрусил за ней.

"Какая мерзавка! Никогда ни "пожалуйста", ни "спасибо"; а Венсан понимает, откуда ветер дует, не пропадет!"

Отворилась дверь на черный ход, вошел Андре.

— Вот и ты! А хозяйка дома?

Что это он так рано? Обычно он допоздна засиживается в конторе хозяина.

— Дрыхнет. Гости будут на ужин. Хорошо, что не за пять минут сказала. Еще на двоих готовить.

— Ну, с твоими-то способностями! Добавь побольше турнепса в суп!

— Да они суп не едят! — Даниэль хихикнула.

Андре пожал плечами:

— Нарежь хлеб потоньше! Так вот, слушай, моя прекрасная рабыня! У меня есть новости!

Она не сразу поняла, о чем это он. "Прекрасная" — это он о ней? Так он ее еще никогда не называл.

— Ага. А какие?

Он подошел к ней поближе, понизил голос:

— Я сегодня подслушал, как хозяин говорил с мистером Лейтоном насчет меня. У него большие планы.

— Да? Какие же?

— Он хочет женить меня на дочке этого Лейтона — Присцилле.

У Даниэль сердце оборвалось, во рту сразу пересохло.

— Я не думала, что у тебя на нее такие виды.

— У меня? Я белобрысых вообще не люблю, а тут еще эта ее комнатная собачка — обеих бы придушил!

Даниэль почувствовала некоторое облегчение.

— Но все-таки женишься?

Андре взял яблоко с блюда и надкусил.

— Нет, конечно. Стать второй собачкой? А ее мамаша в виде тещи, представляешь? — он очень похоже изобразил, как миссис Лейтон смотрит на окружающий мир сквозь свой лорнет.

Даниэль почувствовала себя еще лучше, хотя понимала, что расслабляться рано.

— Ну, а как же ты думаешь выпутаться? — осторожно осведомилась она.

— Они говорят, свадьба летом.

Он замолчал, откусил еще яблока. Даниэль не выдержала:

— Ну и что? Дальше-то что?

Андре посмотрел ей прямо в глаза:

— Летом меня здесь уже не будет.

— Где же ты будешь?

— Весной смоюсь.

Даниэль прижала руку к сердцу. Беглецов ждало суровое наказание. Ведь они здесь как негры на плантациях где-нибудь в Каролине. Она ждала, что он скажет еще.

— Двину на север, буду идти и идти, пока встречный мне не скажет: "Бонжур, месье!" — тогда, значит, пришел.

У нее защипало в глазах.

— Они сожгли все наши деревни. Помнишь, как дымом пахло, когда мы плыли несколько дней?

— Не всю же Канаду! Есть еще Квебек, Гаспэ, леса за Сент-Джоном, — он замолчал, а когда заговорил, голос его был необычно серьезным. — Пойдешь со мной, Даниэль?

Стало тихо-тихо. Только слышалось мяуканье кошки, потрескивание огня под вертелом, на котором жарилось мясо, да удары ее сердца. Он ждал.

— Да, — просто сказала она. — Пойду.

— Если поймают — выпорют, а то и хуже того!

— Пойду! — в ней вдруг все запело. — Пойду!

— Только смотри, чтобы этих искорок в глазах никто не видел! — к нему вернулся его обычный шутливый тон. — Помрачнее, потупее, иначе заподозрят!

— Я рычать научусь, — заверила его Даниэль.

— Ладно, не переборщи. А теперь еще сюрприз для тебя! — с этими словами он достал какой-то обрывок бумаги — вроде как из газеты.

— И что? — она не понимала ни слова из того, что там напечатано.

— Объявление платное! — он прочитал с явным удовлетворением: — "Разыскиваются члены семей Сир и Трудель. Обращаться к Гийому Труделю или Жаку Сиру". Они здесь, почти рядом, в Кэмбридже.

— Жак! — воскликнула она, и Андре зажал ей рот ладонью:

— Тсс! Учись осторожности! Подумай дважды перед тем, как что-нибудь сказать, а то влипнем?

Лицо Андре было так близко, и губы ее задрожали от прикосновения его руки. Он опустил, наклонил голову и… поцеловал Даниэль.

Она почувствовала, что все у нее внутри стало каким-то мягким, тягучим; ноги подогнулись; какие-то горячие нити протянулись по телу — в ноги, в руки, везде…

В соседней комнате послышались шаги. Андре быстро повернулся и исчез в двери.

— Мама говорит, мне можно сидру! — в кухню заглянул Венсан.

Она механически налила ему напитка из кувшина. В голове ее стоял туман. Совсем недавно она чувствовала себя такой одинокой, запуганной. А теперь — так тепло, сердце бьется, но вовсе не от страха. Потому что теперь у нее есть Андре!