Через тебя

- Артемис, – голос дедушки заставляет меня остановиться и обернуться.

- Да? Тебе что-то нужно?

Не глядя на меня, он говорит.

- Трусость не то качество, которое свойственно семье Идальго.

Мое лицо искривляется в недоумении.

- О чем ты?

Дедушка вздыхает.

- Полагаю, что всему свое время. Надеюсь, что, когда ты решишься, уже не будет поздно.

- Решусь на что?

Он, улыбаясь, смотрит на меня.

- Побороться за то, что любишь, – делает паузу, - … или за того, кого любишь.

Я открываю рот, чтобы сказать что-нибудь, но он поднимает руку.

- Тссс, это лучший момент в фильме, до скорого.

Я захожу в свою комнату и падаю спиной на кровать, закрывая глаза. В голове Клаудия в своем красивом купальнике, ее тело, формы, ее смех над шутками Ареса, недовольство, когда дедушка не обращает внимания на ее слова, как она поджимает губы, когда хочет сказать то, чего не должна, ее привычка подносить руку ко рту, когда она собирается солгать, или когда нервничает.

Как я могу выбросить тебя из головы, если ты повсюду, Клаудия?

Я правда хочу оставить тебя в покое, не хочу усложнять тебе жизнь и снова причинять боль, но, как я могу сделать это, если все мое существо тянется к тебе с такой силой, что я не могу это контролировать?

Но правда заключается в том, давление от того, что я не должен подвести отца, имеет очень глубокие корни. У отца не всегда был расчётливый и холодный характер, как сейчас. Он был лучшим отцом в мире, пока мама не изменила ему. Мой отец основал свою империю, благодаря тяжелому труду. И хотя я почти не видел его в детстве, он всегда старался быть рядом с нами как можно чаще.

Я все еще хорошо помню ту ночь, когда он узнал про маму. Разочарование четко отражалось в его глазах и многочисленных разбитых бокалах виски на полу его кабинета.

- Папа, – я позвал его, аккуратно ступая, чтобы не наступить на осколки на полу.

Папа сидел за своим столом.

- Выйди отсюда, Артемис.

Тогда я был полным гнева и боли подростком, я нуждался в отце.

- Я не оставлю тебя одного.

Он встал на ноги, поднимая руки в воздух.

- Твой отец, это катастрофа, полный провал, а не муж.

Я покачал головой.

- Это не так.

Он начал смеяться, как будто это было единственным, что он мог сделать, чтобы не разрыдаться.

- Я могу поднять миллионную империю, но, видимо, брак сохранить не способен.

- Это не твоя вина, папа, а ее. Это она…

- Поаккуратнее, она все еще твоя мать, Артемис. Она не перестает ею быть от того, что происходит между нами двумя.

- Тебе необязательно быть с ней, папа, мы поймем, если ты больше не захочешь оставаться с ней.

Отец поджал губы, глаза покраснели.

- Я люблю ее, сын, – две слезы катятся с его глаз, и он быстро утирает их. – Я не хочу остаться один.

- У тебя есть мы.

- Вы вырастете, у вас будет своя жизнь, и вы оставите меня, – объяснил. – Я останусь один, в доме престарелых, как дедушка.

- Я нет, – я сделал шаг вперед. – Я никогда не оставлю тебя, отец. Обещаю.

- Ты ведь еще подросток, не знаешь, о чем говоришь.

- Я знаю, что говорю. Я всегда буду рядом, чего бы тебе не понадобилось в доме или компании, я обещаю. Договорились?

Он печально улыбнулся.

- Договорились.

С этим воспоминанием я засыпаю.

***

Когда я просыпаюсь уже больше десяти вечера. Я принимаю душ и звоню Алексу, который звонил мне, не переставая до вечера. Он хочет рассказать мне то, что произошло в семье его родителей.

Арес без остановки говорит на другом конце линии, а я лишь ограничиваюсь короткими ответами. Знаю, что ему надо выговориться, поэтому позволяю ему стать центральной фигурой этого звонка. Спускаюсь на первый этаж и прохожу сквозь раздвижные двери, ведущие к бассейну. На первый взгляд, он кажется пустым, но затем я замечаю кого-то сидящего у края с ногами в воде: Клаудия.

Алекс продолжает выговариваться, пока я пялюсь на рыжую девушку, которая заполнила мои мысли с тех пор, как была еще дерзкой девчонкой.

На Клаудии пляжное платье в цветочек. Оно простое, но его красный цвет отлично сочетается с ее волосами, собранными в высокий пучок, с которого спадают непослушные пряди. Этот цвет также контрастирует с ее подзагоревшей за несколько дней на пляже кожей.

Она, кажется, чем-то отвлечена. Ее глаза гуляют по поверхности воды. Что происходит в твоей голове, глупышка? Помню, как сильно она злилась в детстве, когда я называл ее глупышкой.

Я прощаюсь с Алексом, кладу телефон в карман и иду к ней. Останавливаюсь рядом и смотрю, как она поворачивает голову и поднимает взгляд, чтобы посмотреть на меня. Вижу, как она слегка напрягается, поэтому начинаю мило улыбаться.

- Привет.

Она снова смотрит на воду.

- Привет.

- Не против, если я присоединюсь?

- Нет.

Я сажусь рядом с ней, сохраняя безопасное расстояние между нами. Особенно после той ночи, когда я сказал ей, что не обманывал насчет моей девушки. Но произошло то, чего я боялся, я просто еще больше сбил ее с толку, потому что мне не удалось полностью объяснить ей нашу с Кристиной ситуацию.

Вода, подсвеченная изнутри бассейна, отражается в ее глазах, придавая им красивый блеск. Это напоминает мне тот вечер четвертого июля. Фейерверки так же отражались в ее глазах.

Часть меня всегда хотела спросить, почему она отвергла меня. Я думал, что мы были на одной и той же странице до той ночи. Думал, что нравлюсь ей так же, как и она мне, но, кажется, я все не так понял. Хотя мне и хочется спросить, знаю, что не сделаю этого. Не хочу услышать прямой ответ, что мои чувства были невзаимными.

Чувствую необходимость прервать молчание между нами.

- Ты все еще так же хорошо задерживаешь дыхание под водой?

Ее губы как-то странно сжимаются, непонятно для меня. Раздражение?

- Я все еще лучше тебя.

Я поднимаю бровь.

- Я сильно преуспел.

- У тебя слабые легкие.

- Вау. Ты во всем меня обходишь.

- Ты этого заслуживаешь.

Киваю.

- Ты права, но я правда улучшил свои навыки.

Она насмехается.

- Что? Ты мне не веришь?

Она смотрит на меня, и складывает руки на груди.

- Докажи.

- Как? – она кивком указывает на бассейн. – Сейчас?

- А что? Боишься снова проиграть?

- Ладно, – я снимаю рубашку через голову, Клаудия краснеет и отводит взгляд.

Удовлетворенная улыбка появляется на моих губах. Хоть она и не признает, я знаю, что ее ко мне влечет.

Я захожу в воду, которая мне по пояс. Мы не у глубокой части бассейна. Клаудия хитро смотрит на меня.

- Тебе надо проплыть с одной стороны на другую, пересекая бассейн два раза, под водой, не вдыхая.

- Что?

- Не можешь? Я уже два раза так делала с тех пор, как мы сюда приехали.

Это немаленький бассейн, но думаю, что получится.

- И что я получу, если проплыву?

- Возможно, я снова буду смотреть на тебя, как на человека.

- Ауч.

Она улыбается и наклоняется ко мне, упираясь руками о край бассейна.

- Удачи, Айсберг.

- Спасибо, глупышка.

Клаудия бросает на меня убивающий взгляд.

- Ты сам глупый.

Я улыбаюсь ее типичному ответу. Направляюсь к краю бассейна, чтобы принять вызов. Бросаю на нее последний взгляд и погружаюсь в воду. Стараясь плыть изо всех сил, пересекая бассейн в первый раз.

Я могу сделать это.

Делаю второй разворот, и мою легкие начинают гореть, требуя воздуха. Но я не собираюсь сдаваться, еще чуть-чуть. Достигнув цели, я выплываю из воды, жадно вздыхая. Ищу Клаудию взглядом и вижу, как она направляется к выходу.

-Хэй! Клаудия!

Она оборачивается и показывает мне средний палец.

Я это так не оставлю. Быстро выхожу из воды и бегу за ней. Клаудия уже зашла в лобби и направляется к лифту.

- Сеньор, вы мокрый, вам нужно, – кто-то из персонала окрикивает меня, но я не слушаю и не останавливаюсь, пока не хватаю Клаудию за руку.

Она, кажется, совсем не ожидала, так что я пользуюсь моментом и склоняюсь к ней, поднимаю и забрасываю на плечо. Люди смотрят на нас и перешептываются. Я снова выхожу с ней к бассейну.

- Артемис Идальго! Опусти меня сейчас же!

Я опускаю ее у самого края бассейна.

- Ты бросаешь мне вызов, оставляешь меня, когда проигрываешь, а потом еще и палец показываешь?

Она скрещивает руки.

- Я не думала, что у тебя получится.

- Но я это сделал, так что признай, что у меня не слабые легкие.

- Нет.

Боже, она такая настырная. Ей так легко удается снова сделать меня ребенком.

Я сжимаю ее платье в кулак и слегка подталкиваю к краю бассейна.

- Признай это.

- Нет.

Я притворяюсь, что толкаю, и она, вскрикивая, хватается за мою руку.

- Последняя возможность, Клаудия.

Она высовывает язык.

- Я не боюсь воды, не сахарная.

И я толкаю ее. Она падает в воду спиной.

Оказавшись на поверхности, Клаудия убирает, распустившиеся из пучка, волосы с лица.

- Ты кретин.

- А ты не умеешь проигрывать.

Она просто смотрит на меня, не пытаясь выйти из воды или признать, что я выиграл.

Не прыгай в воду, Артемис. Быть рядом с ней наедине и такой мокрой станет огромным искушением.

Игнорируя рациональную часть своего сознания, я прыгаю в воду, обрызгивая ее и заставляя пятиться. Так как я выше нее, вода доходит мне до пояса, а ей до груди. Мои глаза проходятся по ее шее в каплях воды, спускаются к телу. Платье всплывает вокруг нее, и я смотрю, как она пытается прикрыть свои ноги.

Это была плохая идея.

- Не смотри, извращенец, – отчитывает меня, прижимая платье.

Как джентльмен, я слушаюсь, концентрируясь на ее лице. Она облизывает нижнюю губу, погружая ее в рот. Мое сознание снова катится в трубу, мне нужно отвлечься.

- Почему ты совсем не умеешь проигрывать?

- Потому что мне не хочу давать тебе возможность насладиться победой.

- Но я ведь выиграл.

- Нет, до тех пор, пока я это не признаю.

Я сощуриваю глаза.

- Ты все еще такая же упрямая.

- А ты все еще так же жаждешь победы.

Зная, что это ни к чему не приведет, я меняю тему.

- Несмотря на всю реконструкцию, что они сделали, бассейн остался прежним. Здесь я научил тебя плавать.

Она вскидывает бровь.

- Ты научил меня? Я сама научилась.

- Мне напомнить, как ты хваталась за меня, когда мы в первый раз поплыли на глубокую часть? У меня на шее до сих пор следы от твоих ногтей.

Она пожимает плечами.

- Не понимаю, о чем ты.

Я победно улыбаюсь.

- Да все ты понимаешь.

- А я напомню, как ты носился по всему бассейну и кричал, когда за тобой пчела летала. – Она громко смеется.

- У меня аллергия, у меня была право бояться.

- На помощь! – Она изображает меня в тот день. – Я сейчас умру! – Продолжает смеяться. – Пчела уж улетела давно, а ты все бегал.

Не могу сдержать смешка. Да сейчас, при воспоминании, все кажется очень забавным. Мы прекращаем смеяться и смотрим друг другу в глаза. Напряжение между нами возрастает.

Ты чувствуешь то же, что и я, Клаудия?

Делаю шаг к ней, она отступает, прочищая горло.

- Мне пора идти.

Но я не останавливаюсь, прижимаю руки по бокам, чтобы сдержаться и не прикоснуться к ней. Продолжаю наступать, она продолжает отступать, пока её спина не упирается в бортик бассейна.

- Артемис.

Я не слушаю, продолжаю заключать ее в ловушку. Она отпускает платье, чтобы положить руки мне на грудь и остановить.

- Артемис.

Мои глаза падают на ее тело. Платье всплывает, открывая ее ноги и часть нижнего белья. Я прикусываю нижнюю губу. Дыхание Клаудии так же нестабильно, как и мое, грудь вздымается и опускается. Поднимаю руку, и провожу большим пальцем по ее приоткрытым губам.

Клаудия нервно сглатывает, но убирает мою руку.

- Мне надо идти, – она высвобождается, но не успевает уйти, я за руку возвращаю ее, заставляя посмотреть мне в глаза.

- Знаю, что ты чувствуешь то же самое, что и я.

Она высвобождает свою руку.

- Я этого и не отрицала, – она грустно улыбается. – Я не та, кому здесь принимать решение, Артемис. Я знаю, что чувствую, но также знаю, чего стою, и не собираюсь опускаться до уровня любовницы, пока ты выясняешь, что тебе на самом деле нужно.

С этими словами, она уходит, и я не делаю ничего, чтобы ее остановить, потому что знаю, что она права. Трус здесь я. Тот, кто не осмеливается бороться за то, что любит – я. Вспоминаю слова дедушки: трусость не то качество, которое свойственно семье Идальго.

Дедушка, по всей видимости, я не истинный Идальго.

Глава 20:

«Черт, да ты втюхался в эту девчонку»

Артемис

3 месяца спустя…

- Не за что.

Самодовольно произносит Алекс, кинув мне на стол небольшую стопку папок. У него такое выражение, будто он выиграл премию самого лучшего друга года. Мне интересно в чем тут дело, поэтому я открываю первую папку и вижу резюме какой-то студентки.

- Что это? Хочешь привлечь меня в процесс набора сотрудников? Серьезно?

Алекс поднимает указательный палец.

- О, поверь мне, дружище, ты захочешь в этом поучаствовать.

Просматриваю резюме этой девушки, которое говорит, что она на выпускном курсе университета. Свожу брови.

- Стажеры? Хочешь привлечь меня к отбору студентов стажеров?

Алекс падает на стул с другой стороны стола.

- Да.

Закрываю папку и отталкиваю всю папку в его сторону.

- У меня на это нет времени, этим занимается отдел кадров, Алекс.

Алекс фыркает.

- Ты не сечешь, ладно, – звучит раздраженно. – Открой следующую папку.

Нехотя, делаю это, потому что знаю, этим он хочет объяснить всю суть. Мой палец замирает на резюме того, кого я меньше всего ожидаю увидеть: Клаудия.

Я как идиот пялюсь на фото в углу листа, ее квалификацию и всю остальную информацию.

Она подала документы на прохождение стажировки в этой фирме? Я польщен, но сбит с толку. Почему она мне ничего не сказала?

- Я жду благодарности. Если бы не я, ты бы никогда не узнал об этом. Вероятно, она бы проходила здесь свою стажировку, а ты бы ни сном, ни духом. Ты ведь никогда в тот отдел не спускаешься.

- Ее приняли?

Алекс улыбается.

- Конечно, посмотри на ее резюме, она была первой, кого приняли.

Тогда, до меня доходит, она мне ничего не сказала, потому что хотела добиться всего своими собственными заслугами. И, возможно, думала работать здесь, чтобы я абсолютно ничего не знал. Так бы и случилось, если бы Алекс не проинформировал меня.

- Меня поражает твоя способность совать свой нос во все отделы предприятия.

Он подмигивает глазом.

- Это талант, я знаю.

- В каком отделе она будет?

Алекс вскидывает бровь.

- Что бы ты мог наблюдать за ней как дурак?

Я смотрю на него ледяным взглядом.

- Нет.

- Прежде всего, я все еще не услышал:

«Спасибо, Алекс, ты самый лучший друг в мире, не знаю, что бы я без тебя делал. О, погоди, знаю, был бы чертовым глыбой льда, которая даже под летним солнцем не тает».

Глыба льда… Айсберг…

Мои губы расплываются в идиотской улыбке. Алекс драматично вздыхает.

- Оу, он улыбнулся, дамы и господа.

- Алекс.

- Я не скажу тебе, где она будет работать.

- Как будто я сам не смогу это выяснить.

- Эх, – Алекс хитро улыбается. – Здесь ты ошибаешься, я тебя знаю. Зачем это сам Генеральный директор предприятия станет интересоваться по поводу новых старажеров, когда никому это больше не нужно? Ты ведь знаешь, что им твоя заинтересованность покажется подозрительной, и они возьмут бедную девочку под карандаш еще до начала ее первого рабочего дня.

- Сегодня, как я вижу, ты в настроении поиграть, не так ли?

- Всегда. К тому же, думаю, что именно поэтому она тебе ничего не сказала. Не хочет лишнего внимания в фирме, которое, она знает, что появится, если ты узнаешь.

- Я не…

- Артемис, скажи мне, что ты уже не продумал тысячи способов как все ей облегчить и сделать работу в фирме более приятной, с того самого момента, как узнал, что она будет работать здесь.

Да, он прав, не могу этому сопротивляться. Мне бы хотелось предоставить ей ее первый кабинет, обустроить его и декорировать, как ей захочется, с лучшим высокотехнологичным оборудованием, чтобы у нее были все необходимые для работы инструменты. Хочу увидеть ее улыбку и эмоции в глазах, когда она садится в кресло за свой рабочий стол. Но я знаю, что стажерам кабинетов не положено, только стул за общим стажерским столом.

Провожу рукой по лицу.

- Не буду отрицать всего того, о чем думал, но я ее уважаю, Алекс, она хочет начать с нуля, как положено, и добиться всего своей работой. Какое-либо вмешательство с моей стороны, чтобы оказать ей помощь, будет означать, что я не верю в ее знания и способности.

Алекс драматично стоит с открытым ртом.

- Черт, да ты втюхался в эту девчонку.

Закатываю глаза.

- А у тебя слишком много свободного времени.

- Ой, да ладно, сегодня пятница, – он подмигивает бровями. – Как насчет виски? Нам надо пойти в твой бар, уж очень мне понравился этот зал со свечами.

- Напоминать мне о том, что ты чуть было не поцеловал Клаудию той ночью, не лучший твой ход, Алекс.

- Ох, забудь уже. Откуда мне было знать, что это она? Скажи спасибо, что я сложил два и два до того, как все зашло слишком далеко. К тому же, это благодаря мне ты смог вовремя приехать в бар соблазнять ее, и опять же, никаких благодарностей. Я чувствую, что в этой дружбе, меня совсем не ценят.

- Ой, что я должен сказать? Спасибо тебе, Алекс, что не просунул свой язык в горло моей девчонке.

Едва произношу это, тут же прикусываю язык, потому что было ошибкой называть ее «моей девчонкой». Она не моя девчонка.

Алекс широко улыбается.

- Твоя девчонка, а?

- Ты ничего не слышал.

Ну конечно же, Алекс это так просто не оставит.

- Все тут тебя боятся, куда бы ты не пошел весь такой холодный и серьезный. Если бы они знали, какой ты мягенький внутри, прямо как…

- Не произноси.

- Авокадо.

- Иди отсюда, Алекс, работай, за что тебе платят.

- Сегодня пятница и уже… - Смотрит на часы, – пять вечера, работа закончилась в четыре, поэтому тебе нужно ослабить свой галстук и пойти со мной в бар.

- Это может тебя удивить, но утопиться в виски у меня сейчас не в приоритете, – двумя пальцами сжимаю кончик носа. – Новый проект, нужно кучу всего подписать и решить.

Алекс смотрит в свой телефон.

- Вау, судя по Инстаграму, твоя невеста отлично провела время в … Барселоне? Я думал, она в Риме.

- Она уже всю Европу объездила в этом месяце.

- Когда ты ее видел в последний раз?

Пожимаю плечами.

- Не знаю, два месяца назад?

- Не так звучит влюбленный жених.

- Я просто был занят, вот и все.

Алекс обхватывает свой подбородок, размышляя.

- Как ты выживаешь столько времени без секса?

- Как ты выживаешь, задавая такие вопросы?

Алекс снова подмигивает.

- Жалуйся сколько хочешь, но ты знаешь, что жить без меня не можешь.

Изображаю улыбку.

- Как бы мне хотелось проверить это.

Алекс показывает средний палец.

И я вспоминаю ту декабрьскую ночь три месяца назад, когда Клаудия показала мне палец, оставив в бассейне. Ее слова удерживают меня на расстоянии, как и должно быть, потому что она права, я не имею права соблазнять ее или подкатывать, если точно не знаю, что буду делать дальше.

И хотя наши с Кристиной отношения лишь фикция, официально мы вместе, и таким образом я не могу ставить Клаудию в такое неловкое положение.

- Тебе не кажется, что у Кристины слишком много фотографий с этим мужиком? – Алекс показывает мне фотографию из Инстаграм, где Кристина стоит рядом с высоким бородатым мужчиной в темных очках. У нее много фотографий с ним, сделанных по всей Европе.

- Я рад, что она хорошо проводит время, ей было необходимо отдохнуть от работы.

Алекс сводит брови.

- Артемис.

- Да?

- Можешь объяснить мне, а то я совсем не догоняю. Твоя невеста, очевидно, развлекается с каким-то мужиком у лучших достопримечательностей Европы, а ты и в ус не дуешь.

Вздыхаю.

- Я не из ревнивых, ты ведь знаешь.

- Конечно. – Алекс кивает. – Ты не из ревнивых, просто подрался с младшим братом и почти ударил меня, когда узнал, что я чуть не замутил с Клаудией. Что-то не сходится, дружище.

- Клаудия… это… сложно.

- Окей, давай я все по полочкам разложу. – Алекс чрезвычайно раздражен сегодня. – Тебя не волнует, что твоя невеста скорее всего в данный момент неверна тебе, но ты превращаешься в дикого зверя, если кто-то дышит рядом с Клаудией. Вывод: ты влюблен в Клаудию и ни черта не чувствуешь к Кристине.

Фыркаю.

- Влюблен, ради Бога, Алекс.

- Я вот только не понимаю, почему ты с Кристиной, если, очевидно, хочешь быть с Клаудией. Это, черт возьми, роман девятитомник.

- Тебе нужно найти себе девушку, чтобы ты перестал так беспокоиться моей жизнью.

- Неа, – его улыбка испаряется, – мне не нужно ничего серьезного.

- Алекс.

- Не надо мне этого снисходительного взгляда.

- Месяцы прошли, тебе нужно начать с начала.

- Нет, пока нет. Она, – он облизывает нижнюю губу, голос едва слышен, - … разрушила часть меня, и я не знаю, в силах ли я восстановиться.

- Она тебе изменила, у нее нет права ничего в тебе разрушать, не давай ей такую власть.

Алекс встает на ноги.

- Ладно, если хотел, чтобы я ушел, у тебя все получилось.

- Алекс, подожди, я не хотел…

Он натягивает что-то вроде улыбки.

- Я буду у тебя в баре, растворяться в алкоголе и развлекаться в зале свечей, точно, отличная идея.

Я сощуриваю глаза.

- Это не моя была идея.

- Ох, точно, она моя. Упс!

Он разворачивается и направляется к двери.

- Не создавай проблем в баре.

Алекс машет рукой, прощаясь.

- Я буду хорошо себя вести, старик.

Когда он уходит, я полностью изучаю документы Клаудии. В груди все теплеет от гордости. Несмотря на то, что она делает изо дня в день, ее оценки впечатляют, и результаты приложенных ею работ безупречны.

Ты можешь добиться всего, чего пожелаешь, а, глупышка.

Я восхищаюсь ею. Ничего изначально не имея, она никогда не сдавалась, несмотря на то, что ее жизнь не была радужной. В какой-то степени, она заслуживает большего уважения и признания, чем я. Мне никогда не приходилось сильно напрягаться, все было преподнесено на блюдечке с голубой каёмкой. Мне даже не пришлось слишком много учиться в университете, чтобы успешно его окончить. Учиться было легко, так что реально напрягаться никогда особо не приходилось.

Я выпустился и отец поставил меня во главу компании. На мне такая ответственность за стольких работников, мне не пришлось начинать с низших позиций и подниматься по карьерной лестнице, я просто пришел и все. В каком-то смысле, это застопорило как профессионала, гендиректор - самая высокая должность цепи, мне больше некуда взбираться и нечего добиваться. С другой стороны, если бы я начал с нуля, каждое достижение был бы победой, на шаг ближе к этой должности. Возможно, звучит неблагодарно, но я иногда представляю, что, если б все было по-другому. Пройти через каждый отдел, расти вместе с ними, сблизиться с каждым членом компании и стать их лидером.

Провожу пальцем по маленькой фотографии Клаудии.

- Достойно уважения, Клаудия.

Хотя ее страсть к пению никуда не делась, она знала, что хотела изучать Рекламу и Маркетинг с двенадцати лет. Хотя, ее талант к этому начал проявляться гораздо раньше. Помню тот летний вечер, когда мы еще были детьми, школа организовала продажу лимонада в пользу сбора средств для благотворительности, и дело совсем не шло.

- Посмотрим, – Клаудия взяла нашу табличку, стерла цену 1$ за стакан и прикрепила, «теперь 99 центов и наклейка в подарок».

Я посмотрел на нее в недоумении.

- Что ты делаешь?

Она улыбается.

- Я выиграла несколько листов с наклейками, так что можно приукрасить наше предложение. Всем любят наклейки.

Я закатил глаза.

- Мы ничего не продадим.

Мы продали все.

Полагаю, что некоторые люди рождены для определенных профессий. Эта мысль напоминает мне о том вечере, когда Арес умолял отца разрешить ему изучать Медицину. Мне было очень жаль его, но перечить отцу, идти против него мне не под силу. Иногда, мне кажется, что я могу, но смотря отцу в глаза, я не хочу подводить его, разочаровывать и ранить каким-то образом. И я не понимаю эту настолько преданную часть меня. Не знаю, связано ли это с тем обещанием, что я ему дал, или я просто не хочу снова видеть его таким разбитым, как в ту ночь. Боль, поражение, слезы в его покрасневших глазах, этот образ навсегда запечатлен в моей голове.

Но также я не хочу быть причастен к несчастью моего брата. Как будто жизни нравится ставить меня в трудное положение, заставлять делать выбор между самыми важными для меня людьми.

Глава 21:

«Я не с тобой разговариваю»

Артемис

Выхожу из здания компании и, проводя рукой по шее, направляюсь на автостоянку.

- Сеньор Идальго!

Я оборачиваюсь и вижу мужчину в возрасте, у него седые волосы и одежда немного смята.

- Да?

- Мне очень жаль, что приходится вас вот так беспокоить, я знаю, что вы устали и хотите домой.

- Простите, кто вы?

Он показывает свои документы.

- Меня зовут Ричард Перес, я работаю в административно-хозяйственном отделе, точнее, работал.

- Чем могу вам помочь, сеньор Перес?

- Я знаю, что вы человек очень занятой и не занимаетесь такими мелкими вопросами, но сегодня меня уволили, – и тогда я замечаю насколько воспаленные и покрасневшие у него глаза. – Видите ли, у меня четыре дочери, которых нужно кормить, я всю жизнь проработал на этом предприятии. Возможно, это будет нагло с моей стороны, но не могли бы вы помочь мне?

- Какова причина вашего увольнения?

Он опускает голову.

- Я уже старый, полагаю, работаю уже не как раньше, но я всегда все оставляю в идеальной чистоте, сеньор Идальго, уверяю вас, даже если это занимает у меня больше времени, чем у молодых работников.

Я подхожу к нему.

- Сколько времени вы уже работаете с нами?

- 15 лет, сеньор.

- Могу звать тебя Ричард? – Он кивает. – На каких должностях ты работал эти годы, Ричард?

- Я был только уборщиком, сеньор, просто школу я так и не окончил.

- Пройдем со мной, Ричард. – он следует за мной назад в здание, и я веду его в свой кабинет.

Ричард с опущенной головой садится перед моим столом, сжимая руки на коленях.

Саша, начальница отдела кадров, входит несколько минут позже. Это удача, что она работала дополнительные часы. Саша входит с широкой улыбкой, которая исчезает с ее лица, когда она видит Ричарда.

- Добрый вечер.

Ричард встает.

- Добрый вечер, сеньора.

- Саша, Ричард рассказал о своем увольнении, у которого, по всей видимости, нет обоснованной причины, и его выставили без каких-либо выплат, без ничего.

Саша нервно складывает руки за спиной.

- У сеньора Переса были проблемы с выполнением обязанностей.

- Он их не выполнил?

- Выполнил, но не уложился в нужные сроки.

- Понятно. Он проработал здесь 15 лет, и у него на плечах четыре дочери, ты знала об этом?

- Да, сеньор, я была в курсе.

- И так ты ценишь многолетнюю преданность работников?

- Сеньор, думаю, нам нужно обсудить это наедине, – я бросаю взгляд на Ричарда.

- Нет, Ричард имеет право присутствовать. Он проработал здесь дольше, чем ты и только потому, что он уже в возрасте, мы должны выставить его, как отработанный материал?

- Сеньор, я не этого хотела, я просто пыталась… улучшить качество работы команды уборщиков.

Вмешивается Ричард.

- Сеньор, я не хочу доставлять проблем.

- Нет, Ричард, все нормально, более того, я должен поблагодарить тебя за то, что ты указал мне на то, чего я не знал, – снова смотрю на Сашу, которая заметно покрывается испариной. – Саша, кто руководит административно-хозяйственным отделом?

- Сеньор Андраде.

- И сколько этот сеньор Андраде работает на предприятии?

- Год.

- Ты хочешь сказать, что Ричард, который работает на нас 15 лет, не был рассмотрен на должность начальника отдела уборки, где у него было бы меньше физической нагрузки для его возраста, и где, я уверен, он отлично бы справлялся. У него есть опыт, думаю, никто так хорошо не знает предприятие, как он. Его просто уволили, и все.

- Сеньор, у Ричарда нет даже школьного образования.

- И что? У него 15 лет стажа, никто не знает этой работы лучше него.

- Это решение было принято с учетом множества факторов, сеньор.

- Я не вижу никаких факторов, я вижу только преданного работника, которого не повысили, когда он этого заслужил, а просто уволили, – поднимаю две папки, которые запросил, – личное дело Андраде уже кишит жалобами и ошибками всего за год, что он здесь работает. Тем временем, как архив Ричарда чист. 15 лет, Саша, ни одной жалобы. Объясни мне, как можно не повысить человека, который действительно этого заслужил.

- Сеньор Андраде молод.

Я саркастично улыбаюсь.

- Осторожнее со словами, они звучат опасно дискриминационно.

Саша напряглась.

- Нет, сеньор, я бы никогда…

- Я объясню, как мы разрулим эту ситуацию, потому что сегодня пятница, и я знаю, что нам всем уже хочется домой, – обхожу стол и встаю прямо перед Ричардом. – От имени компании я приношу свои извинения, Ричард, хочу, чтобы вы знали, что я ценю каждый год ваших стараний и работы.

Глаза сеньора наполняются слезами.

- Вам не нужно…

Я кладу руки на его плечи.

- Ваша преданность и самоотдача не останутся незамеченными, и я хочу, чтобы вы стали начальником отдела уборки. Думаете, справитесь?

Он быстро смущенно утирает слезы.

- Да, сеньор.

- Хорошо, Саша, – поворачиваюсь к ней. Она знает, чего я хочу.

Она опускает голову.

- Прошу прощения, сеньор Перес, я никоим образом не хотела проявить к вам неуважение.

- Не беспокойтесь, – отвечает Ричард. – Вы просто пытались делать свою работу.

Когда Ричард уходит и оставляет нас с Сашей наедине, мой голос холоден.

- Чтобы это было в последний раз, Саша, не позволяй твоему высокому положению ослепить тебя и не давать замечать усердную работу твоих подчиненных.

- Да, сеньор.

***

Впервые за долгое время я прихожу домой, а солнце еще не село. Так что, я не удивлен, что захожу не в темную пустую гостиную. Она довольна оживлена. Клаудия и Аполо сидят на большом диване перед телевизором. Клаудия громко смеется над тем, что говорит Аполо, и играючи кидает в него попкорн. Рука на ручке двери сжимается сильнее, чем необходимо.

Как же комфортно ей рядом с ним.

Я хочу подойти и вознести между ними стену. В голове крутятся слова Алекса:

Тебя не волнует, что твоя невеста, скорее всего, в данный момент неверна тебе, но ты превращаешься в дикого зверя, если кто-то дышит рядом с Клаудией.

Я специально громко хлопаю дверью, привлекая их внимание. Улыбка сходит с лица Клаудии, она прочищает горло и концентрируется на фильме. Аполо делает то же самое, но при этом что-то тихо шепчет, от чего лицо Клаудии снова веселеет.

Теперь будем шептаться, как дети малые.

- Клаудия, можешь мне приготовить что-нибудь поесть, пожалуйста?

Ко мне поворачивается Аполо.

- Мы кино смотрим, не будь занозой.

Клаудия смотрит на меня, холод в ее глазах удушает.

- Ваша еда на столе, можете подогреть ее в микроволновке. Или вы не умеете ею пользоваться, сеньор?

Аполо поджимает губы, сдерживая смех.

Я подхожу еще чуть ближе к дивану.

- Я хочу фруктовый салат, свеженарезанный.

Аполо фыркает.

- Не приставай, Артемис, оставь ее…

- Я не с тобой разговариваю.

Клаудия поднимается.

- Все нормально, Аполо, поставь на паузу, сейчас вернусь.

Аполо одаряет меня недружелюбным взглядом, но я не обращаю внимания и следую за Клаудией на кухню. Знаю, что веду себя как кретин, но у меня внутри все горит, когда я вижу их вместе, чувствую порыв разлучить их. А что если за последние три месяца между ними еще что-то было? В груди все сжимается, когда я представляю ее в объятиях Аполо, целующей его, или еще хуже, занимающейся с ним любовью. Нет, нет, Артемис, не ходи в ту степь.

Клаудия ловко нарезает фрукты. Не могу не вспомнить то утро, после ночи, когда мы целовались, и она позволяла себя трогать, как меня забавляло мешать ей нарезать фрукты.

Я позади нее, мое дыхание касается ее шеи. Провожу руками по ее талии и кладу их поверх ее на столе.

- Как тебе удается выглядеть такой сексуальной, когда ты занимаешься чем-то таким простым?

Она в однотонном удобном платье, которое едва доходит до колен, похоже на пижаму. Ее рыжие волосы распущены, пряди свисают вокруг лица. Они довольно сильно отрасли, доходят почти до талии.

Я скучаю.

Хочу сказать это, но слова застревают в горле.

Клаудия заканчивает, ставит передо мной тарелку, моет руки и выходит из кухни, даже не взглянув на меня, Полагаю, что мы снова играем в молчанку.

С тарелкой вхожу в гостиную, но Аполо и Клаудия уже не одни, перед ними Арес с Ракель. Увидев меня, Ракель широко улыбается.

- О, привет, Артемис.

- Привет.

Ракель подходит ко мне, Арес остается на месте.

- Я как раз хотела тебя увидеть, – она передает мне приглашение. – У меня день рождения. Возможно, тебе не особо интересно, но было бы здорово, если бы ты пришел.

Радость и позитивная энергия этой девчонки заразительны. Несмотря на то, что она гораздо миниатюрнее Ареса, у нее есть способность затмевать его своим сиянием.

- Оу, я постараюсь, спасибо за приглашение.

Она показывает палец вверх.

- Отлично!

Арес настороженно смотрит на меня, и она разворачивается возвращаясь к нему. Когда его взгляд падает на нее, выражение полностью сменяется чистым обожанием.

Кто бы мог подумать, что такое крохотное создание сможет взять вверх над моим братом-сердцеедом?

Арес машет рукой, прощаясь.

- Мы будем в игровой, у нас партия в Марио Карт.

Клаудия вскидывает бровь, они с Аполо обмениваются взглядом.

- Конечно, партия.

Ракель краснеет.

- Эм, ну, жду вас на дне рождения, – вместе с Аресом они исчезают в коридоре, ведущим в игровую.

Клаудия и Аполо обмениваются веселым взглядом, как будто они что-то знают. Меня бесит, что они вот так могут общаться глазами. Мне нужно прекратить испытывать эти чувства, они пожирают меня изнутри.

Я иду в свою комнату прежде чем сделаю или скажу что-то о чем потом буду жалеть, потому что рядом с Клаудией я способен лишь совершать ошибки.

После душа я спускаюсь за водой. Хотя, по правде, я просто хочу посмотреть, сидят ли они все еще на диване, прекрасно проводя время вместе. Я уже напредставлял кучу всего, что могло быть между ними.

Но в гостиной никого нет.

Я уже почти испытываю умиротворение от этого, как оба выходят из кухни, хорошо одетые и с влажными волосами, как после недавнего душа. Они куда-то идут?

В животе снова все сжимается. Боже, какие ужасные ощущения.

Ты ревнуешь.

Голос Алекса звучит в голове. Не знаю, как ему удается меня доставать, даже не будучи рядом.

На Клаудии короткая юбка и блузка с вырезом, в руке пальто. Оба мне скромно улыбаются в приветствии и проходят мимо.

Руки сжимаются в кулаки, я борюсь сам с собой, чтобы промолчать, но не могу.

- Куда идете?

Они даже не оборачиваются.

- Да так, – отвечает Аполо.

Они встречаются?

Они встречались все это время, пока я топился в работе, чтобы не видеть ее?

- Да так? – Насмехаюсь. – Это не место.

Аполо оборачивается.

- Не твое дело, Артемис.

- С каких это пор ты считаешь, что можешь так разговаривать со своим старшим братом?

- С тех пор как этот брат не оказывает никакой поддержки, когда другие в ней нуждаются, – знаю, что он имеет в виду Ареса и его желание стать врачом, и то, как я встал на сторону отца в решении не помогать ему.

Делаю шаг к нему, и Клаудия встает между нами.

- Аполо, иди, я догоню. Мне нужно поговорить с твоим братом пару секунд.

Аполо хочет возразить, но Клаудия смотрит на него умоляющим взглядом, и он выходит из дома. От ее присутствия передо мной мой гнев слабеет, и становятся сильнее все те чувства, что возникают во мне, когда она рядом.

- Хочу, чтобы ты знал, что единственная причина, по которой я сейчас проясняю все, это потому что я не хочу проблем между тобой и братом, – объясняет. – Между нами с Аполо ничего нет, только теплые дружеские отношения. Более того, мы идем ужинать с девушкой, с которой он встречается. Так что прекрати бурчать и создавать причины, чтобы развести нас по углам.

Не знаю, почему я улыбаюсь, почему я рад, что она объясняется передо мной. Мне кажется, что она думает, что должна мне эти объяснения, потому что для нас еще есть надежда.

Однако, с Клаудией никогда нельзя быть уверенным на все сто.

- Не лыбься, – она качает головой. – Я не должна тебе ничего объяснять. Просто хочу, чтобы ты знал, что мы не встречаемся, я не настолько бесчувственная. Но Артемис, – она подходит ближе, – тот факт, что я не с Аполо, не означает, что я не стану встречаться с кем-нибудь еще и, когда это случится, тебе лучше не вмешиваться, потому что ты не имеешь такого права.

- Ты с кем-то встречаешься?

Она пожимает плечами.

- Возможно. В любом случае, это не твое дело.

- Конечно мое.

- А, да? – Она скрещивает руки. – Неужели? Может нам следует спросить у твоей невесты, что она думает по этому поводу?

- Клаудия, все сложно.

- Для меня все просто, Артемис, ты помолвлен, прекрати вмешиваться в мою жизнь и мои дела, вот и все.

Не могу, не хочу. Одна лишь мысль о том, что ты встречаешься с кем-то, что влюблена в кого-то еще, просто убивает меня.

Делаю шаг ближе, она отходит, сохраняя прежнюю дистанцию между нами.

- До скорого, Артемис.

Она уходит, а я остаюсь смотреть на то, как она удаляется. Вот во что все превратилось между нами: я постоянно смотрю, как она исчезает. Знаю, что наступит момент, когда она будет уходить не одна, рядом с ней будет кто-то еще, и я этого не вынесу.

Знаю, что должен принять решение, если не хочу навсегда потерять ее. Видимо, на предприятии принятие решений мне дается гораздо легче, но что касается моей личной жизни, то я такой трус, что мне самому за себя стыдно.

Глава 22:

«Грязная игра, да?»

Клаудия

Пойти или нет?

Я стою и рассматриваю себя перед зеркалом. На мне фиолетовое обтягивающее платье. Я не худышка, у меня хорошие формы, и мне нравятся округлости моих ног и бедер, никогда не испытывала неудобств по этому поводу. Мои рыжие волосы распущены и свободно обрамляют лицо. Накрасилась я скромно, акцент сделала на любимой красной помаде.

Причина, из-за которой я сомневаюсь, идти ли на день рождения Ракель, состоит в том, что я знаю, что она пригласила Артемиса. А мы с ним не можем находиться на общем пространстве, не заканчивая при этом неловкими разговорами. Хотя я, на самом деле, надеюсь, что он не придет, общественные мероприятия не для него.

От общения с людьми есть риск растаять

. Улыбаюсь сама себе, настоящий Айсберг.

В полной решимости не позволять ему влиять на мою социальную жизнь, выхожу и направляюсь к дому Ракель. Я не собираюсь из-за него лишаться возможности общения с ней. Она мне очень нравится, и было очень мило с ее стороны пригласить меня на праздник.

Стоя перед домом Ракель, я вижу рядом открытые ворота и вхожу в них. Сразу встречаю виновницу торжества. Она широко улыбается мне с подносом в руке.

- Хэй, ты пришла.

Ее улыбка заразительна.

- Как видишь, с днем рождения, – я протягиваю свой подарок, но у нее заняты руки.

- Можешь положить его на тот столик, мальчики во дворе.

Не могу не спросить:

- Все трое?

- Да, проходи, я разнесу это, и увидимся там, окей?

Кладу подарок Ракель рядом со всеми остальными и следую по тропинке, ведущей в сад. Оказавшись, наконец, внутри, я вижу Ракель рядом с девушкой, о которой мне рассказывал Аполо, кажется, ее зовут Даниэль. Они стоят вдвоем, на что-то уставившись.

Я свожу брови и останавливаюсь рядом с Ракель. Теперь я вижу, что они смотрят на Аполо и Артемиса, окруженных девушками.

- Это кто?

Ракель пугается от неожиданности.

- Это мои двоюродные сестры, – объясняет, громко выдыхая.

Поджимаю губы.

- Мне нужно выпить.

Даниэла поддерживает.

- Мне тоже, идем, я знаю, где водка.

- Эх, идите повеселитесь. – Ракель поднимает вверх большой палец, но мы с Даниэлой обмениваемся взглядами и подхватываем ее за обе руки и ведем с собой.

Шоты с водкой появляются и исчезают, я довольна, с Ракель и Даниэлой мне очень комфортно. Моя единственная подруга, это Джин, так что я очень рада общению с другими девчонками, не потому что одной Джин мне недостаточно, а потому что общение с другими людьми как-то освежает.

Мы сидим в углу двора, Ракель то тут, то там, приветствует гостей и понемногу уделяет время каждому. И я ее не виню, мы совсем не хотим монополизировать все внимание именинницы: тем не менее, она всегда возвращается к нам.

- Салют! – Дани поднимает свой стакан. – За чертовых братьев Идальго!

Я чокаюсь. Приятные вибрации этих девчонок настолько ощутимы.

- Салют!

Дани рычит, запрокинув свой напиток.

- Только посмотри на нее, использует свои невинные глазки, чтобы завлечь его.

Следую за ее взглядом и вижу Аполо, который наедине разговаривает с какой-то девчонкой. Оцениваю ее, у нее детское лицо, и она выглядит гораздо младше него.

- Нее. Не думаю, что она ему нравится. Она выглядит как его ровесница, а Аполо всегда привлекали девушки постарше.

И я говорю это не потому, что он в какой-то момент подкатывал ко мне, а потому, что я его знаю. Хоть Аполо и молод, но он очень мудр, так что его всегда тянуло к девушкам старше него, его уровня зрелости, или даже превосходящие этот уровень.

Дни выглядит обнадеженной.

- Правда?

Киваю.

- Правда. Аполо всегда было считать, в отличие от его братьев.

Ракель смотрит на меня любопытным взглядом.

- Ты имеешь в виду Артемиса?

В ответ могу лишь улыбнуться.

Ее любопытство на этом не заканчивается.

- Вы с ним хорошо ладите?

Бросаю взгляд на Айсберга, смотрю на него и говорю.

- Он…с ним… очень нелегко.

- О черт, – бормочет Дани, привлекая мое внимание. – У тебя что-то с Артемисом?

Я громко смеюсь, глядя, как Ракель грызет ногти. Ее любопытство так очаровательно. Мой взгляд переходит с нее на Дани, замечаю, что они ждут моего ответа.

- Все сложно.

Дани меня передразнивает.

- Все сложно, – качает головой. – Вот не надо мне этих статусов отношений с Facebook.

- Оставь ее, Дани.

Ракель спасает меня от допроса.

Я замолкаю, когда вижу, как к нам непринужденно приближаются Арес, Аполо и Артемис. Арес что-то говорит Аполо, и тот смеется, качая головой. Артемис лишь закатывает глаза.

Позволяю себе детально рассмотреть Артемиса. На нем черный костюм без галстука, верхние пуговицы рубашки расстегнуты. Волосы идеально зачесаны назад, лицо украшает щетина.

Стоя перед нами, первым говорит Арес.

- Не помешаем?

Арес садится рядом с Ракель, а Аполо рядом со мной. Заметив это, Артемис садится с моей другой стороны. Очень по-взрослому, Айсберг.

Арес берет руку Ракель и быстро целует ее, прерывая молчание.

- Что пьете?

Дани отвечает.

- Просто водки по чуть-чуть.

Аполо протягивает руку к Дани.

- Поделишься немного?

Артемис вскидывает бровь, и Аполо опускает руку.

Закатываю глаза и протягиваю ему свой шот.

- Возьми.

Артемис поджимает губы.

- Клаудия.

Я скромно улыбаюсь.

- Расслабься немного, Айсберг.

Ракель спрашивает.

- Айсберг?

Арес смеется.

- Да, она его так называет.

Я жестом указываю на Артемиса.

- А ты не видишь, какой он высокий и холодный?

Артемис снова сжимает губы.

- Я все еще здесь.

Ракель громко смеется.

- Супер оригинальное прозвище, – показывает палец вверх.

Я делаю шуточный поклон.

- Спасибо, спасибо.

- Нам нужно сыграть в «Я никогда не…» - предлагает Ракель.

Оу, думаю, это не очень хорошая идея, но как отказать имениннице?

Мы все переглядываемся, и она поднимает стакан.

- Я начинаю.

Мы какое-то время ждем, когда Ракель начнет, но она, кажется, погружена в свои мысли, и думаю, что они как-то связаны с Аресом, потому что она не прекращает смотреть на него.

Она без ума от него, а?

Я так рада, что первая любовь Ареса такая настоящая и чистая. Он это заслужил. Уже настало время, ему встретить кого-то, кто показал бы ему, что в мире есть хорошие женщины, которым можно доверять с закрытыми глазами, с которыми стоит рисковать.

- Ракель? – голос Ареса возвращает ее к нам. – Мы тебя ждем.

Жду правил игры, потому что раньше никогда не играла.

- Итак, для тех, кто не знаком с игрой, скажу например: «я никогда не ела пиццу». И вот, если вы это делали, то должны выпить. Вам не нужно ничего объяснять, просто пить, если делали, и не пить, если не делали. По очереди, понятно?

Окей, вроде ничего плохого.

Ракель начинает.

- Я никогда не смотрела порно.

Оу, не такая уж и невинная игра, как я думала.

Мы все смущенно переглядываемся и пьем. Арес широко при этом улыбается и поднимает бровь, в ожидании, когда Ракель начнет пить. Покрасневшая, она пьет. Это вызывает у меня улыбку.

Очередь Дани. Кажется, она немного сомневается, пока ее взгляд не падает на меня. От этого у меня не лучшее предчувствие.

- Я никогда не целовала никого из присутствующих в этом кругу.

Дани пьет, Арес, Аполо и Ракель делаю то же самое. Я мешкаюсь, крутя в руке напиток, бросаю взгляд на Артемиса, но он на меня не смотрит, просто пьет, так что я повторяю за ним.

Воспоминания о его поцелуях просто пытка, потому что ничто никогда не было приятнее, правильнее, как будто наши губы были созданы друг для друга. Мне нужно перестать вспоминать ту ночь, это просто было что-то мимолетное, просто развлечение для него перед тем, как вернуться к девушке, с которой он действительно хочет быть.

Очередь Аполо.

- Я никогда не врал, что меня не интересует человек, по которому я на самом деле схожу с ума.

Арес улыбается, качая головой.

- Сильно, брат.

Аполо, Артемис и Ракель не пьют, только Дани. Все взгляды обращены ко мне, пока я снова кручу свой стакан.

- Клаудия?

Чувствую на себе взгляд Артемиса, я одаряю всех грустной улыбкой и пью.

Наконец, моя очередь.

Я хитро смотрю на Ареса, и он выглядит обеспокоенно.

- Что?

Я прочищаю горло.

- Я никогда не преследовала кого-то, кто, знаю, преследовал меня, по-дурацки улыбаясь каждый раз, когда вижу этого человека.

Все поворачиваются к Аресу, который поджимает губы, на которых проявляется легкая улыбка.

- Грязная игра, да? – он выпивает. Меня веселит реакция всех остальных.

Очередь Артемиса. Я на секунду задерживаю дыхание, потому что знаю его. Он был уже выпившим, придя сюда. Его покрасневшие глаза едва открыты. Я знаю, этот момент, когда он вот-вот сильно опьянеет, и это происходит прямо сейчас, что означает опасность. Нестабильная сторона Артемиса сильно проявляется, когда он выпивает.

Его голос холоден:

- Я никогда не целовал двух парней из этого круга, провоцируя ссору между братьями.

Тишина.

Я так и знала.

В груди все сжимается еще до того, как он заканчивает говорить, потому что намеренно ставит меня в самое неловкое положение в моей жизни. Все осматриваются, проверяя, кто будет пить.

Артемис поднимает свой напиток в мою сторону.

- Не собираешься пить?

Гнев наполняет каждую клетку моего тела, хватаю стакан Артемиса и выплескиваю напиток ему в лицо.

- Ты чертов кретин.

Поднимаюсь и через центр круга выхожу. Не хочу устраивать спектакль на дне рождения Ракель, это было бы слишком постыдно. Слышу голос Аполо позади, но не останавливаюсь.

- Клаудия, подожди.

Я удаляюсь. Вечерний ветер окутывает меня, сдувая волосы назад. Глаза горят, но я не хочу предоставлять ему это удовольствие ранить меня таким образом. Не собираюсь проронить ни слезинки из-за этого идиота, он этого не достоин.

Честно говоря, больше всего обидно, что я подружилась с Ракель и Даниэлой, а мне нелегко дается заводить друзей, а он все испортил. Даниэла теперь, наверное, меня возненавидит, а для Ракель я стану той, что встала между братьями.

Мне так хочется его ударить, эмоционально ранить его столькими способами, но я знаю, что это ничего не решит. Хотя, должно быть, так приятно было бы ударить его разок по яйцам, чтобы посмотреть, научит ли это его чему-нибудь.

Закрываюсь в своей комнате. Мама садится, осматривая меня.

- Ты рано.

Я заставляю себя улыбнуться.

- Да, было весело, – говорю, снимая серьги и подвеску.

Переодевшись, надев пижамные шорты и подходящую футболку, ложусь рядом с мамой.

Не могу уснуть.

Просто пялюсь в темный потолок. Злость ускоряет сердце, обжигает вены и туманит разум. Мне нужно отпустить это, чтобы заснуть, но мозг не идет на уступки.

Как он мог так опозорить меня прямо перед всеми?

Неужели у него нет никакого чувства такта? Уважения?

Слышу звук разбитого стекла и вскакиваю, бросаю взгляд на маму, она продолжает крепко спать. Выбегаю из комнаты и у самой гостиной слышу взволнованный голос Ареса и останавливаюсь, скрываясь в коридоре.

- Аполо, тебе надо успокоиться.

У Аполо взбешенный голос.

- Я говорю правду, посмотри на Клаудию, – хватаюсь за грудь, прислоняясь спиной к стене, чтобы слушать, – не секрет, что она всегда мне нравилась, но, хотя она и не признает это никогда, она неравнодушна к придурку брату, который относится к ней как к дерьму, – саркастично смеется. – А теперь Даниэла. Чего я не делал, чтобы завевать ее сердце? И что? Он меня отвергла. Признай это, мне надо было быть как вы двое. Понятия не имею с чего я, черт возьми, решил, что лучше будет быть другим.

- Замолчи. Не неси больше это дерьмо. – Арес звучит решительно. – Ты не понимаешь, насколько тебе повезло, что ты не как мы. Я столько раз мечтал быть как ты, уметь добиваться девушку, которую люблю, при этом, не заставляя ее так страдать, не испытывать столько страхов, не бороться с самим собой, чтобы суметь показать ей хоть малую долю того, что я чувствую.

- Но я всегда остаюсь пострадавшим.

- Это риск, на который мы все идем ради любви.

- Отпусти меня, не хочу плакать перед тобой. Знаю, что ты думаешь о тех, кто рыдает из-за девчонок.

- Теперь я другой человек, Аполо. Если ты хочешь поплакать из-за разбитого сердца, вперед. Мужчины тоже плачут.

Голос у Аполо такой разбитый, что у меня в груди все сжимается.

- Я ей сердце свое открыл. Знаю, что опыта у меня немного, но я ей все про себя рассказал, и все равно этого было недостаточно.

Слушаю, как Аполо откровенно рыдает, и мое сердце разрывается на тысячу кусочков. Не могу поверить, что Даниэла отвергла его. Она казалась без ума от него, не понимаю.

Слышу шаги, Арес повел его спать.

Возвращаюсь в свою комнату. Знаю, что не смогу уснуть, пока не сделаю что-то с этим. Когда у меня был секс в последний раз? Задумываюсь. Прошли месяцы. С тех пор, как Артемис вернулся в дом, моя сексуальная жизни приостановилась. Почему? Не то, чтобы он заслужил какой-либо верности. То, что было с ним и Аполо – это всего лишь пальцы и поцелуи. Никакого полноценного изнурительного секса, от которого ты вымотана и наполнена гормонами счастья после хорошего оргазма.

Да, я люблю секс и не стесняюсь этого.

Неуемная, я беру свой телефон и просматриваю бесчисленные сообщения от Даниэля. Возможно, это ошибка связываться с ним, но должна признать, что он был лучшим из тех, что у меня были. И, будучи футболистом, у него впечатляющая выдержка.

Я отправляю ему сообщение с простым

Привет

.

Его ответ почти мгновенный.

Привет.

Я: Что делаешь?

Он: Только что привел свою пьяную сестру домой, теперь иду в бар с друзьями, а что?

Я: Хотела увидеться.

Он: Правда? Не стану отрицать, что это неожиданно.

Я: Мне нравится тебя удивлять.

Он: А, да? Хочешь, чтобы я приехал?

Я: Если ты хочешь.

Он: С тобой я всегда хочу.

Я: Хорошо, договорились.

Он: Буду через двадцать минут, детка.

Я: Отлично.

Быстро принимаю душ и снова надеваю свое фиолетовое платье и сексуальное белье под низ. Каждый раз, когда Артемис врывается мне в голову, я выкидываю его оттуда, представляя, как он трахает свою невесту, так что мне незачем лишать себя удовольствия ночи хорошего секса.

Выхожу из комнаты, собранная и одетая, чтобы попить воды перед выходом. Пугаюсь до смерти, когда вижу Артемиса, сидящего за кухонным столом, как призрак во тьме.

- Черт, – говорю, хватаясь за грудь.

Не хочу с ним связываться, поэтому разворачиваюсь и выхожу в гостиную. Слышу его шаги сзади.

Оставь меня в покое, Артемис, а то я ударю тебя так, что искры из глаз полетят.

- Клаудия, подожди, – он берет меня за руку, я рывком освобождаюсь, становясь к нему лицом.

- Я не хочу с тобой разговаривать.

- Прости, правда, я кретин, не знаю, что на меня нашло, я…

- Прекрати, – поднимаю руку. – Не хочу говорить с тобой, Артемис, прибереги свои извинения.

- Пожалуйста, прости меня, я потерял контроль, не знаю, что со мной.

- Что мне сделать, чтобы ты меня оставил в покое? – Спрашиваю, не скрывая гнева в своем голосе. – Оставь меня в покое.

- Прости, – бормочет с опущенной головой, и если бы не моя злость, я бы приняла его извинения.

- Как угодно. Иди спать, – я разворачиваюсь.

- Куда ты собралась в такое время?

Я игнорирую его и направляюсь к двери, он преграждает мне путь, заставляя отшагнуть назад.

- Дай пройти, Артемис.

- Куда ты идешь?

Телефон начинает звонить у меня в руке, и он пристально смотрит, пока я отвечаю:

- Привет.

- Я снаружи.

- Уже выхожу, дай мне минутку.

Кладу трубку, и Артемис наклоняет голову.

- Кто это был?

Не знаю, как еще дать ему понять, что это не его дело, чтобы он оставил меня в покое, что он только лишь усложняет мне жизнь своей нерешительностью.

Так что с высокоподнятой головой я говорю:

- Мой молодой человек.

Боль в его выражении – не то, чего я ожидала.

- Врешь.

Пожимаю плечами.

- Хочешь верь, хочешь нет, мне все равно.

Он хватает меня обеими руками.

- Посмотри мне в глаза, Клаудия. Ты никогда не лгала мне, не начинай и теперь, пожалуйста.

- Я не вру, – говорю холодно.

Как он смеет просить меня об искренности, после всего, через что он заставил меня пройти?

Его руки спадают с меня, и он выглядит поверженным.

- У тебя был твой шанс, Артемис, и ты им не воспользовался, – заявляю. – Даже сегодня, ты не в силах бороться за эти чувства, о которых говоришь. Я не намерена ждать тебя всю жизнь. Спокойной ночи.

Я прощаюсь и выхожу из дома, направляясь к машине Даниэля. Сердце болит, но я должна перевернуть страницу. Нет смысла останавливать свою жизнь ради кого-то, кто даже за свою побороться не может.

Глава 23:

«Никогда не поздно изменить жизнь, Артемис»

Артемис

- Дедушка ждет вас в кабинете.

Мы с отцом обмениваемся взглядом после слов Клаудии, которая одаряет меня ледяным взглядом прежде, чем уйти. Мы только что пришли с фирмы.

Отец ослабляет галстук.

- Знаешь, о чем речь?

- Нет.

Мы входим в кабинет, и когда мои глаза падают на Ареса, сидящего на диване перед дедушкой, я начинаю догадываться, о чем пойдет речь. Арес просил помощи у отца, чтобы изучать медицину, и отец отказал. Когда Арес попросил помощи у дедушки, тот тоже сказал нет, так что не знаю к чему это новое собрание.

- Что случилось, папа? Мы заняты. У нас видеоконференция через 10 минут. – Объясняет отец.

- Отмени ее, – наказывает дедушка, улыбаясь.

Отец возражает.

- Папа, это важно, мы…

- Отмени ее! – Девушка повышает голос, ошарашивая нас всех.

Мы с отцом переглядываемся, и папа кивает, так что я делаю звонок, чтобы все отменить, и мы садимся.

Отец вздыхает.

- Что опять случилось?

Дедушка выпрямляется.

- Знаете, зачем здесь Арес?

Отец бросает на Ареса холодный взгляд.

- Полагаю, что он снова просит у тебя помощи.

Дедушка кивает.

- Так и есть.

Пытаюсь предположить, в чем суть, говорю.

- Видимо, тебя это уже раздражает, потому что ты ему уже один раз отказал.

Арес поднимается.

- В этом нет необходимости, дедушка, я все понял.

- Сядь, – Арес слушается.

Дедушка слегка поворачивается к нам с отцом.

- Этот разговор гораздо важнее любой дурацкой сделки, которую вы заключаете. Семья гораздо важнее любого бизнеса, а вы, кажется, об этом забыли.

Все молчат, дедушка продолжает.

- Но не волнуйтесь, я здесь, чтобы вам напомнить об этом. У Ареса всегда все было, ему никогда не нужно было ни за что бороться, он никогда в жизни не работал, пришел ко мне за помощью, и я ему отказал, чтобы посмотреть, сдастся ли он, но он превзошел все мои ожидания. Этот парень работал днями и ночами, месяцами запрашивал стипендии, борясь за желаемое.

Этого я не ожидал. Арес работает? Он не сдался?

Дедушка снова говорит:

- Арес не просто заслужил мою поддержку, он заслужил мое уважение, – дедушка с гордостью смотрит на Ареса. – Я очень горжусь тобой, Арес. Я горд, что ты носишь мою фамилию, и в тебе течет моя кровь.

Дедушка никогда на меня так не смотрел, и ничего подобного не говорил.

Улыбка дедушки исчезает, когда его взгляд падает на отца.

- Я в тебе очень разочарован, Хуан. Семейное наследие? Пусть смерть придет за мной, если я когда-нибудь думал, что семейное наследие, это что-то материальное. Семейное наследие - это преданность, поддержка, ласка, передавать все эти положительные качества из поколения в поколение. Семейное наследие, это не чертово предприятие.

Наступает мучительная тишина, но у дедушки нет никаких проблем, чтобы заполнить ее.

- Тот факт, что ты стал зависим от работы, чтобы не иметь дело с неверностью жены, не дает тебе право делать сыновей такими же несчастными, как и ты.

Отец сжимает кулаки.

- Папа…

Дедушка качает головой.

- Как не стыдно, Хуан. Твой сын просил твоей поддержки, а ты повернулся к нему спиной. Никогда не думал, что ты меня так разочаруешь, – дедушка смотрит на меня. – Ты заставил его изучать то, что он ненавидел, ты сделал все возможное, чтобы превратить его в свое подобие, теперь посмотри на него. Думаешь, он счастлив?

Собираюсь возразить, но дедушка поднимает руку.

- Помолчи, сынок, хотя ты являешься лишь продуктом плохого воспитания твоего отца, я на тебя тоже зол за то, что ты повернулся к брату спиной, за то, что ты не поддержал его. Вы меня оба расстроили. Я меньше всего хочу, чтобы кто-то связывал все это с нашей фамилией.

Не могу больше стоять с высокоподнятой головой, так что постыдно опускаю ее.

- Надеюсь, вы извлечете что-то полезное из этого, и станете лучшими людьми, я вас верю.

Дедушка снова смотрит на Ареса.

- Я начал процесс твоего поступления на Медицину в университет, о котором ты говорил Аполо, – дедушка передает ему белый конверт. - Это банковский счет на твое имя. Там достаточно средств для твоего обучения и университетских расходов. Также там внутри ключ от квартиры у кампуса, которую я тебе купил. Я тебя полностью поддерживаю, мне жаль, что тебе пришлось пережить отказ твоего собственного отца. Самое хорошее в этом всем, что ты прочувствовал каково это не иметь все на свете и работать ради желаемого. Ты будешь отличным врачом, Арес.

Дедушка стряхивает руки и медленно поднимается.

- Итак, это все, я пойду, отдохну немного.

С опущенной головой отец выходит за ним. Мы остаемся с Аресом наедине. Вижу, как он все еще переваривает произошедшее.

И хотя слова дедушки сильно ранили, они были искренними. То, что я не поддержал брата, всегда будет мучить мою совесть. До сих пор не знаю, почему поступил так. Может, потому что не хотел идти против отца, или от ревности, что он - то сможет изучать то, что хочет. Независимо от причины, ничто меня не оправдывает. Я был не лучшим человеком, плохим братом.

Поднимаюсь на ноги.

- Прости.

Провожу рукой по лицу.

- Мне, правда, жаль, и я рад, что хотя бы ты сможешь добиться желаемого. – Натягиваю улыбку. – Ты этого заслуживаешь, Арес. У тебя есть сила, которой у меня не было, когда мне навязывали то, что я должен был делать. Дедушка прав, восхищаясь тобой.

Хотел бы я сказать, что на лице Ареса прослеживается доля удовлетворения от выговора, который мы только что получили с отцом, что он насладился этим, но это не так. Он, кажется, принял мои извинения, понял мои поступки, и это делает его лучше меня.

- Никогда не поздно изменить жизнь, Артемис.

- Для меня поздно. Удачи, брат.

Выхожу оттуда, встречая Клаудию в коридоре. С опущенным взглядом проходим мимо, как ни в чем не бывало.

Спускаюсь по лестнице и направляюсь на веранду дома. Отсюда видно фасад, сад, фонтан и автостоянку. Сажусь на один из металлических стульев и откидываюсь назад, закрывая глаза.

Массирую пальцами виски, в голове крутятся слова дедушки. Когда открываю глаза, вижу отца, стоящего спиной ко мне, упираясь на перила. Смотрит на небо.

Он бросает на меня взгляд через плечо, и впервые за долгое время его лицо не выглядит безразличным, оно выглядит… очень печальным.

- Почему?

Я свожу брови?

- Что почему?

- Почему ты разорвал помолвку с Кристиной несколько месяцев назад?

Вспоминаю тот разговор, когда он узнал, что я порвал с Кристиной.

На моих губах появляется саркастическая улыбка.

- Ты даже не спросил почему.

Отец нахмуривается.

- Что ты имеешь в виду?

- Ты даже не спросил меня, почему я изменил решение. Это не имеет значение, не так ли?

Его голос невероятно холоден.

- Абсолютно никакого значения, компания – вот, что важно.

Это что, твой способ начать меняться, папа?

- Потому что меня интересовал другой человек.

Он долгое время молчит, я тоже. После долгого вздоха, отец снова говорит.

- Я разорву сделку завтра утром. Тебе больше не нужно беспокоиться об этом.

У меня перехватывает дыхание. Что?

Не знаю, что сказать.

Отец с силой сжимает перила, вижу, как напряжены его плечи, но он на меня не смотрит. Знаю, что на его лице сейчас множество эмоций.

- Я не верю в извинения, Артемис, я верю в действия, которые могут исправить совершенные ошибки.

- Папа…

- Не знаю, в какой момент я превратился в плохого отца. Полагаю, что от ран мое сердце затвердело. Я не могу обещать, что изменюсь за одну ночь, но я могу начать делать все по-другому. Так что, потерпи немного.

В груди все сжимается, потому что это мужчина передо мной не тот холодный человек, который был рядом со мной все эти годы. Это мужчина – отец, которого я так любил, пока рос, до того, как то, что произошло с матерью, изменило его. Тот, кто играл со мной с водяными пистолетами или в велосипедные гонки. Тот, что водил меня в кино и купил мне мой первый футбольный мяч, хотя я чертовски плохо играл. Тот, кто вешал мои рисунки Покемонов у себя в офисе, не обращая внимания на то, что их увидят партнеры и клиенты.

Мой отец.

Он разворачивается и идет к двери. Останавливаясь рядом со мной, он кладет руку мне на плечо.

- Несмотря на то, через что я заставил тебя пройти, ты никогда не бросал меня, ты выполнил свое обещание, которым не должен был себя обременять все эти годы. Больше не надо, сынок, ты хорошо поработал.

Он входит в дом, его слова повисают в воздухе, сдавливая мою грудь. Кажется, что сошла целая гора с моих плеч, как будто я снова могу дышать. Чувствую себя свободным, я даже не понимал, каким загнанным в угол я ощущал себя все эти годы.

И первое, что заполоняет мои мысли это она: Клаудия.

Беру телефон и набираю номер Кристины. Она уже должна была вернуться из поездки. Она отвечает сонным голосом.

- Артемис? Если ты звонишь, чтобы попросить внезапного секса, я не…

- Хэй. Завтра мой отец поговорит с твоим. Но я просто хотел сказать тебе, что наша помолвка окончена.

- Погоди, что?

Это восторг в ее голосе? Думаю, я не один страдал в данных обстоятельствах.

- Мы свободны, Кристина.

Она облегченно выдыхает.

- Правда? Господь всемогущий, ты не представляешь, как я рада это слышать. Без обид.

- Не беспокойся.

- Мы ведь все равно останемся друзьями, да?

- Ну конечно. Удачи, Кристина.

- Удачи, Артемис.

Вхожу в дом и быстро спускаюсь по лестнице в поисках Клаудии, но ее нет ни в гостиной, ни в кухне, так что она, должно быть, в своей комнате. Нетерпеливо стучу в дверь. Я снова чувствую себя чертовым подростком.

Марта открывает дверь, улыбаясь.

- Артемис.

- Здрасьте. Не хотел вас беспокоить, но мне нужно поговорить с Клаудией, – заглядываю в комнату, но она пуста.

Однако, мои глаза падают на игрушку на тумбочке. Это плюшевый поросенок, которого я подарил Клаудии в то 4е июля. Он все еще у нее? Мое сердце теплеет в надежде, но недоумение затуманивает разум. Она меня отвергла в тот вечер. Почему она его сохранила?

- Клаудия ушла, сказала, что вернется через пару часов.

- Знаете, куда пошла?

Она качает головой.

- Нет.

- Ладно, хорошего вечера, Марта.

Сажусь в гостиной, чтобы подождать ее. Снимаю пиджак и какое-то время сижу лишь в белой рубашке. Когда часы показывают полночь, выхожу из дома и сажусь на ступеньки перед дверью, как будто от этого она вернется быстрее.

Наконец, подъезжает машина и паркуется перед домом. Подхожу ближе и вижу, как Клаудия внутри прощается с… Даниэлем? Она встречается с парнем из футбольной команды Ареса? Я держу себя под контролем, потому что знаю, что иначе я все испорчу, и поговорить мне с ней сегодня не удастся.

Клаудия выходит из машины и машет рукой на прощание. Когда она оборачивается и видит меня, замирает. На ней очень короткое платье в цветочек, но она в нем очень милая. Руки сжимается в кулак. Больно от того, что она так нарядилась для кого-то другого.

Видя ее перед собой, я начинаю сомневаться, и мысли в голове смешиваются, как обычно. Она смотрит мне в глаза, в них явно читается вопрос:

Что ты здесь делаешь? Что тебе опять нужно?

- Я тебя ждал.

Она подходит ко мне и скрещивает руки на груди.

- Зачем?

Я провожу рукой по шее, очень осторожно подбирая слова.

- Мы с Кристиной расстались, – если это как-то на нее влияет, она это очень тщательно скрывает. – Теперь я одинокий мужчина.

- И что? Как это должно меня касаться?

- Это напрямую тебя касается, – делаю шаг навстречу. – Я хочу… быть с тобой, Клаудия.

Почему ее взгляд продолжает быть холодным?

- Этой ночью, – начинает она, - … хочешь быть со мной этой ночью, чтобы утром опять вернуться к невесте, как ни в чем не бывало. Я устала от твоих игр, Артемис.

- Это не игра, – уверяю ее, – я не собираюсь к ней возвращаться.

- Почему я должна тебе верить?

Я подхожу настолько близко, что ей приходится поднять голову, чтобы смотреть мне в глаза.

- Потому что это ты. Ты единственная, кто видит меня насквозь.

Ее губы приоткрываются, и я борюсь со всем своим существом, чтобы не поцеловать ее. Не хочу спугнуть. К тому же, она сказала, что у нее есть парень, и, хотя я не хочу верить в это, я также не хочу ставить ее в неловкое положение, я уже итак достаточно натворил.

Знаю, что она не знает, что сказать, поэтому говорю я:

- Я не прошу, чтобы ты приняла меня прямо сейчас. Я полон решимости добиваться тебя, – обхватываю ее лицо обеими руками. Под пальцами чувствую ее мягкую кожу. – Я больше не хочу быть трусом, Клаудия. Больше ничто не помешает мне бороться за тебя.

Она облизывает губы.

- Я же сказала, что встречаюсь кое с кем.

- Мы оба знаем, что никто не сможет заставить тебя почувствовать то, что ты чувствуешь со мной.

Ее губы расплываются в улыбке.

- Ты такой самоуверенный.

- А ты такая глупышка, что встречаешься с кем-то еще.

Она кладет свои руки поверх моих на ее лице.

- Ты сам глупый.

Между нами повисает молчание, и я утопаю в этих прекрасных темных глазах. Как она могут быть такими глубокими? Такими гипнотическими? Провожу большим пальцем по ее губам, представляя их вкус.

Она делает шаг назад, разрывая контакт между нами.

- Ладно, если хочешь бороться за меня, вперед. Но я ничего не обещаю. – Она обходит меня и направляется к двери. У входа оборачивается. – Кстати, у меня нет молодого человека. У нас не было ничего серьезно, я просто хотела побесить тебя.

Я хочу выразить возмущение, но она исчезает за дверью.

Я буду бороться за нее. И не сдамся, пока она не окажется в моих руках. Представляю тысячи способов соблазнить ее, влюбить в себя.

Ты будешь моей, Клаудия. Это будет весело.

Глава 24:

«Артемис, мне не нравится темнота»

Клаудия

Прощания не для меня.

Полагаю, что это нормально, учитывая тот факт, что в моей жизни их было немного. В тот день, когда Артемис уехал в университет, мы даже не попрощались, я не могла смотреть ему в глаза, после того, как отвергла. Так что, это ситуация непривычна, у меня немного опыта, и я не знаю, как с этим справиться, и как я себя поведу, но, кажется, вот-вот узнаю.

Арес уезжает в университет в другой штат. Его рейс через несколько часов, по словам Ракель, которую я оставила несколько минут назад на кухне вместе с родителями Ареса, Артемисом и Аполо.

Его дверь приоткрыта, так что я заглядываю внутрь. Везде чистота и порядок, но это скорее похоже на пустоту, не знаю, как объяснить. Арес в одних джинсах без рубашки, волосы влажные. Он запихивает что-то в чемодан и, кажется, ничего не помещается.

Хотя я и знала, что этот день настал, мне все равно удивительно больно видеть, как он собирает чемоданы, знать, что он вот-вот уедет, что я его уже не встречу в коридоре, строящим мне рожицы, или играющего в видеоигры в игровой, или просто не смогу обсудить с ним всякие глупости. Я недооценила то, насколько я привыкла к нему, и как мне будет его не хватать.

Когда он видит меня, начинает грустно улыбаться. Его голубые глаза слегка поблескивают.

- Все готово?

Он кивает, вздыхая.

- Полагаю, что да.

Не знаю, что сказать или даже как. Я всегда старалась перед ним быть такой сильной, что не знаю, как он отреагирует на мои слезы.

В голову приходят воспоминания о маленьком Аресе в ресторане, его рука на стекле напротив моей. Его улыбка была такой теплой и невинной. У него всегда было доброе сердце. Эти мальчики, правда, стали мне семьей.

- О чем думаешь?

- Не о чем, просто вспоминаю. – Чувствую ком в горле. – Я не поеду в аэропорт.

Он не спрашивает почему и не выглядит разочаровано, просто кивает, как будто понимая, что не все люди умеют справляться с прощаниями в аэропортах.

- Тогда, полагаю, что ты пришла попрощаться, – он подходит ближе, а в это время я борюсь со слезами.

- Хэй, я, – голос срывается, так что я прочищаю горло. - … Желаю тебе самого наилучшего и знаю, что у тебя все получится, ты очень умный мальчик, – делаю паузу, в глазах все расплывается. – И ты станешь прекрасным врачом, я очень горжусь тобой, Арес.

Его выражение становится печальным, глаза краснеют. Прежде чем я успеваю сказать что-нибудь еще, он прижимает меня к себе и крепко обнимает.

- Спасибо, Клаудия, – шепчет у моего плеча, – Спасибо за все. За то, что ты прекрасная женщина и научила меня всему, чему моя собственная мать не захотела, – целует меня в висок. – Очень люблю тебя.

И тут я больше не могу сдержать слез, они катятся по моим щекам.

- Я тоже люблю тебя, дурачок.

Мы отстраняемся, и Арес утирает мои слезы большими пальцами.

- Дурачок?

Мы оба смеемся со слезами на глазах.

- Не беспокойся, я буду приезжать в выходные, на день Благодарения, Рождество, тебе не удастся так легко от меня отделаться.

- Я на это надеюсь. Ладно, не буду мешать собираться, – говорю с забитым от слез носом.

- Ладно, – Арес целует меня в лоб. – И помни, что бы ни было с Айсбергом.

- Ты всегда будешь моим любимчиком.

Он подмигивает.

- Хорошая девочка.

Я оставляю его собираться и спускаюсь по лестнице. Все ждут в гостиной. Мы с Артемисом быстро переглядываемся, и я направляюсь в свою комнату. Я даже не хочу видеть, как Арес будет выходить с чемоданами. Кажется, я открыла свое новое слабое место – прощание.

В коридоре встречаю свою маму.

- Уже уезжает? – спрашивает с грустной улыбкой.

- Да, уже спускается.

- Пойду, попрощаюсь, – я просто киваю и пропускаю ее дальше.

Мама любит все троих братьев. Она проводила с ними больше времени, чем их собственная мать.

Вздыхая, вхожу в комнату. Все еще очень рано, так что у меня есть еще несколько часов на сон. Мне нужна вся моя энергия к рассвету через три часа.

***

Я хочу… быть с тобой, Клаудия.

Я ложусь на бок и кладу руку под голову. Слова Артемиса снова и снова повторяются в моей голове, несмотря на то, что уже прошло несколько дней, и я его не видела, не могу перестать думать о нем.

Потому что это ты. Ты единственная, кто видит меня насквозь.

Как он может говорить мне такое, а потом вот так исчезать?

Я снова верчусь в кровати, на этот раз ложусь на спину, руки вытягиваю вдоль тела.

Дурацкий Айсберг.

Закрываю глаза, делаю глубокий вдох. Мне действительно нужны эти три часа сна, я не продержусь весь день, если не посплю.

В комнате темно, лунный свет проникает через окно, и на потолке тени от деревьев. Мои губы расплываются в ностальгической улыбке.

- Что ты делаешь? – спрашиваю беспокойная восьмилетняя я, видя, как Артемис раскладывает покрывала на полу своей комнаты и выключает свет. Страх темноты все еще мучил меня после этих лет на улицах, так что я от испуга закрыла глаза.

Артемис взял меня за руку и подвел к покрывалу, мы легли на спину. Я так и не открывала глаза, не хотела видеть монстров вокруг.

- Артемис, мне не нравится темнота.

- Я знаю, – шепчет он. – Посмотри на потолок, открой глаза.

Медленно я открыла глаза. Потолок был уклеен наклейками, светящимися в темноте: различных цветов звезды, планеты, созвездия. Вид был прекрасный.

- Вау.

- Не нужно бояться, Клаудия, в темноте тоже красиво.

Он столько раз подвергал меня тьме, показывая столько прекрасного, что, в конце концов, у меня накопилось много положительных ассоциаций, и страх ушел.

Думаю, что никто не знает, насколько прекрасное у Артемиса сердце. Интересно, показывал ли он эту свою сторону кому-нибудь еще.

Почему ты так стараешься казаться неприступным и холодным, когда у тебя такое горячее сердце, Артемис?

С этой мыслью в голове, чувствую, как усталость одолевает меня, и я засыпаю.

***

- Это список твоих ежедневных обязанностей, – сеньора Маркс заканчивает, передавая мне лист. – И я повторяю, Клаудия, мы очень счастливы, что ты подала на стажировку, у тебя невероятные данные.

- Спасибо большое. Очень приятно услышать это от вас, сеньора Маркс.

- Прошу тебя, зови меня Паула. «Сеньора Маркс» делает меня старой.

- Хорошо, Паула.

Паула управляет отделом маркетинга в компании Идальго. Она знакомит меня с остальной командой и с еще одним стажером: Келли. Я сажусь на свое места за огромным столом, который мы делим с Келли.

Хотя это и общее пространство, я не могу поверить. Это мой первый день стажировки, впервые я смогу применить то, что изучала все эти годы, то, что мне нравится. Не поймите неправильно, я очень ценю, что сеньор Хуан позволил мне занять рабочее место мамы, когда она заболела. Но вечно работать горничной в доме Идальго не то, о чем я мечтаю. У меня есть стремления и цели, и это одна из них.

И я не выбирала эту компанию из-за связей с семьей Идальго. В этом вопросе я была очень объективной, это одно из самых успешных предприятий в штате, его маркетинговая команда очень известна. Они проводили самые креативные рекламные кампании из всех, что я видела. Каждый раз, когда я натыкалась на какую-нибудь из них, или читала об этой команде, у меня появлялось это чувство: «

Я хочу там работать

».

Знаю, что Артемис об этом не узнает. Это огромное предприятие, а я лишь одни из стажеров, которые работают три дня в неделю в вечерние часы. Также, я не могу полностью оставить работу в доме Идальго. Я рада, что стажировка не на полные часы и не каждый день.

- Ты рада? – спрашивает Келли, сидящая в нескольких шагах от меня.

- Да, а ты?

- Очень сильно. Я слышала, что у них было больше сотни заявок. 100! И вот мы с тобой тут, нам очень повезло.

Я улыбаюсь.

- Да, точно.

Провожу первые часы вечера, приводя рабочее место в порядок и персонализируя все в компьютере предприятия, чтобы в дальнейшем мне было комфортно работать. В перерыв мы с Келли идем за кофе для всей команды в место через дорогу. Нам дали карту предприятия, это одна из наших обязанностей, но меня это не беспокоит. Кофеин стал топливом для всех работников офиса, а мы новенькие.

Возвращаясь, мы проходим через стеклянные вращающиеся двери компании, и я замираю так резко, что чуть не опрокидываю поднос с кофе.

Артемис.

Он в своем идеальном синем костюме с голубым галстуком выходит из лифта. На его привлекательном лице это холодное выражение, которое он показывает всем вокруг. Он держит телефон у уха, пока просматривает какие-то документы в руке. За ним следуют двое мужчин, тоже в костюмах.

До того, как он видит меня, я быстро реагирую и бегу в сторону, чтобы спрятаться за растением. Как мне удалось не пролить ни капли кофе, понятия не имею. Надо было внести этот навык в резюме.

Выглядываю из-за дерева и вижу остолбеневшую Келли, смотрящую на меня взглядом «Какого черта…». Затем ее глаза падают на Артемиса, который проходит мимо, не поднимая на нее головы и выходит через вращающиеся двери.

Выдыхаю.

Это было близко.

Келли подходит, ожидая объяснений.

- Клаудия?

- Это… сложно.

- Почему ты прячешься от Генерального директора предприятия?

- Откуда ты знаешь, что он Генеральный директор?

- Это лицо предприятия, он на всех рекламных плакатах. Ну а как иначе, он великолепен.

И целуется превосходно

.

- Просто… ну знаешь, испугалась, он большой босс, а у меня первый день.

- Понимаю. К тому же, по мне тоже холодок прошел, у него устрашающая энергия.

- Точно.

Раздаем всем кофе, получаем множество благодарностей и возвращаемся к нашим рабочим местам.

До сих пор не могу поверить, что Артемис меня чуть не увидел. На самом деле, я не знаю, почему я не хочу, чтобы он знал, что я здесь. Полагаю, мне не хочется особого отношения, создавать неловкую атмосферу вокруг, если все узнают, что мы с ним знакомы. Я хочу, чтобы меня узнали и оценили мою работу независимо от того, с кем я знакома. Хотя все и отрицают, но я знаю, что все будет по-другому в коллективе, если все узнают, что я близко знакома с Генеральным директором.

***

Домой я возвращаюсь очень уставшая. После работы я пошла в университет и, думаю, я недооценивала трудность стажировки. Невероятно, как несколько часов могу выжать из тебя все силы.

Меня не удивляет, что в гостиной совсем пусто. Страшно голодная, я направляюсь в кухню, зевая и прикрываясь ладонью. Войдя, я чуть не задыхаюсь.

Здесь Артемис.

Это первый раз, когда мы видим друг друга наедине после той ночи, когда он сказал мне эти слова, которые все еще крутятся в моей голове. Однако, меня удивляет не его присутствие, а то, что поверх его белой рубашки, в которой, полагаю, он был на работе, фартук. Галстук и пиджак висят на стуле. Он готовит что-то вкусно пахнущее.

Он стоит спиной, так что меня еще не увидел. Наблюдая, я прислоняюсь к дверному проему. Отличный вид.

- Долго еще будешь там стоять и смотреть?

Его голос застает меня врасплох. Как?

Как будто слыша мой вопрос, ложкой в руке он показывает на тень рядом с ним.

Черт.

- Просто необычное зрелище, вот и все.

Он разворачивается, и моя грудь разливается теплом. Это лицо… щетина, все в нем такое мужественное, сексуальное. И даже в этом фартуке он так чертовски привлекателен. Но эти чувства вызваны не тем, что он делает, а его выражением, теплотой взгляда. Не могу не сравнить его с тем, что я видела сегодня на предприятии. Со мной это настолько другой человек.

- Я почти закончил, присаживайся, – показывает на кухонный стол.

Я поднимаю бровь.

- Ты для меня готовишь?

- Почему ты так удивлена? А кто приготовил тебе твои первые сэндвичи, когда ты впервые пришла к нам? Кто научил тебя готовить блинчики? Кто…?

- Ладно, ладно, поняла.

Он улыбается, что провоцирует меня обхватить это лицо обеими руками и поцеловать эти губы.

Успокойся, Клаудия.

Я сажусь, наблюдая, как он готовит и раскладывает еду по тарелкам.

- Выглядишь уставшей, – замечает.

- Так и есть. День был долгим. – Хочется рассказать ему о моей стажировке, я не привыкла скрывать что-либо от Артемиса, за исключением того, что связанно с его матерью-ведьмой.

Он накрывает на стол, и все выглядит очень вкусно.

- Вау, – тарелки так эстетичны, как будто от шефа.

- А ты еще даже не попробовала.

Он садится рядом, берет мои руку и целует костяшки. Его губы на моей коже вызывают мурашки по всему телу. Он смотрит мне прямо в глаза, рука все еще сжимает мою.

- Сожалею, что отсутствовал все эти дни. Я был очень занят с новым проектом на работе, даже оставался там несколько раз ночевать.

- Не волнуйся, ты не должен мне ничего объяснять.

- Конечно, должен. Я не смогу покорить тебя, исчезая и снова появляясь, как ни в чем не бывало, ты заслуживаешь гораздо большего.

Эта близость совсем не помогает мне с этим желанием поцеловать его. У меня месяцы накопленного желания и фантазий.

Я прочищаю горло и высвобождаю руку.

- Ну, время попробовать твой шедевр, ну-ка.

Артемис в ожидании смотрит, как я поглощаю первый кусочек. Только чтобы побесить его, натягиваю гримасу отвращения.

- Что такое? – спрашивает обеспокоенно.

Жую, улыбаясь и проглотив, говорю.

- Очень вкусно, просто издеваюсь.

Он щурится и быстрым движением оставляет поцелуй на моей щеке.

- Хэй!

Этот дурачок широко улыбается.

- Просто издеваюсь.

От жара, прилившего к щекам, я отвожу взгляд и продолжаю есть.

Закончив с едой, которая была божественной, я мою посуду. Артемис стоит с другой стороны кухонного островка передо мной. Мы говорим о работе. Естественно, я не упоминаю, что сегодня начала стажировку в его компании.

- Должно быть, очень тяжело управлять таким огромным предприятием, – говорю, намыливая стакан.

- Ты одна из немногих, кто говорит мне это, – отвечает, проводя рукой по лицу. – Большинство считают, что быть генеральным директором это легко, что мне нужно лишь сидеть в огромном офисе и смотреть в окно.

- Готова поспорить, что ты выглядишь очень сексуально в своем кабинете.

Он прикусывает нижнюю губу.

- Ты со мной флиртуешь, Клаудия?

Пожимаю плечами.

- Возможно.

- Знаешь, что говорят о тех, кто играет с огнем, а?

Заканчиваю и вытираю руки полотенцем.

- Меня не пугает это, потому что я и есть огонь, – показываю на свои волосы.

Артемис смеется, поднимаясь на ноги. Проводя пальцами по столешнице, он обходит стол, не отрывая от меня глаз.

- Ты огонь… - шепчет, и я нервно сглатываю.

Когда он прямо передо мной, и мне приходится поднять голову, чтобы смотреть на него, сердце бешено колотится в груди, я стараюсь контролировать дыхание. Боже мой, что это за напряжение в воздухе? Никогда не испытывала ничего подобного.

Артемис облизывает губы, детально разглядывая меня. Протягивает руку к моей щеке.

- Я скучал.

Хочу ответить, что я тоже скучала, но слова застревают в горле, так что я просто поднимаю руку и глажу его щеку, чувствуя щетину под ладонью. Улыбаюсь в качестве ответа.

Его кофейные глаза в приглушенном кухонном освещении кажутся черными. Невероятно, насколько зрелыми стали его черты, каким зрелым стал он сам.

Часть меня все еще не доверяет и не хочет снова становиться уязвимой. Я все еще помню ту боль, что он причинил мне со своей невестой несколько месяцев назад. Не знаю почему, но я знаю, что сейчас он искренен.

Глаза Артемиса падают на мои губы, и я вижу в них желание, знаю, что он хочет поцеловать меня, но сомневается, хочу ли этого я после всего, через что мы прошли.

- Ты такая красивая, – шепчет, поглаживая большим пальцем.

- Знаю.

Он вскидывает бровь.

- Очень хорошо.

Опускает руку и делает шаг назад, прерывая контакт между нами.

- Завтра после учебы я заеду за тобой в университет и повезу на ужин.

- Хмм, я подумаю.

- Подумаешь?

- Ладно, принимается. Но только потому, что еда у тебя получается изумительная.

- Хорошо. И не знаю, надо ли пояснять, но это будет свидание. Договорились?

- Договорились.

Он помахивает рукой.

- Спокойной ночи, Клаудия.

- Спокойной ночи, Артемис.

Улыбаясь, он разворачивается, чтобы уйти, но я быстро бегу за ним, разворачиваю за руку и притягиваю за воротник, чтобы поцеловать.

Он мгновенно отвечает на поцелуй. Он также изголодался по нашим поцелуям, как и я. Наши влажные губы страстно соприкасаются. Все мое тело окутывает жаром от этого простого поцелуя, и, судя по его стону у моих губ, с ним происходит то же самое. Склоняю голову в сторону, углубляя поцелуй, наслаждаясь каждой его секундой.

Достаточно, Клаудия, если не хочешь, чтобы тебя взяли прямо на столе.

Я отстраняюсь, он прижимает меня к себе, пытаясь возобновить поцелуй, но я кладу палец на его губы и качаю головой.

- Ты не контролируешь, – говорю, высвобождаюсь из его рук, – контролирую я.

И вот так, я оставляю Артемиса в кухне, тяжело дышащего и умирающего от желания. После всего, что он сделал, с этого момента, между нами все будет происходить так, как решу я.

Я ведь огонь, в конце концов.

Глава 25:

«Ты заставляешь мое сердце болеть за тебя»

Клаудия

Нервничаю.

Тереблю руками перед собой в ожидании Артемиса перед университетом. В первый раз я испытываю все это перед встречей с мужчиной. Ну, он не какой-то мужчина, так что не знаю, почему я удивлена своей реакцией. Он был моей первой любовью, единственной любовью, и это наше первое официальное свидание.

На взводе, я разглаживаю свое платье в цветочек, которое едва доходит мне до колен, и поправляю зону декольте. Волосы распущены и спадают вокруг лица. Слава Богу, уже лето и теперь я могу носить красивую одежду, не прячась при этом под куртками и шапками.

Облизываю губы, вспоминая ночной поцелуй с Артемисом, его учащенное дыхание, накопленное напряжение его тела. Честно говоря, не думаю, что мы можем находиться наедине, при этом не вешаться друг на друга, так что, если свидание не в общественном месте, у меня есть предчувствие, что все закончится очень … неприлично.

Сохранять контроль совсем не просто, учитывая нашу с ним историю. Между нами годы накопленной ласки и желания. Ко всему прочему еще и Артемис весь такой красивый, подтянутое тело, привлекательное лицо. Одни только мысли о нем будоражат меня. Делаю глубокий вдох, направляя поток своих мыслей к чему-то более чистому и спокойному.

Как будто я в силах сделать это.

Сердце начинает биться как бешеное, когда он паркует свой черный автомобиль передо мной. Я собираюсь сделать шаг к дверце, но ту выходит он. На нем черный костюм с галстуком того же цвета. Кажется, он весь сочетается со своей машиной, оба такие элегантные, в черном. Его взгляд падает на меня, и я изо всех сил стараюсь держаться расслабленной, как будто его красота на меня никак не воздействует.

Артемис улыбается, открывая мне дверцу.

- Привет.

- Привет, – улыбаюсь и сажусь в машину.

Внутри все черное с темно-синими деталями, который создают определенный контраст. Кондиционер, освежая, обдает лицо, пахнет его туалетной водой, им. Я пристегиваюсь, Артемис садится за руль.

- Хорошая машина, – говорю, наблюдая, как он пристегивается.

- Только сейчас говоришь мне это? Ты уже на ней ездила, – он начинает движение.

Знаю, что он имеет в виду ту ночь, когда мы были в его баре, он привез меня домой. Той ночью, когда мы чуть не осквернили кухонный стол, спасибо Аресу, который прервал нас. Ну, скорее, спас меня от огромного стыда, потому что Артемис после этого сошелся со своей невестой.

Не думай об этом, Клаудия. Не порть себе вечер, который еще даже не успел начаться. Живи настоящим.

Нужно сменить тему.

- Как прошел рабочий день? – знаю, что он был поглощен новым проектом. Команда маркетинга вчера говорила об этом, не прекращая. Важно было заключить сделку, так как это миллионный проект. Добившись его, у нас было бы много тяжелой работы по продвижению и проработке стратегии маркетинга.

Артемис проводит рукой по шее.

- Он был… насыщенный, но ничего, с чем я бы не смог справиться.

- Никогда не думала, что тебе интересна сфера предпринимательства, ты не упоминал об этом в детстве.

- Потому что меня это и не интересовало.

Это меня печалит. Хоть у меня и были подозрения, что он изучает Менеджмент не по своему желанию, думала, что со временем он это полюбит. Я наблюдаю за ним, одна рука на руле, другой он массирует шею, в глазах усталость. Артемис все еще так молод, и на нем уже такая огромная ответственность, ответственность за то, что никогда его не интересовало.

Как выдержал все эти годы, делая то, что тебе совсем не нравится, Артемис? Как сильно ты страдал? Ты разочарован?

Если ему и было плохо, ему отлично получилось скрыть это. Он никогда не жаловался, никогда не проклинал отца, и даже мать, после всего, что произошло с тем мужчиной. Восхищаюсь его способностью выдерживать все в одиночку, глотать, и не озлобляться при этом на людей, подарившим ему жизнь.

Сколько всего ты вытерпел в одиночку, Артемис?

Ты заставляешь мое сердце болеть за тебя.

Как будто чувствуя мой взгляд, он бросает на меня быстрый взгляд.

- Что?

- Ничего, – знаю, что нам, в конце концов, нужно поговорить об этом, но не хочу выносить эту печальную тему сегодня вечером. - Куда мы едем?

- Сначала на ужин, а потом куда захочешь.

В твою постель?

Клаудия, ради Бога.

- Где будем ужинать? – Спрашиваю любопытно, глядя на улицы, дома и деревья. Мы удаляемся от территории университета, но и не направляемся в сторону центра.

- Увидишь.

И я вижу, когда мы оказываемся на этой знакомой мне улице. В груди все сжимается от воспоминаний о каждом доме, каждом ресторане, как будто именно для этой улицы время остановилось. Артемис паркуется и, не дожидаясь, когда он откроет мне дверь, я быстро выхожу и оказываюсь прямо перед ним.

Греческий ресторан, где я увидела семью Идальго в первый раз.

Меня накрывает гамма чувств, среди которых я ощущаю ностальгию. Невероятно с какой точностью я помню чувство голода того дня, запах еды, страх из-за тех мужчин, которые искали маму. До сих пор четко вижу эту картинку в голове, как члены семьи Идальго сидят там за столом, словно классический образец счастливой семьи.

Ничего не говоря, рядом появляется Артемис. Мы оба стоим и смотрим, как будто вспоминая тот самый момент. Через какое-то время он прерывает молчание.

- Я подумал, что нам надо начать там, где мы увидели друг друга впервые.

Я поворачиваюсь к нему и вижу, что он детально анализирует мою реакцию, словно это самое важное для него. Я молчу, и он продолжает.

- Если тебе эта идея не нравится, можем пойти в другое место. Я просто подумал, что никакой ресторан, каким бы шикарным он ни был, не будет настолько значим как этот, в котором все началось. Может быть, это и не лучшие воспоминания, но это был день, когда твоя жизнь поменялась к лучшему и ты появилась в моей.

Я облизываю губы, не зная, что сказать. Он прав, это место очень значимо для меня, и не несет негативного смысла. Я вижу его, как место начала моей новой жизни.

- Отличная идея, – говорю и беру его за руку, чего он не ожидает.

Он прочищает горло.

И

краснеет? Артемис Идальго только что покраснел?

- Хорошо, идем.

Ресторан сохранил свою изысканную атмосферу. Среди гостей в основном мужчины в костюмах и элегантно одетые женщины. Несмотря на то, что это не лучшая часть города, это место, кажется, сохраняет идеальную атмосферу для своих гостей. Мы следуем за официанткой, которая подводит нас к столу у окна, тому самому, за которым сидели Идальго много лет назад.

Мой взгляд падает на окно, и я почти вижу себя, стоящую с другой стороны, девочку, смотрящую на еду.

- О чем думаешь? – спрашивает Артемис, сидящий напротив меня, его лицо освещено приглушенным светом заведения.

- Не о чем, просто воспоминания, – я натягиваю улыбку, но она едва получается грустной. – В тот день твой отец сделал нечто очень великодушное, он спас нам с мамой жизнь.

- Да, эта та версия отца, которая навсегда останется со мной.

Это из-за него, да, ты взял на себя всю ответственность компании?

Думаю, но не произношу вслух.

- Это не его версия. Думаю, этот тот, кем он является глубоко внутри. Просто потерпи немного, дедушка все еще верит в него.

- Вы очень близки с дедушкой, – в его голосе нет досады, лишь любопытство.

- А как может быть иначе? Он просто любовь.

- Неужели он твой самый любимый Идальго?

- На самом деле, да, только не говори Аресу. Я пообещала ему, что он навсегда останется моим любимчиком, но по правде он после дедушки.

Артемис улыбается.

- Не думаю, что я согласен быть твоим третьим любимым Идальго.

- Кто сказал, что ты третий? После Ареса идет Аполо.

Улыбка испаряется с его лица, и он сжимает кулаки на столе. Ой, Аполо все еще запретная тема, да? Ему придется пережить это. Его глаза блестят чем-то, что я не могу определить. Поднимаю свой стакан воды, чтобы сделать глоток.

- Посмотрим, кто на самом деле твой любимчик после того, как я тебя оттрахаю и заставлю испытать лучший оргазм в твоей жизни.

Кашляю, давясь водой, хватаюсь за грудь и прочищаю горло. Как может так спокойно говорить такое здесь?

Артемис натягивает кривую улыбку, которая излучает недоброе, и я одаряю его недружелюбным взглядом.

- Ты слишком уверен в своих способностях.

- Я просто мужчина, который знает, что делает, – поднимает бокал, наполовину наполненный вином, слегка взбалтывает его и подносит к носу. – Я без рук могу заставить тебя течь.

Здесь внезапно становится жарко.

Фыркаю.

- Оу, да?

Снимаю сандалию под столом и кладу ногу на его бедро, очень близко к промежности. Артемис явно напрягается от неожиданности.

Я невинно улыбаюсь.

- А я могу вызвать у тебя неловкую эрекцию прямо тут, не забывай.

- Тебе не нравится уступать контроль, да?

- Это то, за что тебе придется побороться.

- Это вызов?

Наши взгляды соединены, от их интенсивности напряжение в воздухе растет. Подходит официантка с милой улыбкой и прерывает момент.

Как хорошая девочка, я опускаю ногу.

Ночь будет длинной.

Глава 26:

«Мое молчание – ответ для него»

Клаудия

Войдя в свою спальню, он закрывает дверь и опускает меня, но я не успеваю даже коснуться ногами пола, как он прижимает меня к двери и целует так отчаянно, что я таю прямо на месте.

Не мешкаясь, я с огромной охотой отвечаю на поцелуй, потому что, Боже, я так же желаю его, если даже не сильнее. Наши рты двигаются синхронно, губы увлажняются. Я хватаю его за галстук, склоняя голову набок и углубляя поцелуй. Артемис кладет руки на дверь по обе стороны от моего лица, будто пытаясь сохранять самоконтроль.

К черту самоконтроль.

Его поцелуй становится более страстным, более требовательным, доводящим меня до грани. Звуки нашего поцелуя и дыхания заполняют комнату. Тело горит от жажды его касаний, и когда я чувствую, как он сжимает руки в кулаки на двери, я слегка отстраняюсь.

- Прекрати контролировать себя, – шепчу, прикусывая его губы.

Его голос хриплый, сексуальный.

- Я пытаюсь быть нежным.

- К черту нежность, – я посасываю его губу. – Потеряй контроль, трахни меня так, как хотел все это время.

Я прямо вижу, как весь его контроль испаряется, его руки находят мою грудь и сжимают ее, заставляя меня стонать.

- Я трахну тебя так, как хочу, – рычит у моего рта.

Его губы атакуют мои, в то время как руки умело массируют грудь, перед тем как перейти к лямкам моего платья, рывком спуская его с плеч, открывая бюстгальтер. Кожа горит, жаждая его касаний. Его рот переходит к моей шее, пока он расстегивает бюстгальтер сзади, освобождая мою грудь. Издаю стон, ощущая его рот на обнаженной коже моей груди, и когда он начинает посасывание, я в наслаждении откидываю голову назад. Его язык и губы двигаются настойчиво, а затем мягко, идеальное сочетание ощущений, от которых ноги подкашиваются.

Господи, думаю, он лишь этим может довести меня до оргазма.

В нетерпении, обхватываю его лицо руками и снова целую. Так быстро, как только могу, снимаю с него галстук и отбрасываю в сторону. Не прерывая наш страстный поцелуй, я расстегиваю его рубашку и стягиваю с плеч вместе с пиджаком. Провожу руками по его груди, ощущая каждый мускул, и спускаюсь к твердому прессу.

Он приостанавливает поцелуй, чтобы взглянуть мне в глаза, берет мою руку и спускает ее еще ниже.

- Потрогай его, – слушаюсь, касаюсь поверх брюк. – Хочу, чтобы ты почувствовала, каким твердым делаешь меня.

Он действительно довольно твердый.

Я глажу его поверх брюк, в то время как он сует руку мне под платье и рывком срывает мое нижнее белье.

- Хэй!

- Как я хочу, – напоминает. Его пальцы находят мое интимное место, и я забываю о порванном нижнем белье.

Его пальцы скользят от моей влаги, и это, кажется, возбуждает его еще сильнее. Дыхание становится нестабильным, плечи опускаются и поднимаются.

Я больше не могу.

Расстегиваю его брюки и спускаю их вместе с боксерами. Рот наполняется слюной, когда я вижу перед собой чертовски красивого мужчину. Четко выделены линии мышц его рук, груди и пресса. А также у него…

Платье падает к ногам, и я абсолютно голая. Притягиваю его к себе, целуя и прижимая к себе. Соприкосновение наших обнаженных интимных мест заставляет меня издать стон и понять, что я не могу больше ждать. Разворачиваюсь в его руках спиной, открываясь, кладу руки на дверь.

Однако, Артемис тянет меня за руку и толкает на свою кровать. Я приземляюсь на спину и опираюсь на локти, чтобы наблюдать за ним. За лодыжки он притягивает меня к краю кровати.

- Хочу, чтобы ты смотрела мне в глаза, когда я трахаю тебя.

Ладно, позволю тебе взять контроль в свои руки, но только в это раз, Айсберг.

Артемис устраивается у меня между ног, и мы снова целуемся. Ощущения от соприкосновения наших обнаженных тел заставляют меня стонать в предвкушении. Он прекращает поцелуй, чтобы посмотреть мне в глаза, его член касается моего влажного интимного места. Прежде чем я уже начинаю умолять его, он рывком входит в меня, одним движением на всю длину. Я выгибаю спину.

Мы оба стонем от ощущений, но он не дает мне прийти в себя и начинает от всей души трахать меня, погружаясь снова и снова. Глаза не отрываются от моих, в его выражении чистая похоть, его рычание и стоны делаю все еще более интенсивным. Обвиваю его ногами, желая чувствовать его еще сильнее.

- О,Боже, да, – хватаюсь за его спину.

Он трахает меня как дикий, точно так, как я и хотела. Звуки соприкасающихся тел дополняют наши стоны наслаждения. Никогда не думала, что будет настолько приятно. Это не мой первый раз, но первый раз, когда я делаю это без презерватива. Ощущения от соприкосновение моей горячей плоти с его слишком интенсивны для меня. Я тону в кофейных глазах Артемиса, чувствуя его внутри. С каждым толчком я все ближе к оргазму. Он знает, что делает. Отрывается от моего рта, чтобы прошептать в ухо.

- Внутри тебя так тепло и влажно, – это возбуждает меня еще сильнее, – ты сводишь меня с ума.

Он отклоняется назад, приподнимая меня со спины, чтобы проникать еще глубже. Моя грудь сотрясается от каждого толчка, и я прикусываю нижнюю губу, видя, насколько он сексуален передо мной, как мышцы его рук и пресса сокращаются при каждом движении.

- Артемис! – я уже очень близка к оргазму.

- Да, так, стони мое имя, – он шепчет с чистым желанием. Большим пальцем начинает поглаживать мое интимное место, продолжая проникновения, и я закатываю глаза, потому что это именно то, что мне необходимо, чтобы взорваться. – Давай, красотка, стони, кончи со мной внутри.

О, Боже.

Я хватаюсь за простыни, оргазм заполняет мое возбужденное тело, задевает каждый нерв, разливается по конечностям. Я громко стону, среди других неприличных междометий с моих уст слетает его имя. Артемис не останавливается, ускоряя свои движения. Мои ноги трясутся, пока он произносит между стонов.

- Могу я… кончить внутрь?

Идея почувствовать, как он кончает внутри меня, звучит так сексуально, так что я киваю.

- Да.

Его проникновения становятся более быстрыми. Он не отрывает от меня взгляда, пока его лицо искривляется от удовольствия. Кончая, он стонет. Чувствую, как его твердость содрогается внутри. Он падает на меня, сердце бешено колотится вместе с моим. Наше дыхание сбито, не могу сдержать идиотскую посторгазмическую улыбку.

Артемис ложится на спину рядом со мной.

- Вау, – поворачивает голову, чтобы посмотреть на меня.

- Неплохо, Айсберг.

Он одаряет меня озорной улыбкой.

- Ты тоже, огонь.

- Огонь?

Он протягивает руку ко мне и проводит пальцами от шеи до груди.

- Ты сама сказала, что ты огонь, я подтвердил, – делает паузу, - … но с тобой, обжечься стоит.

Он спускается к животу, и я задерживаю дыхание, наслаждаясь прикосновением. Его пальцы проходятся по тонким линиям на моей коже, следам с тех времен, когда я сильно теряла вес, а затем восстановила его. Он делает это так нежно и ласково, что вызывает у меня улыбку. Я никогда не стеснялась своего тела. Почему бы? Все эти следы являются частью моей истории, того, что я пережила. Я здоровый человек, и это самое важное, все остальное блажь.

Он опускает руку мне на внешнюю сторону бедра, гладя на старый шрам, и шепчет:

- Четвертый класс, падение с велосипеда. Господи, было столько крови, а ты даже не плакала.

Я смеюсь, потому что он так хорошо все помнит.

- Ты так побледнел, честно, я думала, свалишься в обморок.

- Я был на грани, но, если расскажешь кому-нибудь, я буду отрицать.

Он садится, его палец теперь на другом шраме на коленке.

- Первый год в школе, катание на коньках. Я говорил тебе, чтобы ты не каталась на той улице, потому что там был крутой скат.

- Как будто я вообще когда-нибудь делала то, что ты мне говорил.

Он ложится, кладя руку под голову и упираясь на локоть. Свободной рукой он спускается вниз моего живота, там у меня едва заметный шрам.

- Аппендицит, – рассказывает. – Я первый раз видел, как ты плачешь. Меня это опустошило.

Протягиваю руку к его лицу, чувствуя его щетину на своей ладони.

- Ты такой милый, Артемис, всегда был.

- Милый? - Вскидывает бровь. – Не сексуальный? Или адски привлекательный?

- Да, физически ты очень привлекателен, но это не то, что заставило меня…

Влюбиться в тебя.

Он ждет окончания фразы, поэтому я продолжаю:

- Обратить на тебя внимание.

- Хочешь сказать, что тебя привлекло то, что я милый?

- Да.

- Знаешь, все в мире говорят, что я холодный ублюдок, бесчувственный, что у меня холодная аура.

- А я не все в мире.

Он чуть сильнее прижимается к моей ладони.

- Хочешь быть моим миром?

- Мне кажется, ты все еще опьянен постсексуальной эйфорией.

Он снова падает на спину и рукой призывает меня лечь ему на грудь. Я ложусь, приобнимая его за пояс.

Он целует меня в лоб.

- Какова вероятность, что…

- Мы не будем делать это снова.

- Я должен был попытаться.

Мы немного лежим в тишине, а затем я взбираюсь на него и страстно целую. Отстраняясь, он с весельем в глазах смотрит на меня.

- Я думал, что мы не…

- Я солгала.

Снова целую его, выпуская на свободу все, что я чувствую, будучи с ним впервые за столько лет. Мне страшно от стольких чувств, секс никогда для меня особо ничего не значил, и теперь я знаю почему. Потому что, несмотря на прошедшее время, мое сердце, неосознанные чувства всегда сохранялись для него, и только для него.

Секс ничего не значил, до него.

Моего любимого Айсберга, Артемиса Идальго.

Глава 27:

«Я думал, что ты меня уже растопила»

Артемис

Не хотела будить тебя, ты так мирно спал. Мне жаль уходить, но я должна помочь маме начать день. Увидимся, Айсберг.

- Клау.

Улыбаюсь записке на прикроватной тумбочке и встаю, потягиваясь, абсолютно обнаженный. Взгляд падает на кровать и беспорядок на ней. Воспоминание о том, как Клаудия хваталась за простыни, пока я бешено трахал ее, согревает все мое тело.

Как мне нравится эта женщина, она сводит меня с ума, и обладание ею превзошло все мои ожидания. Никогда не чувствовал ничего подобного от секса, ощущения, взгляды, это тепло в груди, когда я целовал ее – идеальна комбинация для лучшего секса в моей жизни.

После душа я надеваю костюм, чтобы пойти на работу, но когда я начинаю завязывать галстук, замечаю красное пятно на шее. Подхожу ближе к зеркалу и отодвигаю рубашку, чтобы лучше осмотреть след. При касании этот участок кожи чувствителен. Мысленно пытаюсь вспомнить, когда могло появиться это пятно.

Клаудия сверху. Стонет, двигаясь вверх и вниз, а затем, склоняясь, чтобы поцеловать меня. От моего рта она переходит к шее и начинает интенсивно посасывать, ускоряя свои движения на мне. Я всхлипнул от боли, когда она присосалась слишком сильно, и Клаудия оторвалась от шеи, чтобы посмотреть на меня.

- Прости, я увлеклась.

- Никогда не извиняйся за это, никогда.

Оно того стоило.

Спускаюсь по лестнице, готовый отправиться на работу. Хорошее настроение заставляет меня улыбаться без причины. Когда я в последний раз просыпался с таким хорошим настроением? Думаю, я и вспомнить не смогу. Скрывая улыбку, вхожу в кухню. Клаудия варит мой утренний кофе. Подхожу к ней и обнимаю сзади, она вздрагивает от неожиданности.

- Хэй! – ворчит, разворачиваясь в моих руках.

- Привет, огонь, – кротко целую ее.

На мгновение прижимаюсь к ее мягким губам. Теперь, когда я наконец-то могу целовать ее и держать в руках, это все, что я хочу делать.

- Доброе утро, Айсберг.

- Я думал, что ты меня уже растопила.

Ее губы вытягиваются в улыбке.

- А я думала, наоборот, заставила тебя отвердеть.

Я поднимаю бровь.

- Думаю, мы должны проверить это.

Она изображает невинность.

- Не понимаю, о чем ты.

- Естественно, – нежно поглаживаю ее лицо. – Наденешь для меня униформу?

- Я подумаю.

- Правда?

- Думаешь, я не знаю, сколько раз ты фантазировал о том, чтобы трахнуть меня в этой форме?

Касаюсь своим носом ее.

- Было так очевидно?

Она кивает, и я сильнее прижимаю ее к себе, чтобы поцеловать. Наши рты соприкасаются в мягком движении, полном чувств, и я ощущаю каждый сантиметр ее губ. Поцелуй становится интенсивнее, и она обвивает мою шею руками, углубляя соприкосновение наших губ. Сердцебиение учащается, и я ощущаю столько всего только лишь от одного поцелуя.

Она была первой девушкой, которая мне понравилась, первая, что заставила меня нервничать, бояться говорить, первая, кому я признался, с кем мне было тепло, и с кем я был уязвимым.

Так что меня совсем не удивляют настолько сильные эмоции от этих объятий.

Для меня, это всегда была она.

Клаудия прерывает поцелуй и высвобождается из моих рук. Обходит меня и достает чашки для кофе.

- Твои Родители или Аполо могут спуститься в любой момент, – напоминает. – Твой дедушка и его сиделка теперь живут здесь, так что нам надо быть осторожными.

Вздыхаю и разворачиваюсь к ней, глядя, как она разливает кофе.

- Тебе не нужно на работу сегодня? – спрашиваю и, когда Клаудия сводит брови, даю сам себе мысленный пинок под зад. Она не знает, что я знаю, что она работает в моей компании, дерьмо. – Я имею в виду, у тебя есть какие-нибудь планы на сегодня? – Прячусь за своей чашкой, делая глоток.

- Есть, но позже.

Бросаю взгляд на настенные часы. Мне нужно уходить, у меня собрание через полчаса, я слишком долго спал.

- Мне пора, – кротко целую ее и ставлю чашку на стол.

Она передает мне контейнер с фруктами.

- Фруктовый салат, завтрак очень важен.

Я по-идиотски улыбаюсь.

- Ты беспокоишься обо мне?

- Почему тебя это так удивляет?

- Не удивляет.

- А что тогда?

Смотрю ей прямо в глаза.

- Мне это нравится.

Она краснеет и отводит взгляд. Борюсь с желанием снова поцеловать ее, так что вместо этого спрашиваю:

- Займемся чем-нибудь вечером?

- У меня планы, увидимся дома, когда вернешься.

- Планы?

- Да.

- Что за планы? – Она вскидывает бровь. – Просто любопытно.

- Они не включают мужчин, расслабься.

- Я расслаблен, – широко улыбаюсь. – Не видишь?

- Ладно, сеньор расслабленный, иди, а то опоздаешь, – разворачивает меня и подталкивает к выходу из кухни.

- Идете куда-то с девочками? В бар? Можете пойти в мой бар, я обещаю не тревожить, если…

- Пока, Артемис.

С неохотой выхожу из дома.

После затяжного двухчасового собрания я открываю свой бокс с фруктами и берусь за вилку. Алекс, развалившийся на диване как тряпичная кукла – не лучший вид. По крайне мере, раз он плохо себя чувствует, значит, не будет болтать как обычно.

Алекс поворачивает голову ко мне, открывая глаза. Несколько секунд меня рассматривает, затем произносит.

- Я не чувствую твоей обычной негативной ауры.

- Алекс.

Он оценивающе щурится.

- Куда делось напряжение в твоем теле? А в выражении? Я больше не чувствую холода, находясь с тобой в одном помещении, – он садится, откладывая пакеты со льдом в сторону. – Что случилось? Как так вышло, что ты снова стал человеком?

- Очень смешно, Алекс.

Он улыбается, но морщится от боли.

- Ауч, эта головная боль убьет меня.

- Мне стоит побеспокоиться о твоем злоупотреблении алкоголем?

- Не, это по-прежнему происходит только раз в неделю, так что я в порядке. Но ты в любое время можешь беспокоиться обо мне, если захочешь, – строит мне глазки.

Я закатываю глаза.

- У тебя разве нет своего кабинета, Алекс? Там, где у тебя есть такой же диван как у меня, потому что ты всегда завидовал.

- Но в моем одиноком кабинете у меня нет тебя.

Я даже не собираюсь отвечать на это, продолжаю есть.

Алекс поднимается, склоняя голову и бросая такой взгляд, будто у меня выросло еще две головы.

- Что?

- Я подшучивал, а ты даже ни разу не гаркнул на меня. Что…- Он замирает, когда его глаза падают на мою шею, я подтягиваю рубашку. -… Артемис! Это засос?

Я прочищаю горло.

- Нет, просто комар.

- Очень чувственный был комар, я уверен, – он останавливается передо мной. – Ты что-то не договариваешь? Раз ты порвал с Кристиной, – начинает шагать в сторону, кладя руку на подбородок, будто в раздумьях. – Значит, Клаудия?

Отвожу взгляд, притворяясь, что разговор меня никак не трогает.

- Бинго! – Восклицает. – Вау. Если бы я знал, что Клаудия изменит твое хроническое плохое настроение, я бы давно уже свел вас.

- У тебя разве голова не болела?

- Да, но не каждый день мой лучший друг, наконец, сходится с девушкой, которую любит. Ты так и не смог пережить свою первую любовь, а? Ты просто настоящий романтик.

- Алекс, я тебя сейчас ударю.

Он хлопает меня по плечу, его голос теряет эту игривую нотку, и он награждает меня искренней улыбкой.

- Я счастлив за тебя, Артемис.

- Спасибо, – отвечаю. – Теперь иди работать.

- Как скажете, Генеральный директор. И кстати, старайтесь сильно часто не выходить сегодня из своего кабинета. Комариный укус привлечет много внимания.