Через тебя

- Пожалуйста, – говорю ему, и он садится рядом.

- Не понимаю, как ты можешь быть такой спокойной.

- Это только первый прием, – беру его руку и поворачиваюсь к нему, - … все будет хорошо.

- Это я должен говорить тебе это, но посмотри на меня, я уже ужасен.

- Нет, это не так.

Глажу его щеку, чувствую его щетину под пальцами, его губы провоцируют меня, так что я придвигаюсь ближе и целую его. Я обожаю то, что могу целовать его, когда захочу. Мне больше не нужно сдерживать себя, терпеть, и особенно скрывать то, как сильно он мне нравится, как сильно меня всегда к нему тянуло.

Я свободно могу притянуть Артемиса Идальго за галстук и целовать от всей души. Когда мы отстраняемся, он медленно открывает глаза.

- Тебе с самого начала нужно было так и сделать.

- Не привыкай.

- Клаудия Мартинес, – зовет медсестра из-за приоткрытой двери.

Мы поднимаемся и направляемся в кабинет доктора Диас. Медсестра проводит нас, и мы проходим через еще одну дверь. Доктор Диас - это женщина за сорок с черными волосами и темными глазами. Увидев нас, она улыбается, глазами задерживаясь на мужчине рядом со мной, и я ее не обвиняю. Артемис слишком привлекателен для своего же собственного благополучия.

- Рада познакомиться, – она протягивает руку нам обоим. – Я Паула Диас, и я очень рада, что вы выбрали меня на этом чрезвычайно важном этапе вашей жизни. Клаудия, верно?

Я киваю, и ее взгляд падает на Артемиса.

- Артемис Идальго, – тепло отвечает он.

- Идальго? – Доктор Диас удивленно поднимает брови. – Из компании Идальго?

- Да.

- Оу, – она концентрируется на мне. – Присаживайтесь, пожалуйста.

Она идет к другой стороне стола, и мы садимся.

- Итак, – она просматривает документы, которые я заполнила какое-то время назад. – Прежде всего, мои поздравления, Клаудия. Судя по данной вами информации, вы на восьмой неделе. Мы сделаем несколько анализов крови, чтобы посмотреть в порядке ли твои показатели, так как я вижу, что пару дней назад вы попали в больницу с анемией.

- Да, она упала в обморок, – добавляет Артемис.

- Как ты себя чувствуешь, Клаудия?

- Хорошо, – говорю правду, – только тошнит периодически.

И у меня болит грудь, но я предположила, что это нормально.

- Хорошо, просмотрим твои показатели и сделаем узи, чтобы убедиться, что все в порядке, – она встает. – Пройдем в процедурную.

Войдя, я ложусь на кушетку рядом с аппаратом ультразвукового исследования, у которого довольно большой экран. Артемис садится рядом и берет меня за руку. Доктор Диас надевает перчатки, наливает гель мне на низ живота, и я глубоко вздыхаю. Мои глаза устремлены в экран, в ожидании все увидеть.

- Вот и он, – бормочет она, и я переглядываюсь с Артемисом, потому что ничего не вижу, только серое и черное.

Доктор улыбается и указывает на очень маленький кружок. Я сощуриваю глаза, чтобы лучше разглядеть его, затем она приближает изображение.

- Еще слишком рано для более точного изображения на узи, но так как у тебя была анемия, я хочу убедиться, что все в порядке, – комментирует она и продолжает исследование. Артемис зачарованно смотрит в экран. Я улыбаюсь и снова поворачиваюсь к монитор. – Вот амниотический мешок, а внутри мы видим маленький эмбрион.

Грудь заполняет странное чувство, и впервые с момента новости о ребенке, я чувствую абсолютное счастье. Я не могу так быстро начать любить его, это невозможно. Как будто увидев его, я чувствую, что все изменилось.

Ты маленький кругляшок, малыш.

- Очень хорошо, все, кажется, в норме, – доктор заканчивает и снимает перчатки.

Мы возвращаемся к столу для консультаций и садимся.

- Я назначу тебе прием на завтра, чтобы у тебя взяли анализы крови. А сейчас продолжай пить витамины, которые тебе назначил врач больницы, а также хорошо питайся, – объясняет с улыбкой. – Мы с тобой увидимся через две недели, чтобы снова все посмотреть. Поздравляю, сеньора Идальго.

Моя улыбка застывает на полпути. Сеньора Идальго?

Мы с Артемисом трясем руками, говоря одновременно.

- Нет…

- Нет…

Мы оба умолкаем и переглядываемся. Чувствую жар в щеках.

- Мы не женаты, – поясняю я с натянутой улыбкой.

- Оу, – доктор Диас краснеет. – Простите, я должна была подумать.

Наступает неловкая тишина, так что я поднимаюсь, чтобы с ней попрощаться и получить бумагу для завтрашнего приема. Мы быстро выходим оттуда.

***

По дороге домой у меня начинают шалить нервы. Удивительно, что я вообще не нервничала на приеме, а теперь да, когда нам нужно столкнуться с тем, что я считаю самым сложным и неловким в этой ситуации на данный момент.

Наши семьи.

Мы с Артемисом решили рассказать после того, как убедимся, что с малышом все в порядке. Это было обоюдное решение, к тому же, нужно воспользоваться моментом, пока Арес дома, а сеньора Идальго еще не уехала. Это последний день, когда семья Идальго в полном составе. У меня есть все причины сделать это, но от этого я не перестаю бояться различных реакций.

Артемис останавливает машину у дома, и мы выходим. Тучи покрывают облака, вдалеке слышен гром, скоро пойдет дождь. Я облокачиваюсь на автомобиль, скрещиваю руки и смотрю на дом Идальго. Я провела почти всю жизнь в этом месте. Я почти вижу нас маленьких, выбегающих из дверей с водяными пистолетами и стреляющих друг в друга.

- Клаудия, – голос Артемиса вырывает меня из моих мыслей, – ты в порядке?

Он встает передо мной, в его кофейных глазах читается явное беспокойство.

- В порядке.

- Это нормально, что ты волнуешься, но ты не одна. Мы сделаем это вместе, хорошо? – Он протягивает мне руку, и я беру ее.

Вскоре мы собираем всю семью в кабинете. Хуан Идальго садится за свой рабочий стол, в то время, как София устраивается в кресле. Моя мама сидит на стуле у стола Идальго. Дедушка садится на диван напротив Софии. Арес и Аполо входят, над чем-то подшучивая. У них такие похожие улыбки, что не остается никаких сомнений, в том, что они братья. Они встают позади дедушки.

- Артемис? – Его отец вскидывает бровь, в ожидании.

Все взгляды на нас. София оглядывает меня с ног до головы, в ее выражении явное неодобрение. Судя по тому, что мне рассказал Артемис, думаю, что она пытается разыграть карту покаявшейся матери. Даже если ей удалось провести своих сыновей и мужа, со мной это не пройдет. Я очень хорошо знаю, что она за человек и, хотя мы все заслуживаем второго шанса, не думаю, что это то, чего она ищет. Желание этой женщины измениться не искренне и никогда не будет. Она просто ведет себя так, чтобы на случай, если сеньор Хуан прекратит финансовую поддержку, получить ее через детей, особенно Артемиса, у которого уже есть свой бизнес и деньги, помимо компании. И я не осуждаю мальчиков за то, что они верят ей. Это их мать, и они ее любят.

- В общем, мы все здесь, потому что нам с Клаудией нужно сказать вам кое-что важное, – Артемис берет меня за руку, и София сморщивается.

Мама улыбается.

Артемис смотрит на меня и я киваю, чтобы он продолжал, потому что ни за что на свете я не буду той, кто преподнесет новость.

- Мы с Клаудией уже пару месяцев вместе, – объясняет Артемис.

- Со всем уважением, Артемис, – говорит дедушка. – мы это уже знаем. Знаю, что вы считаете, что отлично скрываете свои отношения, но это не так.

- Это точно, дочк,а – мама соглашается.

- Есть еще кое-что… - Артемис прочищает горло.

Арес выглядит сбитым с толку, а Аполо кусает губы, пытаясь сдержать улыбку. Неужели..? Я убью Артемиса.

Все ждут, и Артемис сжимает мою руку. Я смотрю на него сбоку и вижу, как он побледнел и нервно сглатывает. На его лбу выступают капельки пота, хотя кондиционер работает на полную мощность. Думаю, если он будет продолжать в том же духе, с ним что-нибудь случится прежде, чем он успеет что-нибудь сказать. И, как всегда, его нервозность делает меня сильнее, спокойнее. Поэтому я просто говорю.

- Я беременна.

Коротко. Ясно. Понятно.

Полная тишина.

Все молчат, никто не шевелится, некоторые обмениваются удивленными взглядами. Моя храбрость, кажется, взбадривает Артемиса.

- Несмотря на то, что мы это не планировали, мы очень счастливы, – он улыбается в ожидании, наблюдая за каждым вокруг.

София извиняется и выходит из кабинета.

Дедушка хлопает и прерывает тишину.

- Мои поздравления! – Улыбается. – Я стану прадедом! – Бьет воздух кулаком. – Никогда не думал, что доживу до правнуков.

- Поздравляю, сынок, – лицо сеньора Идальго выражает что-то между восхищением и гордостью. – Не думал, что стану таким молодым дедушкой.

Краем глаза я вижу резкое движение и не успеваю обернуться, когда Арес заключает меня в объятие и отрывает от пола.

- Я стану дядей! – Повторяет снова и снова в ухо, его радость заставляет меня смеяться. Опустив меня, он обхватывает мое лицо обеими руками и целует в лоб. – Поздравляю, красотка.

- Спасибо, дурачок.

Арес продолжает домогаться и поздравлять Артемиса. Аполо тоже меня обнимает.

- Это всегда был он, да? – Шутит Аполо, отстраняясь.

Позади него появляется мама и раскрывает руки для объятий.

- Моя детка, – шепчет прежде, чем обнять. –Знаю, что это неожиданно, – говорит мне в ухо, – но это такое облегчения для меня, знать, что я увижу своего внука или внучку, и что ты не одна.

От этих слов мои глаза наливаются слезами, потому что я знаю, что она имеет в виду. Врачи не очень оптимистично восприняли развитие маминой болезни. Я до сих пор помню, как сжалось мое сердце, когда нам сказали, что речь идет об одном или двух годах. Ее облегчение разрывает мне душу, но я рада знать, что это, хоть и неожиданно, умиротворяет ее.

Полагаю, что непредвиденные вещи, которые с нами происходят, имеют положительные стороны.

Эта мысль возникает у меня, когда я вижу улыбки всех вокруг, слышу радостные поздравления. Эта не та реакция, что я ждала. Эмоции на их лицах заставляет меня чувствовать себя частью чего-то, заставляет чувствовать себя… частью семьи. Слезы, которые спровоцировала мама, становятся более крупными, потому что я никогда не думала, что у меня это будет, что рядом со мной будет столько людей, которым я важна, что они будут так счастливы моему сыну или дочери.

Я списываю все на гормоны от беременности и быстро утираю сбежавшие слезы.

- Вы уже знаете, мальчик или девочка? – Спрашивает Аполо, и все внимательно прислушиваются.

- Еще нет, слишком рано.

- Уверен, что это мальчик, – комментирует дедушка – Из поколения в поколение ни у одного Идальго не было девочки, – он говорит так, будто бы хотел именно малышку.

- Возможно, Клау прервет эту цепочку, – подбадривает Арес.

- Девочка Идальго, – бормочет сеньор Хуан, -… интересно.

- Вы уже думали над именем? – Аполо задает следующий вопрос.

- Аполо. – Арес сжимает его плечо.

- Что?

- Не будь назойливым.

- Простите, что я хочу знать имя моей будущей племянницы или племянника.

- Все равно я буду самым любимым дядей, – надменно отвечает Арес.

Аполо фыркает.

- Ты? – Аполо поворачивается ко мне. – Клаудия, кто будет самым любимым?

Я прикидываюсь дурочкой.

И между перепалками Ареса и Аполо на тему, кто будет лучшим, словами облегчения мамы, поздравлениями дедушки, одобрением сеньора Хуана и взглядом чистой любви Артемиса, я улыбаюсь, как никогда раньше, потому что понимаю, что не одна, итак будет еще очень долго. Эта запуганная девочка внутри меня, которая выросла на улицах, улыбается мне в ответ, так как теперь у нее есть то, чего она всегда желала: семья.

Глава 37:

«Финальная глава»

Клаудия

Мы с Артемисом сталкиваемся с первой ссорой на третьем месяце беременности.

- Клаудия.

- Нет.

- Ты даже меня не слушаешь, – он вскидывает руки в воздух.

Мы в его спальне. Через окно проникает утреннее солнце. Я заканчиваю собираться на предприятие, после проведенной с ним ночи.

- Я тебя уже слышала, и ответ нет.

Артемис хочет, чтобы я прекратила стажировку в компании и сидела дома весь день. Я беременна, но от этого я не теряю способность выполнять свою работу. К тому же, контракт заключен на 6 месяцев, а мне осталось только два. Думаю, что смогу продержаться еще два месяца, хотя нет еще даже никакого намека на живот.

- Не понимаю, что ты хочешь этим доказать, Клаудия.

- Я ничего не пытаюсь доказать, просто хочу быть ответственной. Я подписала договор на шесть месяцев, и осталось всего два.

- Договор с моей компанией. Тебе не нужно выполнять его, я могу подписать его выполнение.

- Нет.

- Ахх! – Он отворачивается и кладет руки на голову. Когда он оборачивается ко мне, я скрещиваю руки на груди. – Знаешь сколько людей убили бы за возможность сидеть дома и не работать?

- Оу, простите, что я не являюсь частью толпы.

- Клаудия, – он поджимает губы, - … ты такая упрямая. Я должен знать. Может быть, мне просто нужно было дать указание, чтобы тебя уволили.

Ах, этот сукин…

- Иди к черту!

Я разворачиваюсь, чтобы уйти, но утренний токсикоз снова накрывает, я бегу в туалет и склоняюсь над унитазом. Артемис останавливается в дверях ванной со скрещенными на груди руками. Я вижу его в отражении зеркала, когда выпрямляюсь и иду к раковине прополоснуть рот. Награждаю его холодным взглядом.

- Клаудия…

- Нет, – поворачиваюсь к нему. – Слушай, Артемис, я понимаю твое волнение, и не то чтобы я веду себя неблагодарно, не пользуясь возможностью сидеть дома, но это моя жизнь, и мое решение, ответственно выполнить условия договора и сохранить свою репутацию чистой. Хочу продолжить свою работу и точка.

Он поджимает губы.

- Хочешь основать свою собственную рекламную компанию? Я бы мог…

- Господи! – Хватаюсь за лицо. – Как будто я со стеной говорю.

Иду в его сторону, чтобы пройти, но он преграждает путь к двери.

- Подожди, подожди, не уходит так.

Я делаю глубокий вдох.

- Ты хоть осознаешь, как по-кретиснски ведешь себя сегодня утром? Приказать, чтобы меня уволили? Серьезно?

Он проводит рукой по лицу.

- Прости, прости, не знаю, что со мной происходит, я просто хочу… просто, – он делает паузу и делает шаг навстречу. - … Я просто хочу, чтобы ты была в безопасности, если с тобой что-то случится…

- Артемис, со мной все хорошо, – уверяю его. – Думаешь, что я бы стала делать что-то, что подвергнет риску нашего малыша?

- Дело не в этом, – он вздыхает и обхватывает мое лицо обеими руками. – Я кретин, прости.

Я дарю ему натянутую улыбку.

- Я ценю твои извинения, но ты остался без моей ночной компании на неделю, – щипаю его за нос. – Наслаждайся одиночным снов, кретин.

Обхожу его и выхожу.

- Клаудия…

Я слышу его, но продолжаю свой путь.

***

К пятому месяцу у меня уже появляется живот, и я закончила свою стажировку в компании. Артемис ушел с поста генерального директора, передав все дела своему лучшему другу Алексу. Он свободен от компании и может делать все, что захочет. Он ведет свой независимый бизнес, который основал, и я убедила его, чтобы он пошел на курсы рисования, чтобы он возродил эту страсть.

Также это месяц, когда мы можем узнать пол ребенка. Доктор Диас была очень взволнована и, когда вы возвращаемся домой после консультации, все ждут нас в гостиной. Дедушка, мама, сеньор Идальго и Аполо. Единственный кого не хватает, это Арес, но он с нами на видеосвязи, планшет стоит в самом центре комнаты.

- И? – Спрашивает мама, и я облизываю губы.

- Это девочка! – Эмоционально вскрикиваю я, потому что знаю, хотя вслух этого никто не говорил, но все скрещивали пальцы, чтобы была девочка.

- Я знал! – Дедушка улыбается и отбивает пять Аполо. – Девочка Идальго!

- Ююхххуууу! – Слышится возглас Ареса с планшета на столе. – Аполо, ты должен мне 20 баксов.

- Вы спорили? Серьезно? – Обращаюсь к Аполо.

Он пожимает плечами.

- Это была идея Ареса.

Я подхожу планшету, чтобы сказать:

- Идиот.

Арес мне улыбатся.

- Ты любишь меня, и знаешь об этом, – он подмигивает мне, я закатываю глаза и выпрямляюсь.

Мама приобнимает меня сбоку, и сеньор Хуан подходит с руками в карманах своих элегантных брюк.

- Ты создаешь историю в семье Идальго, – комментирует. – Это первая девочка во всей семье, у моих братьев только мальчики.

- Моя первая правнучка, – вмешивается дедушка. – Вы уже начали готовить детскую комнату?

- Может использовать одну из комнат наверху? – Начинает сеньор Идальго. – Оу, вот только лестница станет проблемой, да?

- Нет.. мы не… - мы с Артемисом переглядываемся.

- Вы ведь здесь будет жить, да? – Спрашивает дедушка с обеспокоенным лицом, – этот дом огромен, к тому же, я думаю, что дедушке с бабушкой, – указывает на маму и сеньора Хуана, – будет приятно находиться ближе к внучке.

- Мы еще это не обсуждали, дедушка, – отвечает Артемис, и я немного неловко облизываю губу.

Как мы еще об этом не подумали?

Мы еще немного со всеми болтаем, а затем поднимаемся в комнату Артемиса. Я зеваю и вытягиваю руки, садясь на кровать. Я так устаю в последнее время, и это учитывая то, что я ничего не делаю. Стажировка уже закончилась. А в дом наняли новую девушку для уборки, потому что, конечно же, Артемис не позволил бы мне ничего делать. Я уже не жалуюсь на его гиперопеку. С этой каждодневной усталостью я даже не хочу представлять, каково было бы продолжать заниматься делами по дому.

Артемис расстегивает рубашку и снимает ее. Я все мокрая от этого вида. Гормоны в последнее время сделали меня ненасытной. Он склоняется, мягко целует меня и нежно гладит по щеке. Я хватаю его за шею и тяну к себе, пока он не наваливается сверху.

- Еще раз? – Бормочет у моих губ.

- Ты что, жалуешься?

- Вовсе нет.

***

К девятому месяцу я уже не могу много ходить без того, чтобы у меня не распухли лодыжки, и я задыхаюсь, если делаю что-то хоть немного активнее обычных действий. Я уже не говорю о моей спине и том, как трудно найти удобную позу для сна.

Мы с Артемисом решили остаться жить в доме Идальго, по крайней мере, в течение первого года жизни нашей дочери. Мы хотим, чтобы дедушка, сеньор Хуан и мама по максимуму насладились временем с малышкой. А потом мы посмотрим, останемся или переедем. Мы ничего не слышали о сеньоре Софии, и меня это даже не удивляет. Скорее всего, она не хочет ничего знать ни обо мне, ни о моем ребенке, и меня это устраивает. Я не хочу, чтобы рядом с моей дочерью находился кто-то с такими плохими вибрациями.

Артемис теперь гораздо более спокойный, так как он теперь не работает в компании и ему лишь нужно периодически иметь дело со своим бизнесом. Он как никогда наслаждается рисунком с тех пор, как начал курсы несколько месяцев назад. Несмотря на то, что прошло не так много времени, его рисунки с каждым разом все лучше и техничнее. Полагаю, что, когда человек рождается талантливым, не важно, сколько проходит времени.

Мы уже со всей любовью подготовили детскую комнату для нашей девочки. Сейчас весенние каникулы, так что все дома. Джин и Алекс пришли помочь с последними недоделками в детской. Аполо и Арес в гостиной собирают шкафчик, у которого сложная инструкция. Я отсюда слышу, как они спорят.

Джин вешает имя моей дочки рядом с кроваткой, пользуясь помощью нервного Алекса.

- Правее! Криво! – Восклицает Алекс.

- Ты мне это уже ночью говорил, – отвечает Джин.

- Джин! – Я смотрю на нее с упреком.

- Шучу. К тому же, Алекс не святоша, – защищается она.

Алекс и Джин просто живцт ради того, чтобы поддевать друг друга, но они стали хорошими друзьями благодаря нам с Артемисом. Полагаю, что будучи нашими лучшими друзьями, у них не осталось выхода.

- Алекс, – зову его. – Что случилось с Чимми?

- Чимми? – Спрашивает Джин. – А, секретарша, да?

- Ничего не случилось, а что должно было случиться? – Алекс пытается звучать удивленно.

Артемис покашливает в кулак:

- Трус.

- Я тебя слышал, и ты уже не мой босс, так что я могу тебя и ударить.

- Простите, сеньор Генеральный директор компании Идальго, – шучу я.

- Не поддерживай его, Клаудия. Мне нужен кто-то на моей стороне.

Я поднимаюсь, отталкиваясь от подлокотников стула. Однако, выпрямляясь, я чувствую жидкость, стекающую по моим ногам. Все в шоке смотрят на меня.

- Оу, – это все, что я могу произнести, – думаю, у меня отошли воды.

И тогда, все превращается в хаос. Артемис без конца спрашивает, все ли со мной в порядке. Джин и Алекс бегают из стороны в сторону. Одной рукой обхватываю живот, другой держусь за Артемиса, чтобы выйти из комнаты и спуститься по лестнице.

Арес и Аполо поднимают головы, а Джин истерично кричит.

- Ребенок! Выходит!

Еще больше хаоса.

Мама, дедушка и сеньор Хуан выходят из кухни, где они готовили мясо для весеннего жаркое. Все одновременно хотят со мной разговаривать и успокаивать, когда на самом деле это они ведут себя, как безумные.

- Все хорошо, – повторяю снова и снова.

Путь в больницу оказывается гораздо быстрее, чем я ожидала. Меня регистрируют и сажают в инвалидное кресло, хотя я могу ходить.

Хотела бы я сказать, что родовой процесс был чудесен, но на самом деле все это слишком больно. Меня до этого беспокоило, что вокруг будут смотреть куча докторов, но меньше всего в этот момент ты думаешь о стыде, ты просто хочешь поскорее покончить с болью и привести своего ребенка в этот мир, все остальное не имеет значения.

Артемис держит мою руку на протяжение всего процесса, и он такой бледный, что можно было подумать, что это он рожает.

- Давай, Клаудия, давай, еще толчок, – подбадривает, меня доктор Диас. Я задерживаю дыхание и тужусь изо всех сил. – Терпи, терпи, вот так, хорошо, хорошо.

Из последних сил я отдаюсь на полную, чтобы ребенок вышел на этот раз. Я остаюсь без сил, воздуха и с небольшим головокружением, но все это отходит на задний план, когда я слышу плач своей малышки. Доктор Диас слегка обтирает ее и кладет в мои руки. Я не могу сдержать слез. Я никогда не влюблялась настолько мгновенно и глубоко.

Артемис с покрасневшими глазами склоняется к нам и гладит крохотную головку малышки с такой осторожностью, будто это что-то настолько ценное, что он боится прикасаться.

- Привет, привет, любовь моя, – шепчу ей между рыданиями. – Добро пожаловать в мир, Эра Идальго.

Артемис целует ее в лобик, а затем дарит кроткий поцелуй мне. Отстраняясь, он смотрит мне в глаза. В его взгляде столько эмоций и любви, что впервые я без колебаний могу произнести это.

- Я люблю тебя, Артемис.

Я больше не боюсь. Эта фраза, которую я слышала из его уст все эти месяцы, которую он шептал в мой живот, больше не связана с теми ублюдками. Теперь все, о чем я думаю, когда слышу эти слова - это о милом мальчике, с которым я выросла, и об этом прекрасном ребенке на моих руках.

Артемис улыбается.

- Я знаю, милая, – он говорит это не надменно, а так, будто он действительно знал все эти месяцы, как будто для него не было нужды, чтобы я произносила эти слова, потому что он знал, насколько это сложно для меня. – Я тоже тебя люблю, Клаудия.

На третий день нас выписали, и Эра стала центром внимания дома Идальго. Все спорят за право держать ее на руках, меняя памперсы и укладывать спать. Думаю, что стать первой девочкой в семье Идальго - это целое событие. Самое замечательное, что нам очень помогают, и мы с Артемисом иногда можем отдохнуть.

Эра – очень красивая девочка, у нее уже есть немного кофейных волосиков на маленькой головке. У нее милое личико и пока еще голубые глаза. Мне сказали, что цвет глаз ребенка может со временем измениться.

Я не ожидала, что они у нее будут такого цвета. Полагаю, что это она унаследовала от кого-то из других поколений. По словам мамы, у моего отца были голубые глаза, так же как у матери Артемиса и у Ареса, и, конечно же, Арес не упустил возможности поиздеваться над Артемисом по поводу истинного отцовства.

- Прости, брат, – Арес произносит драматично. – Я пытался противостоять этому, но у Клаудии такая решимость, она…

Артемис дат ему подзатыльник.

- Имей уважение, Арес.

Арес широко нам улыбается.

- Как всегда такой серьезный, – Арес трясет головой и склоняется над кроваткой, чтобы взять Эру на руки. – И снова привет, красотуля. Кто тут станет сердцеедкой как ее дядя? Кто?

Аполо закатывает глаза.

- Почему бы тебе не сказать, что она будет умной или что-то вроде того? Сердцеедкой как ее дядя? Серьезно?

Артемис вздыхает и садится на кровать рядом со мной. Мне все еще немного больно.

- Тебе что-нибудь нужно? – трясу головой.

Мы сидим и наблюдаем, как все борются за внимание Эры.

***

4 июля…

В первый раз за последние месяцы мы с Артемисом остались наедине.

Эра осталась дома со своими бабушкой и дедушкой, которые более, чем рады посидеть с ней. Думаю, что это первое четвертое июля, которое мы с ним проводим вдвоем с того дня, когда мы были еще подростками, когда мне пришлось отвергнуть его из-за сеньоры Софии.

Мы приехали на красивый немноголюдный пляж в нескольких часах езды от дома. Сидим на песке, в темном небе прекрасная луна, которая отражается в море. Рядом с пляжем есть набережная, на которой виднеются люди. Ветер сдувает мои волосы назад, и я бросаю взгляд на мужчину рядом с собой.

- Здесь чудесно, – говорю ему честно и кладу голову на его плечо, понимая, что он дрожит. Я выпрямляюсь. – Ты замерз?

Артемис качает головой.

- Нет.

Я свожу брови.

- Ты дрожишь.

Он не смотрит на меня, и указывает на набережную. Внезапно, оттуда начинают запускать фейерверки, котрые взрываются над морем тысячами цветов. От удивления я открываю рот, потому что это невероятно впечатляюще. Я поднимаюсь и подхожу ближе к воде, чтобы насладиться видом. Конечно же, Артемис должен был подготовить что-то подобное. Я чувствую, как он следует за мной.

- Очень красиво, – поворачиваюсь к нему. – Я в восторге, это… - Я умолкаю, видя, как он на песке становится передо мной на одно колено.

Я прикрываю рот от недоумения, потому что такого я вообще не ожидала.

- Клаудия, – начинает он, – я не очень хорош со словами, но сегодня под светом этих фейерверков, я очень сильно постараюсь. Я вырос с тобой, ты была моим другом, опорой и моей первой любовью.

В голову приходят моменты, когда он в детстве показывал мне язык во время споров.

- Мы преодолели много всего вместе, – продолжат он.

Я помню, как он каждый раз помогал мне, когда я ходила во сне и с моим страхом темноты. Как я промывала ранки на его костяшках, когда он ввязывался в драки, как он защищал меня, когда ко мне приставали в школе. Помню спокойствие его кофейных глаз, в то время как он говорил: я создаю пространство для тебя.

- Наш путь не был простым, и было много препятствий, но мы вместе уже чуть больше года, и теперь у нас есть наша замечательная Эра – говорит эмоционально – у меня нет ни малейшего сомнения, что именно с тобой я хочу провести остаток своей жизни. С женщиной, с которой я хочу создать семью. Для меня, всегда была только ты.

Крупные слезы стекают по моим щекам.

- Так что этот Айсберг, Супер-кот и мужчина, который влюблен в тебя до мозга костей, задает тебе вопрос сегодня, четвертого июля: Ты выйдешь за меня замуж?

Он поднимает руку, в которой лежит коробочка с кольцом. Я отрываю руку от своего рта и улыбаюсь сквозь слезы.

- Да, конечно же, да.

Я склоняюсь к нему и обнимаю. Фейерверки продолжают взрываться в ночном небе, освещая нас. Когда я отстраняюсь, он надевает кольцо мне на палец и целует меня.

Это поцелуй, наполненный эмоциями, любовью, обещаниями. Артемис останавливается и прижимается ко мне лбом, глядя прямо в глаза.

- Ты не отказываешь мне в этот раз, хм? – Шутит он.

Я глажу его по лицу, касаясь щетины, и страстно целую в качестве ответа.

Эпилог:

10 лет спустя…

Клаудия

Мои тесные очки скрывают меня от беспощадного солнца пляжей Южной Каролины. Мне нравится ощущать тепло на своей коже. Шум пребывающих к берегу волн так расслабляет. Я лежу на песке и загораю. Мне нужен был этот отпуск.

Управление собственной рекламной компанией и фондами, которые я открыла с помощью Артемиса меня выматывает, и совсем не оставляет свободного времени. Однако, я всегда стараюсь проводить достаточно времени со своей семьей, особенно с детьми и мужем. А летние каникулы – это святое.

- Мама! – Аид, мой младший сын, бежит ко мне с руками в песке, полными ракушек. Его влажные рыжие волосы облепили маленькое личико, на солнечном свету его медовые глаза выглядят такими ясными, и на щеках проявляются веснушки. – В это раз я нашел целую кучу.

Его старшая сестра идет позади него со сложенными на груди руками и раздраженным выражением лица. Иногда я чувствую, что она ведет себя, как маленькая тетя. Я опираюсь на локти, чтобы приподняться и улыбаюсь.

- Вау, как много, – ему нравится коллекционировать предметы из мест, которые мы посещаем. В его комнате полно разных вещей из стран, в которые мы ездили. – Тебе нужно выбрать наиболее красивые для твоей коллекции.

- Как будто бы в его комнате итак уже не полно всяких вещей, – вставляет его сестра, и я смотрю на нее.

- Эра…

- Ну правда, мама, дверь уже даже полностью открыть нельзя.

- Ты преувеличиваешь.

- Я спросил, какие ей нравятся, мама, и она опять вредная, – обвиняет Аид.

На кого он похож?

- Кого ты назвал вредной?

И так начинается перепалка. Я успокаиваю их, и у нас происходит наша обычная беседа на тему толерантности между братьями и сестрами. Эра вздыхает.

- Прости, вулкан, – она называет Аида так из-за цвета волос.

- Все нормально, – отвечает он, но его надутые губки так милы, что могли бы убедить кого угодно, даже его сестру с плохим настроением.

Эра склоняется и дружелюбно трепет его волосы.

- Ладно, я помогу тебе выбрать лучшие, – говорит она.

- Лучшие? – Надутые губы сходят с лица, и его наполняет радость.

Аид - красавчик, они оба красивые. Мои малыши, мои детки. Я смотрю, как они возвращаются к берегу, встречая по пути своего отца.

Мой муж только что вышел из воды. Годы ему очень идут. Как ему удается становиться все красивее? Это не нормально. Он продолжает заниматься спортом каждое утро. Вода стекает по мышцам его груди и твердого пресса, таким же, как и на руках. Эта щетина, которая мне очень нравится, все еще украшает его волевой подбородок. Он трясет головой, чтобы немного подсушить волосы, а затем проводит по ним рукой, и я прикусываю верхнюю губу. Думаю, что мне нужно пройтись языком по этому торсу, когда дети заснут.

Артемис подходит, целует меня и садится рядом.

- Твое выражение, когда ты смотришь на меня, думая о всяких пошлостях, очевидно, Клаудия.

Я улыбаюсь.

- А ты на что-то жалуешься?

- Вообще ни на что, – он приближается к моему уху. – На самом деле, я думал, что когда дети уснут…

Наш мозг, как обычно, думает об одном и том же.

Со всеми нашими обязанностями, его компанией, моей, детьми и фондами, иногда мы проводим долгое время без интима, и мы даже не осознаем это, пока не начинаем липнуть друг к другу, полные желания. Полагаю, что это взрослая жизнь.

- Уже поздно, надо возвращаться в отель и собираться, чтобы пойти на фейерверки, – говорит Артемис, гладя мою обнаженную спину.

У меня раздельный купальник и меня не волнует, что видно шрам от кесарева сечения с Аидом, так как я не могла его родить сама, как было с Эрой. Или шрам от аппендицита, так же как и растяжки после беременности. Я благодарна своей маме за то, что она научила меня любить себя такой, какая я есть.

Пусть земля будет пухом для моей прекрасной старушки. Она ушла пару лет назад. Прожила гораздо дольше, чем ожидали врачи, и думаю, что у нее появилось много сил, когда родилась Эра, а затем Аид. Ее внуки стали для нее силой и желанием жить до последнего. Меня утешает то, что она смогла насладиться последними годами со своими внуками и была очень счастлива.

Я надеюсь быть такой же хорошей матерью, как и ты, мама. Хотя ты и совершала ошибки, но ты дала мне столько любви. Ты научила меня взращивать в себе любовь и храбрость. Надеюсь, что не разочарую тебя.

- О чем думаешь? – Артемис приобнимает меня за плечи.

-О маме.

Он целует меня в висок, и я отталкиваю от себя всю печаль. Мы приехали на наши традиционные каникулы семьи Идальго не для этого. Пять лет назад появилась традиция приезжать на эти пляжи для празднования 4 июля. Члены семьи Идальго приезжают сюда со всех частей страны, чтобы увидеться, по крайней мере, раз в год. Это была идея дедушки для того, чтобы сблизиться со своими сыновьями и их потомками, и она сработала.

Мы зовем детей и возвращаемся в отель, чтобы помыться и переодеться. Мы изо всех сил не даем Аиду уснуть на диване после ванны, мы все вместе по традиции идем смотреть шоу. Спускаемся на пляж, где все будет происходить, и садимся на раскладные стулья. Аид садится у моих ног, а Эра встает позади отца и обнимает его за шею.

Перед нами начинают взрываться фейерверки.

- Вау! – Восклицает Аид и смотрит на меня, чтобы убедиться, что я тоже смотрю.

- Впечатляет, да? – Он снова и снова кивает.

Я поворачиваюсь к мужчине всей своей жизни. Свет цветных фейерверков отражается на его привлекательном лице. Будто чувствуя мой взгляд, он тоже смотрит на меня, и в этот момент мы снова становимся теми взволнованными подростками, как в то четвертое июля много лет назад.

Артемис берет мою руку и целует ее.

- Счастливого четвертого июля, Огонь, – шепчет.

- Счастливого четвертого июля, Айсберг.

Я никогда не думала, что такое счастье возможно. Что мы с ним снова встретимся и сможем возродить эти чувства на всю жизнь. Я чувственно сжимаю его руку, потому что на это раз я ее ни за что не отпущу.

Не смотря на раны и время, у нас у всех есть способность искренне любить и быть любимыми. И даже если жизнь поднимает и опускает тебя, как ей вздумается, рано или поздно ты найдешь этого человека, который будет крепко держать твою руку в горе и в радости, человека, который будет видеть тебя насквозь,

через тебя.

КОНЕЦ