Черствое сердце (СИ)

Глава 18. Замкнутый круг

Снова больница: неровные стены с потрескавшейся краской, часы ожидания и неудобные скрипучие сидения, дурацкие стенгазеты, читая которые начинаешь примерять все перечисленные в информации симптомы на себя (и самое, что интересное, половину из них действительно находишь), перешептывание и гнетущая тишина коридоров, четкое ощущение границы между жизнью и смертью…

Было уже около семи часов утра. Объединенные горем, мы с ведьмами сидели на кушетке под окном и терпеливо отсчитывали секунды, минуты.

— Все будет хорошо! — твердила я, и мою руку крепче сжимали.

— Твои слова, да Богу в уши! — вздохнула Машка.

— Он все слышит, — авторитетно заявил байкер, заглянувший, чтобы поддержать нас. Я бросилась его обнимать. — Почему, когда я тебя вижу, ты все время ревешь? Не волнуйся. Сильным ведьмам не пристало лить слезы. Верь в лучшее, и оно обязательно произойдет!

Михаил поглаживал мои волосы, и шептал что-то еще тихое и умиротворяющее. Спокойствие постепенно вселялось в сердце. Ангел побыл с нами до появления подкрепления в лице Маринки, Вити и пельменя.

Признаюсь, что не смогла позвонить маме и рассказать о случившемся. Переложила эту миссию на плечи сестры, а она (Маринка такая же трусливая) торжественно переадресовала просьбу мужу. Пока мы жались друг к дружке, как воробьи, Виктор говорил с мамой по телефону, после чего в больницу примчалась и она. Встревоженная, с красными глазами, отвергла успокоительное, накостыляла нам с сестрой за трусость и села на кушетку. Митька, добрая душа, окутал и Марий, и бабушку "сонным покрывалом". Так что они очень быстро стали зевать, и воспринимали реальность не так остро, как я. Меня успокоить было сложнее. Я дважды порывалась просочиться к папе, и повторить подвиг, опробованный на Вове. Получила такой сильный подзатыльник от Карла, что чуть не отправилась в травматологию.

— Забыла, как пережила клиническую смерть? — приструнил меня он, и прикрыл двери реанимационной. — Зато я помню. И то, как славно почувствовали себя твои друзья. Особенно беременная подруга. Показать?

Я замотала головой, мол, никаких наглядных пособий мне не требуется.

— Я сам перенервничал, возвращая тебя с того света. Давай без повторов на бис, хорошо? — сказал вампир.

Обидевшись на него, я отвернулась к двери, и в этот момент коридор наполнился звуками шагов. Уверенных, четких. Я ждала того, кто появится на пороге, чтобы потребовать от него доли такого нужного мне тепла.

— Привет, мне Римма позвонила, — обнял меня Вова и крепко прижал, надеясь хоть как-то поддержать в такую тяжелую минуту. Я снова вспомнила слова мамы, очень четко описавшие признаки для опознания моего мужчины: "Тот, кто всегда будет рядом, когда он нужен. И несмотря ни на что!" — говорила она. Фраза звучала сейчас в моих ушах громко-громко. Я еще раз посмотрела на Вову — теплого, близкого, обычного, — того, с кем можно почувствовать себя в безопасности…

Пышке-ведьме стало лучше уже на второй день пребывания в больнице. Хотя раны от зубов заживали долго и, девушка все время жаловалась на то, что останутся шрамы. В случае с папой, такого чудесного исцеления не произошло. Мы по очереди караулили в его палате, молясь Богу. Куран не появлялся. О его исчезновении я думала лежа в ванной. Странно ведь: вампир в таких сложных ситуациях обычно не оставлял меня, а сейчас…

Все-таки он сволочь редкостная! Эгоист!

И, тем не менее, я хотела увидеть его. Очень. От одной только мысли, что его нет со мной, дико болело внутри. Я позволила себе поплакать. Умылась. Спустила воду, вытерлась, оделась в домашнюю растянутую футболку (папину, кстати) и вышла в коридор. Ужаснулась непривычной, режущей слух, тишине. Дома никого не было, кроме меня и Василия с Холодцом — мама предпочла остаться в больнице.

В двери позвонили. Я открыла и подавила желание снова разреветься. Ночной гость прошел в квартиру, ожидая, когда к нему обратятся.

— Привет! — пролепетала я, стараясь удержаться от истерики, рвущейся наружу. — Что привело тебя…

— Ты, — сухо ответил он, опустив голову.

— Как ты узнал, что я хотела…

— А чего именно ты хотела? — спросил Даниэль.

— Ничего особенного. Посмотреть на тебя и только.

— Да? — хмыкнул он. — Тогда твое желание исполнилось. Я, пожалуй, пойду!

— Нет! — от испуга я ухватила его за руку. Куран обернулся, посмотрел на пальцы, крепко сжимающие его запястье и незаметно перехватил мою руку, сжав в своей.

— Что дальше? — спросил он, а у меня была только одна глупая идея — лечь рядом с ним и не шевелиться. Он сбросил легкую куртку, разулся и позволил еще одному моему желанию сбыться.

Василий оставил нас наедине и не показывался. А мы лежали в моей комнате на кровати, и я смотрела на вампира, рассказывая ему о событиях последних трех суток, пеняя на его эгоистичное исчезновение.

— Почему не появлялся?.. — наконец задала интересующий меня вопрос, и он зашипел. Потом вскочил на ноги и схватился за куртку.

— Вспомни, чем ты занималась тем вечером со своим женихом, и не задавай глупых вопросов! — зарычал Куран.

Теперь взбесилась я, запустила в него подушкой. Расстроилась от того, что не попала, но скандал все равно состоялся. Со слезами, битьем первого попавшегося под руку, обвинениями и прочим.

— Ты мне нужен был! Понимаешь? Нужен. Когда носилась с демонами по парку. Когда я ехала в больницу с отцом. И там, когда ждала результатов!.. А ТЕБЯ НЕ БЫЛО!

— Зато там был твой жених. — Тихо, сквозь зубы, сцедил Даниэль. — Он вполне справился с ролью утешителя.

— Ты… — поняла я. — Был. Там. Видел. Но не подошел. Почему?

Он молчал. Отвернулся к окну, чтобы я не видела его лица.

— Зачем? Мне хватило эмоций… — говорил парень. — Сначала ты с ним…

Вампир осекся. Я заметила, как сжались его кулаки.

— А потом я говорил с Александром. Он рассказал, где ты. Я пошел в больницу. Увидел, как ты жмешься к нему. Мне показалось, что ты вполне…

— Даниэль, — позвала его по имени я.

В теплой комнате, в начале лета мне стало очень холодно.

— Ты был мне нужен…

Куран прекратил психовать. Отложил свою ревность в дальний угол. Бросил куртку обратно на спинку стула, подошел ко мне, крепко обнял, вернув на подушки.

— Сейчас я здесь, — сказал он. — Я с тобой.

От его тихого голоса буря во мне успокаивалась. Почувствовав себя напуганным ребенком, которого может спасти только этот ответственный взрослый, прильнула к нему, жадно дыша запахом его тела, рубашки, волос.

— Расскажи что-то. Я хочу слышать твой голос перед тем, как усну.

— Засыпай, — прошептал он, погладил меня по голове, и полилась речь на французском:

Moi je n'Иtais rien

Et voilЮ qu'aujourd'hui

Je suis le gardien

du sommeil de ses nuits

Je l'aime Ю mourir

Vous pouvez dИtruire

Tout ce qu'il vous plaira

Elle n'a qu'Ю ouvrir

L'espace de ses bras

Pour tout reconstruire

Pour tout reconstruire

Je l'aime Ю mourir

("Я был никем.

И вот сегодня

Я — страж

Сна ее ночей.

Я смертельно люблю ее!

Вы можете разрушить

Все, что захотите -

Ей достаточно раскрыть

Простор своих объятий,

Чтобы все восстановить,

Чтобы все восстановить.

Я смертельно люблю ее!" Жак Превер)

И я уснула, чтобы в пять утра почувствовать мягкий поцелуй. Услышала: "Мне пора идти. Твоя мама вернулась". Я не сразу разжала руки. Мертвой хваткой вцепилась в его рубашку.

— Дина, — рассмеялся Даниэль, — твоя мама, как и твой жених, не поймут, если…

— Проваливай! — обиделась я. Он только усмехнулся и ушел сквозняком из моей комнаты. Сразу после этого в спальню заглянула мама, устало прошаркала к моей кровати и хлопнулась на подушку рядом.

— Он пришел в себя. Этот врач, Карл, сказал, что теперь папа пойдет на поправку. — Пробормотала она, прикрыв глаза. — Мне кажется, нас кто-то проклял или сглазил.

— Это просто год високосный, вот и проблемы, болезни и все такое сыпятся, как из рога изобилия… — сказала я, нервно сглотнув слюну, комком скатившуюся по пересохшему горлу. Возможно, мама права. Сглаз и проклятье нашей семьи — я?…