Черствое сердце (СИ)

Глава 39. Джинн из бутылки или Синяя ведьма

Крайне неприятный диалог о любовном треугольнике все же состоялся. Когда оба парня уставились на меня — один с требовательной и уверенной мыслью во взгляде "Скажи ему, что ты останешься со мной", а второй с мольбой "Господи, пусть она скажет ДА мне!" — я мечтала провалиться сквозь землю. Попросила время, чтобы все обдумать. Они вроде бы согласились. Но буквально на следующий день стали названивать, и через два три слова намекали, мол, ты ж все-таки определись. Я и сама понимала, что надо. Но так не хотелось! В итоге, я почти неделю притворялась отсутствующей. На работу телепортировалась благодаря демонам. А вернувшихся к тому моменту родителей, просила отвечать на телефонные звонки, что меня нет. Ушла, дескать, в магазин.

— Когда вернется? — папа посмотрел на меня, забившуюся в угол. Я покачала головой, а он уточнил. — Завтра?

Я стукнулась об подлокотник кресла. Зачем вслух то спрашивать? Вот спорю, на том конце провода уточнили, в какой конкретно магазин я пошла — в другом городе, что подальше, в Киеве, Запорожье? Причем сто процентов — звонил Вова. Его обмануть было проще простого. А вот с Кураном такие фокусы не проходили. Он если звонил, то с первого этажа, стоя на лестнице в моем подъезде. И когда, слышал, что я в "гостях-минимаркете-кино-на концерте", говорил: "Хватит меня избегать! Я знаю, ты диван давишь!"

— Дина, может, выберешь уже одного? — присел рядом со мной папа, и я чуть не взвыла: "И ты туда же!". Но вместо этого…

— Кого? — оживилась я, и посмотрела на него, ожидая аргументированного взвешенного ответа.

— С кем тебе хорошо? — задал наводящий вопрос папа.

— В данный момент? — изобразила усердные размышления по поводу, и призналась. — Они меня оба задолбали! В монастырь уйду! Или нет. Всех пошлю подальше, сменю место проживания, город. Нет. Лучше планету!

А про себя подумала: "Если на Марсе жизнь таки есть, и Куран сможет туда добраться, стоит ли напроситься в помощницы к бабе Яге? Дальше двора никуда не денешься. Тронуть никто не посмеет. Компания веселая — черти, бесы, старуха и ангел, когда-никогда заглянет. Так людей же к ней ходит — уйма!" Отказалась от идеи.

— Солнышко мое, — погладил меня по голове отец. — Я видел тебя рядом с Вовой. И сравнил твое поведение рядом с Данилой.

— С Даниэлем, папа!

— Он, что не русский? — изумился родитель. — Или у тебя еще и третий появился?

— Папа, их двое. Я одна. А Даниэль (Данило) — он француз. К кому я, по-твоему, в гости летала? — постучала саму себя кулачком по лбу.

— А! Так с тобой теперь можно говорить на эту тему! — обрадовался папа, перестав прикидываться, но Курана все равно уперто называл Данилой. — Так вот, когда вы приехали домой, я за тебя очень боялся. Сама знаешь, ты ходила такая… Страшно вспомнить. Потом ты привела Вову. Хороший парень — нечего не скажешь. Но с ним ты другая. Обычная. Тихая. Заторможенная.

— Спасибо за доброе слово. "Тормозом" меня еще никто не называл!

— Не ехидничай! Слушай, что отец говорит! — донеслось из кухни, маминым голосом, который тут же ехидно и тихо добавил. — Ну не тормоз. Так, медленный газик…

— А когда пришел Данило, — (Меня все же передернуло), — ты стала такой как была. Волчок, который завели. И он вертится, вертится. Данило, он конечно, странный. Слишком молчаливый и хмурый. В нем чувствуется опасная сила. Я бы не доверил ему тебя…

Отец замолчал на секунду и внес поправку.

— Я бы не доверил ему тебя, если бы не знал, что ты сама этого не хочешь. А ты хочешь! Я вижу. Причем Данило тебе спуска не дает, но и относится бережно. Хотя, сомневаюсь, что он семейный. В смысле, по нему тяжело определить, нужна ему семья или ему и самому вполне замечательно.

— Значит, ты за Даниэля? — спросила я, и подло поинтересовалась. — И даже, если я уеду за ним во Францию?

Папа задумался. Скривился.

— Нет. Тогда против. И вообще, я за того, кого выберешь сама! Главное, чтобы он тебя не обижал, и ты была счастлива. Потому что для родителей нет ничего хуже и больнее, чем видеть страдания своего дитя.

Договорив, он направился на кухню.

— Ага, только больше запутал!

— Выбирай! — услышала я из кухни ненавистное слово, а потом к прочим звукам добавился шелест фольги от шоколадки.

— Не двигайся! — раздался приказ мамы, с такой интонацией, как у полицейских в фильмах. — Аккуратно, медленно положи сладкое на стол! Руки. Я сказала, руки от шоколада убери! — обезвреживала нарушителя закона и порядка она.

Спрятаться от решения задачки про любовь я хотела в парке. Гуляла, думала о том, что сказал папа. Слушала собственное сердце. И оно шептало только одно имя. А разум этот шепот игнорировал и тщательно взвешивал все "за" и "против".

"Но он же тебя опять предаст!" — было аргументом отказаться от Курана.

"Нет. Хотел бы, уже уехал!"

"Ладно. Приползешь ты к нему на пузе. Опять поверишь в любовь-морковь. Уедешь. Он ведь тебя, как пить дать, увезет. И что мы будем делать во Франции?"

"Любить!" — отвечал смелый романтик во мне, в противовес циничному созданию.

"И много ты так налюбишь? На хлебушек там, на платьишко?"

"Да, согласна. С материальным вопросом у нас не лады. Но как-нибудь разберемся! Найду себе работенку. Максимум буду перевоспитывать клыкастых. А они сами от меня откупаться начнут, лишь бы я их не трогала! Вот и первый капитал сколочу. Как думаешь, на миллион насобираю?"

"О! Вампиры! Малыш, а как же эти кровососущие твари? Ты с ними под одной крышей жить будешь? И Элен. Не забывай о ней!"

"Элен мы передадим Каю. Пусть мозги ей вправит. А с вампирами — справлюсь"

"Ну да, ну да… — ехидно ответило рациональное создание. — Сосиска с человеком тоже справляется!"

"Пока вы тут спорите, одна проблема уже отпадает сама собой!" — влезло третье нахальное и глазастое Я, обращая внимание спорщиков на парочку у родника.

Там, совсем рядом со струящейся водой, стояли двое. На окружающих им было плевать, потому как всецело поглощенные общением на тактильном уровне, они не хотели отвлекаться на постороннее и не стоящее внимания. Парень держал светловолосую девушку за руку, и поглаживал пальцами ее запястье, как делают, желая уединиться в более тихое место. А она сладко улыбалась, упираясь лбом в его лоб. В общем, складывалось впечатление, словно я смотрю на безумно влюбленных.

— Вова, — сорвалось у меня, хоть я и не хотела, чтобы он меня заметил. Я даже попыталась спрятаться за деревом. Но видимо придется сесть на диету, потому что за березкой мне скрыться не удалось.

— Дина? — удивился парень. Испугано развернулся, прикрывая собой незнакомку. А потом сощурился, рассмотрев меня, и сменил эмоциональный спектр. Стал более серьезным. Скорчил такое лицо, будто наслаждался холодным блюдом под названием "Месть". Короче, он был весьма доволен собой. — Привет. Я думал ты в магазине. Уже вернулась? И как там?

— Прекрасно! — слабо улыбнулась ему, собираясь оставить парочку и не мешать идиллии.

— Вов, это твоя невеста? — подала голос незнакомка, и вышла вперед, чтобы рассмотреть меня. — Та самая Дина?

— Да, та самая, — согласилась я, и в следующую секунду получила пощечину.

У меня в глазах все потемнело от такого жеста. Я едва сдержала порыв, чтобы не ответить ей тем же. Но Вова, зная мой характер, влез между нами, оттащив от меня свою подругу.

— Заслужено, — приняла оскорбление я.

— Еще и как! — гордилась собой девушка. — Ты портишь ему жизнь! Тебе нравится с ним играть? Зачем ты делаешь это? Не видишь, что он мучается из-за тебя?

— Вижу, — посмотрела на Вову, стоявшего с опущенной головой, рядом с буйной дамочкой. Он крепко сжимал ее руку.

— И тебе это нравится! Терпеть не могу таких стерв, как ты!

Она еще и сплюнула мне под ноги. Вова ахнул, оттянул ее еще дальше.

— Нет. Мне не нравится. Хорошего вечера! — я развернулась, чтобы уйти. Но Вова зачем-то остановил.

— Подожди, — не позволил просто так, без объяснений, покинуть место он. Догнал меня, и говорил уже не глядя в глаза, без былой уверенности. — Просто ты гуляешь со своим "другом", а я…

— Я поняла. Не нужно ничего врать. — Прервала его я. — У тебя очень хорошая защитница. Она не даст тебя в обиду. Пожалуй, это все. Не буду вам мешать. Приятно отдохнуть!

И он отпустил меня. Постоял несколько секунд, глядя мне в след, и вернулся к девушке, взял ее за руку, увел в противоположную, от выбранной мной, сторону. Теперь наши дороги раздваивались, и каждый выбирал свое направление.

Мне было обидно. Щека болела и жгла. Но неприятное чувство, возникшее после этого события, скорее вызвано эгоизмом. Здоровый, человеческий эгоизм разграничивающий все на: "мое", "чужое" и "то, что могло бы быть моим". Я не стыдилась его. Яга ведь предупреждала — нам с Вовой не суждено быть вместе. Наша свадьба и отношения — зря потраченное время. Особенно для него. Он мог бы найти себе кого-то стоящего, или встречаться с той защитницей. Но зачем-то ухватился за меня. Мне стоило бы отказать ему еще там, в баре, на дне рождении Риммы. Однако я преследовала собственную цель — забыть Даниэля, того, кого безумно люблю. Вот и использовала хорошего, доброго парня Вову.

Обозвав себя двуличной, я немного погрустить у водоема дяди Зеленого (местного водяного). Упрекнула собственные Я (сколько бы их там ни было), выразив им свое ФИ! Ведь могли бы и предотвратить.

Послушала новую песню хора жаб. О любви, и о том, что нельзя терять надежду. Слова незатейливых куплетов, исполненные самим водяным, заставили всерьез задуматься. В итоге, я пришла к выводу: что ни делается, все к лучшему! Вова определился. И Куран совершенно прав — мне пора уже поставить точку, сделать из равнобедренного треугольника скромный любовный угол.

Не теряя времени, отважилась на опрометчивый поступок — хотела сделать вампиру приятный сюрприз и телепортировалась прямо в его спальню (причем получилось с первой попытки!)…

Сюрприз очень даже удался. Куран удивился. И Элен тоже. Она как раз пребывала в его постели. В природном наряде. Точнее в обнаженном виде. Француженка прижалась к моему вампиру всем телом под одеялом — демонстрируя, что он принадлежит теперь ей, что она вытеснила меня из его мыслей.

Даниэля назвать одетым нельзя было, как и протестующим против прикосновений голой девицы. Из чего я сделала определенные умозаключения. К примеру, наверное, уже скользнувшую в вашей голове присказку: "За двумя зайцами погонишься… Оба залюбят до смерти!"

— Дина? — озадачено произнес Даниэль, и тут мой вышеупомянутый эгоизм разыгрался не на шутку. Сначала хотелось сыграть в Ведьму и Дездемона, подержаться за горло вампира, погрозить ему осиновым колом… на батарейках, и всадить… далеко не в сердце. А пониже и сзади! Но потом злость утихла и на ее смену пришло горе. Невыразимое, безжалостное. Стало обидно за себя несчастную. Никому я не нужна. Никто меня не любит!

— Скотина, — фыркнула я, больно прикусив губу.

И в момент, когда нашу скромную компанию надумал разбавить своим появлением ревнивый, но верный своему слову, Кай, я растворилась в воздухе…

"Ты должна сделать выбор!" — я слышала эту фразу столько раз, что теперь от нее просто тошнило. И это мне говорили те, кто с легкостью нашли замену. Ненавижу!

Я чувствовала себя разбитой и униженной. Еле переставляла ноги. Зато двигаться мне помогала здоровенная бутылка водки, которой я размахивала, маршируя по ухабистой дороге между частными домиками. Бубня себе под нос прописные истины из настольной книги феминистки-мужененавистницы, свернула к синим воротам и толкнула их ногой. На меня, со спиртным в руках, обратили внимание все клиенты Яги. Обратили и замерли: мужчины проглатывали слюни, а бабы тихо материли за искушение в чистом виде. Мне было — ПО ФИГУ!

В полной тишине я поднялась по ступенькам, и грюкнула кулаком, а потом и ногой, в дверь три раза.

— Яга открывай! Ведмед… Ведьма пришла! Литр водки принесла! — проорала я, добив обычных смертных.

— Проходите, млейшая, — открыл мне двери черт, прикинувшись помощником экстрасенса. Высунулся приличной частью очеловеченного торса во двор и провозгласил, мол, прием окончен. Впихнул меня в дом и пробурчал: — И не зачем так орать!

— Не бухти. Давай выпьем! — отмахнулась я.

Он выдернул у меня из рук бутылку, оценил, причмокнул губищами и… хлопнул ее об пол. У меня предательски опустилась челюсть.

— Хорошая, но у Яги самогон круче! Идем-ка! — потащил меня в кухню он, где нас уже ждала старуха, накрывающая на стол.

Так я исчезла для мира на… Ай, даже не знаю на сколько! Меня усиленно пытались разыскать друзья. Заглядывали демоны. Мы их спаивали и отправляли восвояси. Вова названивал на мобильный раз двести. Я не брала трубку, так как не могла вспомнить какую кнопку нажать. "Абонент в зоне не досягаемости! Так как временно пьян… Или не временно!" — заявила я, когда Яга все-таки подняла трубку и сунула мне в руку. Надеюсь, я говорила это Вове, а не папе!

Куран рыскал вокруг дома, но войти не мог. Пытался поговорить с Ягой. Она сказала:

— Нет ее здесь, милок!

И мы с рогатым подтвердили ее слова, проорав из кухни: "Шукай Шарик! Вохай Шарик!". Расхохотались, цокнулись рюмками и выпали из сознания на двое суток.

Потом было похмелье. Жуткое. Мерзкое. Опустошенное. Я лежала на столе бабы Яги в ее приемной и наблюдала за танцем зеленых маленьких чертиков. Они исполнили почти все партии из балета "Лебединое озеро".

"Белочки не хватает!" — с сожалением решила я, размышляя на тему алкогольного отравления.

— А вот и я! — весело провозгласила недостача.

Я подняла глаза. Икнула от неожиданности. Передо мной стояла здоровенная белка и, фривольно виляла пушистым хвостом.

— А ну брысь отседава! — распихала по сторонам зеленых чертей вестница белой горячки. — Не ожидала?

Я потянулась, чтобы перекреститься.

— Хватит пугать ее! Она итак остатки разума потеряла! — швырнула Яга в белочку тряпкой и, сбросив мои ноги со стола, водрузила на край горячий бульон. Белка бросилась к тарелке, потянув носом аромат блюда. Через секунду вместо грызуна, приготовленный для меня обед (или ужин) уплетал бес, удачно игнорируя попытки бабули отлупить его клюкой.

— Слушай, Яга, — села на стул я. — А может, давай я подменю тебя?

Ее маленькие белые глаза расширились до размера пяти копеек.

— Ой, — всплеснула руками она. — Ты еще скажи, что в монастырь подашься! Не-е-е.

— Но ты же тогда бросишь все опостылевшее! — зачерпнула из другой, принесенной ведьмой тарелки я. — Кстати, супчик отменный!

— Рада, что тебе понравился! Бульон на костях одного моего клиента…

Я подавилась и отложила ложку.

— Да не из его костей, а из куриных ног, которые он принес, — исправилась бабка, чтобы я снова приступила к еде, но чуть тише добавила: — Хотя мужик такой крупный… Из него холодное получилось бы, зашибенное!

Мой злобный взгляд ее только рассмешил.

Пока мы с Фокой уплетали стряпню, Яга села в свое любимое кресло, и поделилась последними новостями, которые мы благополучно прозевали, борясь с зеленым змеем.

— До твоего появления здесь, приезжали наши папашки. Жен с детьми забирали. Я думала, скучать буду. По Максимке. Но потом ты приперлась… Тоску, как рукой сняло! — говорила она.

Фока подмигнул мне и пнул локтем — вроде как, похвалил.

— Кстати, все спросить некогда было! — вспомнила кое-что я. — На Римме лежало какое-то проклятье. Мы не знали чем его снять и как. Потом Димка влез в гонку за артефактом Савелия. Победил и вроде бы, загадал желание, чтобы ее роды прошли удачно. Но я видела, как ты…

— Изгоняла нечисть? — уточнила Яга. — Считай артефакт сделал свое. Девчонка то жива! А мальчишка ее итак родился бы. Здоровенький и хорошенький. Правда, те беды, которые в них заложены были, в итоге проявились бы чуть позже: они бы часто болели, страдали от случайных несчастий. Я просто чуток почистила их судьбы. Вот с другой твоей сестрой все хуже. Уж не знаю, чем она провинилась перед боженькой, но столько в ней дряни скопилось. Подозреваю, это из-за того, что она до сих пор не смогла найти прощения. Отца не простила за его алкоголизм и вечные скандалы в семье. И Ирку за то, что оставила их одних. Вот эти обиды и грызли ее. Видела, как в малого вцепились? Да-да, все наши эмоции, особенно плохие приобретают форму. Скажем, если ты счастлива, то от тебя исходит свет. Он превращается в зонтик или покрывало, которое укутывает тебя и не позволяет горестям приставать к тебе. Но только в тебе поселится горе, как оно размножается, растет и вскоре начинает вредить тебе, окружающим, близким. Притягивает, магнитом другие несчастья.

Я огляделась вокруг, нет ли в комнате, вокруг меня мелких черных существ. Яга расхохоталась.

— Вот раньше ты была более отходчивой. Сейчас, как зациклишься на чем-то! Ты давай, прекращай это! — Она смеялась надо мной всласть. — Скажу тебе, люблю посмотреть мыльные сериалы наяву! Спасибо тебе. Просто реалити-шоу устроила. Твой Ромео клыкастый тут бродил под окнами: "Любимая, выгляни в окошко, я тебя поцелую немножко" А ты выглядывала. Крутила ему дули, и снова пряталась. Представляешь, что бы сказал Шекспир, увидев такую сцену?

— "Молодец девка"? — предположила я. — А ты, что, и с Шекспиром знакома?

Бес хрюкнул и подавился смешком.

— Он с нее свою Джульетту списывал! — покатывался рогатый. Получил ложкой по лбу. Немного обиделся. Пообещал испортить ее любимую ступу.

— Нет. Не знакома. — Отмахнулась Яга. — Пошла бы и поговорила со своим вампиром. Серьезно. Откровенно. Или до конца жизни мучиться собираешься?

— Не любит он меня. Я его с другой застала. И второго тоже с другой! Никому я не нужна.

Только собиралась впасть в истерику, попричитать, слезы по пятилитровым бутылям разлить, как Яга хлопнула кулаком по столу.

— Не сметь, мокрое дело устраивать!

Я шмыгнула носом, подтерла выступившую слезинку и послушно сложила ручки, приняв позу первоклашки на классном уроке.

— Ну, мужики такие: путают право и лево. — Философски подметила бабка. — Прости уж ему эту вольность. От измен, как и от случая, никто не застрахован. Любить то он тебя не перестал. А то, что ты видела… Думаю, то ошибка. Спиши это на обман зрения. Ты же тоже очень его любишь. И не ври мне!

Как тут соврать! У нее ж глаза-рентгены. Она все на перед знает.

— Люблю, — призналась я. Но обида моя никуда не делась и я немного вспылила. — Не хочу прощать. Надоело. Я от него столько натерпелась. Мне нужно быть единственной для него. А он…

— А он у тебя единственный? — подловила Яга. — То-то же! Собирай мозги в кучку, дуй к своему мужику. Мне его уже жалко. Днем и ночью, пока вы тут пьете, не просыхая, стоит под домом. Караулит. С места не двигается. Дождь льет — он стоит. Солнце жарит — он стоит. Скоро в пень превратится. И грибы на ём расти начнут. Мухоморы! Ты вампира в мухоморах видела? Что башкой машешь? Не видела? Так иди, посмотри. Очень веселенький.

— Может… — вяло повозила ложкой в тарелке я, надеясь найти там повод остаться и не встречаться с Кураном.

— Не может! — отрезала Яга. — Никаких отмазок, как вы, молодые, говорите. Хватит мне тут жилплощадь занимать. Дуй отседова!

И меня просто безжалостно вытолкали на улицу. Я посмотрела на запертую входную дверь, представила, как буду колотить кулаками и требовать, чтобы меня пустили обратно. Комичная ситуация! Поэтому, чтобы не уронить достоинство, уж совсем ниже плинтуса, медленно пошла к воротам. Около них тоже постояла минут двадцать, пока они сами не отворились — терпение Курана лопнуло, он потянул за ручку.

— Привет, — сказала, притворяясь будто все замечательно.

— Пойдем, — потянул меня уставший и грязный вампир. — Поговорим о твоем поведении.

— О моем? — взбесилась я.

Даниэль не собирался спорить. Он вытащил меня на дорожку, ведущую к остановке, и обошелся самым действенным способом закрыть рот истеричной ведьме — поцеловал. Чувствуя его губы, теплые, нежные, такие любимые, я расслабилась, прекратила сопротивляться, и приготовилась выслушать его объяснения. Не исключено, что поверила бы, и измену списала бы на плохое зрение.

Но разговор дальше поцелуя не продвинулся. Потому что к сладкому, как полагается, примешалась горечь. Горечь резкой и неожиданной боли. Откуда она пришла? Кто ее принес? Узнать ответы я смогла только, когда очнулась. На полу. В незнакомом помещении.