Что приносит тьма

ГЛАВА 32

Неожиданно очутившись на свободе, Колло спотыкающейся рысью припустил по аллее, неуклюже прижимая ладони к бокам. Полы его поношенного пальто развевались на сыром ветру.

Себастьян не стал удерживать француза.

Ему припомнились очертания кареты в ночи, перепуганный юный взломщик, бежавший к тем, кого он полагал своими союзниками, смертоносная вспышка пламени из темного дула винтовки. Кто мог так жестоко обойтись с парнишкой?

Ответ был очевиден: люди без зазрения совести и неразборчивые в средствах.

Те, кто не считается с потерей собственных агентов.

Те, у кого на карту поставлено куда больше, чем какой-то бриллиант, пусть даже редкий и крупный.

Все еще прокручивая в голове откровения Колло, Девлин вынырнул из аллеи в шумную суматоху большой улицы. Кто-то пиликал на скрипке, с полдюжины ирландцев танцевали джигу под одобрительные возгласы и смех одетых в лохмотья женщин. За ними, на противоположной стороне улицы стоял худощавый человек с изрытым оспинами лицом и в шляпе с узкими полями. Прислонившись плечом к кирпичной стене и засунув руки в карманы, он делал вид, что разглядывает улыбавшуюся ему бойкую рыжеволосую девицу. Однако когда Себастьян свернул к югу, в сторону Ковент-Гарден, мужчина поправил шляпу и, оттолкнувшись от стены, двинулся за ним.

Направляясь вверх по людной улице, Девлин сознавал присутствие соглядатая за своей спиной. Тот держался поодаль, стараясь не слишком приближаться. Но когда виконт остановился, чтобы взглянуть в запотевшее окно кофейни, следовавшая за ним тень остановилась тоже. Темноволосый незнакомец с узким, резко очерченным лицом, маленьким носом и острым подбородком был одет как поденщик или подмастерье…

Или как человек куда более сомнительного ремесла.

Тихонько посвистывая, Себастьян продолжил свой путь.

Преследователь не отставал.

По мере их приближения к улице Лонг-Акр толчея на улицах рассеивалась, округа становилась более приличной. Прибавив шагу, виконт свернул направо на Лонг-Акр и юркнул в темный дверной проем пуговичной лавки. Рябой вышел из-за угла, ступил три-четыре шага, прежде чем понял, что его цель внезапно исчезла, и резко остановился.

Выступив из дверного проема на свет уличного фонаря, Себастьян спросил:

– Кто вы и какого дьявола идете за мной?

Незнакомец стремительно обернулся. Вместо того чтобы притвориться непонимающим или испуганным, он выхватил из-под пальто грозного вида нож, ринулся вперед и полоснул по животу Себастьяна с такой силой, что распотрошил бы его, вонзись сталь в плоть. А так лезвие пропороло подушку, которую виконт обычно использовал в качестве накладки на торс. Белые перья пыхнули в стороны, осыпаясь трепещущим потоком на мокрую мостовую.

– Qu’est ce que c’est?[26] – на какой-то миг в замешательстве уставился на Девлина нападавший.

– Ах ты ж, сволочь, – выругался Себастьян, лягая противника по запястью.

Нож, завертевшись, отлетел в темноту. Следом Девлин нанес короткий прямой удар, который пришелся по скуле неизвестного и развернул его в сторону. Вторым ударом виконт смазал рябого по уху, сбив шляпу.

С разъяренным ревом тот нагнул голову и бросился на Себастьяна, размахивая кулаками. Но пух под ногами оказался склизким, подошвы нападавшего поскользнулись, и он потерял равновесие. Девлин отвесил еще один тумак ему в висок. Противник бросился наутек.

Соскочив с тротуара, он едва не угодил под коляску извозчика, запряженную норовистой гнедой кобылкой. Лошадь попятилась, испуганно заржав, а рябой бросился бежать по узкому переулку, ведшему к церкви Святого Павла и рынку Ковент-Гарден.

Девлин ринулся за ним.

Они выскочили из переулка на широкую рыночную площадь, лотки на которой уже были закрыты ставнями. Днем перед церковью Святого Павла размещался крупнейший столичный овощной рынок. Ночью это место переходило во владение лондонского полусвета. Накрашенные женщины в декольтированных платьях свистели и улюлюкали, пока мужчины пересекали площадь, неуклюже поскальзываясь на подгнивших капустных листьях и раздавленных фруктах.

Злоумышленник был худощавым, ловким и удивительно быстроногим. Вскоре Девлин обнаружил, что не только не догоняет его, но с трудом поспевает следом. Они промчали между рядами закрытых лотков, перепрыгнули груды мусора и обогнули оборванных сонных мальчишек, которые с недовольными криками выползли из-под темных прилавков. По противоположной стороне площади ехало старомодное ландо с парой разномастных лошадей в упряжке и седобородым кучером, облаченным в потертую ливрею. Единственная пассажирка экипажа – увенчанная тюрбаном вдова была либо слишком бедна, либо слишком скупа, чтобы нанять лакея для выездов. В прыжке с разбегу противник Себастьяна ухватился за скобу на задней стенке кареты и вскарабкался на запятки.

– Черт подери, – раздраженно выдохнул виконт, между тем как ландо покатило вверх по улице, унося своего непрошеного пассажира. Рябой, по-прежнему держась одной рукой за скобу, вскинул другую в насмешливом салюте.

Себастьян пробежал за каретой еще два квартала. Затем экипаж свернул на Стрэнд и, набирая скорость, направился на запад.

Девлин сдался.

Он согнулся, опираясь ладонями о бедра и судорожно втягивая воздух в пылающие легкие. Несколько последних перышек летало вокруг, словно мягкие хлопья первого снега.

– И кто же это был? – поинтересовалась Геро, останавливаясь на пороге мужниной гардеробной. В доме стояла тишина, комнату освещал только один подсвечник на туалетном столике.

– Не знаю. Но он француз. – Стащив испорченную рубашку через голову, Девлин развязал тесемки, удерживавшие то, что осталось от накладки на талии, и нахмурился при виде открывшейся под тканью плоти. Кончик ножа неизвестного пропорол так глубоко, что оставил длинный, болезненный след на нижней части живота.

– Ты приобретаешь впечатляющую коллекцию порезов на торсе, – заметила жена, отталкиваясь от косяка. – Теперь требуется всего лишь располосовать твой правый бок, и симметрия станет полной.

– Ха, – проворчал Себастьян, бросая в супругу разодранную накладку.

Геро, смеясь, увернулась, затем открыла фляжку со спиртом и обильно полила им сложенную чистую тряпицу.

– Кто бы ни был этот злоумышленник, он, очевидно, шпионил больше за Жаком Колло, нежели за тобой. Иначе бы знал, что твое выдающееся брюхо начинало свою жизнь пуховой подушкой.

– Скорее всего, ты права. В таком случае возникает вопрос: кто выслеживает Колло? И по какой причине?

Приблизившись, Геро прижала смоченную спиртом ткань к порезу. Себастьян с громким присвистом втянул в себя воздух.

– Жжет, да? – ласково поинтересовалась жена.

– Не знай я тебя, мог бы заподозрить, что мои страдания доставляют тебе некое изуверское удовольствие.

Виконтесса хмыкнула, склоняя голову и сосредоточиваясь на своей задаче.

– Повтори мне еще раз, что сообщил Колло о той краже.

Себастьян повторил, наблюдая, как мерцающий свет стоящих рядом свечей танцует на лице жены, как она прикусывает нижнюю губу, обрабатывая рану.

– Почему у меня отчетливое ощущение, будто ничего из рассказанного мною не является для тебя новостью?

Геро отложила тряпицу и тщательно закупорила фляжку.

– Что ты знаешь об отце принцессы Каролины, герцоге Брауншвейгском?

– Боюсь, немного.

– Герцог был удивительно образованным и неординарным человеком – настоящим учеником эпохи Просвещения. Его резиденцию в Вольфенбюттеле называли «Северным Версалем». Это было пристанище поэтов, художников и литераторов, дворец с уникальной коллекцией книг, картин и изысканной мебели.

– Похоже, Даниэлю Эйслеру там понравилось бы, – заметил Себастьян.

– Наполеону точно понравилось.

– Он разграбил замок Брауншвейга?

– Полагаю, «отнял» более верное определение. – Геро присела на краешек скамейки, между тем как Себастьян налил в таз для умывания теплую воду. – Наполеон таил злобу на герцога. Видишь ли, помимо того, что Карл Вильгельм был шурином короля Англии, тестем принца Уэльского и покровителем художников и ученых, он также считался одним из лучших полководцев Европы. Когда американские колонисты подняли против нас мятеж, добрый король Георг даже просил Брауншвейга возглавить британские войска. Тот отказался.

– По какой-то конкретной причине? – глянул на жену Девлин.

– Некоторые утверждают, будто герцог желал Георгу поражения, поскольку симпатизировал делу американцев.

– А это так?

– Подозреваю, что да. В 1792 году уже французское революционное правительство обратилось к полководцу с просьбой взять на себя командование их армией. Он также отказался, однако выразил поддержку проводимым реформам.

Себастьян потер лицо и волосы, смывая золу и жир.

– Тогда почему он согласился руководить объединенными силами Австрии и Пруссии?

– Не знаю. Вероятно, ему просто не оставили выбора. Но недоверие Брауншвейга к австрийцам было общеизвестно, как и его мнение, что император Австрии – кстати, тоже родственник герцога – круглый дурак.

Девлин потянулся за полотенцем.

– По словам Колло, во время похищения королевских драгоценностей войска Брауншвейга стояли всего в ста милях от Парижа.

– Совершенно верно, в Вальми, – кивнула Геро. – Известно, что революционное правительство пыталось договориться с герцогом – убедить его отступить. Переговоры действительно имели место.

– И?

– Предположительно, они ни к чему не привели.

– И все же герцог не пошел на Париж, – нахмурился Девлин.

– Не пошел. И каждый день его проволочки давал французам возможность подтянуть новые силы. Ты знал, что Иоганн Вольфганг фон Гете был с прусской армией в Вальми?

– Нет, не знал.

– Его рассказ о тех событиях весьма интересен. Гете был убежден, что затевается какое-то предательство. И утверждал, будто никаких вразумительных причин откладывать наступление не было.

– Но ведь в конечном итоге сражение состоялось.

– В конечном итоге состоялось. Хотя по большей части свелось к незначительной перестрелке. После чего Брауншвейг просто-напросто… отступил. На следующий день Национальный конвент упразднил монархию и объявил Францию республикой. Не прошло и четырех месяцев, как Людовик XVI был обезглавлен.

– Хочешь сказать, Колло прав – герцога подкупили?

– Если верить молве, его ценой стали пять миллионов ливров.

– И часть этого платежа имела вид «Голубого француза»?

– Таковы слухи.

– Правдивы ли они? – покосился на жену Себастьян

– Мне этого не говорили.

Ее слова, по сути, не давали ответа на его вопрос.

Глаза супругов встретились. И Себастьян снова испытал тревожное ощущение, что независимо от того, насколько они с женой станут близки, тень Джарвиса и преданность Геро своему отцу всегда будут стоять между ними.

– И после всего, что ты узнал об Эйслере – его вымогательствах, ростовщичестве, развратности, – ты по-прежнему считаешь, будто тайна, окружающая голубой бриллиант, имеет какое-то отношение к смерти торговца?

– Так или иначе, имеет.

Геро кивнула, словно придя к определенному заключению, и поднялась.

– Тогда, возможно, тебе будет полезно побеседовать с неким полковником из «Черного легиона» по имени Отто фон Ридезель. Он воевал в Испании с Веллингтоном, пока несколько месяцев назад не получил ранение. Но прежде полковник служил у старого герцога.

Стерев каплю воды, бегущую по щеке, Себастьян отбросил полотенце в сторону. Солдаты «Черного легиона», добровольческого корпуса, созданного нынешним герцогом для борьбы с Наполеоном, славились своей жестокостью.

И неистовой жаждой мести.