Чудачка для пианиста

Глава 16

=Настя=

До четверга я не смогла поднять головы от подушки. Будто выжатая тряпочка, корчилась в постели от слабости, не в силах вытолкать тяжелое тело за пределы комнаты. Даже походы в ванную и туалет стали немыслимым преодолением силы притяжения.

Горовая отнеслась с пониманием к моему состоянию. Это показалось странно-нереальным, пришлось посмотреть на экран телефона, чтобы убедиться, что и правда звонит классуха, а я не сплю.

– Настя, ты молодец, – сказала она с улыбкой в голосе. – Не знаю, что ты там ТАКОГО сделала, но Гроза поставил семестровую одиннадцать. Я попросила его войти в твое положение, но с меня взяли обещание, что ты не будешь пропускать занятия. Ты же не будешь больше?

– Обещаю ходить на все его уроки, даже если буду лежать трупом! Спасибо! Спасибо! – Я запрыгала от радости по комнате, но тут же рухнула на кровать. Голова кружилась, как после карусели, немного мутило от таблеток.

– Трупов нам на уроках не надо, – долетел до моего воспаленного и возбужденного мозга голос Милы Васильевны, – а вот ходить постарайся. Учитель ведь хороший, много почерпнешь полезного. – Классная сделала небольшую паузу, а потом поинтересовалась: – Во сколько в субботу концерт?

– Я не знаю. Мне еще нужно завтра попасть на оркестр. Можно я все-таки пропущу последнюю ленту аранжировки? Я просто не выдержу, если приеду так рано. Пожалуйста, пожалуйста…

– Ох, Настя, чудо ты, – выдохнула женщина, – но талантливое чудо. Давай уже, отсыпайся и лечись. А на концерт я приду, так что не подкачай.

– Спасибо вам еще раз! – Я хлопнула глазами, стараясь не дать волю слезам. Что-то лопнуло в груди от ее слов, по телу побежало сладкое тепло.

– Это моя работа, – глухо ответила классная и отключилась.

Но чувствовалось, что я для нее – не просто работа. И наконец стало понятно, почему мы так долго не могли найти общий язык. Да просто я воспринимала ее совсем не классным руководителем.

Мила Васильевна была мне как строгая мама, которая наказывает за проступок, но в глазах у нее все равно горит любовь. Мама, которой у меня никогда не было. Осознание такой бережности к моему здоровью от чужого человека стало настоящим откровением. От этих чувств сжало ребра и защемило сердце. Да, я могла упираться, злиться на строгость и повышенные требования, но знала, что все это ради меня и моего будущего. Со слабых и спрос маленький, а мне не хотелось в эту категорию. Я согласна на все, лишь бы каждый день чувствовать свою нужность. Лишь бы видеть, что я кому-то дорога. Что мои способности не просто пустой звук и прихоть, как считает отец, а что-то большое и ценное.

Вечером я смогла почитать веселенькую книгу и залезла в соцсети, где наткнулась на входящее сообщение от друга. Никто, кроме него, даже не спросил, что со мной случилось. Будто всем все равно, почему я столько дней не была в сети. Пропала? Ну и ладно. Есть же куча других, более интересных людей.

И зачем мне в друзьях тысячи оболочек, для которых я – пустое место, ведь по сути девяносто процентов друзей не знают меня лично, а тех, с кем я общаюсь чаще, чем раз в месяц – никогда в жизни не встречу.

Какие гадкие мысли лезут в больную голову. Пора прекращать хандрить, нужно брать себя в руки. Вот прямо сейчас и займусь. Люди просто заняты своими делами, вот никто и не заметил моего недельного отсутствия.

Тотоша: Си, Eccentric разваливается *рыдающая рожа* Группе настал Гитлер капут! *еще с десяток ревущих рожиц*

Си: Что-то случилось, пока меня не было? Я еще болею… *зеленый смайл с марлевой повязкой*

Тотоша: Кот сказал, что если ты в субботу не придешь на репетицию, он просто бросит нас.

Си: Что за тупой шантаж? *грозное удивление* Я на концерте буду в это время. Он же знает! *злюсь*

Тотоша: Вот-вот! *разводит руками*

Си: Я постараюсь успеть, но не обещаю. Как там Вадим?

Тотоша: Его в среду не было :( Вроде тоже болеет, но я точно не знаю. На звонки он не отвечает, а в сети его нет.

Си: Мне иногда тоже хочется исчезнуть отовсюду, я даже завидую Вадику.

Тотоша: А как же блоги? Стихи? Песни на ютуб?

Си: Ну-у-у, ради этого и сижу здесь, а так бы давно отовсюду удалилась.

Тотоша набирает сообщение…

Тотоша набирает сообщение…

…и снова…

Как же долго он набирал. Было ощущение, что печатает и удаляет. И снова набирает, но сомневается, отправлять или нет. Через несколько минут сообщение все-таки прилетело.

Тотоша: Си-и-и-и, можно я на твой концерт приду?

Си: В субботу? Ребята же обидятся, если и тебя не будет на репе.

Тотоша: Бли-и-ин… а я хочу тебя послушать.

Си: Тридцать первого придешь? Будет еще один концерт перед вечеринкой для своих :)

Тотоша: Да-да-да! Заметано! Все, я умчал – работать пора.

Я откинулась на кровать и попыталась расслабиться, но в голове шумели слова, плясали ноты… Пора вставать, слишком залежалась.

Часов на десять мир просто меня потерял. Я завалилась бумагами, уткнулась в ноутбук и не выпускала из рук гитару. Так и уснула в беспорядке, головой уткнувшись в нотные листы и прижав к себе мою страдалицу-шестиструнку. Как она выжила после моих объятий?

Утром я обнаружила, что под щекой у меня ноты и ноут, а ноги удобненько расположились в изголовье кровати. Подушка одиноко валялась на полу, а в комнате царил приятный творческий хаос. Насочинялась я от души до трех утра. Это хороший знак: я выздоравливаю. С носа уже почти не течет, а кашель не успел толком и начаться. А все бабушкин чай помог. Хотя от запаха чабреца меня уже немного воротит, но зато эффект потрясающий.

На электронных часах, которые папа подарил мне на прошлый Новый год, был почти полдень. Я усиленно поморгала и выпуталась из бумаг.

– Папа! Ты почему меня не разбудил?!

Отец постучал в дверь и выждал несколько секунд. Он всегда так делал. Я же девочка, мне нужно успеть укрыться, но вчера я даже не разделась.

– Я пытался. – Папа зашел в комнату и, приоткрыв штору, впустил в мой хаос еще и солнечный свет. – Ты просто дралась и мычала, что у тебя еще куча времени.

Я отодвинулась к стене и разодрала спутанные кудри пальцами. Вытянула кончики перед собой. Это же ужас! Не волосы, а мочалка.

– А! Не успею голову помыть. Во сколько там электричка? Мне к часу в Академии нужно быть.

– Давай, я тебя отвезу? – вдруг сказал папа и стал складывать бумаги в стопки. А там и наброски, и стихи, и просто мысли.

Не стала дергаться и смущаться, знаю, что он не полезет в личное, потому спокойно проследила, как он убирает мои художества на тумбочку.

– У тебя своих дел полно, не хочу обременять.

– Какие могут быть дела у старика на пенсии?

На тонких губах появилась слабая улыбка. Я знаю, почему у него такое настроение сегодня, но культивировать хандру не стану. Он – сильный мужчина, а мне сегодня очень нужно надежное плечо.

– И вовсе не старый. И я буду очень рада, если ты меня подвезешь, а если подождешь, пока я быстренько порепетирую, буду самой счастливой дочерью на свете.

– Тогда умывайся и иди кушать гречку с котлетами…

– Только не морковные! – Я закатила глаза и фыркнула.

А папа засмеялся.

– Нет, куриные.