Чудесная миниатюра

Глава пятая

Маркиз расстался с Ванессой в Айлингтоне и возвратился в Карлтон-хауз. Ему нужно было убедиться, что принц принял все меры предосторожности и его жизни больше ничто не угрожает.

И хотя маркиз не признался бы в этом даже себе, он хотел выяснить, какого мнения о Ванессе принц и миссис Фицгерберт.

Гости уже разъехались, и он обрадовался, что во дворце больше нет сэра Джулиуса Стоуна.

Маркиз догадался, что Ванесса испытала шок, столкнувшись с человеком, который так напутал ее в придорожной гостинице.

В то же время он полагал, что она настолько переволновалась, спасая принца от наемных убийц, что не придала особого значения новой встрече с сэром Джулиусом.

«Чем скорее она забудет о нем, тем лучше», — сказал себе маркиз. Его куда больше интересовала судьба арестованных французов.

Пока было только известно, что заговорщиков доставили в Тауэр и уже успели допросить.

— Я рад, что вы вернулись, Рэкфорд, — приветливо сказал принц, когда маркиз вновь появился в Китайской гостиной. — Генерал Корнуолл передал мне, что обменялся мнением с комендантом Тауэра. Тот уверен, что наемные убийцы действовали по приказу Наполеона.

— Нимало в этом не сомневаюсь, ваше королевское высочество, — произнес маркиз. — Наполеон убежден, что в заговоре против него замешан герцог Энгиенский, а направлялся он из Лондона. Так что понятно, почему вы, сир, могли стать мишенью для отмщения.

— Вас не удивляет это покушение? — изумленно воскликнул принц.

— Я не предполагал, что оно возможно, до тех пор, пока не выяснил, как небрежно вас охраняют, сир, — ответил маркиз. — Теперь я понимаю, что поступил очень легкомысленно, не обсудив все меры безопасности с генералом Корнуоллом. — Он помолчал, улыбнулся и добавил: — Вы прекрасно знаете, сир, что в армии терпеть не могут вмешательства посторонних, особенно штатских.

— Да, конечно, с — горечью согласился принц.

Ему часто приходилось доказывать свою правоту. Принц интересовался положением в армии, но у его противников это вызывало только возмущение.

— В то же время, — проговорил он, — мое убийство означало бы успех французов, и тут мы не должны заблуждаться и преуменьшать опасность.

— Миссис Фицгерберт сегодня вечером сказала истинную правду, — отозвался маркиз. — Ваша смерть стала бы не только трагедией для всей страны, но и подорвала бы дух наших вооруженных сил.

Миссис Фицгерберт улыбнулась маркизу, когда он процитировал ее слова. Он решил, что у нее весьма усталый вид.

Конечно, она была на шесть лет старше принца, и ей уже исполнилось сорок четыре года. Обаятельная улыбка, украшавшая ее в молодости, теперь скорее портила подругу принца, обнажая плохо пригнанные вставные зубы.

Они соединились вновь после крайне неудачного брака принца и были очень счастливы. Миссис Фицгерберт как-то сказала лорду Стуртону:

— Деньги у нас в карманах не задерживаются, но мы живем беззаботно, как сверчки.

Маркиз был готов в это поверить, но, зная принца, весьма скептически относился к постоянным утверждениям миссис Фицгерберт, будто они живут как брат и сестра.

Леди Энн Линдли передала маркизу слова миссис Фицгерберт:

— Я отказалась стать женой или любовницей принца, меня вполне устраивает мое положение.

Но, как бы то ни было, они оставались вместе, и никто не сомневался в благотворном влиянии миссис Фицгерберт на наследника престола.

Маркиз поглядел на принца, окруженного своими сокровищами, и подумал — эта мысль часто приходила ему в голову, — что он совершенно необыкновенный человек и его нельзя ни с кем сравнивать.

Очень полный, принц тем не менее изысканно одевался, испорченный до мозга костей, обладал безупречным вкусом, сам исключительно одаренный, окружил себя яркими и талантливыми людьми.

Маркиз был убежден, что еще при жизни принца у него найдутся духовные преемники, которые унаследует его искусство жить, и этот стиль сохранится, даже когда о его царствовании все забудут.

Города, спроектированные его архитекторами, построенные ими дома, усадьбы и сады его друзей создали определенный стиль, которым будут восхищаться потомки.

— О чем вы задумались, мой друг? — внезапно спросил его принц.

— Я думаю о вас, сир, — ответил маркиз.

— И что же вы обо мне думаете?

— У вас много врагов и критиков, сир, — отозвался маркиз, — но гораздо больше друзей и горячих поклонников.

Он говорил предельно искренне и от души порадовал принца.

— Спасибо вам, Рэкфорд, спасибо! — воскликнул он. — Я всегда ценил вашу дружбу. Вы приходили мне на помощь в самые трудные времена. Будем надеяться, что мы оба доживем до лучшей поры!

— И пусть она поскорее наступит, — с волнением в голосе произнес маркиз, и его слова прозвучали как заклинание.

Принц словно забыл, что уже поздно, но еще долго говорил с маркизом, прежде чем отпустил его.

Рэкфорд подумал, не отправиться ли ему в Уайтс-клуб, но его не тянуло к игорному столу, где в ход шли большие ставки. В равной степени он не желал беседовать с политиками или министрами.

Он велел кучеру везти его домой и устало откинулся на спинку сиденья.

Слуги давно ждали его. Раздевшись, маркиз попрощался с ними на ночь, взял газету и сел в кресло у камина, но не стал читать.

Он думал о Ванессе.

В конце разговора, когда маркиз собирался покинуть Карлтон-хауз, принц сказал ему:

— Эта девушка очень хороша собой, Рэкфорд, не правда ли? Я должен как-то отблагодарить ее, ведь она спасла мне жизнь!

— Я с удовлетворением думаю о том, что вас предупредили о наемном убийце задолго до того, как он смог пробраться в вашу спальню, — заметил маркиз.

— Ну а если бы на его королевское высочество напали в саду? — спросила миссис Фицгерберт, в волнении прижав руки к груди. — Там у него могло бы не оказаться защиты!

— Да, конечно, — согласился принц, — но не будем говорить об этом. Как вы считаете, что мне лучше подарить мисс Лэнс, Рэкфорд?

— Несомненно, какие-нибудь драгоценности, — опередила маркиза миссис Фицгерберт.

— Я посмотрю, если ли у меня что-нибудь подходящее, — пообещал принц. — А если нет, вы оба посоветуете мне, что я должен ей купить.

— Мы выберем подарок вместе, — любезно откликнулась миссис Фицгерберт. — Но что все драгоценности мира в сравнении с той радостью, когда я узнала, что ваша жизнь вне опасности!

Двое уже отнюдь не молодых людей нежно улыбнулись друг другу, и маркиз почувствовал, что он здесь лишний.

Думая о них в своей спальне, маркиз пришел к выводу, что если бы принц удачно женился в молодости, то мог бы стать хорошим семьянином, совсем как его отец.

Но теперь уже поздно сожалеть, что он последовал дурным советам, выбирая себе жену.

Брак с принцессой Каролиной Брунсвикской оказался истинной катастрофой. Она постоянно оскорбляла принца и выставляла его на посмешище.

«Несомненно, брак — это лотерея», — решил маркиз. Пример принца свидетельствовал, что никто, даже человек его ранга, не застрахован от унижений в семье и душевных мук.

«Нет, я женюсь еще не скоро», — убеждал он себя.

Проснувшись, маркиз вновь принялся размышлять о Ванессе.

Он понимал, как она волновалась, попав в Карлтон-хауз. Но Ванесса сумела скрыть свои чувства, и маркиз восхитился ее самообладанием.

Конечно, она держалась довольно робко и скованно, но принимала участие в разговорах и охотно отвечала на вопросы.

Ванесса Лэнс была прекрасно воспитана, грациозно приседала в реверансах, изящно двигалась, и он с удовольствием следил за каждым ее шагом, словно она танцевала на сцене.

«Она исключительная девушка», — подумал маркиз.

Он встал по обыкновению рано, потому что любил кататься верхом в безлюдном парке. Маркиз приучил себя к ежедневным верховым прогулкам до завтрака и не изменял этому правилу, даже ложась далеко за полночь.

Солнце уже взошло, предвещая ясный и теплый день, хотя деревья чуть раскачивались от легкого ветерка.

Маркиз пустил лошадь в галоп и скакал до тех пор, пока не почувствовал легкую усталость. Тогда он повернул к дому.

В столовой Рэкфорд-хауза его ждал обильный завтрак. Эта столовая была заново обставлена непревзойденным Робертом Адамом, и в ее бело-зеленых «яблочных» оттенках обоев и белоснежных статуях богов и богинь чувствовалась античная гармония.

Маркиз отдал дань сочным бараньим отбивным, затем перешел к почкам, тушенным с грибами, а напоследок закусил семгой, выловленной вчера в Темзе.

В отличие от своих современников он никогда не пил за завтраком вина или бренди, предпочитая ароматный кофе, который только начинал входить в моду в английском светском обществе.

Он уже заканчивал завтрак, когда в столовой появился секретарь.

— Доброе утро, Граттон, — поздоровался с ним маркиз.

Мистер Роланд Граттон уже давно служил у маркиза и был значительно старше него. На плечах этого человека лежала нелегкая ноша — он вел переписку Рэкфорда, выполнял его многочисленные распоряжения, короче, заботился о порядке в делах и удобствах хозяина.

— Доброе утро, милорд. Я принес вам на подпись несколько писем и положил их на стол. А вот это, по-моему, личное, и я захватил его с собой. Есть и еще одно послание, и по его поводу я жду ваших указаний.

Мистер Граттон протянул маркизу письмо, написанное неразборчивым женским почерком. От него исходил сильный аромат амбры.

Маркиз бросил на него равнодушный взгляд и взял уже раскрытое письмо, показавшееся Граттону самым важным.

К нему обращался управляющий Рэкфорд-парка и просил уточнить указания, касающиеся нескольких построек. Маркиз говорил с ним об этом во время своего последнего визита в имение.

Маркиз подробно объяснил мистеру Граттону, что надо сделать, а когда секретарь повернулся, собираясь покинуть столовую, сказал:

— Подождите минуту, Граттон.

Он надорвал конверт, лежавший на столе, и развернул письмо. Как он и предположил, оно было от Мариабелль Керрин.

Маркиз отодвинул его подальше, ему никогда не нравился резкий запах амбры. Интересно, почему женщины типа Мариабелль считают, будто он способен привлечь мужчин?

Маркиз неторопливо прочел письмо, пока его секретарь стоял рядом и ждал дальнейших распоряжений хозяина.

Маркиз не ошибся, любовница была глубоко обижена и жаловалась на его холодность, утверждая, что они не виделись уже целую вечность.

Своими упреками Мариабелль Керрин нарушила неписаные законы, царившие тогда в обществе. Содержанкам не полагалось предъявлять какие-либо упреки своим покровителям. Они могли быть недовольны только их недостаточной щедростью, да и это никогда не высказывалось открыто.

Впрочем, его совесть была чиста, маркиз просто осыпал подарками миловидную актрису, и она еще месяц назад восхищалась его великодушием. Тогда они наслаждались обществом друг друга.

А потом он уехал на север и задержался у лорда Харгрейва. Вернувшись в Лондон, маркиз несколько раз виделся с Мариабелль в театре или на квартире, которую снял для нее в Челси, но встречи были короткими и совсем не походили на их прежние свидания.

Конечно, он оплачивал все ее счета, и это обходилось ему недешево, платил за содержание лошадей и купленный для нее элегантный экипаж.

Маркиз подарил ей драгоценности, которым завидовали все ее знакомые, а счета к портным достигали просто астрономических сумм. Ни одна из прежних содержанок не могла себе такого позволить.

Но Мариабелль Керрин жаловалась отнюдь не на скупость маркиза. Ее мучила и доводила до слез его «неописуемая жестокость». Ведь всему Лондону известно, что после возвращения из поездки он стал ее избегать.

Маркиз с неприязнью прочел это плохо написанное, напыщенное и мелодраматическое послание.

«Вечно одно и то же, — подумал он. — Рано или поздно каждая из любовниц перестает довольствоваться тугим кошельком и жаждет завладеть моим сердцем».

Нет, маркиз никогда не предлагал и не собирался предлагать руку и сердце ни дамам из высшего света, ни тем более содержанкам, с которыми провел немало приятных часов.

— Черт побери, — произнес он, обращаясь скорее к себе, чем к секретарю, — ну почему женщины ждут от меня невыполнимого?

— Еще одна любящая душа, милорд? — с легкой усмешкой осведомился мистер Граттон.

Он был в курсе многих его романов и знал об их развитии едва ли не лучше самого маркиза.

Рэкфорд небрежно бросил письмо на обеденный стол и протер пальцы салфеткой, не желая, чтобы к нему пристал запах амбры, а потом сказал:

— Рассчитайтесь с ней, Граттон. Не надо мелочиться, пусть она получит сполна. Мариабелль сможет покинуть дом в любое удобное для нее время, но дайте ей понять, что отныне она меня не интересует.

— Я всегда полагал, что она хорошая актриса, милорд, — коротко заметил мистер Граттон.

— Слишком эмоциональна на сцене, а еще больше в жизни, — откликнулся маркиз.

Он встал из-за обеденного стола и направился к двери.

Мистер Граттон вынул надушенное письмо из масленки, куда его бросил маркиз, и, поскольку его хозяин уже был готов покинуть столовую, спросил:

— Возможно, мне следует напомнить, милорд, что у леди Лоури сегодня день рождения. В прошлом году вы послали ей в подарок лилии. Не желаете ли вы сейчас преподнести ей те же цветы?

Маркиз помедлил с ответом.

Леди Лоури занимала особое место в списке его возлюбленных. Его связь с ней тянулась дольше, чем с другими женщинами.

Она была очень красива и талантлива — темноволосая, стройная, превосходная музыкантша.

Неудивительно, что он сильно увлекся ею. Какое-то время маркизу даже казалось, что он в нее влюблен. Но едва ее чары ослабели, как маркиз обнаружил, что она ничем не отличается от прочих дам. Леди Лоури также стремилась привязать его к себе и жаловалась, когда он по разным причинам откладывал свидания с ней.

«Неужели женщины не способны понять, что в жизни существуют не только любовные утехи?» — задавал он себе вопрос.

Недавно маркиз принял горячее участие в дискуссиях палаты лордов по поводу войны и составления акта об отмене ряда социальных ограничений. Он и его друзья полагали, что необходимость в подобном указе давно назрела.

Он присутствовал на различных заседаниях, где требовалось его участие, и леди Лоури напрасно ждала его по вечерам. Однако маркиз не чувствовал себя виноватым, справедливо считая, что государственные дела гораздо важнее личных.

Маркиз наконец принял решение.

— Нет, Граттон, — твердо проговорил он. — В этом году я не стану посылать лилии леди Лоури.

После разбора писем он намеревался поехать в Айлингтон и встретиться с Ванессой. Только теперь маркиз обратил внимание, что на нем по-прежнему костюм для верховой езды.

Он рассчитывал вновь отправиться с Ванессой за город, но сначала хотел с ней откровенно поговорить. Об этом он успел намекнуть ей прошлым вечером.

К сожалению, когда маркиз переоделся и спустился вниз, он узнал, что в библиотеке его ждет младший брат.

Ему и Пирсу предстояло внести в законопроект лишь одну поправку, но без точной формулировки документ нельзя было посылать на рассмотрение в палату лордов.

Это заняло какое-то время, но наконец Пирс покинул Рэкфорд-хауз с черновиком в руках.

Фаэтон маркиза стоял у ворот особняка уже добрый час, а лошади кругами ходили по бульвару, где пышно расцвела лиловая и белая сирень.

Когда маркиз вышел из дома, все пришло в движение, и даже присмиревшие лошади ринулись ему навстречу.

Маркиз забрался на сиденье, взял в руки вожжи, лакей устроился сзади, и они тронулись в путь.

Маркиз не стал подгонять лошадей, но они покрыли расстояние от Беркли-сквер до Айлингтона в рекордно короткий срок.

Когда они остановились у небольшого здания, похожего на кукольный домик, маркиз заметил у калитки другой фаэтон.

Он был не столь элегантен, как его собственный, да и лошади явно уступали его отборной четверке, но маркиз сразу узнал этот экипаж по его показному шику.

Его глаза гневно сверкнули, он быстро спустился и подошел к двери, когда лакей только начал привязывать лошадей.

Маркиз громко постучал, и Доркас, не медля ни минуты, открыла ему дверь.

Он снял шляпу, собираясь войти в дом, а она взволнованно проговорила:

— Как я рада вашему приходу, милорд! Этот джентльмен, которого мы встретили в гостинице, сейчас наверху, в мастерской с мисс Ванессой. Он грубо оттолкнул меня, и я не смогла преградить ему путь. Я не знаю, что мне делать!

— Я с ним сейчас разберусь, — с яростью произнес маркиз.

Он ни разу не был в мастерской, но знал, где она должна находиться.

Маркиз взбежал по узкой лестнице, добрался до площадки и поднялся еще на три ступеньки, ведущие в мастерскую. Она располагалась в самой глубине дома.

Когда он распахнул дверь, до него донеслись крики Ванессы, а секундой позже маркиз увидел, что там происходит.

Ванесса пыталась вырваться из цепких объятий сэра Джулиуса Стоуна.

Она была столь хрупка и миниатюрна, что никак не могла справиться с крепким, сильным мужчиной.

Когда маркиз вошел в мастерскую, сэру Джулиусу уже удалось повалить девушку на кушетку.

Маркиз стремительно пересек комнату и схватил сэра Джулиуса за воротник сюртука.

Но тот настолько стремился овладеть Ванессой, что не услышал ни стука открываемой двери, ни шагов маркиза.

Сэр Джулиус склонился над Ванессой, намереваясь ее поцеловать, когда сильные руки маркиза приподняли его и оторвали от девушки, а потом мощный удар кулака сбил его с ног.

Стоун с грохотом растянулся на полу.

Он беспомощно дергался, пытаясь встать, а маркиз с брезгливостью смотрел на него сверху вниз.

— Вставай, грязная свинья! — грозно приказал он. — Я тебя еще проучу! Ты навсегда запомнишь, как вести себя с честной девушкой. И, надеюсь, поймешь, что она тебя ненавидит!

— Как вы посмели ударить меня, Рэкфорд?! — гневно воскликнул сэр Джулиус.

— Вставай и убирайся отсюда поскорее! Ты от меня легко не отделаешься и до конца своих дней не забудешь, что со мной лучше не связываться, — сказал маркиз.

Сэр Джулиус был старше Рэкфорда, и никто бы не назвал его трусом.

Стоун начал медленно подниматься, сознавая, что маркиз не ударит его, пока он не встанет. Еще не успев распрямиться, он ударил маркиза правым кулаком снизу вверх. Любой судья на ринге удалил бы его за нарушение правил.

Но маркиз ловко уклонился и нанес сэру Джулиусу ответный удар. Это был мощный апперкот, от которого Стоун отлетел к столу и чудом удержался на ногах.

Из разбитых губ струйка крови потекла по подбородку.

Он больше не пробовал атаковать маркиза и злобно глядел на него, тяжело дыша.

— Убирайтесь! — скомандовал маркиз.

— Я не могу бороться с вами в таких условиях, Рэкфорд, — угрюмо заявил сэр Джулиус.

Глаза маркиза зажглись гневным огнем, и он спросил:

— Вы готовы принять мой вызов?

На мгновение сэр Джулиус растерялся. Потом он вспомнил, что маркиз — непревзойденный стрелок и мастерски владеет шпагой. Это могли бы подтвердить многие.

— Нет, черт бы вас побрал! — немного погодя откликнулся он. — Я не намерен рисковать своей жизнью из-за какой-то грязной юбки!

Он произнес эту фразу с нескрываемым отвращением, и маркиз пригрозил ему:

— Еще одно слово, Стоун, и если вы тотчас же не уберетесь из дома, я превращу вас в отбивную!

Нельзя было усомниться, что он поступит именно так.

Сэр Джулиус Стоун, стараясь сохранить остатки достоинства, неторопливо вытер кровь, побрел к двери, взял свою шляпу, лежавшую на стуле, и вышел, даже не взглянув на Ванессу.

Маркиз подождал, пока за ним закроется дверь, и повернулся к девушке.

Ванесса по-прежнему полулежала на кушетке, на которую ее повалил сэр Джулиус.

Она была очень бледна, а ее глаза расширились от страха. Когда маркиз посмотрел на нее, Ванесса тихонько вскрикнула, приподнялась и уткнулась головой в его плечо.

Он обнял ее и крепко прижал к себе.

— Все в порядке, Ванесса, — успокоил он девушку. — Этот негодяй ушел и больше никогда не вернется.

— Я… испугалась, — чуть слышно прошептала Ванесса. — Я… очень испугалась!

«Для этого у нее были все основания», — подумал маркиз. Судя по тому, что он увидел, войдя в мастерскую, сэр Джулиус в конце концов добился бы своего и непременно овладел бы девушкой.

Маркиз почувствовал, как дрожит Ванесса, и понял, что она изо всех сил старается не расплакаться.

— Подобно принцу вы теперь будете надежно защищены, — любезно проговорил маркиз.

Он обвел взглядом мастерскую и увидел на столе две миниатюры — свою и принадлежащую принцу.

Они были вынуты из рамок. Он догадался, что Ванесса уже кончает их реставрировать, одна или с помощью отца.

Затем он заметил, что вторжение сэра Джулиуса, очевидно, оторвало ее от работы над миниатюрой, вынутой из оправы кольца. Она была крохотной и вполне оправдывала свое название.

Кольцо лежало рядом, маркиз присмотрелся повнимательнее и понял, что на миниатюре изображен глаз. Ванесса лишь наметила очертания, но не успела прорисовать детали.

Только теперь он увидел, что поверх домашнего платья на ней был голубой фартук, какие обычно художники надевают, не желая красками пачкать одежду.

Внезапно до него дошло, что разгадка занимавшей его тайны очень проста.

«Какой же я тупица!» — мысленно выругал он себя.

— Расскажите мне всю правду о вашем отце, Ванесса, — попросил он девушку.

Она подняла голову, отодвинулась и настороженно поглядела на него. Опомнившись от пережитого страха, Ванесса осознала, что до сих пор находится в объятиях маркиза, высвободилась из них и пересела.

— Что бы вы хотели… узнать? — спросила девушка, и маркизу стало ясно, что она волнуется.

— Я хотел бы узнать, где находится ваш отец, — спокойно пояснил он. — У меня создалось впечатление, что его нет в живых. — Ванесса ничего не ответила, и, сделав паузу, маркиз продолжил: — Конечно, с моей стороны очень глупо, что я сразу об этом не догадался. Значит, вы сами теперь справляетесь с заказами?

— Иначе нам было бы… не на что жить, — отозвалась Ванесса. — Дом принадлежит теперь мне, но папа почти не оставил денег.

— Вы пишете миниатюры, а заказчики думают, что это делает ваш отец? — уточнил маркиз.

— Я только реставрирую, — торопливо пояснила Ванесса, — и еще расписываю кольца. Отец научил меня этому.

Маркиз бросил взгляд на стол у окна.

— Как вам удается вводить в заблуждение людей? Ведь они уверены, что ваш отец продолжает работать?

— Когда приходит заказчик, я говорю, что отец болен, а я помогаю ему и могу сделать наброски, — призналась Ванесса. Она смущенно покраснела и добавила:

— Боюсь, что я несколько раз подделала его подпись на оборотах миниатюр.

Маркиз улыбнулся.

— Я понимаю, что это было необходимо, Ванесса. Но вы должны осознать что так больше продолжаться не может.

— Вы хотите сказать, что сэр Джулиус еще вернется? — с ужасом переспросила она.

— Не думаю, что он снова рискнет переступить порог вашего дома, опасаясь нарваться на меня. Уж я сдержу слово и изобью его до полусмерти, — откликнулся маркиз — Но вы не застрахованы от других наглецов и авантюристов. Не он, так другой. Вы слишком хороши собой, Ванесса, и вам нельзя жить одной. Да и какой смысл сидеть целыми днями взаперти со старой служанкой?

— Мы были вполне счастливы, — возразила Ванесса, — меня беспокоило лишь отсутствие денег. Доркас стара, и ей нужно хорошо питаться.

Кончив говорить, она растерянно улыбнулась.

— А вы очень молоды и не можете без нее обойтись, — заключил маркиз.

Он протянул руку, желая, чтобы Ванесса вновь оказалась рядом с ним.

— Садитесь поближе. Нам пора откровенно поговорить. Думаю, что сейчас самый подходящий момент.

Ванесса с тревогой посмотрела на него, сняла голубой фартук и положила его на стул.

Маркиз ждал, когда она сядет. Он опять взял Ванессу за руку, ощутив нежность ее тонких пальцев. Для него не имело значения, что один из них перепачкан антверпенской лазурью.

Ванесса, как никогда юная и беззащитная, показалась ему похожей на ребенка, и, осознав, как она неопытна, он внезапно изменил тему и поднялся.

— Я скажу вам, что мы будем делать. Ванесса, — решительно произнес он. — Ступайте и срочно соберите вещи, то, что может понадобиться вам в ближайшие несколько дней. Передайте Доркас, что она отправится с нами. А я сейчас вернусь к себе на Беркли-сквер, закажу дорожный экипаж и вновь буду здесь.

— Дорожный экипаж? — воскликнула Ванесса.

— Мы все поедем в Рэкфорд-парк, — пояснил маркиз. — Вы же сами не хотите оставаться дома и с ужасом ждать, не постучит ли кто-нибудь в дверь. А вдруг ваш третий гость окажется еще хуже двух предыдущих?

Ванесса с содроганием вспомнила о мистере Барселло и сэре Джулиусе, но тут же ее мысли перескочили на более приятные вещи.

— Неужели мы сможем поехать? Как бы я мечтала увидеть ваше имение! И вы хотите взять туда меня и Доркас?

— Я очень хочу этого, и у меня нет времени на долгие объяснения, — откликнулся маркиз. — Делайте, как я сказал, и поторопитесь со сборами. Когда я вернусь, лошади должны сразу тронуться в путь. Не заставляйте их ждать.

— Нет-нет, я сейчас соберусь, — заверила его Ванесса, и у нее радостно засверкали глаза в предвкушении поездки. — Но вы убеждены… что правильно поступаете, приглашая нас к себе?

— Абсолютно убежден, — сказал маркиз, не сводя с нее любящего взора.

Она немного пришла в себя, щеки ее порозовели, и из глаз исчез страх.

Предложение маркиза воодушевило Ванессу, и от счастья она была готова взлететь.

— Не теряйте времени даром, — повторил маркиз. — Мы позавтракаем по дороге. В пяти милях от Лондона есть гостиница, где нас могут неплохо накормить.

— От волнения у меня полностью пропал аппетит, — пожаловалась Ванесса.

Она выбежала из мастерской, опередив маркиза, опрометью бросилась вниз по лестнице и позвала Доркас:

— Доркас! Доркас! Ну что ты скажешь? Его светлость пригласил нас погостить у него в имении. Нам надо срочно собрать вещи.

Маркиз не стал дожидаться ответа Доркас. Он вышел из дома, и его фаэтон понесся с той же скоростью, что и несколько часов назад.

По приезде в Рэкфорд-хауз он вызвал к себе мистера Граттона и вручил ему только что составленный список. Распоряжения заняли целый лист.

Прежде всего нужно было отправить гонца в Рэкфорд-парк, чтобы в имении успели подготовиться к приезду хозяина, во-вторых, послать в Айлингтон карету за Доркас и, в-третьих, поменять лошадей для его фаэтона.

На долю мистера Граттона выпало еще немало дел: отклонить полученные ранее приглашения и отказаться от прежних договоренностей.

Но маркиз привык к точности и рассчитывал каждую минуту. Через час он возвратился в Айлингтон.

Ванесса уже ждала его. Она переоделась в изящное платье из муслина с цветочным рисунком, которое сшила сама. На ней была все та же соломенная шляпка, а на плечи девушка накинула шаль, опасаясь как бы ее не продуло в дороге.

Доркас тоже была готова. В своем черном скромном платье она выглядела весьма степенно, как и подобает спутнице молодой леди. Маркиз решил, что все правила приличия соблюдены, и они могут спокойно отправляться в путь.

Дорожная карета, которую он послал с Беркли-сквер, уже стояла у ворот. Лакей погрузил вещи Ванессы на заднее сиденье и столь почтительно подсадил Доркас. словно она была герцогиней.

— Тебе там будет удобно? — спросила Ванесса.

— Не беспокойтесь обо мне, мисс Ванесса, — откликнулась Доркас. — Надеюсь, вы не задержитесь в пути. Я так боюсь разлуки с вами, что с облегчением вздохну, когда мы снова увидимся.

— Со мной все будет в порядке, — весело проговорила Ванесса.

— И не забудьте запереть парадную дверь, — предупредила Доркас. — Я уже заперла на засов черный ход и закрыла окна.

Ванесса чуть ли не каждый день слышала это от Доркас. Она улыбнулась.

— Не волнуйся. С домом ничего не случится. Лучше подумай, как мы чудесно отдохнем за городом.

В ее голосе вновь прозвучала откровенная радость, оживленная и веселая девушка была необыкновенно очаровательна. Доркас поджала губы, дорожная карета отъехала и вскоре скрылась из вида.

— Не пора ли и нам в дорогу? — спросил маркиз.

— Я сейчас запру дверь, — ответила она, — и можем ехать.

Ванесса повернула ключ в замке и растерянно посмотрела на него. Он был очень велик и никак не умещался в ее атласном ридикюле. Маркиз с улыбкой забрал его.

— Я о нем позабочусь, — пообещал он. — И, чтобы вы поскорее выбросили из головы мысли о доме, замках и задвижках, я завтра напишу моему секретарю и попрошу кого-нибудь из слуг присмотреть за домом.

— Неужели вы это правда сделаете? — переспросила Ванесса. — Как мило с вашей стороны. Правда, я не думаю, что кого-то заинтересует такой дом, как мой. Но вот Доркас вечно боится, как бы к нам не забрались воры и не унесли все драгоценности! — Она заколебалась и сказала: — Знаете, пусть лучше ключ останется у меня. А не то Доркас решит, что к нам в дом кто-то сможет войти.

Маркиз вернул ключ Ванессе.

— Да, испортить отношения с Доркас — это непростительная ошибка!

Ванесса засмеялась.

— Как вы все понимаете! После смерти мамы она контролирует каждый мой шаг, то и дело советует, как мне поступать, и порой я от этого очень устаю.

— И не без оснований, — подтвердил маркиз.

Он помог Ванессе сесть в фаэтон и, когда они уже отъехали, спросил:

— Давно ли умер ваш отец?

— Шесть месяцев назад, нет, чуть больше, — ответила Ванесса. — Я думаю, ему не хотелось жить после маминой смерти. Он и прежде часто хворал, у него был бронхит, прошлой зимой ему было совсем плохо, но он даже не пытался бороться с болезнью. — Она безнадежно махнула рукой. — Я старалась его приободрить, пробудить интерес к картинам, к нашей совместной работе, но он слишком любил маму и не хотел жить без нее.

— Меня это не удивляет, — заметил маркиз. — Судя по портрету в гостиной, ваша мама была очень красива, и человек, лишившийся такой красавицы, вряд ли смог с этим примириться.

Эти слова невольно заставили Ванессу задуматься о себе.

Она сказала себе, что маркиз, наверное, не представляет, как сильно она его любит и какое странное, ни с чем не сравнимое наслаждение испытывает, сидя сейчас рядом с ним.

Когда Ванесса увидела, как сэр Джулиус Стоун вошел в мастерскую, страх буквально парализовал ее. Ей даже показалось, что в ее жилах заструился какой-то смертельный яд.

Он набросился на нее, как дикое животное, и она оцепенела от ужаса, но даже в этот момент могла думать лишь о маркизе.

Девушка молилась, чтобы он пришел и спас ее. И это чудо свершилось.

Да он и сам сказал вчера, что верит в судьбу и по ее велению всегда приходит на помощь в нужную минуту. Маркиз снова спас ее от сэра Джулиуса, как и в тот вечер, когда она в поисках убежища оказалась в его номере, и он сумел ее защитить.

«Я люблю его», — твердила себе Ванесса, когда они миновали забитые экипажами улицы и выехали за город.

Какое блаженство сознавать, что она едет с ним в его имение!

Ну а если бы она осталась вдвоем с Доркас в их маленьком доме, без всякой защиты, где можно было ожидать чего угодно? Теперь это пугало ее больше всего пережитого за последнюю неделю.

Ванесса подумала, что жизнь очень сложна и непредсказуема.

Когда отец был рядом, дни протекали тихо и размеренно. Но после его смерти она не успевала опомниться от стремительного наплыва событий.

Поездка к лорду Дервенту, домогательства сэра Джулиуса Стоуна, появление в доме мистера Барселло, снова сэр Джулиус — одна мысль о выпавших на ее долю испытаниях могла вывести из равновесия.

Но рядом с ней в трудные минуты всегда оказывался маркиз!

С ним она чувствовала себя надежно защищенной и ничего не боялась, но лишь когда они были вместе.

Ванесса не удержалась от вздоха, и маркиз спросил;

— Вас что-то беспокоит?

— Ничего, — поспешно откликнулась она. — С вами мне нечего опасаться. Но я знаю — когда мы расстанемся, мной опять овладеет страх.

— В таком случае выход очевиден.

— Что вы имеете в виду?

— Я постоянно должен быть рядом с вами! — пояснил маркиз. — Если только вы этого хотите.

— Конечно, я этого хочу! — Ванесса не могла сдержать своих чувств.

Ей представилось, что в цоканье лошадиных копыт и грохоте колес фаэтона слышатся одни и те же слова.

— Я люблю тебя! Я люблю тебя! Я люблю тебя!

Они остановились позавтракать в гостинице. Она оказалась куда уютнее и респектабельнее той, в которой Ванесса поздним вечером впервые встретилась с маркизом.

Хозяин поспешил им навстречу и почтительно поклонился маркизу. Его жена провела Ванессу наверх, в комнату с дубовыми панелями и эркерами, прикрытыми ситцевыми занавесками. Там она смогла вымыть руки и привести себя в порядок.

Ванессе стало жарко, она сняла шляпку, пригладила волосы и вернулась в отведенный для них кабинет.

Маркиз уже ждал ее за столом. Он успел заказать легкие закуски и в ожидании их пил шерри.

Маркиз предложил Ванессе бокал мадеры, но она покачала головой.

— Если я выпью за завтраком, то меня будет клонить в сон, — сказала она. — А я хочу быть сегодня бодрой и мечтаю как следует рассмотреть ваш загородный дом.

— Что вы о нем слышали? — поинтересовался маркиз.

— Очень немногое, — ответила Ванесса. — Но я не сомневаюсь, что он поразительно красив.

— Это одно из лучших частных владений в Англии. Рэкфорд-парк никого не может оставить равнодушным, — произнес маркиз. — Но, думаю, вы поймете, Ванесса, что дворец дорог мне совсем по другим причинам.

— Да, конечно, я понимаю — это ваш дом и часть вашей жизни.

— Я бы не мог это лучше выразить.

— Мне хочется поглядеть на ваши художественные сокровища, — продолжила она. — Возможно, какие-то из ваших миниатюр нуждаются в реставрации. На всякий случай я взяла с собой краски.

— Вы намерены таким образом отплатить мне за гостеприимство? — поддразнил ее маркиз.

— Ну, конечно, — отозвалась Ванесса. — Мама всегда говорила, что нужно не только брать, но и отдавать, а я вам стольким обязана.

— Но вы можете отдать мне ничуть не меньше, — спокойно промолвил маркиз.

— Хотела бы я знать, как мне это удастся? — удивилась Ванесса. — Но я готова сделать все, что в моих силах… все, что вы попросите.

Маркиз собирался что-то сказать, но одернул себя.

Вместо этого он завел разговор на другие темы, и Ванессу вновь изумило, как много знает и как увлекательно умеет рассказывать этот человек.

Они решили больше не задерживаться по дороге. Ванессе показалось, что маркиз желает поскорее добраться до своего имения. Дальнейшая поездка заняла у них еще два часа.

Солнце светило ослепительно ярко, и к полудню сделалось совсем тепло. Наконец они миновали массивные кованые железные ворота, и ветви гигантских вязов скрыли от них дорогу, но минутой позже аллея осталась позади, и прямо перед ними предстал Рэкфорд-парк.

Ванесса полагала, что увидит нечто величественное и уникальное, но действительность превзошла все ее ожидания. Загородный дворец был сказочно прекрасен и грандиозен.

У нее перехватило дух от восхищения, когда она посмотрела на его башни и купола. Окна дворца сверкали, как алмазы, а большое озеро перед ним отдавало серебром.

Маркиз осадил лошадей и, не отрывая глаз от лица Ванессы, спросил:

— Скажите, что вы об этом думаете?

— Он очарователен. Для вас это самая лучшая рамка.

Он улыбнулся, вспомнив их разговор, и сказал:

— Теперь я готов с вами согласиться, рамка действительно важна. И я нуждаюсь в подобной рамке, а иными словами, в поддержке, как и всякий человек.

— Я тоже так думаю, — кивнула Ванесса. — Знаете, вы обязательно должны здесь жить. Этот загородный дворец… ваш, он вам так подходит, словно вы — единое целое. А как красиво плывут по озеру эти белые лебеди! — восторженно воскликнула она.

Маркиз рассмеялся.

— Почему-то лебеди производят впечатление на всех женщин, — заметил он, — но я надеюсь, что вы получите удовольствие от моего собрания живописи. Признаюсь, оно вызывает зависть у других коллекционеров, и даже у принца.

— Вы же знаете, что я хочу все увидеть.

— А я хочу их вам показать.

Тем временем они подъехали ко дворцу.

Когда они вышли, Ванессу изумили его размеры, однако здание было столь гармоничным, что совсем не подавляло своим видом.

Рэкфорд-парк сразу же располагал к себе, и она невольно подумала, что дворец очень похож на своего владельца. «В нем я буду чувствовать себя защищенной, — продолжила она ход своих размышлений. — И если я люблю маркиза, то полюблю и его дом!»