Чудовище и красавец

Глава 49

Ватный язык будто опух, увеличившись в размерах. Нещадно болела голова. Стася, приподнявшись всем корпусом на кровати, оглядела комнату в поисках воды. Обычно та стояла на тумбочке у кровати, в зоне доступности, чтобы пациенты могли выпить, не зовя медсестру. Чёрт! Она не в больнице. Этот сумасшедший, вновь появившийся в ее жизни, куда-то забрал ее. Пока действие препаратов не рассеялось, все воспринималось спокойно- ну, забрал, подумаешь. Все равно жизни не было и там, и здесь не будет. Но сейчас понемногу отпускало, и странная злость заполняла все существо- почему он считает себя вправе вваливаться в ее жизнь, внаглую снося дверь, круга все вокруг, доставляя одни проблемы и неудобства?! Ему нравится роль чертова спасателя? Он упивается своим образом благотворителя? Сейчас, наверно, Натан визжит от счастья, найдя ее в таком состоянии- столько поля для творчества. Мнит себя доктором Франкенштейном, пытаясь возродить ее к жизни. В голове звучали отголоски фраз, что бросал он прислуге по телефону, подготавливая дом к ее приезду чужими руками, не вставая с кожаного сиденья элитного авто, на котором вез Стасю к себе.

Жажда вновь напомнила о себе. Пить хотелось нестерпимо. Как позвать кого-то?! Было неловко и неудобно- закричать " кто-нибудь, помогите!"? Слишком наигранно! " Есть кто-нибудь здесь?!" — как в дешёвых американских ужасах. Бред! Распалив себя глупыми размышлениями, Стася злобно рявкнула:

— Есть кто-нибудь в этом доме?!

И тут же осеклась- на пороге словно материализовалась Нина. С огромным подносом еды и графиком с наичудеснейшим прохладным напитком, лимонадом, судя по виду. Нина отлично выглядела — те пару лет, что они не виделись, не добавили ей ни лишних морщинок, ни сантиметров на талии.

— Стасенька, здравствуй- улыбка вышла неестественной. Было видно, как шокирована ее состоянием старая женщина. Той лишь мельком удалось взглянуть на Стасю, пока ее на руках нёс Нат, а потом девушкой на долгие часы завладели доктор с напарниками. И лишь сейчас Нина смогла увидеть тень, что осталась от яркой молодой девушки.

" только не это, Нина, пожалуйста"- Стася мысленно молила- " Не нужно жалости". Нина, услышав немой призыв, улыбнулась уже теплее, прошествовав с подносом к кровати.

— Так, давай-ка тебя напоим и наркомим, а потом уже болтолгией займёмся, верно? А то я от нервов столько наготовила- на год еды хватит.

Стася пила мелкими глоточками, наслаждаясь бодрящим вкусом, а Нина тем временем говорила. Обрывки ее монолога иногда доходили до воспалённого сознания:

— Ну а Марианна ведь погибла, авария. Правда, там все странно так…ну да ладно, что я, дура старая, о плохом. Сказали ж- радовать. Я вот второй раз бабушкой стала- и тут же сникла- Но не видела внучка-то…Да, и не увижу, там стыдятся…Ой, опять я за свое. Нет, ну со мной нельзя говорить, а. Давай-ка поедим лучше.

Отказать старой женщине, что единственная проявила к ней когда-то любовь и заботу, искренние и неподдельные, а сейчас словно вторая мать крутится около, пытаясь угодить, Стася попросту не смогла бы. Пришлось по несколько ложек попробовать все, что приготовила Нина.

— Ой, пятно- Нина попыталась протереть салфеткой пятно от соуса, что разлила на покрывало, укрывавшее ноги девушки, да так и замерла с ней в руках. В ногах совсем не было силы, мышцы казались тоненькими верёвочками, одрябшими после сотни стирок. Виновато улыбаясь, Нина сморгнула слезу:

— Ничего, ничего, девочка. Ты ещё плясать у нас будешь! Всё, не буду тебя утомлять! — подмигнув, скомандовала она больше самой себе- не раскисаем, все у нас будет хоккей!

Забрав поднос, экономка направилась к дверям. По дребезжанию посуды на подносе, Стася поняла- несчастная Нина выработала весь ресурс стойкости, храбрясь рядом с ней. Сейчас где-то на кухне заплачет. Сколько раз она видела такое в глазах студентов, что приходили на практику в больницу, и их водили по палатам дежурные врачи- сожаление, сочувствие, подчас даже шок. Некоторые девушки не могли сдержать слез, отворачиваясь в тщетных попытках успокоиться. Вид человеческих болезней, мучений наяву очень разнился с тем, что объясняли на лекциях. Эмпатия, будь она неладна, порой ненужное чувство для слуги Гиппократа.