Чудовище и красавец

Глава 52

Стася с замиранием сердца слушала шаги у двери. Столько времени прошло, а поистине потусторонняя способность распознавать его шаги, присутствие оставалась с ней. Шаги стихли у порога. Войдёт ли?

Негромкий стук в дверь стал ответом на ее немой вопрос.

— Не спишь? — в дверном проеме показалась массивная фигура мужчины

— Нет- тихо ответила она, пытаясь привести в норму дыхание и сердцебиение. То ли от его близости ее так "штормило", то ли от того, что перестала принимать лекарства….

— Ты не против, я немного посижу с тобой? — полушепотом произнес он, заметно волнуясь. Было непривычно видеть его, всегда такого сильного и самоуверенного, красивого, сомневающимся, неловким. Поэтому дерзкое " твой дом- делай что хочешь" в ответ так и не прозвучало в тишине ночи.

Нат присел на кресло у ее кровати, разглядывая девушку.

— Ну, доволен увиденным? — не смогла сдержаться Стася, охваченная приступом стыда за свой жалкий вид, так резко контрастирующий с мужественностью и силой Ната.

— Доволен. Я доволен, что вижу тебя- его тихий голос сорвался, словно у школьника, впервые оставшегося наедине с девушкой- знаешь, — продолжил он — а я ведь понял, что любил тебя только тогда, когда ты меня бросила.

Слова произвели эффект взорвавшейся бомбы- " Любил?!". Неужели это ее фантазии стали вдруг осязаемыми, вытеснив реальность?

Как он мог любить? У них не было ни романтики, так свойственной большинству пар, ни безумной страсти как у Милова и Лины, ни даже простых взаимных чувств. Казалось, они — стильная и молодая версия понятия " сожители". Сошлись по принципу " а давай вместе и спать, и время проводить?". Нат не только не говорил о своих чувствах, он мало говорил в принципе. Да и к чему именно сейчас он завел разговор об этом? Жалеет? Пытается избавиться от чувства вины, подарив ей пустую надежду? Не дождется.

— Я понимаю- я идиот. И раньше не особо говорил, а сейчас ещё не вовремя совсем. Давай по очереди все делать- на ноги тебя поставим, а там уже… — он замялся, не зная, как облечь в слова ту гамму чувств, что сейчас разрывала его изнутри

Но этот новый Нат, так отличавшийся от того, эмоционально холодного, смог найти лазейку к ее, казалось, уже остывшему сердцу:

— Это новый способ реабилитации? Дать больной надежду? — неловко отшутилась она. Нат, не выпуская ее дрожащих холодных рук из своих больших ладоней, криво усмехнулся:

— Вроде того.

Воцарилось молчание. Каждый был погружен в свои мысли, остро ощущая присутствие другого. Наконец, Нат поднялся, поцеловав ее в лоб.

— Я пойду, если что-то будет нужно, зови. Я в комнате рядом.

У самой двери он задержался, обернувшись:

— Тебе… Как ты себя чувствуешь?

Стася не стала увиливать от невысказанного вопроса:

— Если ты о таблетках- то нет, не лезу на стену и не планирую ограбить тебя ночью, чтобы пойти купить дозу- от слова " пойти" больно кольнуло безысходностью. Она уже никогда никуда не пойдёт.

— Ладно. Доброй ночи- он прикрыл за собой дверь, оставив небольшой просвет.

Ночью взмокшая от фантомных болей в ослабленных мышцах Стася металась по кровати. Спать не хотелось. Трясущимися руками залезла в телефон, но перед глазами все плясало. Включить телевизор? Потянувшись за пультом к прикроватному столику, она задела графин с прохладным лимонадом, заботливо оставленным на ночь Ниной. Зазвенев, он разлетелся на кусочки, разбивая тишину ночи. Неуклюжая дура! Ну почему у нее все так- даже графин не просто упал, а обязательно со спецэффектами. Хотелось плакать от бессилия и накатившей усталости.

Нат вошёл в комнату, когда Стася, подтянув себя на кровати, пыталась справиться с пультом управления спинкой.

— Что случилось? Тебе плохо?

— Д-д-да- зубы застучали от боли и холода, внезапно охватившего конечности. Значит, все же есть чувствительность?

— Таблетки- понимающе кивнул Натан- сейчас приду, подожди.

Он вышел, вернувшись буквально через пару минут с дымящейся кружкой в руках.

— Держи, успокоит хоть немного. Ну, и согреет. Тут только травы, Нина заварила.

На немой вопрос в ее глазах он ответил:

— Она ушла спать. Я с тобой останусь.

Затем, укутав ее в одеяло словномаленькую девочку, придвинул к ней кружку. Тепло приятно разливалось по одеревеневшим пальцам.

— Пей. Маленькими глоточками. Станет полегче.

Стася потихоньку отпивала сладковатый терпкий травяной чай.

— Завтра у тебя новые процедуры, бассейн. Вот увидишь- станет полегче. Ты почти постоянно в помещении, это тяжело- глядя на то, как трогательно она выглядит такой, непричесанной, испуганной, забившейся в огромное одеяло, откуда виднелась только ее голова и тонкие кисти, Натан вдруг ощутил всю ту нерастраченную любовь и заботу, что так долго носил в сердце, не желая делиться ими ни с кем. Вот она, та, для кого он их берег. Обняв ее, он отставил почти пустую кружку на столик.

— Аккуратно. Я там… — она потупила глаза.

— Вижу, буйствовала. Завтра прислуга уберет- достав из шкафа полотенце, он бросил его на пол- пока пускай так побудет.

Сев на кровать, он с лёгкостью подвинул девушку к стене. Похожая на гусеницу в коконе, она недоуменно щурилась на него из одеяла.

— Да, ты верно поняла- я буду спать с тобой. И нет, кровать не сломается- она рассчитана на вес до трехсот килограмм.

— Но места… — невпопад пискнула она.

— Ну, ты можешь лежать на мне. Или подо мной- это уж как тебе больше нравится- усмехнулся Нат, притягивая ее к себе.

— Ну, это- две-три минуты, а дальше как спать? — донеслось из одеяла. Нат возликовал- к ней возвращается чувство юмора. Ладони вспотели от напряжения- только бы не спугнуть, чтобы она вновь не закрылась, не замкнулась в себе.

— А там — перекур — и повторим? — подмигнул он ей, поцеловав в макушку. И тут же теплая волна дежавю захлестнула, накрыла, словно цунами- худенькое дрожащее тело в его руках было таким родным, таким знакомым. Как он раньше этого не понимал!? Не видел?