Чужие браки

10

Шале, которое арендовала компания из Графтона, собираясь на выходные съездить в горы покататься на лыжах, находилась в верхней, более спокойной части Мерибела, около Ронд-пойнт и лыжной школы.

Здание было современным, но снаружи облицовано деревом, и на первом этаже его был балкон в альпийском стиле. Внутри стены и потолки были отделаны резными сосновыми панелями.

Дарси Клегг лежал на кровати в спальне. Это была лучшая спальня в шале — единственная, к которой примыкала ванная. Дарси лежал, положив руки под голову, и смотрел в потолок. Окно спальни было наполовину завалено снегом, который и сейчас продолжал падать крупными хлопьями.

— Живешь тут, как в сауне, — сказал Дарси. — Даже запах такой же. Удивительно, что я еще не на чал потеть.

Ханна распаковывала чемоданы, доставая из шелестящих пакетов свои тонкие шелковые блузки и аккуратно развешивая их на плечиках в шкафу.

— Не начинай ныть сразу же, — резко ответила Ханна, даже не повернув головы.

Дарси ничего не ответил. Ханна вообще-то не была грубой, но последнее время срывалась все чаще. Дарси продолжал смотреть в потолок, считая пятна на деревянных панелях и раздражаясь про себя, что не может построить из них никакую правильную геометрическую фигуру.

В голове Дарси вертелись цифры. Он думал о деньгах. Деньги были профессией Дарси. За годы, что он проработал в Сити, считая и зарабатывая деньги для других, Дарси в совершенстве овладел этим искусством и чувствовал себя уверенным, о чем бы ни шла речь, если дело касалось денег. Затем, когда он практически отдалился от дел и зажил с Ханной в Уилтоне, Дарси все же продолжал контакты с некоторыми своими клиентами и по-прежнему вел их дела. Он занимался этим дома, в своем кабинете, а когда требовалось, ездил в Лондон.

Но в последнее время Дарси стало казаться, что деньги перестают быть для него чем-то абстрактным и начинают приобретать какую-то призрачную реальность, какие-то черты, которые Дарси не в силах был осознать — мимолетность, противоречивость, способность ускользать, они напоминали Дарси неотразимую, но непостоянную женщину, которую он взялся сопровождать и развлекать.

Дарси стало вдруг нехорошо. Пятна на потолке запрыгали перед глазами и стали расплываться, должно быть, он слишком долго их рассматривал.

Дарси закрыл глаза и начал дышать ровнее, пытаясь заставить себя отбросить тревожные мысли, зревшие в голове. В шале был телефон, но не было факса. Это радовало Дарси. Ему необходима была смена обстановки, хотя бы здесь, среди снегов. Он устроил себе каникулы, и очень хорошо, что никто не сможет до него добраться.

Когда Дарси вновь открыл глаза, Ханна уже закончила распаковывать вещи. Она положила на полку последнюю стопку аккуратно сложенного белья и со скрежетом застегнула молнию на чемодане. Открылась дверь, и вошел Фредди, уже успевший облачиться в новый лыжный костюм. Лауру оставили дома с горничной, так как Ханна посчитала, что девушка еще слишком мала, чтобы учить ее кататься на лыжах, но Фредди очень рад был тому, что сестренка не будет вертеться под ногами.

— Пошли на улицу. Джон и Уильям играют в снежки, и я тоже хочу. Пошли, мам?

Ханна обернулась к Дарси.

— Почему бы тебе не выйти с ним? — сказала она.

Они довольно долго добирались от аэропорта до Мерибела. Сейчас на улице было уже темно и по-прежнему шел снег.

— Ради Бога, только не сейчас, — взмолился Дарси. — У нас еще будет время завтра. А сейчас я хочу спуститься вниз, пропустить стаканчик.

Перевернувшись на бок, Дарси с трудом поднялся с кровати, как будто его тело вдруг стало слишком тяжелым.

— Спасибо, — крикнула Ханна ему вслед.

Телефон стоял в гостиной на первом этаже на оранжевой льняной скатерти, покрывавшей стол. В голове Дарси образ денег как женщины-вампа каким-то странным образом переплетался с его мыслями о Вики. Войдя в комнату, Дарси взглянул на телефон. Но он понимал, что сейчас не стоит звонить Вики. Может, у него еще будет возможность в какой-нибудь другой день, когда все уйдут кататься.

В комнате сидел в одиночестве Майкл Уикхем. Он пил виски и читал воскресную газету, которую привез из дома. Дарси не стал покупать выпивку в аэропорту — ему претила мысль стоять в длинной очереди в ларек «дьюти-фри», чтобы получить скидку в несколько фунтов с каждой бутылки. Но сейчас он обрадовался, увидев полную бутылку «Джонни Уокера» возле локтя Майкла.

Майкл поднял голову от газеты и указал Дарси на пустой стакан. Дарси налил себе немного, немедленно выпил и вновь наполнил стакан.

— Спасибо, — Дарси подошел к окну и выглянул на улицу. — Нас ждет прекрасная неделя, когда кончится снегопад.

Майкл сложил газету.

— Да, — сказал он. — Особенно тех, кто умеет кататься.

Дарси забыл, что Майкл не очень преуспел в этом виде спорта.

— Ханна составит тебе компанию, — сказал он.

Ханна каталась примерно так же плохо, как и Майкл, это была одна из причин, почему они согласились поехать с Уикхемами и Фростами. Сам Дарси катался превосходно.

Майкл улыбался довольно редко, но лицо его при этом как бы озарялось каким-то внутренним светом. Эта вспышка удивила сейчас Дарси.

— Только на это и остается надеяться, — сказал Майкл. — Как вам комната?

— Как сауна в спортивном клубе.

— Вам еще повезло. Наша — как раздевалка сауны в спортивном клубе.

Мужчины рассмеялись.

В соседней комнате горничная накрывала на стол для детей, которых решили пораньше покормить ужином. Эти графтонские провинциалы всегда раздражали девушку подобными просьбами. Задняя дверь шале распахнулась, впустив облако морозного пара и ворох снега, и следом младших Фростов и Джоната Уикхема, все еще продолжавших кидаться друг в друга снежками. Мальчишки ввалились в комнату.

— Закройте эту чертову дверь, — закричал на них Майкл.

Ханна спустилась вниз. На ней были черные вельветовые джинсы и короткие замшевые сапожки. Рядом уныло плелся Фредди.

— Почему мне нельзя было поиграть в снежки с остальными? — на одной ноте тянул он.

— Интересно, нальют мне здесь выпить? — произнесла Ханна, не глядя на Дарси.

Майкл встал и налил ей виски.

— Счастливого праздника всем нам, — сказала Ханна, чокаясь с Майклом.

Вечером, когда детей уложили спать и обед был закончен, взрослые собрались выпить в гостиной. Снег так и не прекратился, он, казалось, засыпал все кругом, отрезая шестерых человек, сидящих в гостиной, от остального мира. Все ощущали в воздухе какой-то авантюрный дух, как будто действительно существовал риск остаться здесь вот так, вшестером, и еще не известно, что за этим последует.

Никто не обсуждал эту тему, но все знали, что произошло у Вики и Гордона из-за Нины, и как ни странно, эта история выбила из колеи абсолютно всех, заставив по-новому взглянуть друг на друга и задуматься, действительно ли они знают своих приятелей так хорошо, как им всегда казалось.

После скандала на Рождество Гордон жил какое-то время у себя в офисе, затем перебрался в отель. Затем разнеслись слухи, что он вроде бы опять живет дома. Определенно, Вики удалось прибрать мужа к рукам.

С Рождества никто не видел Рэнсомов ни вместе ни врозь. Эндрю сообщил Дженис, что Гордон очень много стал работать. Дженис рассказала остальным женщинам то, что также слышала от мужа: Нина Корт на некоторое время вернулась обратно в Лондон, но больше никто ничего не знал.

Все женщины нашли способ так или иначе сообщить Вики, что она может на них рассчитывать, если что-нибудь понадобится. Вики поблагодарила всех по очереди, но не сообщила никому никаких подробностей. Она казалась целиком поглощенной заботами о детях.

И все же графтонцы привезли с собой в Мерибел ощущение распада привычного жизненного уклада.

Ханна вытянула ноги перед камином. Она не заколола волосы, и они падали на лоб, скрывая руку, которой Ханна подперла голову. Джинсы подчеркивали ее тонкую талию и пышные бедра. Эндрю и Майкл оба смотрели на нее, и Ханна ощущала их взгляды. На губах ее играла улыбка покорительницы сердец, ей пока еще удавалось удержаться на границе между пышностью и полнотой.

Дарси, казалось, был единственным, кто не замечал, какой эффект производит Ханна на окружающих. Он успел основательно выпить еще до обеда и сейчас смотрел в окно на тающие на стекле снежные хлопья.

— Ну и как, — мягко начала Дженис, нарушив тишину. — Мы все рады, что приехали сюда, не так ли?

Она оглядела присутствующих в ожидании ответа.

На Дженис была просторная шелковая роба, так как она достигла в последние время максимально допустимого для себя веса, той стадии, когда она шутливо называла себя «Толстуха Джен». Скоро придется садиться на диету, которая превратит ее опять в «Пышку Джен», а потом все начнется сначала.

— Конечно, мы рады, — пробормотал Майкл. Вдали от больницы, в отсутствии необходимости постоянно думать о расписании на завтра Майкл Уикхем казался жизнерадостным, почти легкомысленным мужчиной. Вино и виски за обедом расслабили его еще больше. Ноги он вытянул перед собой, а его длинные пальцы хирурга барабанили какую-то развеселую мелодию по ручкам кресла.

Эндрю сонно водил руками по животу.

— Мне надо отдохнуть, — сказал он.

Последние месяцы выдались довольно тяжелыми. Экономический спад напрямую сказывался на бизнесе, к тому же еще Гордон Рэнсом не особенно перетруждал себя работой. Сейчас Эндрю удовлетворенно повторил про себя, что если кто и заслуживает отдых по-настоящему, то это он, Эндрю Фрост.

Марсель ничего не сказала. На ней были джинсы и свитер, вроде бы то же, что и на Ханне, но на той все выглядело нарядно, на Марсель же — буднично. Она знала, что выглядит увядшей и постаревшей. В этом году у Марсель было слишком много забот, связанных с отъездом — найти и привести в порядок лыжи и прочее снаряжение, найти себе замену на работе, законсервировать на неделю дом, чтобы ничего не случилось за время их отсутствия — не протекли краны, не замерзли трубы отопления. Все это так закружило Марсель, что она не нашла времени пройтись по магазинам и купить что-нибудь новое для себя. Она беспокоилась по поводу того, что в детской компании не будет девочек, кроме Дейзи, ее раздражало, что обеды, которые готовила угрюмая горничная, были хуже того, что могла предложить любая ее ученица, за исключением, быть может, Кэтти Клегг. Марсель чувствовала себя усталой и грустной, и ей так хотелось иметь возможность рассказать об этом Майклу, и чтобы тот успокоил и приободрил ее. Но она понимала, что этого делать не стоит, а лучше наоборот притворяться, что она в хорошем настроении и веселится вовсю, чтобы не увеличивать раздражение Майкла, а также собственное разочарование в своем браке. Со времени последней ссоры они были друг с другом безукоризненно вежливы, но настоящего примирения так и не произошло.

— Map? — Дженис смотрела на подругу, вопросительно нахмурив лоб.

— А, да, — Марсель изобразила улыбку, только сейчас вспомнив, о чем, собственно, шла речь. — Я останусь довольна, только если будет хорошая лыжня, — произнесла наконец Марсель. Она с детства прекрасно каталась на лыжах, пожалуй, лучше всех в группе, даже лучше чем Дарси. До этого года, пожалуй, даже до этого месяца, перспектива провести неделю на лыжном курорте подняла бы ее настроение, каким бы плохим оно ни было. И то, что на этот раз такого не произошло, только усиливало страх и грусть, охватившие Марсель.

— Итак, как же мы проведем оставшуюся часть вечера? — спросила Ханна. — Уже поздно, но еще не так поздно, чтобы отправляться спать.

Она рывком откинула волосы со лба, обнажив при этом безукоризненно белую шею. За спиной Ханны обрушилось в огонь, подняв сноп искр, обгоревшее полено.

Все опять замолчали.

В этой тихой комнате, лишенные из-за снегопада возможности выйти на улицу, все присутствующие вдруг вспомнили о Гордоне Рэнсоме и Нине Корт. Даже Марсель, за пеленой охватившей ее грусти, почувствовала, что что-то новое и скорее всего опасное готово ворваться и в их жизнь в любой момент. Даже Эндрю Фрост, начисто лишенный воображения, чувствовал то же самое.

— Сыграем во что-нибудь? — предложил Эндрю, вовсе не потому, что ему очень хотелось поиграть, а чтобы как-то прекратить эту паузу, как-то разрядить напряжение, появившееся в воздухе, и вернуть вечер в нормальное русло. В жизни графтонских приятелей был такой период, когда они увлекались разными играми после обеда, но это было в те времена, когда каждому казалось, что он знает достаточно об остальных и требовалась новая пища для ума.

— Ради Бога, только не эти дурацкие игры.

Дарси оторвался наконец от окна. Та грубая форма, в которой он выразил свое возражение, показала остальным, что Дарси был пьянее их всех. Но по традиции мнение Дарси было решающим, и никто не стал отстаивать предложение Эндрю.

Ханна посмотрела на мужа, и улыбка на секунду покинула ее лицо. Затем она встала, лениво вытянула вперед руки и пошевелила пальцами.

— Я знаю, — сказала Ханна, скидывая сапожки и обнажая накрашенные тем же бронзовым лаком, что и на руках, ногти на ногах.

Затем Ханна подошла к магнитофону, предоставлявшемуся отдыхающим вместе со всей остальной обстановкой шале. Рядом с магнитофоном лежала стопка кассет. Ханна просматривала их, пока наконец не выбрала одну. Майкл и Эндрю наблюдали за тем, как она вставляет кассету в магнитофон. Дженис откинулась в кресле и тоже ждала, что же будет дальше.

— Думаю, нам надо потанцевать, — объяснила наконец Ханна.

Она выбрала «Танцор по найму» Тины Тернер, музыку не особенно новую, но и не такую уж старую, хорошо знакомую всем присутствующим. Ханна начала тихонечко напевать, разыскивая на кассете то место, с которого считала нужным начать. Включив магнитофон, Ханна широко раскинула руки, откинула назад голову и начала свой танец.

Все они много раз видели, как танцует Ханна Клегг, но сегодня это было что-то совсем другое. Глаза Ханны были полузакрыты, на губах играла улыбка, бедра двигались в такт музыки, по спине, казалось, проходили волны, которые захватывали руки до самых кончиков пальцев. Она была полностью поглощена танцем и чуть слышно напевала: «Я — наемный танцор, я танцую за деньги, я исполню все, что закажут…»

Все сидели неподвижно.

Представление напоминало пародию, и была секунда, когда казалось, что вот сейчас кто-нибудь рассмеется, смех подхватят остальные, и танец Ханны немедленно потеряет свою власть над ними. Но этого не произошло, в комнате по-прежнему звучала лишь музыка и пение Ханны, в воздухе чувствовалось напряжение.

Дженис выпрямилась в кресле и во все глаза глядела на Ханну, чуть приоткрыв рот. С Эндрю слетела его сонливость, а Майкл потирал переносицу. И каждый из них думал о том, что началось в их сердцах, когда они узнали о романе Гордона и Нины. Перспектива того, что на смену привычному укладу их жизни придет что-то новое, неизвестное, что захватит так или иначе их всех, была пугающей, но эротичный танец Ханны делал ее одновременно и волнующей.

Только Дарси отвернулся к окну и продолжил свои наблюдения за снежными хлопьями, падающими за стеклом.

Ханна протянула руки к Эндрю, не приглашая, а как бы требуя, чтобы он шел танцевать вместе с ней. Как под гипнозом, Эндрю поднялся на ноги, и тут же руки Ханны обвились вокруг него, как змеи. Она опустила голову на плечо Эндрю и закрыла глаза.

— Танцуйте все, — сказала Ханна.

Майкл наклонился к Дженис.

— Пойдем? — предложил он.

Ему хотелось бы танцевать с Ханной, Майкл поражен был тем, насколько сильно он этого хотел, но она выбрала Эндрю.

Дженис встала. Она слегка пошатывалась, потому что выпила за обедом много вина, но Майкл поймал ее руку. Широкие рукава балахона Дженис упали, обнажив красивые круглые руки до локтя, она склонилась в шутливом поклоне, как бы предлагая себя Майклу. Майкл обнял ее. Когда они начали танцевать, Дженис крепко прижалась к нему, и Майкл позволил себе провести рукой по ее теплой спине. Она была гораздо крупнее Марсель, у Дженис были массивные плечи и бедра, и ее образ как бы слился для Майкла с образом Ханны. Закрыв глаза, он опять представил себе ее танец. Запах духов и шампуня Дженис раздражал его, на секунду Майклу показалось даже, что он сейчас отстранит ее от себя.

Обернувшись, Дарси увидел Марсель, неловко застывшую в своем кресле. Она сидела, высоко подняв голову, но что-то в ее выражении лица наводило на мысль, что Марсель глубоко несчастлива. Дарси обошел танцоров, чувствуя, как и несколько часов назад, что тело его стало чересчур тяжелым.

— Марсель? — приглашающе произнес он.

— Тебе не обязательно быть вежливым, Дарси.

В глазах Марсель было такое убитое выражение, что Дарси неожиданно жутко разозлился на Ханну за то, что она все это затеяла. Он-то хорошо знал, что таким способом Ханна демонстрирует, что она им недовольна, а обо всех остальных Ханна и не думала.

— Это не вежливость, — довольно резко произнес Дарси.

Когда он обнял Марсель, ее холодные маленькие руки напомнили ему о замерзших ладошках маленького мальчика — Барни, — когда он обнял отца несколько лет назад, придя домой с прогулки. Марсель казалась хрупкой, необычно легкой и холодной, ничего общего с Ханной или Вики, и еще она была намного выше — глаза Марсель были почти на одном уровне с глазами Дарси. Она танцевали довольно неуклюже, но Дарси не упустил случая отомстить Ханне, прижавшись щекой к щеке Марсель и найдя губами уголок ее рта. Дарси услышал, как сбилось дыхание Марсель. Он поцеловал ее, краем глаза наблюдая за Ханной и сжатым в тисках ее объятий Эндрю Фростом, который напоминал испуганного кролика, ослепленного фарами машины. Дженис и Майкл танцевали, закрыв глаза и не замечая ничего и никого вокруг.

Дарси заставил себя сосредоточиться на том, что делал в данный момент — то есть на поцелуе. Она принадлежала совершенно не к тому типу, который нравился Дарси, но было что-то необычное, волнующее в ее губах. Дарси еще раз потерся щекой о щеку Марсель. Она не ответила, но и не отстранилась. Глаза Марсель были широко открыты, и у Дарси создалось впечатление, что она смотрит куда-то вдаль, мимо него.

Зазвучала новая мелодия, и три пары снова закружились в танце. Дрова в камине превратились в угли, и комната окрасилась в темно-багровый цвет.

Дарси подумал с интересом, что же они станут делать дальше, когда объятия сомкнутся крепче, и всем трем парам удастся по очереди выскользнуть из комнаты и расползлись по спальням. В его голове проигрывались сцены, в то время как Дарси продолжал медленно вальсировать с Марсель Уикхем, ощупывая губами ее лицо. Он пытался представить, что станет делать он сам, кто из них первым проявит инициативу. Мысли эти были по меньшей мере странными, и в то же время могли стать реальностью, и это заставило Дарси задуматься о том, не изменились ли обычные, традиционные понятие о супружестве и дружеских отношениях точно так же, как его бизнес, который стал совсем не тем, чем был для Дарси всю жизнь. Сердце вновь отозвалось в груди ноющей болью.

Где-то в глубине дома, над их головами, кто-то из детей заплакал.

Дарси подумал, что этот крик ему лишь послышался, но все три пары, застыв на секунду, отпрянули друг от друга. Крик сменился другим громким звуком — послышался звук шлепка и топот босых ног.

— Кто это?! — воскликнула Марсель. Дженис уже бежала к двери, за ней — Майкл. Раздалось шлепанье босых ног на лестнице, и в дверном проеме появился Уильям Фрост. Дженис тут же подхватила сына на руки. Лицо его пылало, по щекам катились слезы, мальчик смотрел невидящим взглядом на обступивших его взрослых.

— Сон, — всхлипывал он. — Страшный сон.

Дженис гладила ребенка по волосам.

— Все хорошо, — шептала она. — Я здесь. Это только сон, противный дурной сон.

Все расступились, чтобы Дженис с Уильямом могли пройти к дивану, они до сих пор еще были в шоке от столь неожиданного поворота событий и избегали смотреть друг на друга. Дженис села рядом и прижала к себе сынишку. Эндрю тоже склонился над ним.

— Все пройдет, Уилл. Ты уже проснулся. Он уже не в первый раз видит эти сны, — пояснил Эндрю остальным.

Ханна откинула волосы со лба, собрала их в хвост на затылке. Майкл не сводил глаз с ее белой шеи. Однако он заставил себя склониться над Уильямом.

— Бедный мальчик, — мягко сказал он, беря Уилла за подбородок. — Я уверен, что беспокоиться не о чем. Может, выпьешь стакан горячего молока?

— Я пойду приготовлю, — сказала Ханна. Убрав волосы назад, она выглядела совсем по-другому — чинной матерью семейства. Марсель села обратно на свое место, а Дарси подошел к столу, где стояла бутылка виски. Кто-то выключил музыку, и комната стала обычной гостиной, какой и была в начале вечера.

Дженис присела на край кровати, сняла тапочки и скользнула под теплое одеяло. Потом выключила свет и свернулась калачиком рядом с Эндрю.

— Ты спишь? — спросила она.

Эндрю лег раньше жены, Дженис ходила в спальню детей убедиться, что Уильям окончательно успокоился.

— Еще не совсем — засыпаю. Уилл в порядке?

— Кажется, да.

Дженис по привычке прислушалась, ожидая услышать тиканье часов, стоявших рядом с кроватью в ее спальне, как она обычно делала во время ночных разговоров с мужем. Но тут Дженис вспомнила, что она не дома. Сегодняшний вечер неприятно взволновал ее, Дженис знала, что не заснет.

— Что ты там делал с Ханной? — спросила она мужа.

Эндрю вздохнул.

— Ты хочешь сказать, что Ханна делала со мной?

— Разве есть разница?

— Конечно, есть. Ханна пыталась насолить Дарси. Что бы там ни было, неужели стоит обсуждать этой сейчас?

— Не похоже было, чтобы ты возражал.

— Пусть даже не возражал, но это было тогда, а сейчас — это сейчас, мы с тобой лежим в кроватке, любовь моя, и пора спать.

Эндрю повыше положил подушку, поворачиваясь таким образом к жене, но он лишь устраивался поудобнее, о том, чтобы заняться любовью, у него и мыслей не было.

Прижавшись лицом к его плечу, Дженис пробормотала:

— Жалеешь, что я не выгляжу, как Ханна, да?

— Что?! Ну конечно, нет. Что по-твоему, мне надо? К тому же, через пару лет Ханна будет выглядеть также, как ты.

Дженис подождала несколько секунд, давая Эндрю возможность осознать, что же он такое сказал, но он так и не понял, и она почувствовала, что начинает злиться.

Но, взглянув на мужа, Дженис поняла, что Эндрю засыпает, и подумала, что проще не затевать сейчас спор, расталкивать мужа и предъявлять ему претензии. Неожиданно Дженис обнаружила, что улыбается, с умилением вспоминая, каким растерянным выглядел Эндрю в объятиях Ханны и радуясь тому, что вечер закончился без эксцессов.

Марсель лежала на спине и смотрела в потолок. Она представляла себе кубики спален над ней и под ней, стены, разделявшие графтонцев по двое.

Майкл мерно посапывал у ее плеча. Марсель не была уверена, что он спит, но, когда она коснулась плеча Майкла, он не пошевелился. Так они и жили теперь. Когда один не мог заснуть, другой спал или притворялся, что спит.

Марсель повернулась на бок, спиной к мужу и начала вспоминать сегодняшний вечер. Все это затеяла Ханна, но Марсель понимала, что Ханна была не больше, чем спичкой, которую поднесли к бочке пороха. Марсель предвидела катастрофу с того дня, когда увидела на железнодорожном переезде Гордона и Нину — она понимала, что их тихой, спокойной, размеренной жизни постепенно приходит конец. Нина Корт как будто бы завезла в Графтон вирус недовольства жизнью и жажду перемен независимо от того, принесет ли она радость или боль. А вирус должен распространяться, и никто не знает заранее, в каком направлении.

Марсель приложила руку к щеке, у которой еще так недавно она чувствовала губы Дарси Клегга. Ее до сих пор преследовал исходивший от него запах виски.

Марсель закрыла глаза и попыталась заснуть.

«А если бы это был Джимми, — подумала Марсель. — Если бы сегодня вечером это был Джимми, чтобы я сделала тогда?» Марсель не была вполне уверена, но ей показалось вдруг, что она прижалась бы к нему покрепче и стала бы умолять спасти ее.

Ханна надела шелковый халат жемчужно-серого цвета, который так шел к ее розовой с серой отделкой ночной рубашке. Она распустила волосы. Стоя перед небольшим квадратным зеркалом, висящим на стене, она отдалась этому занятию целиком — это избавляло ее хотя бы ненадолго от необходимости думать о гораздо более неприятных вещах. Ханна распустила волосы по плечам, ей нравилось, как они смотрелись на фоне серого шелка.

«Не так плохо», — думала Ханна. Не так плохо для тридцатичетырехлетней женщины, родившей двоих детей. Во всяком случае, она выглядит лучше, чем Вики Рэнсом.

Ханна вспомнила, какими глазами глядели на нее сегодня Эндрю и Майкл. Ханна неожиданно почувствовала себя сильной, испробовав на них свои чары и поняв, что они по-прежнему не оставляют мужчин равнодушными. Их восхищение как бы наполняло Ханну новой энергией. Ханна подняла голову выше и вгляделась в свое отражение. Когда-то, когда они с Дарси только познакомились и влюбились друг в друга, Дарси смотрел на нее восхищенно каждый раз, когда она была перед ним.

Но все не так плохо. Что бы там ни думал Дарси, что бы там ему ни казалось, что он думает, она по-прежнему была чертовски привлекательна. Ханна внимательно рассматривала свои губы, отмечая, что их уголки слегка опустились вниз. Ханна заставила себя улыбнуться.

Дарси вышел из ванной и пошел к кровати, даже не взглянув на жену. Он снял халат и лег в постель в пижаме, пытаясь устроиться поудобнее на новой для него кровати. Глядя на мужа, Ханна вдруг ясно поняла, что Дарси стал старым и неповоротливым. Она почувствовала мимолетный проблеск сочувствия, которому сама удивилась. Она испытывала примерно то же самое к своему отцу или к Фредди, когда он был болен или плакал.

Ханна выключила свет и легла рядом с мужем. Она обняла мужа, просунув руку под тяжелое полное тело Дарси. Ханна чувствовала, что сегодняшний вечер возбудил ее и ждала, что это наконец поймет и Дарси. Дарси не отодвинулся, но и не ответил на ее объятия.

— Ну, давай, иди к мамочке, — прошептала Ханна, уткнувшись в плечо мужа.

Дарси повернулся к ней лицом. Он ничего не сказал, только засунул руки под ночную рубашку Ханны и нашел ее груди. Ханна крепче прижала его к себе. Для нее это было не более, чем еще одно удовольствие, которое принес с собой сегодняшний вечер. Не сказав друг другу ни слова, Дарси и Ханна машинально проделали привычный ритуал.

Когда все было закончено, и они лежали, отдыхая, бок о бок, Дарси произнес, обращаясь как бы в пространство:

— Мне не очень понравилось, как ты вела себя сегодня вечером.

Из горла Ханны вырвался звук, отдаленно напоминающий смешок.

— Ты ревновал? — спросила она.

— Нет, вовсе нет. Совсем наоборот. Просто то, что ты делала, задело Марсель и Дженис.

— Я уверена, что они правильно меня поняли. Женщины всегда все понимают правильно, разве нет? У них просто нет другого выхода.

— Что ты имеешь в виду?

Ханна почувствовала, что Дарси как-то неожиданно напрягся. Его рука и бедро задрожали, дрожь эта передалась Ханне. К Ханне вновь вернулось ощущение силы, на этот раз силы, которую давало ей пони мание того, что происходит с ними со всеми. Она заговорила, тщательно подбирая каждое слово.

— Это значит именно то, что я сказала. Женщинам приходится понимать то, что делают их мужья. Все их ошибки, мелкие предательства и ложь, которой очень трудно бывает верить. Они должны смотреть мимо, не так ли? Притворяться, что не понимают или не придают значения. Это хорошо, что ты посочувствовал Дженис и Марсель. Но почему же интересно твоя заботливость не распространяется на меня? Или ты истратил ее всю, жалея бедняжку Вики Рэнсом?

— Вики?

— Да, Вики. Она ведь томится там одна, со своими невинными крошками, без своего распутного неверного мужа.

— Ханна!

— Не надо изображать смущение, Дарси. Я прекрасно знаю, что ты трахаешься с Вики. А чем же еще интересно вы занимаетесь по утрам, когда ты безуспешно пытаешься поставить машину у подъезда Рэнсомов так, чтобы ее не было видно с улицы? Даешь ей советы, как лучше вложить деньги? И как это ты мог вообразить, что этот номер пройдет у тебя незамеченным в таком маленьком городишке, как Графтон? Гордону и его вдовушке это, как ты знаешь, не удалось.

— Линда Тодд, которая живет напротив Рэнсомов — одна из моих клиенток, — переведя дух, продолжала Ханна. — Она каждый раз не может дождаться того момента, когда расскажет мне, сколько раз видела тебя там за последние дни. Я и сама проехала один раз мимо, чтобы проверить, не сочиняет ли Линда. Это было как раз в тот день, когда ты соврал мне, что едешь в Бристоль.

— Не вижу причины, почему бы мне не заехать к Вики, — спокойно сказал Дарси. — Ей действительно требуется иногда деловой совет. Это вовсе не значит, что я сплю с ней.

Ханна резко отодвинулась от мужа, чтобы не чувствовать больше, как он дрожит. Она сказала, подводя итог:

— Может, и не значит, но ты ведь спишь, а, Дарси?

— Что я могу сделать, чтобы показать тебе обратное, если ты уже сделала свои выводы?

— Ничего, дорогой. Мы только поговорили с тобой о том, что должны понимать женщины. Я не собираюсь переживать за Дженис и Марсель только потому, что их мужья не сводили весь вечер глаз с моей задницы.

Ханна повернулась к Дарси спиной и с удивлением обнаружила, что ее клонит в сон, что ей тепло и уютно. Она сказала Дарси обо всем, что знала, и больше у Ханны не было желания с ним разговаривать. Дарси тоже молчал, и через несколько секунд Ханна погрузилась в крепкий сон.

Дарси еще долго лежал, глядя в потолок и думая о Вики.

Кроме нескольких банальных интрижек во время деловых поездок, которые были явно не в счет, Дарси Клегг был верен жене с самого дня их свадьбы и до прошлого месяца.

После того, как Вики выставила Гордона на мороз, она провела в одиночестве ночь и часть дня. Затем, чуть оправившись от первого потрясения, Вики почувствовала желание рассказать кому-нибудь обо всем. Она позвонила Ханне в Уилтон. Как раз в тот день Ханна была в магазине, готовилась к послерождественской распродаже, и трубку снял Дарси.

— Я сейчас приеду, — сказал он, узнав, что произошло.

Приехав в дом Рэнсомов, Дарси увидел, что повсюду разбросаны игрушки и детская одежда, на столе в кухне лежат остатки недоеденного ужина, сломан котел центрального отопления, а Вики сидит в одной ночной рубашке с Хелен на руках.

Дарси немного прибрался, позвонил монтеру, который обычно чинил центральное отопление в Уилтоне. Затем он сделал чай и тост для Вики, покормил Мэри и Элис и нашел в баре бутылку виски. Стараясь для Вики, Дарси почувствовал себя счастливым и, убираясь, он весело насвистывал.

Вики наблюдала, как Дарси хозяйничает в ее доме.

— Ты справляешься с хозяйством лучше, чем я, — грустно произнесла она.

— Ну что ты конечно же, это не так, — ответил Дарси.

Никто из них не упоминал Рождественскую вечеринку и сцену в спальне. Но когда наступило время кормить ребенка и Вики стала устраиваться в кресло, внутри Дарси, казалось, зазвучала натянутая струна. Он протянул руку и кончиками пальцев погладил Вики по щеке. Кровь бросилась ей в лицо, но она по-прежнему не отрывала глаз от Хелен.

Дарси уехал, оставив Вики номер телефона своего лондонского адвоката и пообещав заехать завтра.

Очень скоро все в их компании узнали, что Вики выгнала Гордона.

Женщины все по очереди позвонили, а потом заехали к Вики, предлагая поддержку и совет, но больше всего ей хотелось из них всех видеть Дарси. Вики знала, что он приезжает тайком от Ханны, и то, что он находится в ее доме как бы нелегально, делало его присутствие еще более волнующим — свет в комнатах казался ярче, а Вики чувствовала себя спокойнее и решительней, все тревоги как бы улетали прочь. Когда Вики сказала об этом Дарси, тот, рассмеявшись, сообщил, что на Ханну его присутствие явно оказывает обратное действие, но Вики видела, что Дарси польстило то, что она сказала.

Гордон постоянно звонил, то из офиса, то из отеля, но Вики сказала мужу, что не хочет видеть его, пока все не обдумает. Шли дни за днями, и первая злость Вики постепенно перешла в разочарование, но она выдерживала характер, каждый раз сообщая Гордону, что не хочет его возвращения. Вики никогда не подозревала в себе такой силы воли.

Однажды утром, недели через две после изгнания Гордона, Дарси, приехав навестить Вики, припарковал машину с другой стороны дома, чтобы ее не было видно с дороги. День был жаркий, чувствовалось приближение весны.

Дарси сидел у стола в кухне, а Вики готовила ему кофе. Старшие девочки были в школе. Хелен спала наверху в кроватке, в доме стояла тишина, полная молчаливого ожидания чего-то. Вики поставила на стол чашку кофе и остановилась в нерешительности.

— Я очень благодарна тебе, — начала Вики имея в виду то, что Дарси скрасил ее одиночество и дал ей много весьма полезных советов.

Дарси взял Вики за руку. Она серьезно смотрела на него сверху вниз. В этот момент ему опять показалось, что он влюблен в Вики, а не просто хочет переспать с ней. Дарси встал, обнял Вики и приник к ее губам. Вики стояла неподвижно. От нее пахло детским мылом и грудным молоком.

— Пойдем наверх, — сказал Дарси.

Двуспальная кровать была не застелена, кружевные подушечки валялись на полу, простыня еще сохраняла очертание тела Вики. Они стояли рядом с кроватью, Дарси расстегнул пуговицы на блузке Вики, обнажая набухшие от молока груди и живот, испещренный белыми полосками растянувшейся после беременности кожи. Вики сделала робкое движение, пытаясь закрыться руками, но Дарси развел ее руки в стороны и опустился на колени, поглаживая эти серебристые ниточки кончиками пальцев.

— Вики, — Дарси произнес ее имя больше для себя, как бы утверждая тем самым, что они вместе, здесь и сейчас.

Вики опустила руки ему на голову и стала нежно, почти по-матерински теребить волосы.

— Ты тоже разденься, — сказала она. — Тогда и я не буду чувствовать себя такой голой. Мне стыдно того, как я теперь выгляжу. Лучше бы я была тощей обтянутой кожей палкой, как Нина. Лучше бы и у меня были ноги как иголки, и никакой груди. Должно быть, это именно то, что нужно Гордону.

— Но это не то, что нужно мне. Я хочу тебя. Хочу смотреть на тебя. — Дарси поднял ее груди, наблюдая, как появляются на сосках капельки бесцветной жидкости.

— Тогда раздевайся, — повторила Вики — Пока Хелен не проснулась.

Дарси нравилась в Вики эта ее грубоватая практичность. Ханне нравилось, чтобы занятие сексом были окутаны романтикой, даже после семи лет супружества.

Вики помогла Дарси раздеться, аккуратно складывая на тумбочке его одежду по мере того, как он снимал ее. Она подумала, что для симпатичного, привлекательного мужчины, каким казался окружающим и чувствовал себя сам Дарси, у него на редкость некрасивое тело. Грудь и плечи его были покрыты седой щетиной, а мускулы живота, похоже, стали совсем дряблыми, и если Дарси не втягивал живот, он выдавался вперед так далеко, что, казалось, не был частью тела Дарси, а существовал сам по себе. Остальные части тела тоже не произвели на Вики впечатления.

Они легли на постель, и пока одна часть мозга Вики старалась уделить Дарси внимание, на которое он рассчитывал, другая продолжала размышлять, было ли все происходящее актом мести Гордону, или же она действительно этого хотела.

Вики с удивлением обнаружила, что как любовник Дарси гораздо хуже ее мужа. Все закончилось очень быстро, Дарси тяжело дышал, а Вики так и не удалось преодолеть свою раздвоенность, она словно бы со стороны наблюдала за происходящим, как бы в полусне, словно все это не имело к ней никого отношения. Она удивлялась про себя, что же находит во всем этом Ханна. И тут же Вики осенила догадка, что Ханна во всех случаях жизни находит удовольствие только лишь в самой себе, а Дарси для нее — одно из зеркал, в котором можно любоваться своим отражением. Это было настолько ясно, что Вики почувствовала себя уже не такой виноватой.

— Ты ведь согласилась не из благодарности, правда? — спросил Дарси. Они лежали обнявшись, до сих пор еще, казалось, удивленные присутствием Дарси в этой комнате.

— Нет, — ответила Вики. — Я сделала это потому, что мне хотелось.

Это была правда. Все те две недели, что Дарси навещал ее, Вики знала, что в один прекрасный момент это произойдет, и она просто спокойно ждала этого момента, не форсируя события, но и не боясь их.

— Мы займемся этим когда-нибудь еще? — спросил Дарси.

— Да, — сказала Вики, точно зная, что так оно и будет.

Дарси приехал на следующее утро, потом через день. На третье утро Вики поймала себя на том, что пристально разглядывает лицо Дарси, лежащее на подушке на месте Гордона. У Дарси появились складки и морщинки, которых она не замечала раньше.

— Ты выглядишь усталым, — сказала она.

— Последнее время плохо сплю по ночам, — объяснил Дарси.

— Тебя что-то беспокоит? Твой бизнес?

Дарси был приятно удивлен ее участием. Ханна никогда не интересовалась его работой.

— Я вложил деньги по просьбе моих клиентов, а вложение оказалось не таким выгодным, как я предполагал.

Ясные глаза Вики смотрели прямо на него.

— Это серьезно?

— Да нет, — ответил Дарси.

— Может быть, ты расскажешь мне об этом? Я могу чем-нибудь помочь?

— Тебе будет не интересно, — Дарси нежно провел пальцем по ее шее. — И это не так уж важно, потому что все легко поправить.

— Это хорошо, — улыбнулась Вики, Дарси был тронут, увидев ее облегчение. Он поцеловал Вики и глубже зарылся в теплую постель.

Прошло еще две недели, прежде чем Вики ответила на один из телефонных звонков Гордона.

— Ты позволишь мне вернуться? — спросил он снова. — Я скучаю по девочкам. Я скучаю по тебе.

Было десять часов утра — то самое время, которое всегда так любила Вики за возможность спокойно заняться хозяйством. Последнее время эти часы принадлежали Дарси Клеггу. Именно в это время Вики ждала всегда его приезда.

Сейчас Вики оглядела кухню. За стеклом буфета стояла посуда, слышен был шум работающей посудомоечной машины. «Вот та жизнь, — думала она, — которую создали мы с Гордоном». Сейчас эта жизнь казалась ей детской картинкой, где-то в глубине которой темными пятнами маячили Дарси Клегг и Нина Корт. Часы, проведенные с Дарси, конечно, были украдены у этой жизни, но он сумел вывести ее из состояния транса, напомнил ей, что она не только мать, но и женщина, и, безусловно, скрасил ее одиночество. Вики была благодарна Дарси, чуть влюблена в него легкомысленной любовью самовлюбленной девчонки. И главное, Вики теперь чувствовала себя сильной. Она была теперь уверена, что намного, намного сильнее Гордона.

Вики взглянула на руку, которую украшали два кольца — обручальное и то, которое Гордон подарил ей при помолвке. Вики пошевелила пальцами, довольно любуясь рукой, как обычно делают женщины, только что покрыв ногти лаком.

— Да, — сказала она наконец в телефонную трубку. — Хорошо. Я хочу, чтобы ты приехал домой.

В тот же день она сказала Дарси.

— Я разрешила Гордону вернуться домой.

— Тебе этого хочется? — спросил он.

Секунду подумав, Вики сказала:

— Да. Я очень рассердилась на себя, но сейчас моя злость прошла. — Она нежно коснулась руки Дарси. — То, что делали мы с тобой, помогло мне почувствовать себя менее… менее уязвленной поступком Гордона. Тебе это неприятно?

— А разве у меня есть право предъявлять тебе претензии? А как насчет наших отношений? Мы еще увидимся?

— Ты хочешь сказать, также, как встречались Гордон и Нина?

— Да, я имел в виду что-то в этом роде.

В голосе Вики слышалась улыбка:

— Я не знаю. Не уверена. Но ведь ты знаешь, где меня найти, а я знаю, где найти тебя. По-моему, на сегодняшний день этого достаточно.

— Что ж, придется с этим согласиться, — сказал Дарси.

Он вдруг почувствовал себя обиженным и отвергнутым. Дарси опять вспомнил рождественский вечер, когда ему показалось, что он испытывает к Вики романтическое влечение, прежде чем он объяснил его себе более грубыми и прозаическими желаниями. А ведь, пожалуй, первое впечатление было правильным. Только сейчас Дарси понял, сколько ошибок совершил он в этой истории.

Позже, в Мерибеле, Дарси набрал номер Вики, и стоял так, прислушиваясь к гудкам и глядя через балкон на сверкающие под солнцем снежные вершины.

— Алло? — послышалось в трубке.

— Алло.

Дарси не считал нужным называться, ему казалось, что их отношения таковы, что Вики не может его не узнать, однако прошло несколько секунд, прежде чем Вики спросила:

— Дарси? Это ты? Что-нибудь случилось?

— Почему ты решила, что что-то непременно должно случиться, чтобы я позвонил тебе?

— Но ведь ты на отдыхе, с Ханной и Фредди. Вот я и не ждала твоего звонка.

Дарси глядел в окно на разноцветные фигуры лыжников, выписывающих зигзаги по склонам.

— Я хотел поговорить.

— О… Что ж, знаешь, я опять собираюсь работать на полставки. Вчера мне звонил директор отделения терапии. Им требуется кто-нибудь на неполную нагрузку — два-три дня в неделю. Мы с Гордоном обсудили это вчера вечером и решили, что мне стоит согласиться. Надо только найти кого-нибудь, чтобы сидели в это время с Хелен.

Дарси слушал, прислонившись лбом к оконному стеклу и зажав трубку плечом. На полу балкона лежал снег, он покрывал резную балюстраду, сверкая на солнце и слепя глаза.

— Хорошо, я рад за тебя, — услышал Дарси собственный голос. Глядя на белый снег, он чувствовал себя грязной развалиной, на него навалилась вдруг усталость, а сила Вики, звучавшая в ее голосе, заставила почувствовать себя слабым, как беспомощное дитя.

— И все же, почему ты позвонил? — спросила Вики.

Дарси не мог больше держать это в себе.

— Я говорил вчера с Ханной. Вернее, правильней будет сказать, что она говорила со мной. Некто, по имени Линда Тодд, которая живет напротив тебя, якобы следит за моими передвижениями. Это похоже на правду?

— Да. Черт побери, еще как похоже. А что именно сказала Ханна?

— Ничего особенного. Гораздо интереснее то, что она сделала. Вечером она продемонстрировала всей компании некий эротический танец. Нет, не стриптиз — танец. Это было рассчитано в основном на Эндрю и Майкла, но я думаю, Ханна сделала тем самым предупредительный выстрел и в мою сторону.

— Могу себе представить.

Вики действительно живо представила себе Ханну, поглощенную танцем и охваченную довольством собой. Вики довольно долго дружила с Ханной, но до сих пор не могла понять, нравятся ли они друг другу на самом деле. Затем Вики сказала очень тихо, так тихо, что Дарси на секунду усомнился, правильно ли он расслышал:

— Думаю, нам надо закончить, Дарси.

— По крайней мере сейчас, — сказал Дарси, от всей души жалея, что ему нечего на это возразить.

Они распрощались, и Дарси повесил трубку.

Дарси открыл стеклянную дверь и вышел на балкон. Тут же перехватило дыхание от холодного воздуха. Облокотившись на перила, Дарси стал наблюдать за лыжниками на ближайшем к нему склоне. Неожиданно он увидел Ханну. На ней был серебристый лыжный костюм с капюшоном, отороченным мехом. Рядом с ней был Майкл Уикхем в темно-синем костюме, казавшемся издали черным. Тренер Ханны и Майкла демонстрировал им серию простеньких поворотов, и они послушно следовали за ним.

Дарси отметил про себя, что Ханна явно делает успехи.

Сделав последний поворот, Ханна подняла руки и помахала палками. Это был жест триумфа.

Майкл громко рассмеялся их общей победе.