Чужие миры

А вы как думали, откуда богатство?

Это Сандра — как — ее — там пусть думает, что богатство ее отца исключительно из воздуха попадало. А вирманин отлично знал и про пиратство, и про контрабанду. Раштер потрясти можно бы...

Король и потряс.

Но — если можно вытряхнуть что-то еще?

Неужели им за помощь ничего не полагается?

❖ ❖ ❖

Большой и злой вирманин — это не добрая Лилиан Иртон.

А еще вирманин вредный, недоверчивый и не готов сматывать с ушей капусту. Морскую, ага...

Сандра и сама не поняла, как из нее вытряхнули всю правду.

Ну да, отец ее идиотом ни разу не был. И, в отличие от дочери, догадался, что надо сматывать удочки и рвать когти. Только вот — не успел.

Расслабился, привык к безопасности, не ожидал подвоха. За что и огреб.

Но самое ценное припрятать успел — не с пустыми же руками бежать? Где прятал?

Так в храме и прятал. И хранителем сокровищ назначил своего молочного брата. И никому не сказал.

Кроме Сандры.

Ивар предсказуемо не поверил — и правильно.

Кроме жены. А уж матушка проговорилась Сандре. Именно ей, не сыновьям, и под большим секретом. То ли что-то чувствовала, то ли просто болтушка была от природы...

Теперь уже не узнать. Но дочери она объяснила, что надо идти к дядюшке. И с ним разговаривать.

Сандра бы пошла.

Собственно, она и хотела изначально добраться до Раштера. Доплыть на корабле, поговорить с дядюшкой, может, потом этот же корабль и нанять, чтобы уплыть в Ативерну или Уэльстер, попробовать разыскать братьев...

Не сложилось.

Как поступают грубые и неотесанные контрабандисты с молодыми красотками, Ивар отлично знал. Чего тут удивительного?

Спасибо, за борт дуреху не спустили. А что попользовались по кругу...

Если все равно изнасиловали, так какая разница? Человеком больше, человеком меньше? Вирманин о психологии даже не подозревал. Увы...

Зато отлично ей пользовался. И вежливо поинтересовался у Сандры.

— Ты так уверена, что дядюшка тебя в колодец не спустит темной ноченькой?

Голубые глаза девушки округлились.

— Он же мой дядя!

— И что?

Сандра задумалась. Действительно — и что!? Родную кровь еще и не за такие деньги продают и предают. За медяки иногда.

— Отец ему доверял.

— Твой отец его в любой момент мог настругать мелкими ломтиками. Размером так с ноготь. Легко доверять, когда держишь страхом. А еще — чем?

Сандра откровенно не поняла вопроса, и Иван пояснил.

— Любовью, заботой, добротой... да хоть бы и обычной выгодой! Было?

Судя по большим глазам девушки — ее этот вопрос не интересовал.

В ее жизни все было хорошо, спокойно, красиво... и ведь не дура! Но стоит ли вникать, к примеру, в личную жизнь пескарей? Или устриц?

Вирмане не вникали.

Сандра тоже.

Ивар только головой покачал.

— Далеко нам идти надо будет?

Тут и обнаружилось, что недалеко. Даже не сутки.

Пару часов.

Кто первый из Раштеров построил замок на скале над морем? Кто так придумал? Родословную Сандра озвучить могла. А вот причины...

Причины мог озвучить Ивар. И были они весьма нелестными.

Ложный маяк.

Это сейчас Раштеры богаты... были. Сейчас они ни в чем не нуждаются. А с чего они начинали?

Была и такая вещь, как ложный маяк. Зажигали огонь, а корабли шли на него. И налетали на рифы. Потом?

Потом моряков грабили, убивали, потом сколачивались состояния и строились замки.

Потом...

Но озвучивать это Сандре Ивар не стал. Зачем? Бессмысленное занятие.

— Мы пойдем в Раштер. Но за свою помощь попросим половину.

— Грабеж! — выдохнула Сандра! — Пять процентов!

Ивар оскалился.

— Мы жизнью рисковать будем! Не ты! Ладно, сорок пять!

— Какой риск в том, чтобы дойти до домика патера и побеседовать с ним? Пять процентов и то много.

— А если он откажется беседовать?

— Это все равно один патер, а не полк солдат. Ладно, семь процентов, но это мое последнее слово!

«Последнее слово» растянулось еще на добрых полчаса торга. Сговорились на двадцати процентах, и Ивар решил отчитаться Лилиан Иртон. Так, на всякий случай.

❖ ❖ ❖

— Ивар, вы уверены?

Лиля почему-то тревожилась.

Может, и нр будет там ничего такого, но... вдруг?

Она в ответе за этих людей, если бы не она, вирмане не оказались бы в Авестере. И она их, фактически, втравливает в авантюру.

Ивар пожал плечами. Широченными, не во всякую дверь пройдут.

— Мы будем осторожны.

Лиля подумала пару минут.

А потом расправила плечи и отчеканила.

— Ивар, в случае любых... неожиданностей, я даю вам карт-бланш.

— Что? — не понял вирманин.

— Открытый лист. Разрешение на любые поступки. Хотите — поджигайте Раштер с четырех сторон. Хотите — скидывайте Сандру с башни. Хотите — убивайте всех его обитателей.

Ивар удивленно поглядел на графиню. Вот такого подхода он не ожидал. Но...

— Лиля, мне казалось, что Сандра — ваша...

Сказал — и замялся. А правда — кто?

Подруга? Прислуга? Рабыня? Кто?

Картинка не складывалась.

Лиля пожала плечами.

— Моя. Но пока она сама не определилась, моя или нет. А я защищаю только своих людей.

И сказано это было так, что Ивар поверил. И проникся. Только уточнил.

-Нас?

Лиля улыбнулась. Широко и весело.

— Ивар, Лейф и Ингрид — мне больше, чем друзья. Эрвкиги давно моя родня. Эрик — считай, кузен. Гар- дрен — сокровище, за которое вся Ативерна сильно обязана Бирме. Поэтому любые вирмане — мои... пусть, не друзья. На это нужно время. Но в моей заботе можете быть уверены. И в том, что я предпочту ваши жизни любым другим, и что без колебаний выберу вас... и буду защищать всеми силами.

Ивар понял.

Не вассальная клятва, нет. Это другое. И не присяга.

Присяга подразумевает двухсторонние отношения. То есть вирмане могли бы присягнуть Лилиан, тогда все звучало бы иначе. Мы тебе, ты нам...

Это понятно. С Эрквигом так и получилось.

Но Лилиан брала на себя ответственность при любом раскладе. И не врала. Она поступит именно так. А вы? Вы люди взрослые. Сами разберетесь, что и как делать.

Ивар встал — и поклонился.

Всего лишь склонил голову. Но уважения в этом поклоне было больше, чем в поясном или земном.

Лиля встала — и так же склонила голову в ответ.

Ритуал?

Нет, просто взаимопонимание. Еще одна хрупкая ниточка, протянутая между материком и островом. Тоненькая, маленькая...

Но все же дающая надежду на будущее. Хорошее будущее.

❖ ф #

Его величество Энтор выходил из храма.

Есть, есть обязанности у короля, от которых никуда не денешься. К примеру — молитва.

Раз в три дня, хочешь, не хочешь, надо бывать в главном храме столицы. И молиться.

Пусть подданные видят, насколько он набожен. Как он верит, как молится за них... Понимают, что могут оказаться в одном храме со своим королем. Могут даже подойти со своими просьбами.

Могут подучить кусочек его драгоценного внимания.

Конечно, на самом деле, никто эту рвань и грязь к Эн- тору не подпустит. Даже подумать смешно!

Его величество — и какие-то крестьяне! И чтобы вот ЭТО своими грязными лапами к королю прикасалось?! ФИ! И еще раз — ФИ!

Что поглупее придумайте! Не такое омерзительное... вы бы еще дождевого червя предложили, чтобы он по королю поползал!

Если кто-то и имеет шанс подойти к Энтору, то только Люди, заранее одобренные его охраной. Выбранные, проверенные, надежные...

Но на публику все выглядит иначе, понятно!

Красиво, когда человек прорывается сквозь линию стражников, падает в ноги милосердному правителю, и тот поднимает нищего, отечески его расспрашивает, решает проблемы и горести...

Хорошо выглядит!

Правильно.

Вот и в этот раз...

Выбран один из ремесленников столицы, предупрежден, с ним обо всем сговорено... вот он, стоит у колонны. Какая-то баба там, рядом, с ребенком... будет надеяться, не рванется следом.

Энтор не любил, когда ему пытались что-то навязывать. Да и кто ту нищенку знает...

Ладно, приказать, пусть ей дадут несколько монет.

Вот и закончилась молитва. Энтор важно направился к выходу.

Как и было согласовано, мастер кинулся к его ногам.

Нищенка все же потянулась за ним, но ее отодвинули. И даже сунули несколько монет — пусть ее.

Та застыла на коленях... Энтор поморщился, и принялся выслушивать мастера. И совершенно забыл про нищенку.

Но судьба про него не забыла.

❖ ❖ ❖

Ночь.

Темнота.

Лиля мрачно смотрела за борт. Время от времени ее начинало мутить — и она совала в рот ломтик лимона.

Ивар, чудо!

Купил для нее волшебные фрукты!

Нельзя сказать, что лимоны сильно помогали. Но хоть так-то!

О, где те времена таблеток от морской болезни? А лучше — самолетов! Чтобы Лиля в глаза это море не видела!!! И не плавала по нему! Ууууу! Бэээээ! Лимон иногда тоже не помогал, при особо гадкой качке! Зараза! Так что ее сиятельство тратила время между наблюдением и тошнотой.

Но — смотрела упорно.

Вирмане ушли час назад.

Сошли на берег и растворились в ночной темноте. Сандра ушла с ними. Лиля осталась с двумя детьми. Малыш Ганц и малыш Эштон.

Две темные головки, одна побольше, вторая поменьше. А мордашки почти одинаковые.

Упрямые, серьезные, кулачки сжаты, губешки надуты — хороши малыши! Интересно, Сандра действительно никогда не полюбит мальчика?

Лиля допускала и такое развитие событий.

Это в кино мать принимает на руки свое дитя от насильника — и расплывается в блаженной улыбке.

А в жизни...

Знаете — насмотрелись.

Дети не виноваты, но докажите это измученной женщине, чьим ощущением была боль. При зачатии, в период вынашивания, при рождении ребенка...

Иногда отказник — не худшая судьба.

Жесто^>?

Но мир вообще жестокая штука. А еще говорят, что первый ребенок — это последняя кукла. Вот, для Сандры и это может сыграть свою роль. Лиля и такое видела. Когда материнский инстинкт просыпается к третьему или четвертому ребенку, а то и к внукам. Бывает.

А сама Лиля? Если она заберет малыша, она позволит, чтобы его растили на убой? Как скотину?

Нет...

Но сможет ли она воспитать его надлежащим образом?

Лиля задумалась, а потом улыбнулась. Совершенно очаровательной улыбкой, которой не стала помехой даже морская болезнь.

Она знает, кого попросит о помощи. И видит Холош, Бран Гардрен с удовольствием поможет ей! На Бирме, так уж исторически сложилось, не делают разницы между родными и приемными детьми. Если Бран согласится заняться мальчиком, то и относиться к нему будет, как к родному.

А уж кого он вырастит из малыша Эштона...

Да хоть и черта с рогами! Хвостом и трезубцем!

Раньше Лиля думала иначе. Но пожив немного в средние века, поняла мудрость своих родителей. Ребенка обучают так, чтобы он смог выжить.

На дворе война?

Две войны?

Наводнение, землетрясение, потоп?

И что!?

Ребенок должен выжить при любых властях и при любой погоде! А для этого заниматься с ним надо! Учить, учить и учить!

Ее родители так и поступали. Заинтересовывали кружками, водили по домам творчества, рассказывали, показывали, объясняли...

Пришло время — и Лиля применила эту методику с Мирандой. И с остальными детьми поступит так же. И поблагодарит своих родителей. Пусть в детстве у нее не было свободной минутки! Зато во взрослой жизни ей есть, что предложить миру!

Спасибо вам, родные...

Если есть жизнь после смерти, надеюсь, вы сейчас слышите мою благодарность.

Спасибо...

Умный в гору не пойдет.

А если выбора не будет?

Ивар не пыхтел, для вирманина такая прогулка, хоть и в полном доспехе, была несложной, но и упражнение ему не нравилось. Подняться на скалу — чего тут приятного?

Раштеры поставили замок на возвышенности, просто так не подойдешь. Незамеченными. Но и дураками они тоже не были. А потому холм ходами проточили — куда там иным жукам-древоточцам?

Сандра эти тропинки знала.

Потайные ходы. По одному из них можно было подняться к замку.

По второму — попасть в храм.

Почему так? Да все понятно. Спасаться надо будет — мигом разберешься.

А вот ловушек в этих ходах Раштеры не устроили. Ивар так и этак допрашивал Сандру, но девушка все отрицала. А потом вирманин понял.

Нет смысла устраивать там ловушки.

Зачем?

Вот представьте себе — ты бежишь. Бежишь от погони, один — или с семьей и детьми, не суть важно. Но... зачем себе приключения устраивать?

Как там с погоней будет — неизвестно, а кто-то из своих точно напорется.

Поэтому ловушек не было. Были — отнорки и ответвления.

Сандра правильный ход знала, а вот погоня... погоня неминуемо бы запуталась в разветвлениях. Пырей какой- то, а не приличные потайные ходы!

Но Сандра шла уверенно.

'Поворот, еще один, лестница, еще одна и еще...

Ивару все это уже изрядно надоело, когда вертикальный ход сменился горизонтальным.

— Пойдемте сразу в храм, — шепнула Сандра. — Не знаю, кому достался Раштер, не хочу поднимать шума.

Ивар кивнул.

Дядя Сандры жил при храме, в маленькой комнатке. А нужен был именно он.

Поговорим, разберемся...

Что у нас там со спрятанными сокровищами?

За Сандрой Ивар наблюдал, но пока не видел в ней ничего... подлого. Она была напряжена, она боялась. Но ничего не замышляла.

Может, оно и к лучшему.

Но руки у вирманина все равно были на рукоятях кинжала — и короткого меча.

Топор?

А вы сами-то им в потайном ходе махали? Чтобы об потолок и стену задевать?

Каждому времени и месту — свое оружие. А вирмане не были консерваторами. Они и слова-то такого не знали. Понадобится — они и копье возьмут, понадобится — арбалет прикупят. Лишь бы удобно было. Им. А врагу — наоборот.

❖ ❖ ❖

Сандру трясло.

Колотило крупной дрожью так, что зуб на зуб не попадал.

Она — дома!

А что ей принесет этот визит? Как встретит ее родной дом?

Она не знала. И ей было страшно.

Дом...

Как много в этом слове!

Тут и строгое лицо отца, и любящее — матери, и веселые глаза братьев, и птичье гнездо, на которое они лазили смотреть на большую березу, и ее покои, отделанные в голубых тонах.

Любимый конь — и любимое платье.

Первый бал и первый поцелуй за кустами роз...

А еще — боль.

Очень много боли. Сандра не врала Лилиан. Почти не врала. Все так и было с ее родными, с ней, с Энтором, с контрабандистами и нищими...

Все так и было.

Она не договорила только про отцовские тайники, но сейчас и про них тоже пришлось рассказать. И что с ней будет?

Что с ней сделают?

Бирмане казались, да и были опасными хищниками. Страшными, бесчеловечными...

Как Лилиан с ними ладит?

Сандре от одного их вида жутко становилось, а Лилиан улыбалась, и разговаривала, как с лучшими друзьями, и не боялась их совершенно. А ведь вирмане там такие — одной рукой дернуть — и верная смерть! Хотя сколько она уже под смертью ходит? А все одно, умирать не хочется.

Что с ней^удет? Что сделают в Ативерне?

Сандра не знала. Ей просто было страшно. Но оставаться в Авестере — верная гибель. Рано или поздно найдется кто-то из знакомых, и — все. Дойдет до Энтора, и утопят ее, как котенка, в одном мешке с сыном. А в Ативерне она получит определенную защиту.

В обмен на ребенка?

И что?

Не самая высокая цена, кстати говоря! Нет, не самая... к младенцу Сандра привязана не была. Когда ее подарили Лилиан, она и в таком уж шоке не была. Изображала больше...

И присматривалась.

Лилиан была странной.

Неправильной, непонятной, загадочной. Человек, который не был аристократом — это Сандра видела. Но ведь и мещанкой она не была!

Улучшив момент, Сандра обыскала комнату Лилиан. Найти браслеты было несложно, а вот сложить единую картинку...

Гербы девушка знала весьма неплохо.

Лофрейн?

Сандра помнила барона. Веселый и обаятельный красавец. Бабник и задира. Но второй герб поставил ее в тупик. Кажется, это Ативерна. Но откуда?

И перстни — и с сапфиром, и с изумрудом...

Откуда?

Сандра приглядывалась к Лилиан Иртон, и ничего не понимала. Определенно, надо с ней поговорить... потом. Это — потом. Когда будет сделано самое важное.

А сейчас...

Вот и Храм.

Темная громада высится на скале, лепится к замку. Красивый, строгий... под ним — семейный склеп. Сандра знает.

Но там отец ничего не прятал.

❖ >!< &

Патер Клив спал чутко. Последнее время — особенно чутко. С тех пор, как случилось... что случилось.

Не придут ли за ним?

Не обвинят ли? В той же ереси?

Очень удобно!

Молочный брат колдуна, чего еще вам нужно? Да ничего! И обвинят, и...

В Авестере таких бросали умирать в каменный мешок. Просто замуровывали — и все. Не кормили, конечно, разве что воду давали — немного. А умирать, тем более так, Клив не хотел.

Ах, Эштон, во что ты втравил нас?

Что тебе стоило показаться более бедным, несчастным, да хоть каким! Не пробуждать в короле зависть и гнев? Но ты был так горд собой, и так счастлив! Тебе так хотелось показать это всему миру...

Ты забыл — счастье любит тишину. И вот...

Где теперь и ты, и твое счастье? Все развеялось дымом с костра, все ушло, улетело...

Стук в дверь оборвал горькие мечты.

Клив покрылся холодным потом.

Неужели?

Но...

Куда тут бежать? Остается лишь принять свою судьбу с достоинством... Альдонай, смилуйся надо мной, грешным! Во имя Твое!

— Кто там?

— Дядя Кив! Откройте!

Так звала его только племянница.

Она в детстве долго не выговаривала букву «л», вот и получился из Клива — Кив.

Как во сне, Клив перелетел через половину комнаты. И опомнился, только когда распахнул двери, и упал на колени.

— Сандра!!!

Вирманин довольно улыбнулся.

Да, Сандра настоящая. Не зря он графине поверил! Вот . ведь чутье у бабы! И как она только умудрилась разыскать эту девчонку? Нарочно искала бы — так не получилось!

А родственники ничего не замечали, обнимая друг друга.

Сандра рыдала так, что ночная рубаха патера промокла в считанные секунды, да и дядюшка не отставал.

— Девочка моя! Живая!!!

Ивару даже неловко стало за свое ехидство, но минут через пять злобный вирманин все равно решил вмешаться. Не время и не место здесь для лирики.

— Простите, что прерываю столько трогательный момент, друзья мои, но лучше отложить его до корабля. Там и нарыдаетесь всласть.

Клив поднял голову — и только сейчас заметил с полсотни вирман в храме. И смотрели они весьма выразительно.

— Сандра?!

❖ *

Долго объяснять не пришлось. Хватило десятка фраз, Сандра уложилась. Рассказала и про Энтора, и про ребенка на борту корабля, и про Ативерну...

Клив долго и не колебался.

— Я еду с вами!

Сандра просияла — и обняла патера.

— Слава Альдонаю!

Ивар возвел глаза к небу, правда, поблагодарив Олай- ва, ну и заодно Холоша — явно ведь, без его присмотра такое дело не обошлось, и перешел к делу.

— Сколько человек в замке?

Лицо патера омрачилось.

— Там... там Дарлейн.

— КТО!? — бешеной кошкой зашипела Сандра.

— Дарлейн, — повторил патер. — Ему король герцогство пожаловал...

Девушка скрипнула зубами, и выразилась так, что портовые нищие позавидовали бы. Не зря она среди них жила.

— Сколько у него людей? — не стал вдаваться в подробности Ивар.

Дарлейн? Да хоть и Козел Бородатый лично. Ему — какая разница? Его дело добро на корабли погрузить, а уж кто ему мешать будет...

Храм тут есть? Отпоют!

— Человек двадцать, — задумался патер. — Не больше...

Ну и слуги, домочадцы...

Ивар махнул рукой.

Волку размер стада баранов — не помеха!

— Провести сможете?

— Лично проведу, — зашипела Сандра. — Сама!!! Я ему сердце вырежу!!!

Ивар пожал плечами и все же решил уточнить. Что там за Дарлейн такой? Оказалось — родственник.

Самая нежная любовь — родственная. Так бы и задушили друг друга в объятиях.

Означенный Дарлейн оказался двоюродным племянником какого-то там третьего деда по отцовской линии... Ивар и половины его родственных притязаний не понял. Уяснил главное.

Что городе как родня, а там — Холош его знает!

Но родня... паскудная!

Есть такие родственнички-уродственнички. За твой стол влезут, сожрут, что поставят, что не поставят, то потребуют, вилки золотые по карманам распихают, да еще и на весь свет о тебе раззвонят.

А что?

Они ж родня!

Дарлейн пошел еще дальше.

Эштон его терпел, пока Дарлейн не начал намекать, что его сын — хорошая пара для Сандры. А сынок не попытался прижать хорошенькую девушку в конюшне.

Получил хлыстом тогда так — Сандра шкуру с него спустила. А в отместку...

Лиля бы сказала — неплохая Иудина доля. Сандра не знала про Иуду, но точно была в курсе, кто подписывал доносы. Дарлейн.

Именно он...

Не будь его — найдут другого?

Сандре это доказать не получилось бы. В ее глазах, Дарлейн был достоин только казни. Лучше — мучительной. Бирмане переглянулись — и даже фыркать не стали.

Месть — это святое, за этим Холош следит. Лучше уж самому отплатить злом за зло, а то божественные шуточки — они такие... сто раз все проклянешь!

Ивар уточнил у Сандры кое-какие вопросы — и принялся отдавать приказания своим людям.

Окружить.

Отрезать пути отступления.

Ладно, баб не резать, если первые с оружием кидаться не будут. А мужиков — всех, как одного. Детей? Тоже не трогать, ни к чему. Но мужиков не упустите...

Показать ходы, ведущие в замок?

Да скажи Сандре вирман на руках тащить — она бы потащила! Сама бы упала, но их волокла.

Ради мести!

❖ * ❖

Ангрел Дарлен считал себя счастливым человеком. Почти...

Не в том смысле, что ему чего-то не хватало! Все у него было, и деньги, и титул, и власть, всего ему в жизни хватало, и счастье было, и радости вдосталь. И чего тут не порадоваться? Когда и герцог, и богат, и знатен, и баб хоть ты в штабеля складывай, и в своих землях ты властен. И в жизни, и в смерти человеческой. И земель тех много, за месяц не объехать. А вот последние несколько дней что- то тянуло.

Мозжит, — как говаривала бабушка.

Тянет, давит, и ощущения кошмарные... ох, плохие. Словно чей-то взгляд в него уперся... словно Мальдоная юбкой махнула.

И вспоминается почему-то.

Гадкое, старое, что и хотелось бы навек забыть, да не получится. Не забудется...

Еще пять лет назад Дарлейн... ах, как же он ненавидел своего кузена Эштона! Как же он ему завидовал! А теперь — что?

А теперь, дорогой кузен, ты в могиле, а я в твоем замке. В моем замке.

Понимать надо!

Герцог Раштер. Ангрел Дарлейн Раштер...

Звучит!

Дарлейн понял, что больше не уснет, и вылез из кровати. Хорошо, в спальне один. Жена умерла, а сговорчивых служанок... не в спальню же девок приглашать?

Повалял — и свободна! Вы еще скажите, спать с ними! На ночь рядом с собой оставить!

Смеп^ю!

Он герцог, а не быдло.

А всего-то и надо было пару лет назад...

Когда кузен принимал короля, многие видели раздосадованный взгляд правителя. А Дарлейн и выводы сделал. И когда получилось, поклонился королю, и шепнул — мол, ваше величество, так и так, а только кажется мне, что кузен мой — еретик! Мальдонае поклоняется!

А жена у него — и вовсе шильда! Альдо наем клянусь! Вот Он соврать не даст! Он все видит...

А кем ей еще быть?

Ежели за ней ухаживали двое... да и больше ухаживали! Но предпочла она Эштона.

А его, Ангрела, в упор не видела, не замечала...

Точно — шильда! Мальдонаина дочь! И плевать ей, что он каждую ночь взмокший просыпался, что о поцелуе мечтал, что стихи писал... никогда с ним такого не было. Только в ту весну...

Самую горькую весну в его жизни.

А вот будь он богат, как его кузен! Будь он герцогом — и была бы красотка его... богатым и знатным не отказывают! Разочарования в жизни ждут только тех, у кого нет ни денег, ни власти...

И не при чем тут ни кривые ноги, ни животик хорошего такого размера, ни омерзительный, даже в юности, характер. Вот совершенно не при чем!

Деньги отлично маскируют все недостатки! Дарлейн это хорошо знал!

И сыну бы не отказали. Вот ведь — Мальдонаино семя! Прошли, пробежали годы, дети народились — и его сын полюбил. Дочь Раштера...

Посватался, получил отказ... вот кто б сомневался!?

Не по чину этой стерве оказался мальчишка. А был бы он сыном герцога — не отказала бы! Ковриком бы стелилась!

Стерва!

Так что, когда его величество вызвал к себе верного вассала, Дарлейн и не подумал отпираться.

И подписал бумаги, и рассказал про кузена много всего, и в колдовстве его обвинил, и сам еще присочинил — и радовался!

Когда Эштона забирали — радовался.

Когда сожгли кузена — радовался.

Когда замок и титул его получил — радовался.

А вот сейчас горько ему. Неуютно, тоскливо... на башне, что ли, постоять? Оттуда море хорошо видать... Туда Ангрел и пошел.

Пусть морским ветром глупости из головы-то повыдует! Правильно оно все! Правильно!

Слабых надо сожрать! Сильный должен остаться!

А всякая там честь, порядочность, гордость... а вам они помогут, когда вашего сына — да плеткой по лицу? Или когда деньги нужны, или...

Много обстоятельств бывает!

А коли так... пожировал — Эштон?

А теперь в могилке полежи... и косточек, небось, от тебя не осталось! И поделом! И не вспомнит о тебе никто, понял, ты? И ветром все развеяло!

А я тут править буду!

* * ❖

Чем больше дом, тем сложнее его оборонять.

Если вы готовы к обороне — дело другое.

Насторожены катапульты, заперты ворота, подняты по тревоге солдаты... тогда повозиться придется.

А если в замке не ждут нападения, а Сандра Раштер выдала все потайные ходы?

И попасЛ можно по ним хоть куда? Хоть бы и в спальню герцога?

Сандра не жалела! Все правильно!

Если за нее и ее отца отомстят — все будет хорошо и правильно! У нее сил нет, ну так судьба ей послала Лилиан Иртон!

Ради того и послала! Ради мести!

А возвращаться сюда... нет, Сандра это вряд ли осуществит! Что ей тут делать? Родных похоронить?

У нее и того не было.

* Пепел отца, как колдуна, развеяли над морем. Мать похоронили — где?

Она не знала даже этого. И подозревала, что ее даже не хоронили. Жена колдуна?

Спасибо, если тело тоже не сожгли, а так... сволокли в ров с такими же несчастными бродягами, да и закопали всех сразу. Если пастер какой хоть молитву прочел — и то бы ладно!

Братья?

Сандра собиралась оставить им записку в тайнике.

Если кто сюда вернется, будут знать и где искать, и кого спрашивать. А если нет...

Она верит, когда-нибудь сюда вернутся настоящие Раштеры.

Ее дети?

Ее внуки?

Она пока не знала. Но чтобы сюда смогли вернуться люди, надо избавить дом от крыс.

Да, именно крыс. Или змей.

Гадких, отвратительных, мерзких...

Так Сандра и думала.

Когда открывала двери. Когда показывала, куда идти. Когда...

Крыс — травят! А особо крупных — давят!

я >:< *

И месть свершилась.

Когда посреди ночи словно из воздуха замок заполонили вирмане...

Когда они принялись молча резать всех встречных мужчин.

Когда зазвенели, сталкиваясь, клинки...

Конечно, стража была не готова ни к чему такому. Откуда бы? Как?

Кто спал, кто ел, кто... одного вообще так на стряпухе и прикончили. При этом бабу даже не задело, только что кровью окатило. Голову смахнули солдату, что тому куренку, да и пошли дальше.

Сандра этому только радовалась. Каждая капля крови, каждый предсмертный крик были ей словно медом по сердцу. Словно счастьем по душе.

Да, все правильно!

Так и должно быть!

Вот здоровущий вирманин протыкает солдата кинжалом! Вот второй дает пинка вылетевшему из дверей встрепанному лакею.

Вот третий ловит служанку и направляет ее куда-то в дверь комнаты.

Не развлекаться.

Просто — нечего тут бабам под ногами носиться! Подождите, дойдет до вас очередь...

И лица у слуг незнакомые. Что с теми, кто прислуживал Раштерам? Служил, заботился, связал свои жизни — с их? Надо потом спросить у дядюшки, коли жив останется.

А сейчас Сандре было не до того.

В голове, в крови, в ушах гремело и звенело, оглушая, одно лишь слово. Но — самое лучшее в мире слово! Самое дорогое для Сандры!

Месть! *

$ ф $

Корабль — не иголка?

Тем более — пять кораблей? Так-то да.

Если корабли не подошли в укромную бухту. Если дело не происходит беззвездной и безлунной ночью.

Если возраст у вас молодой, а глаза хорошие.

Тогда шансы есть. А без этого?

• А без этого и не получится ничего. Караулы по берегу, конечно, были, но вирмане слишком хорошо знали, что делать с караульщиками. А Сандра знала берег, как свои пять пальцев. И где подойти, и куда высадиться...

Так что Дарлейн и не подозревал ничего, пока снизу не раздался шум битвы.

А когда раздался...

Мужчина заметался, как заяц.

А куда?!

А как?!

Он знал, конечно, что в замке есть потайные ходы. Знал. Но как их найти?

Со временем, разве что... спросить-то было не у кого! Слуги разбежались, да и толку с тех слуг? Он бы точно им ничего не доверил!

Патер?

Ух, Дарлейн бы его... а с другой стороны — тот и сам в пострадавших! Такой же невезучий, как и Дарлейн. Тоже видел Эштона, да еще и постоянно — с такого не то, что в Храм уйдешь, вообще землянку в лесу выроешь и в отшельники подашься!

Так что патера Дарлейн не трогал, иногда даже к себе приглашал. Звал в гости, посидеть за кубком наливки, побеседовать...

Но что же внизу происходит?

С башни выхода не было. Если только вниз, головой на камни... нет, не хотелось. А вот оружие в башне было. Взять арбалет — да и вперед. Авось, удастся вырваться?

А уж потом он...

Сыновья?

Об этом Дарлейн даже не подумал, вот еще не хватало! В его жизни значение имел только Он. Потом опять он и снова — он! А какие-то там дети...

Им и так повезло — жить рядом с ним. Не понимают, какое это счастье?

Их проблемы!

А ему сейчас свою жизнь уберечь надо!

Вирмане никого на бой не вызывали — к чему? Бой с честными воинами, грудь на грудь. С предателями — только резня. И никакой пощады.

А уж предательство родной крови...

Это вирмане и вовсе не понимали. И не одобряли.

Сандра на мелочи не разменивалась. Она уверенно продвигалась к господским покоям, где и располагался предатель.

Странно, что он еще не вышел на шум...

Сандра отбила удар, нацеленный ей в голову, мимоходом отмахнулась от какой-то всполошенной бабы, которая неслась невесть куда...

Тьфу, дура....

— Сандра!!!

Знакомый голос прорезал шум боя, словно клинком.

Сандра подняла голову.

Дарлейн, видимо, не спал. Или был у кого из женщин, или еще что...

Он — не спал. И приготовился.

Мягко прогудела тетива арбалета.

Сандра почувствовала, что не может вздохнуть. А потом...

А потом своды родного замка закружились над головой, как в детстве, когда она слетела с лестницы. И папа поймал ее...

Он и сейчас ее поймал. И держал на руках, как маленькую... или она и есть маленькая? И мама улыбается рядом. В своем любимом розовом платье, такая невозможно, невероятно счастливая, и гладит ее по волосам... так ласково, тик нежно... мама, папа...

-77а?

— Я тут, дочка. Все кончилось. Пойдем...

Ивар три раза проклял себя, что потащил девчонку в бой. Но и как удержишь?

Месть священна.

А еще... если только по башке стукнуть, да связать. И то перегрызет. Хоть горло, хоть веревки.

А теперь вот, лежит тушкой.

И сидит над ней патер, и выглядит потерянным... и что теперь с ним делать?

Хотя чего тут думать?

За чем пришли, то и надо сделать! И Ивар сильно тряхнул патера за плечо.

— Очнись, зеленый!⁷

Патер поднял совершенно потерянные глаза.

— Сандра...

— У нее остался сын. Не сделай ее смерть напрасной!

Дарлейна уже отловили, и с особым цинизмом подвесили вниз головой на перилах.

Повисит — повисит, да и сдохнет.

— Но что я могу?

— Можешь... внести в книгу запись о ее свадьбе с королем — можешь?

Патер кивнул.

-Да.

— Свидетельство написать?

— Смогу. У меня есть...

— Сыну ее деньги отдашь? Или сидеть на них будешь?

Патер подумал пару минут. А потом вдруг блеснул глазами.

— Не отдам!

Ивар уж было хотел и его подвесить... чтобы разговорчивее был. Но все оказалось еще интереснее.

— Я с вами поеду! И малыша воспитаю! Он должен знать, кто его предки! Деньги заберете, согласен. Но Сандру похороните, где скажу.

Ивар только вздохнул.

Вот этого им еще не хватало, хотя... ладно уж! Заслужила девчонка! Павших в бою Олайв принимает в свои ладони. А что не убереглась — понятно. Молодая, глупая, ненависть есть, а опыта не хватило. Все одно — почтить надо. И время есть, хотя и немного.

— Где хоронить будем?

— В семейном склепе.

Двоих хватит.

Ивар кивнул и принялся распоряжаться.

Двое — на похороны, еще двое разбираться с тайником, двое на корабль, четверо ищут мешки, корзины, любую тару...

А что?

У них пять кораблей!

Пять!

Почему бы не обеспечить товарищей добычей? Явно же Дарлейн^е последнюю корочку хлеба доедал? Без соли...

Так что надо дать знать на корабли^Драться тут не с кем, а чтобы все ценное повытаскивать.... Вот, те же гобелены! Те же ковры из Ханганата! А столовое серебро?

Да тут за одну супницу можно корабль снарядить! Понимать же надо!

Увидев лица вирман, Лиля поняла все быстро.

— Сандра?

— Мертва.

Больше отвлекать мужчин смысла не имело. Разве что одним вопросом.

— Скоро отплываем?

— Как все погрузим.

Коротко и по делу. Лиля кивнула и отстала. Отправилась в каюту.

Погладила сначала одну темную головку, потом вторую... Эштон раскрыл голубые глазки и закряхтел.

Лиля махнула рукой, взяла малыша и приложила к груди.

— Удойная мама, к вашим услугам. Интересно, малышня, вы меня до Ативерны с ума не сведете? Я бы не стала зарекаться...

Малышня кряхтела. И подозрительно пахла. Сначала одна, а потом и Ганц как-то завозился.

Лиля застонала, но когда Эштон отвалился от груди, принялась менять пеленки. А потом стирать.

Полоскать, сушить...

Полцарства за памперсы!!! Вот пол-Авестера! А можно и целый! Забирайте, только памперсы дайте!

Увы, боги молчали. Видимо, решили, что сделка неправомочна. А жаль...

❖ * ❖

Качели...

Именно это слово хорошо выражало все ощущения патера Клива. Именно качели.

Вверх — вниз. И снова вверх — и вниз... и все за одну ночь.

Сначала горе — смерть брата. И если кто скажет, что это было давно, а брат молочный... тьфу на вас! Вы просто не понимаете! Суть не во времени и степени родства, а в душе. А душа болела. И не хотела смиряться с потерей родных! Плевать ей на время и степень родства!

Потом радость — Сандра нашлась.

Опять горе — что с девочкой сделали.

Радость — месть! Если б кто знал, как Клив мечтал передавить Дарлейну шею... до сладких слез мечтал! И в замке-то поэтому оставался... дозревал. Все ж слуга Альдоная, сразу на такое решиться страшновато.

А вирманам — в самый раз. Они и не на такое способны! И с каким же удовольствием патер смотрел на повешенного Дарлейна! И на его мертвых сыновей — тоже, те еще подонки! Нечего такими землю поганить!

Горе — Сандра...

Радость — ее сын.

И какие нервы такое выдержат?

Патер впал в нечто вроде ступора, и наблюдал за всем достаточно отстраненно. Но долго не получилось.

Ивар влепил ему пару оплеух, с левой, с правой, чтобы в себя пришел, а потом влил в горло что-то крепкое.

По желудку прошлась волна огня, и Клив вернулся в разум. Более-менее.

— Приди в себя! Решать надо, некогда сопли размазывать! — зарычал вирманин. — Не подводи девчонку хоть после смерти! Она этого не заслужила! А вот молитву за упокой — что вы, зеленые, там читаете? Или мне прочесть самому? Олайв услышит!

И Клив постарался встряхнуться.

Действительно... нельзя подвести племянницу.

$ * * «-

Раштер.

Сколько счастливых минут Клив провел здесь. Сколько раз играл с братом в карты, возился с его детьми, слушал шутливые упреки от его жены — мол, служителю Альдоная такое невместно! А вы!

Они смеялись вместе. Растили детей вместе.

Клив и сойти в могилу надеялся на руках у потомков Эштона.

А что теперь?

Сандру укладывали в семейном склепе.

Пустые ниши были.

Ивар приказал — и девушку честь по чести замуровывали несколько уцелевших лакеев.

Мертвая, она казалась... нет, не казалась она спящей, кто это только придумал? Ни минуты не казалась! Клив это видел.

Все время.

Лицо, из которого ушло... нечто.

Жизнь ушла. Душа. Искра огня Альдонаева...

Рядом, на стене склепа, выбивали имя.

Сандрина Алиэлла Аделин Раштер.

Годы жизни... так мало! Так невероятно мало, Альдо- най! Да за что ж ты так!

Клив сосредоточенно думал. А потом принялся писать записки. Он был верен брату, он и тайники знал. Там и оставит письма племянникам, буде те объявятся. Он смотрел до конца, как замуровали нишу, а потом повернулся и ушел. И не видел, как вирмане вытащили мечи.

Свистнули клинки, обагряя кровью каменный пол. Последние уцелевшие легли рядом с могилами Раштеров. Ивар прикоснулся окровавленной рукой к стене.

— Да увидит Олайв! Дарует он достойное посмертие тем, кто не упал на колени!

Патер этого не увидел. Его занимало совсем другое. То, о чем его попросила Сандра. Сам бы он такое делать не стал, и отродясь не додумался, но племянница хотела, а не выполнить ее предсмертное желание Клив не мог. Тут хоть и сам бросайся с башни!

Храмовая книга?

Клив вел ее очень тщательно. Поля выдерживал, отступал от края... не абы что! Судьбы человеческие!

И точно знал, где и что можно подчистить.

Вот и в книге появляется запись.

Сандрина Алиэлла Аделин Раштер.

Его величество Энтор Авестерский.

Запись о браке.

Тщательно оформленное свидетельство на листе пергамента.

А вот и еще одна запись. Тоже в книге.

О рождении сына у Сандрины Алиэллы Аделин Раштер. Докажите, что это — подделка?!

Он клясться будет, что все так и есть! Если племяннице это было нужно...

Когда Клив встанет перед Альдонаем, пусть тот его и судит! А людям — незачем!

Теперь тайники с деньгами и драгоценностями. Не все, нет...

Замок наверняка будут обыскивать и все найдут, рано или поздно. Из замка надо все забирать, благо, вирманам не впервой. Ишь, как уверенно действуют!

А вот то, что вне замка...

То можно и нужно оставить. Пусть будет, мало ли что? Мало ли кто...

С книгой Клив закончил и как раз собирал свои вещи, когда к нему подошел главный над вирманами.

— Все взяли, патер?

— Вроде бы. Как Сандра назвала сына?

Полное имя малыша Клив пока еще не вписал. Будет еще время, впишет.

— Эштоном, — вспомнил Ивар. — Вроде бы...

Клив едва носом не шмыгнул, как в детстве.

Эштоном.

Сандра, девочка моя... да за что ж так!?

Альдонай, за что!?

Ъольше он никаких угрызений совести за подделку документов не испытывал. Вообще...

>;<

Когда Ивар постучал в каюту, Лиля как раз кормила второго... как назвать пиявку мужского рода? Пиявик? Нет, некрасиво звучит.

Пусть будет клоп! Молокососущий!

Лопали оба чадушка — только дай! Лиля порадовалась, что Ивар мудро взял с собой коз! И на других кораблях были... ее так надолго не хватит. Оторвут и высосут!

— Войдите! — рявкнула она.

На пороге каюты воздвигся вирманин, который и тени смущения не испытал. А с чего вдруг?

Ну, баба! Ну, кормит...

Графиня?

А у нее не как у других баб? Квадратная сиська? Или полумесяцем? Ух ты, как интересно!

Так что Ивар смотрел спокойно. А вот явившийся вслед за ним зеленорясый...

Лиле и гадать не надо было.

— Патер Клив?

Сандра ей рассказала по молочного брата своего отца. А Лиля сейчас видела... ох, не просто так он молочным стал. Явно — родня.

Тоже волосы черные, тоже глаза голубые, просто более невнятного оттенка. Вот у Сандры они были прозрачноголубые, а у этого, как голубиное крыло, сизые такие.

Красиво, но... не дотягивает до стандарта. Словно немножко мужчина недолеплен, вся забота законному сыну досталась.

— Да, госпожа. А вы...

— Графиня Иртон. Лилиан Элизабетта Мариэла Иртон, к вашим услугам, — больше Лиля ничего не могла, разве что головой кивнуть. Ребенок не отлеплялся от груди.

Патер так на него и уставился.

— Э’го...

— Это мой сын. А Эштон — в люльке. Только не разбудите.

Патер сделал шаг, второй...

А потом Лиля как-то сразу и навсегда перестала его бояться и стесняться. И вообще, приняла в свои. Безоговорочно.

Потому что лицо мужчины расплылось в такой счастливой улыбке...

Так он смотрел на ребенка, словно в том спасение мира. И этого, и парочки соседних... Сандра не врала и не ошибалась. Дядя их действительно любил. Всех.

И словно само собой вырвалось.

— Она так мечтала, что вы ему наречете имя!

По щеке мужчины скатилась слеза.

— Спасибо, ва...

— Лиля. Для вас — Лиля.

Патер вздохнул.

Посмотрел на зеленоглазую женщину. На детей. На крохотную каюту.

И парой слов сжег за собой все мостьк

— Что будет с моим племянником?

— Воспитывать буду. В семью возьму. У меня и так пятеро, одним больше, одним меньше...

— Пятеро!?

280

— У меня дочь, и вот, два сына. Два племянника — остались без родителей. И еще одному место найдется. Выращу, как своего, и воспитаю, как своего. Не объест.

Клив медленно опустил голову. Потом поднял ее, попробовал улыбнуться.

— Ну и я тогда буду в семью проситься... примете?

— А то как же! У нас был патер Кенет, но его сейчас аль- дон в оборот взял. Крутится бедняга, вздохнуть некогда. Марк у нас больше времени проводит, чем со своим отцом... вот, кстати, и еще одно чадушко. А детям нельзя без дяди. Кто им еще про Альдоная расскажет и Книгу читать научит?

Клив выдохнул.

— Вы не пожалеете. Обещаю...

Лиля пожала плечами.

— А я вот, вам этого не обещаю.

— Почему? — едва справился с оторопью Клив.

— Потому что нам еще добираться до Ативерны. Вы страдаете морской болезнью?

— Н-нет...

— Тогда будете помогать мне с мелкими. Я одна не справлюсь.

О большем счастье Клив и не мечтал.

Лиля хмыкнула — и вручила ему Ганца. Мелкий тут же выдал всю наследственность деда-коммуниста. И срыгнул на патера.

Но Кливу это было безразлично.

Он прижимал к себе одного ребенка, укачивал второго — и был счастлив. Ну... насколько можно.

Служители Альдоная вообще неплохо разбираются в людях. И графиню он классифицировал без особого труда.

Повезло племяннице. Золото в навозе раскопала. Такая, как Лилиан Иртон, если впряжется — так все сделает! И возможное, и невозможное...

И ему повезло.

Лиля покачала головой — и вышла из каюты. Им с Иваром надо было срочно переговорить.

« * *

— Что скажете?

Ивар пожал плечами.

— Раштер мы выгребли до донышка. Добычи взяли... это помимо того, что герцогу принадлежит...

— На сколько вы с Сандрой договаривались? Двадцать процентов?

-Да.

— Я еще столько же добавлю сверху, — спокойно сказала Лилиан.

— За что, Лилиан?

Ивар честно пытался называть ее сиятельство по титулу, но... куда там! Для него графиня была почти своей... вирманка же! Просто родилась немного не там, а так — своя!

Вот титул к языку и не прилип.

— А не за что?

Ивар невольно опустил глаза.

— Я не уберег вашу...

-Да.

Лиля не хотела это обсуждать.

Вашу — кого?

Для предчувствий не надо ничего. Но иногда ты смотришь на человека, и понимаешь, что он не принесет добра в твой^ом. Так бывает...

Лиля не верила, что Сандра принесет добро в Ативерну. Напротив, не сомневалась, что от нее будут неприятности.

Точно так же, как Лиля не смогла пройти мимо Лари, она не смогла полюбить Сандру. Не смогла привязаться к ней.

Тоскливо поскуливал в углу щенок.

Лиля посмотрела на собаченыша. Подумала пару минут. И решила вручить его патеру Кливу. Пусть заботится. ..Все же — память от племянницы.

А еще — тест.

Хочешь узнать, чего ждать от человека?

Посмотри, как он относится к животным. И как животные относятся к нему. Их обмануть не получится. У подруги кот всех ее приятелей в клочья рвал. Та смеялась, лучше иметь дома хорошего кота, чем плохого мужчину. И — выиграла приз.

Единственный парень, которого кот не стал драть, оказался настоящим золотом. И подруга с ним счастлива, и кот, кстати говоря. Сыт, любим, закормлен печенкой.

Человек полагается на разум, а его легко обмануть.

Но поди, обмани животное? Оно умнее, у него инстинкты...

— И вы хотите меня за это наградить? — уточнил Ивар.

— Я хочу поблагодарить вас. вы рисковали своей жизнью... еще жертвы есть, кроме Сандры?

— Нет. Только она. Раненные есть, а убитых нет.

Лиля кивнула.

— Я прибавлю эти деньги. И прошу вас взять их. Вы это заслужили, Ивар. У вас и так будет моя дружба и моя поддержка, но этого мало. Добрыми словами детей не накормишь.

Вирманин кивнул.

Он понял.

К утру все было кончено.

Дарлейн был повешен, а для верности ему все-таки отрубили голову.

Раштер полностью очистили от всего ценного.

Слуг — кого убили, кого прогнали.

И пять кораблей двинулись обратно, в Ативерну.

Лиля сидела в каюте и мучилась от приступа морской болезни. Хотя сейчас...

Есть такое обыкновение. Дорога туда — всегда длиннее. Дорога обратно — короче.

Домой, она ехала домой!!!

И даже приступы тошноты были не так мучительны!

❖ ❖ #

Когда они отплывали от Раштера, Лиля вышла на палубу.

Было еще темно, никто на нее не смотрел, а вот Лилиан смотрела на Авестер.

На покрытые лесом холмы. На величественный замок.

На землю, которая едва не стала ее могилой, благодаря его величеству Энтору.

И...

Чтоб тебе, тварь, мои слезы отлились'. До единой!

Чтоб тебе так досталось, как мне по твоей вине!

Чтоб тебе пусто было!

Проклятия сами срывались с губ. Почти бессильные. Почти никакие — чего уж там! Энтору на них наплевать!

Но может быть, в жизни есть высшая справедливость?

Ну пусть ему хоть что-то отольется! За все ее мучения, за Сандру Раштер, за всех тех, кто попал под его жернова...

Ведь сволочь же, каких поискать — и побрезговать искать! Неужели ему ничего от жизни не будет?

Лиле было очень обидно.

Но — она ехала домой! И это многое искупало!

% Ж

Судьба добралась до Энтора в свой срок. Примерно через десять дней после того случая в храме (о котором он и думать забыл), мужчина заболел.

Да как заболел?

Головная боль, озноб, жар...

И это было только начало.

Энтор опух — практически весь. Его трясло, а жар был такой, что не сбивался ничем. Лихорадка, боль в промежности, тошнота, рвота...

Придворный докторус уже и с жизнью прощался.

Не сумел короля вылечить?

Считай, уморил...

Но Энтор пошел на поправку к концу второго деся- тидневья. Лиля об этом не знала, но кара богов настигла негодяя.

Та нищенка в храме действительно пришла не просто так. Ее ребенок был болен, и она молилась об исцелении. Деньги ей, конечно, пригодились.

И малышка ее выздоровела.

У детей паротит, он же свинка, проходит легче и быстрее. А вот у взрослых...

От нищенки заразился стоящий рядом с ней мужчина, а поскольку он беседовал с королем, он эту заразу Энтору и принес.

Но — свинка же!

Штука коварная...

У нищенки девочка выздоровела, и они забыли о болезни, как о кошмарном сне.

Мужчина, с которым беседовал Энтор, перенес заразу в легкой форме. И думать о ней забыл. Повезло.

А вот его величество Энтор...

Он еще не знал сам. И никто об этом не знал.

Но детей король Авестера больше иметь не мог.

Ни от кого.

Никогда.

Свинка в паховой области?

В случае Энтора — стопроцентное гарантированное бесплодие.

Альдонай ли, вирманские ли боги, сам Холош ~ кто-то из них услышал молитвы Лилиан. И послал его величеству ту кару, которой он был достоин.

Бездетность.

Кто смеет сказать, что у судьбы нет чувства юмора?

Ативерна, Лавери.

Бран Гардрен терпеть не мог балы.

Первые лет сорок своей жизни он об этом не знал — на Бирме балов не проводили. А вот потом...

Попал, называется!

Анжелина балы любила. Даже не столько сами балы, сколько танцевать. Не отказывать же любимой супруге в такой мелочи?

Конечно, нет!

Танцевать самому?

И опять — на Бирме не танцевали. Тот набор, который был принят в Ативерне, резко отличался от вирманских плясок.

Величавый аллеман, быстрый шардонель, плавный кал- лен...

Красиво, но...

Танцы Бран освоил легко. Кто умеет фехтовать, тот поймет. Набор движений, просто набор движений. Танцевать изящно и привычно у Брана пока не получалось, но с ноги он не сбивался, музыку слышал, Анжелину вел вполне уверенно...

Его принцесса сама учила любимого мужа.

И танцевать вместе им нравилось.

Но — придворные!

Брану нравилось танцевать. Видеть сияющие глаза любимой женщины, ее улыбку, видеть, как она светится от счастья. В этот миг для них никого другого не существовало.

А когда они танцевали дома, вдвоем...

Не всегда танцы завершались церемониальным поклоном. Нет, не всегда.

Танцы Брану нравились.

А вот придворные, которые глазели на него, как на обезьяну в зоопарке — бесили!

Взгляды любопытные, взгляды злорадные, взгляды ожидающие, взгляды...

Ни одного доброжелательного. В лучшем случае — безразличные. Любопытные...

Калека же!

И танцует?

Доказывать идиотам, что он — НЕ калека, Бран не собирался. Он владел своим телом полностью, он мог все, что делают прочие здоровые люди, а уж как это выглядит со стороны...

И все равно — раздражало.

Забавно, но смириться с этим помогла ему Лилиан Иртон. Которая как-то понаблюдала за ним — и высказалась откровенно.

Бран помнил, он как раз отпустил жену танцевать, и стоял, следил за ней внимательным взглядом. Не из недоверия. Из желания защитить. Мало ли что? Мало ли кто? А Лилиан подошла пообщаться.

Смысл был в том, что придворные, конечно, стадо обезьян, но как приятно обманывать чужие ожидания! Просто восхитительно!

Вот этот подход жрецу Холоша был знаком и понятен. Это ж, можно сказать, смысл существования (жизни? И жизнь ли у них?) Бога. Холош — бог костей, которые выпадают новыми гранями. Неожиданными.

Интересными, яркими, любопытными, бог неожиданностей, бог случая — в том числе.

Какого?

Это же Холош, вестимо!

Но в том-то и смысл жизни, что случай, выпавший для одного человека шестерками, для другого — хуже единиц. Чтобы ты разбогател, кто-то должен разориться, и иначе не бывает.

Мысли совершенно не мешали Брану следить за Мирандой Иртон.

Один из троих... ладно, четверых посвященных в происходящее.

Он сам, Джерисон Иртон, Ганц Тримейн

И Миранда, которая воплощала сейчас их затею.

Жаль, Лилиан нету, она бы...

Бран подумал пару секунд — и поежился, словно по спине холодок пробежал. Одобрила бы Лилиан их затею? Хм, что-то подсказывало жрецу Холоша, что — нет! Ох и влетело бы всей компании!

А где Миранда?

Миранда как раз станцевала каллен со Стуаном Леруа. Вот как, и этот гад здесь!

Интересно...

Потом Стуан отвел ее на место, Миранда некоторое время покрутилась у всех на виду, взяла бокал вина с подноса лакея, потом поставила его на стол — и ловко нырнула в альков.

Да так, что не наблюдай за ней Бран — и не заметил бы. Что же из этой девочки вырастет?

Живи она на Вирме Бран с удовольствием бы обучал ее. Хотя это и здесь можно... если Мири захочет. Не всему могут научить ее окружающие, ой, не всему.

А женщине так бывают необходимы определенные навыки.

К примеру — убить.

Бран понимал, что в Ативерне так не делают. Но свою супругу он потихоньку учил. И Анжелина прекрасно знала, куда бить. Чтобы сразу — и насмерть.

Бран коснулся губами запястья своей принцессы.

— Я оставлю тебя ненадолго? Ты позволишь, любимая? Анжелина улыбнулась, глядя на своего супруга. Глаза в глаза, на долю секунды — душой к душе.

' Она и не знала, что может быть такой счастливой. Бездумно и безудержно счастливой!

— Да, конечно, родной. Иди, я буду тебя ждать.

Как это отличается от общения в высшем свете?

Та же Джолиэтт никогда не говорила супругу ничего подобного. Но... разве это плохо?

Анжелина так не считала. Она помнила, как ее отец смотрел на мать. Помнила...

И была рада, что у нее получилось то же самое.

Счастье... такое неуловимое, такое эфемерное, такое невероятное — счастье!

Миранда скользнула за портьеру — и оказалась в коридоре.

Шаг, второй, третий...

Где там нужный альков?

Там должен ждать ее Анрей Солен. Или — не ждать.

Вот и оно.

Миранда сделала шаг, второй...

Темнота.

— Анрей?

Сильный удар по голове взорвал в глазах миллионы звездочек — и отправил ее в беспамятство.

❖ # *

Лучше самому с высокой башни, чем ребенка подставлять. Это Джес понимал отчетливо.

Но — как уберечь?

Миранда бы в жизни ему не простила.

Вот она вышла в коридор. Джес проводил ее взглядом. Где-то там Ганц Тримейн. И его люди, переодетые лакеями...

Все будет хорошо.

Наверное...

Хотя Джес и так понимал, что при любом исходе хорошо — не будет. Если Джолиэтт...

Альдонай милостивый, ну что тебе стоит?

Сделай так, чтобы это был кто-то другой! Ты же всемогущий, для тебя это пустяк!

Ага, дозовешься Альдоная! Жди!

А как потом Ричард?

Как Анжелина?

Джерисону проще было себе руку отрезать, чем сказать такое... брату!

Да, уже брату. И когда Ричард успел им стать? Да кто ж знает... так, вроде, родство и дальнее. Кузен — не брат. А если приглядеться...

Как определить родного человека?

Да просто.

Если ты поставишь его интересы вперед своих, значит, этот человек тебе родной.

Нет?

Извини. Может, ты ему и родной, а он тебе — нет. И неважно, сын, отец, брат... какая разница, какая между вами кровь? Если он для тебя не настолько важен, чтобы отказаться от своих желаний, чего стоит ваше родство?

Ничего.

А Дя&рисон готов был поставить интересы Ричарда впереди своих. Вот, как сейчас.

Легко было бы переложить всю ответственность на плечи брата?

Да.

И в то же время — нет. Потому что Джерисону это легче. И принять, и сделать...

Главное, чтобы Рик, когда все узнает, ничего не оторвал другу. А то может ведь...

« ❖ *

Ганц Тримейн видел, как Миранда зашла в альков.

Но...

Но болыпе-то туда никто не заходил!

Минута, две...

Пять минут, десять...

Что происходит!?

Ганц плюнул на все — и кивнул одному из своих людей. Лакей направился к алькову. Толкнул дверь.

Заперто.

Изнутри заперто.

Нервы у Ганца завибрировали, что те канаты.

— Ломайте! — рявкнул он, наплевав на все.

Легче сказать, чем сделать.

Не пришли еще времена дверофанерокартона, нет, не пришли. А сломать массивную дубовую дверь — это вам не нос почесать!

Ганц почти физически чувствовал, как утекают секунды, сливаются в минуты...

— Приведи сюда графа Иртон.

Слуга сорвался с места.

Гардрена и приглашать не потребовалось.

— Никого?

Ганц пожал плечами.

— Не знаю. Заперто.

Бран не стал размениваться на дверь. А вместо этого...

— Прикажи закрыть ворота. Или пусть досматривают выезжающие кареты.

Ганц треснул себя по лбу — и помчался вниз.

Но время уже было безнадежно упущено. Неприметная карета с гербом Леруа выехала за ворота буквально три минуты назад.

Похитители не знали, сколько у них времени, но терять его не собирались. Ни секунды.

$ >!< >!<

— Где Миранда!?

Это были первые слова Джерисона, вихрем влетевшего в коридор.

Ответом ему были растерянные глаза Ганца.

Дальше говорить было не о чем. И если бы не Бран, кулак Джеса летевший аккурат в челюсть Ганца, достиг бы цели.

Ага, как же!

Жрец Холоша появился словно из ниоткуда, чуть прикоснулся, сбивая направление удара — и Джерисон душевно треснул кулаком по портьере. Та не стала терпеть подобную фамильярность, сорвалась и закрыла наглого графа с головой.

Сволочь!!!

Откуда в ней столько пыли!?

Матюги, доносившиеся из-под портьеры, вполне могли принадлежать не благородному графу, а конюху, которому кобыла копытом на ногу наступила. Или на более чувствительное место.

Бран ловко зафиксировал кокон, дернул за угол — и размотал отчаянно чихающего графа.

— Жи®о в зал.

— Зачем?

— Танцуешь с принцессой Джолиэтт. И не смей ее отпускать раньше, чем Ганц скажет. Хоть ядро на нее прицепи, хоть сам ковриком расстелись... понял!?

Распоряжаться жрец Холоша умел.

Граф Иртон сорвался с места быстрее, чем сообразил, что он вообще-то граф. И... и никакой Гардрен им не командует. Правда же?

Но в бальном зале выяснять эти вопросы было поздно. Тем более, Джолиэтт он поймал уже у дверей.

Танец?

Но вдовы не танцуют, и то, что она здесь оказалась — уже их работа. Джерисон лично попросил Марию... как же быть?!

А вот так!

Одно движение... да, до главы Гардрена Джерисону было далеко, там филигранное владение собственным телом, но кое-что и он мог. И ловко сбитый лакей летит прямо на платье ее высочества. Ладно бы сам, а то подносом с закусками.

Ах, как красиво смотрятся на зеленом поле ягоды клубники! Восхитительно просто!

Джолиэтт ахнула, дернулась, но было поздно.

Джес не растерялся.

Подхватил ее под руку и потянул за собой.

- Граф!?

— Ваше высочество, приведите себя в порядок, я провожу.

Шепот, тихий, но отчетливый. И Джолиэтт подчиняется.

Безупречность вбита в нее с детства. Нельзя появляться на людях в грязном платье, правда же? Нельзя...

А дворец далеко не безлюден. Надо привести себя в порядок, надо...

Проводив Джолиэтт в ее покои и приставив к ней десяток служанок, Джес не терял времени даром. Он прекрасно понял смысл аферы.

Если Джолиэтт здесь — Миранда жива.

Если это Джолиэтт.

Но кто же еще?

Косвенно — она. А значит, надо ее еще задержать...

Джерисон промчался по коридорам, но в бальный зал уже вступил спокойно. Нашел ее величество.

Мария выслушала его спокойно.

— Это необходимо?

Взгляда было достаточно.

— Проводите меня, граф.

И Джес впервые подумал, что Ричарду повезло.

Как бы там вышло с его любовью — еще неизвестно. А вот Мария — золото. Умная, серьезная, понимающая, да еще и мужа любит — мало?

Да такое сокровище ценить надо! И на руках носить!

Если Рик сам не додумается, Джес ему точно подскажет. Вот, как ему подсказали насчет Лилиан, так и он глаза другу откроет. И по голове постучит. Вовремя полученная затрещина часто спасает от сломанной шеи. А то люди звезды в небе ищут, а у себя под носом и солнышка не видят! Сам такой был!

❖ >!<

— Дорогая, какой УЖАС! Просто КОШМАР!

И как это у Марии получилось?

Не понять.

Но Джолиэтт мигом занялись десяток служанок. А как известно, чем больше человек занимается проблемой, тем медленнее^рна решается.

Но выглядело все очень деловито. Мариялично распоряжалась процессом, умело увеличивая хаос.

Если Джолиэтт и хотела вырваться, то быстро поняла, что не получится. И смирилась.

Так ее!

Люди Ганца метались по дворцу.

Обыскать его сверху донизу, конечно, было нереально, но...

Миранды, похоже, во дворце не было.

Стуана Леруа — тоже.

Бран Гардрен и Ганц внимательно осматривали альков.

Найти потайной ход было достаточно сложно. Но против зажженной свечи тот не устоял.

Сквозняк, лихорадочный поиск рычага — и вот, перед ними спуск вниз. И тоже — не бросишься, сломя голову. Ганц медленно пошел вниз.

По счастью, ход был один.

Не разветвлялся, не уходил никуда в неизвестность... просто выводил во двор. На задний двор, куда было несложно подогнать карету.

Пара вопросов — и Ганц заскрипел зубами.

Виновность Джолиэтт была доказана. Кто еще мог знать о потайных ходах во дворце? Леруа?

Не в таких подробностях, нет...

А еще — распределение карет во дворе не случайно.

Уж поверьте, по тому, как стоят кареты, можно всегда определить и значимость человека для его величества, и статус, и отношение...

Стоит карета рядом или поодаль, удобно ли ей выезжать, занимаются ли кучером — или тот ждет на козлах... Да много всего.

И занимаются этим специальные распорядители.

Найти такового было несложно, и Ганц быстро узнал, что приказания отдавала ее высочество Джолиэтт.

Вообще, конечно, она не могла этого делать. Она уже герцогиня Леруа, вдовствующая, и распоряжаться во дворце не может. Но...

Стоит ли вязаться?

Или проще послушаться? Она ведь может и брату пожаловаться, и ее величеству — так зачем?

Проще дать ее высочеству, что она пожелает, тем более, что это не ущемило ничьих интересов. Уж больно место было непочетное.

Где карета?

Так уехала... наверное, ее высочество что-то приказала. Она и потребовала, чтобы карету разместили именно здесь. И обеспечили свободный выезд... вернется, наверное.

Стуан Леруа?

Да, кажется, он и уехал...

Кто там к нему присматривался? Слуги?

Так им не до господских причуд! Пусть хоть рога отрастят на пятках и на них ходят, лишь бы им работать не мешали! Вот если б Леруа к слугам цеплялся... нет?

А зачем он им тогда сдался?

Стража?

Тоже не приглядывалась, ни к чему им такое...

Да если и уехал — что с того? Его карета, его право, его воля...

Ганц застонал, хватаясь за голову.

Если с Мири...

Если с девочкой что-то случится — Джерисону его и убивать не потребуется! Сам на меч кинется.

❖ * ❖

Бран Гардрен мыслил конкретнее.

- Думай!

— О чем?!

— Карета, Холош тебя сожри! Карета!

Ганц посмотрел на спутника непонимающе. Бран закатил глаза.

— Что непонятного!? Карета должна ехать по улицам! Ее должен кто-то видеть, она где-то да остановится... Ну!!!

Больше понукать не пришлось. Понявший идею Ганц сорвался с места.

❖ ❖ ❖

Миранда пришла в себя, но открывать глаза не спешила.

Голова болела.

Девочка прислушалась.

Принюхалась.

Почувствовала тряску.

Она ехала в карете. Рядом сидел кто-то, плохо вымытый и сильно надушенный.

Память возвращалась постепенно, и Мири порадовалась, что она в карете.

Не слышно, как изменился режим дыхания, не видно, как дрогнули ресницы.

Все-таки похитили... с-самки собаки!

И что теперь делать?

Ага, вопрос из разряда — на миллион, как говорила мама. Мири как-то спросила, почему на миллион, так Лиля посмеялась и сказала, что за такой вопрос умирает миллион нервных клеток.

Объяснение было принято.

А правда — что делать?

Мири прислушивалась к себе.

Голова болела. Кажется, ее ударили чем-то... колотушкой, обернутой тряпкой?

Просто кулаком?

Нет, не понять...

Есть ли сотрясение?

Вроде как не тошнит. Да и без сознания она пробыла недолго, они еще не приехали. Ее надо было вынести из дворца — несложно для сильного мужчины. Вот когда пожалеешь, что не сто пятьдесят килограмм весишь, пока бы дотащили — год пройдет! А тут подхватил, да пошел!

Ляля — и та весит больше!

И собак с собой на балы не берут зря...

Отставить глупости!

Сотрясения, похоже, нет. Интересно, ее обыскивали?

Тоже сомнительно. Судя по ощущениям... Миранда едва заметно под пышной юбкой бального платья в цветах морской волны, сдвинула ноги — и едва не застонала от счастья.

Не обыскивали.

Не подумали!!!

А девушка-то на свидание шла! Девушка оружие с собой взяла!

Так не делают?

Смотря какое оружие, какое свидание и какая девушка. В черные волосы Миранды были искусно вплетена заколка — просто так не выдерешь. А у заколки стальная застежка. Согни проволоку — и вот тебе отмычка!

И — нет, это не случайность, так и было задумано.

А с внутренней стороны берда надеты ножны. И карман с прорезью.

Удобнее, чтобы ножны были с наружной стороны бедра, но бал же! Мало ли кто ее обнимать будет, рука соскользнет... это — танцы.

А вот с внутренней стороны бедра — в самый раз!

И не надо тут про кривоногость рассказывать! Хорошие у Миранды ножки, красивые и ровные. Но разок можно и потерпеть. Чуть-чуть...

Там и проблем-то...

Плоский нож, который помещается буквально в ладонь.

Короткое хищное лезвие — перехватить веревку или перерезать кому-то горло. Удобная рукоять. Плоская, но достаточно широкая, из рога, чуточку шершавая.

Неприятное ощущение?

Лучше чуть-чуть потерпеть. Только руку в карман просунуть — и вот оно, в ладони. Но пока нельзя, нет...

Или...

Как это мама называла? Бой на ограниченном пространстве?

Миранда могла его устроить. Надо только посмотреть, кто с ней в карете.

А дальше...

Пусть тряхнет, Миранда свалится с сиденья, под шумок достанет нож — и первому, кто к ней наклонится — по горлу. Или по глазам.

Милосердие?

Вот что-то ей подсказывало, что рядом с ней не граф Солен. Или...?

Черные ресницы почти не дрогнули. Мири не открывала глаза, как истинная женщина, она оглядывала карету незаметно. И ей был знаком этот профиль.

Стуан Леруа.

Ах ты ж...

Миранда подумала, что правильно дядюшка Ганц догадался. Осталось выяснить, причастна ли к этому Джолиэтт. Но если она сейчас убьет Стуана...

На миг Миранде стало страшно.

Убьет...

А ведь на это не так легко решиться.

Когда ее похитил барон Донтер, она смогла только ранить подонка.

ВУэльстере...

Там все делала мама. А она просто шла следом за ней. Боялась жутко, но шла. И мама смогла. И вытащить их из столицы, и все решить, и Миранда была в ней уверена.

Лилиан убила бы любого, кто вздумает угрожать ее дочери. Рядом с ней Мири была в безопасности.

А чего стоит она сама? Без родителей рядом, без помощи, которая может опоздать. Сама Миранда, как человек?

Сможет она постоять за себя? Или растечется лужицей в ногах у негодяя, умоляя о милосердии? Этого девочка пока не знала.

Миранда колебалась бы недолго, все же действовать ей было привычнее, но тут карета качнулась — и остановилась.

Приехали.

Не успела...

❖ ❖ ❖

Когда Стуан Леруа вышел из кареты, Миранда чуточку удивилась. Не сильно.

В карету заглянул кучер, подхватил девочку на руки — и потащил в дом. Понятно, есть подручные. Логично.

Не сам же благородный господин будет трупы таскать? Обязательно кто-то быть должен. Обязан даже... Такая же нечисть?

Наверняка.

Миранда присчитала к списку потенциальных покойников еще одного. А потом и второго, который открыл дверь дома.

И — все.

Один Леруа, двое слуг...

Джолиэтт здесь нет?

Ура’?

Нет покамест подождем радоваться.

*

❖ * ❖

Мири подглядывала из-под ресниц.

Конюх. Здоровущий, размером с крупный шкаф, детина. Мордастый, краснорожий, лет тридцати на вид. Кулаки, что тыква, просто так не убьешь. Подрезать она его может, но тут проблема. Такую тварь надо на рогатину брать, как медведя. Иначе он будет опасен. И одежда на нем не просто так — кожаный колет.

Такие носят небогатые наемники.

Кожа толстая, бычья, не от всего убережет, но ее ножом такое не пробить. Полоснуть разве что...

Нет, с этим связываться не стоит.

Второй слуга тоже не из хлипких. Тоже мордастый, не последнюю корочку хлеба доедает, не от голода и беды на преступление пошел. Ливреи на нем тоже нет. И тоже — в коже.

Чего-то боятся?

Или...

Объяснение было простым и страшноватым.

С ткани кровь отстирывать сложнее. А с правильно выделанной кожи — просто платочком стереть. Тем более, на обоих кожа черная, крашеная, вообще не заметно будет. Так намного удобнее...

По позвоночнику девочки пробежал мороз.

Справится ли она?

Вот ее внесли в роскошную гостиную и уложили на диван. Огромная комната была не отягощена мебелью.

Диван, стол — пожалуй, и все.

Ни тебе кресел, ни ковров, ни...

Только диван у стены — и стол рядом с ним.

— Ждите госпожу, — приказал вошедший Стуан. — Ко мне не соваться!

Слуга почтительно поклонился.

— Да, господин.

Миранда наблюдала, как Стуан прошелся по комнате, как взял со столика... Альдонай! Нюхательные соли! И поднес к ее лицу.

В ноздри ударила жуткая вонь.

Мири расчихалась и открыла глаза.

Первое, что она увидела, было довольное лицо Стуана Леруа.

Эммм... а как она должна реагировать?

Да элементарно!

Ничего не помню, ничего не знаю... и вообще! У меня и так память девичья, а вы мне своими «хорошими манерами» остатки мозга отшибли! Вот!

Миранда похлопала ресницами и пролепетала максимально трогательным и беспомощным тоном невинной овечки:

— Ой... я в обморок упала, да?

Стуан Леруа расплылся в жестокой улыбке.

— Нет, моя дорогая. Вы не упали в обморок.

— А почему? — решила поставить рекорд кретинизма Миранда.

Стуан даже завис на секунду.

Действительно, дорогая, а почему вы НЕ упали в обморок? Нет ответа?

Но долго он переваривать не стал.

И рванул вырез платья Миранды.

Полетело золотое шитье, треснул вырез, обнажая корсет и нежную девичью грудь.

Миранда завизжала.

❖ ❖ ❖

Не абы как!

Визг — это тоже высокое искусство!

Это в^М не жалобное «ой-ой-ой»! Визг Миранды легко поднял бы на ноги самую заколдованную Спящую Красавицу! Он был достойным предвестником паровозного гудка, он ввинчивался в голову, как сверло бормашины, он преодолевал любые преграды и сносил с ног не хуже удара дубиной.

Стуан шарахнулся, свалился с дивана и оказался сидящим на полу, на заднице.

Жаль, что долго так верещать у Миранды не получилось бы. Горло сорвать — запросто. Но хоть ненадолго.

Ей хватило, чтобы рука девушки скользнула в карман и выдернула нож, не порезав себе ногу. Сжала рукоять в руке — и перешла на более членораздельное:

— Вы что себе позволяете!?

Эта фраза помогла подонку прийти в себя. Все, пошли обычные сопли, да вы что, да вы как, да вы права не имеете... ага, подонков это всегда останавливает, правда? Или наоборот — тонизирует?

Стуан поднялся с пола и навис над девушкой.

— Я не позволяю, дорогуша. Я беру то, что хочу. И сейчас мы с тобой будем играть в интересную игру! Тебе понравится!

— Папа тебя убьет! — пригрозила Миранда.

— Уже испугался.

— И замуж за тебя не отдаст!

Стуан откинул голову и расхохотался. Как он полагал — демонически. Как полагала Миранда — идиот-с.

— Мне не нужно разрешение твоего отца! Я возьму все, что захочу, а ты... ты к утру будешь уже мертва!

— Вы хотите меня убить? — «испуганная девочка» у Миранды тоже получилась замечательная. — Но за что? Почему? Что я вам такого сделала?

Стуан хохотнул.

— Ты? Да ничего... хм, пожалуй, немного времени у меня есть. Поговорить. Ты сможешь понять...

— Тогда зачем вы хотите меня убить? Из мести моему отцу?

Миранда поставила себе галочку.

Стуан находился не слишком близко от нее. Она ножом не дотянется, но и он тоже ее не вдруг схватит, надо тянуться.

А еще...

Преступника часто тянет поговорить.

Если вор лезет в дом, или убийца делает свое дело — там другое. Выполнил заказ, получил деньги, и то! Знаете, сколько таких по кабакам потом болтает? После дела?

Хочется им...

Похвастаться, рассказать, какие они умные, замечательные, вне закона, над законом, сильные и страшные....

Лиля метко назвала это: «А поговорить?».

Этого Стуану и не хватало! Как будешь говорить с девчонкой из публичного дома, которая плачет и просит ее не убивать?

С теми,, кто сломлен еще ДО начала развлечения? А вот с Мирандой — можно.

Они одного круга, она поймет. И все равно назначена на убой, так что никому не расскажет. С точки зрения Стуана Леруа — идеальный исповедник.

— Не отцу. Матери.

— Маме?

Миранде и играть не понадобилось. Лилиан? А она-то здесь при чем?!

Стуан подвинулся чуть поближе — и объяснил.

— Именно твоя мать во всем виновата.

— В том, что вымерли динозавры? — не удержалась Мири.

— Ди... ко?!

— Неважно. А часовню тоже она развалила? — продолжала издеваться Миранда. Чего-чего, а колючек у нее под языком хватало, от Лили она перенимала и хорошее, и плохое...

— К-какую часовню?

— Это еще до вас было. Два века назад, — успокоила Миранда. — Серьезно, в чем таком виновата моя мать? Она сейчас вообще в Иртоне!

— Там ей и сидеть надо было! Если бы она не притащи- ’ла вирман в столицу, и договора бы с Бирмой не было!

— Да вам-то что с того договора?

Стуан осклабился. На редкость похабно.

— Мне — ничего. Но вот Джоли...

— Ее высочество Джолиэтт?

-Да.

Мини скрипнула зубами.

Дядюшка Ганц и тут угадал. До последней точки угадал. Джолиэтт, ну как же так!? Почему!?

А Стуан рассказывал, объяснял...

# ❖

Конечно, во всем была виновата Лилиан Иртон. Кто бы сомневался.

С вирманами договаривалась она.

И на договоре с Бирмой настаивала тоже она... конечно-конечно! Хотя если подумать...

Политика — она такая. Действительно, не стронь Лиля лавину, покатилось бы намного позже. И не поехала бы Анжелина на Бирму. А если бы поехала, не вышла бы замуж за Гардрена. И Джолиэтт не выдали бы замуж за старого Леруа.

А ей ведь не хотелось...

Это Миранда могла понять. С другой стороны...

Не хотелось!? А взбунтоваться!?

Сбежать, сделать свой выбор, что-то предпринять? Нет? А почему — нет? Потому что так не хочу, но и никак иначе не хочу? А, ну это аргумент! Бесспорно!

А раз так...

Пришлось бедной Джолиэтт выходить замуж. А какая радость — за стариком?

СО стариком?

Ладно бы еще по большой любви, хоть к старику (да, и такое бывает, и жизнь после пятидесяти не кончается!), хоть к его деньгам! Тогда бы все понятно. Но просто так? Терпеть?

Какое-то время Джолиэтт терпела.

А потом они со Стуаном сошлись характерами. И телами, и делами... всем сошлись!

Он — младший сын в семье. Ни денег, ни перспектив, ничего.

Она — нелюбимая, отданная замуж дочь...

Как тут не спеться двоим обиженным? Как тут не пойти обижать всех остальных?

Тех, от кого по сопатке не прилетит!

Первой предложила «поразвлечься» Джолиэтт.

Они со Стуаном ходили по публичным домам, выбирали жертвы... да, кое-что Джоли оставляла себе «на память». Хранила она сувениры в этом маленьком доме...

Нет, не совсем поместье Леруа.

Предместье Лавери. Пригород.

Домик Стуан прикупил для их личных забав. А так они могли и в поместье поразвлечься, но сейчас там слишком много народа...

А вот в охотничий домик они обязательно поедут, дайте время. Летом... там так замечательно охотиться...

Стуан расплылся в улыбке, предвкушая самую лучшую охоту на св^те. Охоту на человека. Миранду передернуло.

Почему Мири?

Потому что Лилиан недоступна. И Анжелина тоже.

Почему сейчас?

Сама, дура, виноватая. Вздумалось ей влюбиться в Солена... если что — все на него и свалят! Чего тут думать?

Что с ней сейчас будут делать?

Вот то и будут!

Сначала сам Стуан поразвлечется, потом приедет Джолиэтт... она должна уже быть здесь. Странно, но видимо, *на балу задержалась. Так тоже бывает.

Так что... иди сюда, детка, никуда ты не денешься. Можешь сама и юбку задрать, и ножки раздвинуть...

— Могу? — ласково уточнила Миранда.

— А можешь и сопротивляться, — оскалился Стуан, которого уже нельзя было назвать человеком. Даже подобием человеческим не получалось — искаженное похотью и жаждой убийства лицо чудовища, монстра, который добровольно обратился... вот они где, истории про оборотней!

Не укушенные волком бедолаги, а вот такие твари. Которые внешне-то на людей похожи, а внутренне... что в них живет?

Лучше и не думать!

Почему-то платье Миранде было особенно жалко.

С дивана она скатилась ловко, упала подальше от Стуа- на, извернулась, оставила в руках подонка кусок юбки. Не ушиблась, конечно. Недаром ее мама каждое утро гоняла, да и вирмане помогали!

Стуан расставил руки и пошел на девочку.

Миранда пинком свалила ему под ноги стол.

— Подавись, тварь!

Мужчина даже не стал ничего отвечать.

Вот окажется маленькая дрянь под ним, на полу, тогда и поговорим. А пока пусть развлечется... недолго.

Минут пять.

Миранда отступила к окну поближе.

Нет, не выпрыгнуть, просто — подальше от двери. Чтобы не сразу было видно...

Долго сопротивляться все одно не получится, этот подонок и слуг на помощь позвать может. А Миранда этого допустить не должна. С двумя она уже не справится.

Ей бы арбалет...

Чего нет — того нет.

Девочка оскалилась — и поманила Леруа пальцем. Издевательски так...

— Иди сюда, ничтожество! Цып-цып-цып...

Как и ожидалось, издевка взбесила младшего сына герцога до крайности.

Стуан бросился вперед, что тот бык.

И точно так же, словно тореадор, Миранда ушла от его руки. Только юбка взметнулась — и опала шикарной волной.

Девушка пригнулась, метнулась в сторону — и взмахнула рукой. Один раз.

Второго — не потребовалось.

* * ❖

Лекаря из Миранды получиться не могло. Но знать анатомию — дело другое. Куда бить, как бить, чем — она знала. И умела. И ребята того же Эрика с ней этот прием не раз отрабатывали.

Уйти в сторону — и ударить.

Тут многое зависит от оружия. Была бы длинная шпилька или что-то вроде стилета — била бы в грудь. А короткий и широкий клинок отлично полоснул по горлу. И распахал сонную артерию.

Кровь хлынула потоком.

Стуан и сказать ничего не успел. Осел тут же... да и было это лучше всего.

Если бить в грудь, в живот — там человек может продержаться несколько секунд. Если и не достать врага, так крикнуть, позвать на помощь.

Но орать с перерезанным горлом?

Ну-ну. Разве что хрипеть и булькать, и то — недолго.

Миранда стояла и смотрела, как корчится Стуан Леруа, заливая светлый пол — красной кровью.

Такой алой, такой яркой...

Раньше здесь лилась кровь ни в чем не повинных девчонок, а теперь, вот, пришла его очередь. И поделом!

Миранда согнулась вдвое — и прижала руки к животу. Нет!

Только не здесь и не сейчас!

Запах крови бил в ноздри, металлический, сладковатый... крови и нечистот... держись! Не время давать волю слабости!

Справилась, кое-как задышала. Не дождетесь, блевать не стану! Я — Иртон!

Вот так, так лучше... Стуан на полу затих, прекратились последние корчи.

Миранда горестно вздохнула — и присела рядом. Вот где обидно-то!

Знаете, как ей этот наряд понравился? Из синего атласа, с вышивкой серебром и жемчугом! С кружевами!

Мало того, что верх эта скотина порвала, так еще и низ уродовать! Обидно...

Миранда потянула за завязки.

Верхняя юбка осталась у нее в руках. Потом пришел черед нижних.

Пуговицы, завязки — и вот она стоит в корсаже и панталонах. Можно бы и раньше, но выпутаться из них хоть немного, а время нужно. И ноги показывать не хотелось.

Приличия?

Над приличиями мама издевалась нещадно. А вот ножны показывать и систему ремней на бедре, которыми они крепились — точно ни к чему.

Мири вздохнула — и окунула нижние юбки прямо в лужу крови. А верхнюю — не удержалась. Засунула за диван. А вдруг спасатели подоспеют вовремя и юбку сохранить удастся?

А сверху у нее как?

Миранда вздохнула еще раз — и ляпнула кровь прямо на кожу груди, в щедро порванный вырез.

Вот, так хорошо.

А теперь — вперед!

❖

— Это ужасно!

Джолиэтт готова была ее величество своими руками порвать. Но — что тут сделаешь?!

— Да как вы смели предложить герцогине такой оттенок зеленого? Он ее бледнит! И вышивка... это платье предназначается для герцогини, а не для крестьянки! Где вы вообще этот ужас выкопали!?

Мария бушевала.

Служанки так и летали, словно вихрем подхваченные. А в центре урагана стояла Джолиэтт, и не знала, как из него выбраться.

А правда — как?

Мария уже успела пригласить и выгнать куафера — поправить неосторожно задетую нижней рубашкой прическу, потом платье, да и драгоценности...

Джолиэтт едва заикнулась, что кроме обручального браслета ей ничего не нужно... но Мария ее просто не слышала.

И не слушав тоже.

Трещала и трещала, слово не давая вставить. И куда там — отказаться?

Джолиэтт и сама не была профаном в дворцовых играх, но здесь и сейчас ее били на всем поле. Что тут сделаешь? Как быть?

Ругаться нельзя, а вежливости Мария просто не слышит. Не принимает. Оставалось терпеть и ждать своего момента. Это Джолиэтт тоже умела.

Ничего.

^Никуда эта маленькая дрянь не денется! Сегодня она ей за все ответит.

И — Лилиан Иртон.

И...

Назвать еще одно имя Джолиэтт пока не решалась даже себе. Но хорошо знала, чьей кровью она мечтала потушить пожар в своей больной душе.

Знала.

И — боялась.

❖

Жан Берле сидел напротив двери в комнату.

Игровую, как он ее прозвал.

Игры там были своеобразные, но какое ему до этого дело? Подумаешь — бабы!

Их на свете много...

Развлекается аристократия?

И пусть развлекается, лишь бы ему платить не забывали. И остатки «с хозяйского стола» Жану частенько перепадали. После господина, значит...

Ежели госпожа задерживалась, господин сам развлекался. Госпожа потом злилась, но не сильно. Ей все равно хорошо было.

А случалось и так, что госпожа...

Да, случалось.

Когда ей господина было мало, она ж завсегда после игр, что та сучка в охоте! Вот пару раз и случалось... с благородными, оно слаще. Госпожа вся чистенькая, гладенькая, не то, что крестьянские девки. И пахнет от нее приятно.

Духами.

И кровью...

Интересно, в этот раз как будет? Девчонка еще зеленая совсем, такую, конечно, драть интереснее, но лишь бы не уходить насмерть до госпожи, а то расстроится...

Мысли были прерваны скрипом открывшейся двери.

Медленно, очень медленно, по сантиметру, дверь приоткрывалась — Жан замер, словно каменный, а потом оттуда почти выпала девчонка.

Вся в крови.

И лиф, и юбка...

Это что ж с ней господин такое сделал?

Жан вскочил, подбежал, наклонился...

А больше ничего и не было.

И понять он ничего не успел.

Из позиции снизу — вверх, отточенным движением кисти, Миранда жестко и быстро полоснула его по горлу. И поморщилась от потока крови, который окатил ее с головы до ног. Горячего потока, липкого и вонючего. Противно было даже уже не до рвотных спазмов — Мири переросла эту стадию. До боли в зубах и костях.

Второй готов.

* * ❖

— Карета проехала по мосту висельников, к выезду из города... ищем.

Джерисон стиснул кулаки.

— Если с Мири что-то случится...

— Теб^ меня и убивать не придется, — отмахнулся Ганц.

Бран покачал головой.

— Соберитесь. Сейчас не до того.

Призыв к рассудительности подействовал. Жрец Холо- ша посмотрел на Ганца.

— На чем приехали Леруа? На двух каретах?

— На одной.

— Тогда карета должна вернуться за принцессой. Установите наблюдение. И пора ее отпускать.

Ответом ему стали два согласных кивка.

Лицо у Джерисона было...

Если с Мирандой что-то случится — он Джолиэтт своими руками удавит. И плевать ему на все будет. Только бы не опоздать!

Какой же он все-таки идиот!

Какой непредставимый, чудовищный недоумок! Как он мог подвергнуть дочку такой опасности? Как у него вообще язык повернулся!?

Если Лилиан ему голову оторвет, жена в своем праве будет. Полностью.

О-ох...

❖ ❖

Оставался кучер. Но — где эта скотина?

Миранда выползла из-под тяжелой туши как раз вовремя, чтобы услышать стук колес.

Конечно!

Поехал за Джолиэтт!

Он же Стуана отвез... а теперь надо привезти эту стерву. Абы кого в этот дом не пустят, мало ли кто и что услышит? Увидит?

Задумается?

Такое тоже может случиться. Нет, сюда пустят двоих- троих, но самых доверенных. Как это... с-существо. Миранда с омерзением пнула тяжелое тело ногой.

Что б тебя!

Сволочь!!!

Но долго выражать свои эмоции она не стала и отправилась в рейд по дому.

Обычный дом.

В два этажа, на первом — здоровущая комната, кухня и кладовая. На втором этаже — две спальни, олдна роскошная, явно для господ, с шикарной отделкой, громадной кроватью, позолотой,. Хрусталем, шелком и бархатом. Вторая явно для слуги. Попроще, поскромнее. Еще обнаружились гардеробная и ванная комната. Здоровущая лохань, рядом, на столике, куча масел, духов, кремов.

Миранда представила, как Джолиэтт смывала здесь кровь перед тем, как отправиться домой, и девочку в очередной раз затошнило.

Влезть в ЭТУ ванну?

Девочка к ней и пальцем бы не притронулась.

Живых — никого.

Мертвых — два тела.

Стуан Леруа и второй, как его там... хотя их друг другу не представляли. Но Миранда точно знала — мир сегодня стал немного чище. Это не убийство.

Это — генеральная уборка. Так она и будет думать о своих действиях!

Остается вопрос — выбраться отсюда.

Миранда решила позаимствовать в гардеробной наряд, и уйти. Только не сразу. Гулять по ночным улицам — отличный способ самоубийства. Молодая девушка... это для мамы и отца она еще ребенок, а так-то... у нее даже грудь уже есть!

Вот!

Но на улице, ночью...

Молодая девушка, красивая, в богатом платье — а бедных платьев в гардеробной попросту не было, это добыча. Законная. Для каждого подонка и мерзавца, которого понесет на улицы.

Миранда не готова была собой рисковать.

А вот подождать какое-то время — стоило. И утром отправляться домой.

А если сюда кого-то принесет?

Надо же будет поздороваться? Поговорить ласково, подержать за известное место...

Миранда плюнула на свой внешний вид — и помчалась по дому, искать оружие!

Ах, ей бы арбалет!

Ладно, она и на метательные ножи согласна!

Наконец-то!

Джолиэтт медленно, с достоинством вышла из дворца и спустилась по ступенькам к карете. На козлах — верный Шарен. Вопросительный взгляд — отвез?

Утвердительно прикрытые веки.

Отвез.

Все на месте, только вас и ждут.

Ах, как же захотелось женщине опрометью броситься в карету! И чтобы гнали, что есть мочи! Даже если лошадей кучер загонит — какое это имеет значение?!

Новых купит!

Но в предвкушении удовольствия тоже есть свое удовольствие.

Растягивать его, смаковать, пить по глоточку, словно дорогое вино, мечтать о каждой минуте, предвкушать каждый крик, каждый стон, каждую слезинку...

И только потом, вступить, словно победительница, в дом...

И испытать все.

И этот выброс чувств, который ярче, сильнее, мощнее любого оргазма. И...

Главное, чтобы Стуан не увлекся! У него так уже бывало пару раз... но если сегодня он осмелится оставить ее без добычи...

Она его самого убьет!

Честное слово!

Джолиэтт потерла руки, благо, никто ее видеть уже не мог — в карете. Хоть и было тепло, но по нежной коже бежали мурашки.

Скорее бы...

Но какая там скорость на ночных улицах?

Не разгонишься.

Время от времени она слышала стук копыт. Кто-то проезжал мимо... бывает.

Ах, скорее бы!

* ❖

— Сволочи!

Миранда ругалась от всей души.

А то не сволочи, что ли?!

Арбалета она не нашла!

Метательных ножей — тоже!

Палаш, который висел на одной из стен — не ее оружие. Поднять-то она его сможет. И взмахнуть.

Один раз.

А потом — все. Потом только падать вслед за грозным оружием...

Понятно, таким бугаям оно и по руке, и по характеру. А Миранде? Она двумя руками его держать должна! И лучше на него ог^раться! Он же весом как половина Миранды... даже если и поменьше, то ненамного⁸.

Ножи?

На кухне!

Острые, конечно, наточенные, но ведь есть еще и баланс! И кидать их будет неудобно!

Но парочку Миранда все равно пригребла. И кувшин с водой. И отправилась наверх. В гардеробную.

Шум она услышит издали. Ночь полна звуков, но карета — явственный признак. Засовы она тоже заложила на всех дверях, кроме входной, решетки на окнах есть...

Самое время привести себя в порядок.

Смыть кровь с кожи и переодеться. А юбку она заботливо свернет и возьмет с собой! Любимую, синего атласа... она ее уже достала из-за дивана. Не бросать же в этом доме?

Вот еще не хватало!

❖ ❖ ❖

— Проехали улицу Бондарей и колокола.

— Проехали улицу Могильщиков.

— Проехали Каменную...

— Переехали мост Висельников.

— Едут по Красной...

Донесения сыпались со всех сторон. Карету не оставляли без присмотра ни на минуту, сменялись гвардейцы и стражники, вирмане и ативернцы, но Джолиэтт не отрывалась от слежки.

Она ее даже не замечала.

Джерисон поднял половину гвардии, Ганц — всех своих агентов, Бран тряхнул вирман. Карета ехала медленно и спокойно.

Ах, быстрее бы!

Миранда где-то там.

Одна, напутанная, беспомощная... может, ее сейчас обижают! Мучают!

Джерисон аж зубами скрипел. Так ему хотелось влезть в карету к Джолиэтт и вытряхнуть из нее правду... нельзя!

Принцесса далеко не дура, она от всего отопрется, а пострадает — Мири! Его девочка...

Только поймать гадину на месте преступления.

Только так...

И Джерисон терпел, из последних сил.

Ждал рядом с Ганцем и Браном донесений. И ждать было мучительнее всего в его жизни.

А вот и...

— Карета остановилась!

>!« *

Когда застучали колеса кареты, а потом стук замолк во дворе, Миранда заподозрила неладное. Да и чего тут подозревать?

И так все понятно!

Если это Джолиэтт...

А как не хотелось! Джоли была ее другом, она была в ее детстве, она...

Миранда повела плечами.

Подходящее платье она нашла. И успела даже варварски укоротить подол. И подложить отрезанную ткань в лиф. Юбки были длинноваты, лиф великоват, зато цвет хороший — нежно-голубой. И вышивка потрясающая, золотые солнышки и цыплята по голубому полю...

Джолиэтт такое пошло бы.

Что ж.

Может быть, стоит дать ей шанс? Пусть хоть слово в свою защиту скажет? Хоть что-то сделает?

Миранда выпрямилась — и начала спускаться в холл. Медленно, по лестнице, осторожно, чтобы не наступить на подол. Хоть и отрезанный, он все равно был слишком длинным. И юбки эти дурацкие.... Миранде бы сейчас сильно досталось от мамы. Лиля предпочла бы, чтобы Миранда сначала всех убила, а потом поговорила.

Или поплакала над трупами.

Но здесь и сейчас Миранда не могла поступить иначе! Это же Джоли!

Или —неона?

Пусть это будет не она! Пусть кто-то другой!

Альдонай, ну пожалуйста!

Или пусть она все объяснит! Пусть...

Как маленький ребенок, Миранда подсознательно ждала, что все происходящее окажется всего лишь кошмарным сном. Такое же тоже бывает!

Ну, приснилось...

Ну, бывает...

Надо просто перевернуться на другой бок, а еще хорошо бы перевернуть подушку и прочесть старый заговор, которому научила мама: «сон дурной, уходи, сон хороший приходи»...

Увы.

В этот раз сновидения прекращаться и не думали.

Дверь распахнулась, ударившись о стену.

И в дверях стояла ее высочество Джолиэтт, ныне герцогиня Леруа.

$ * $

Миранда изобразила светскую улыбку.

Страшно было — до ужаса.

Но...

А вдруг дядюшка Ганц ошибся?

А вдруг Джоли просто обманули? Ведь могло быть и такое!

Платья?

А что они доказывают? Тряпка — и есть тряпка! Ее кто хочешь закажет и где угодно повесит! Это всего лишь платье...

Джоли могли обмануть, запутать, шантажировать... она могла просто приехать на встречу с любовником! Так, к примеру! А чем любовник занимается — и знать не знала!

Всякое бывает!

— Стуан! Ты где?!

Дверь захлопнулась перед носом кучера. Джолиэтт сделала шаг вперед, второй....

Миранда медленно спустилась со второго этажа. Кашлянула.

— Вынуждена тебя разочаровать, дорогуша. Стуан сегодня занят.

-ЧТО!?

Джолиэтт все же была очаровательна.

Светлые волосы, светлые глаза, чуточку подкрашенные брови и ресницы, улыбка... сейчас растерянная — она была очаровательна вдвойне.

— Миранда!? Почему ты...

— Не изнасилована? Не связана? Не корчусь и не вою от боли? — Миранда беспечно улыбалась. — Ответ прост. Меня слишком хорошо учили.

— Чему? — искренне удивилась Джолиэтт.

Она настолько не ожидала этого диалога, что была изумлена. И спрашивала всерьез.

Миранда пожала плечами.

— Тому, чему научили мою маму. Защищать себя.

— Н-но...

— Стуан в комнате, Джолиэтт.

Ее высочество ошалела настолько, что промаршировала в комнату. Миранда ждала. Секунда, две, тр$...

На семнадцатой секунде из комнаты донесся крик. Только вот не ужаса. Не испуга. Не истерики.

Ярости и гнева.

И Джолиэтт появилась на пороге комнаты.

- ТЫ!!!

— Я.

— Ты... — в этот раз уже не крик — шипение. Джолиэтт сверкала глазами, точеное лицо исказилось — Ты!!! Вечно ты! Всегда ты!!! Почему вы мне все портите!?

— Лично я? — не удержалась Миранда.

— Ты! Твоя мать!!!Стервы, суки, гадины!!!

С губ Джолиэтт полился отборный мат. Миранда выслушала, пожала плечами.

— Мне плевать.

-ЧТО!?

— Что слышала. Мне — плевать! И на твои претензии, и на твои проблемы. Ты хотела меня убить? Ну так я убила твоего любовника! И очень этим довольна!

Джолиэтт расхохоталась, запрокинув назад голову.

— Гордишься собой?

-Да.

— Это будет последнее чувство в твоей жизни!

И в руке ее высочества сверкнул тонкий и весьма острый стилет.

>•< >!< *

Миранда отступила на шаг назад.

Джолиэтт наступала, глаза ее блестели, как у Маль- донаи.

— Сейчас я тебя выпотрошу! Мы с тобой поиграем, мы будем играть долго... а когда я наиграюсь, я позволю тебе умереть! Как твоей подружке! Как она пищала, когда подыхала! И не воображай, что убив Стуана, ты сможешь убить и меня! Мужики такие идиоты! Умная женщина сможет ими вертеть, как ей заблагорассудится! А я умнее, чем он. Меня ты так просто не достанешь...

С этим Миранда бы сильно поспорила. При чем тут ум? Тут дело в подготовке! А она у Миранды явно лучше... ее вирмане с восьми лет гоняют...

Джолиэтт наступала.

Миранда отступала.

Одно дело — убить человека, который тебе незнаком. Другое — ту, которую знаешь с малолетства. Страшно... это действительно страшно. Даже если эта кто-то надвигается на тебя с самыми недвусмысленными намерениями...

Проклятое платье!!!

Миранда неудачно наступила на подол. Джолиэтт молнией метнулась вперед, взмахнула стилетом.

Пока — не убить.

Оставить царапину, пустить кровь... мимо! Даже упав, Миранда не собиралась давать себя в обиду. Перекатилась, резко взмахнула ногой, собираясь подсечь противницу. Тут и юбки не помеха, скорее — помощь! Поди, заметь за этой копной какое-нибудь движение!

Джолиэтт ловко отскочила.

В эту секунду она вдруг напомнила Миранде лису.

Бешеную.

Они видели такую на охоте, с Эриком, и вирманин предостерегал девочку от больных животных. Не трогать, не подходить, убивать издали и даже стрелу не выдергивать...

Глаза Джолиэтт блестели, как у той лисицы.

Страшно...

Резко хлынула об стену дверь.

# # >14

Когда мужчинам донесли, что карета остановилась во дворе дома, те не стали терять времени. По городу они летели, словно духи мщения. Было бы расстояние побольше — и коней бы загнали. Чудом никого не стоптали, не убили — повезло.

Ночь же...

А днем бы точно кто-то попал под копыта.

• Вот и дом.

Небольшой и уютный домик в пригороде. Большой сад, соседи?

Нет соседей!

Рядом кожевенные мастерские! Вонь такая... поэтому Джолиэтт и могла резвиться.

Кто ж будет селиться рядом с таким вонючим промыслом? И тем более, кого тут ночью найдешь?

Тишина и безмолвие. Никого и ничего...

Никого?

Кучера скрутили в три секунды. Спасибо, разъяренные вирмане ему ничего не сломали. А могли. Вместо этого вежливые и очень сдержанные люди просто оглушили его и связали, как колбасу. Очнется — поговорим. А Джерисон помчался к дому.

-МИРИ!!!

# ❖

Навсегда запомнит граф Иртон представшую ему картину.

Миранду на полу, которая уворачивается от ее высочества.

Джолиэтт с клинком в занесенной для удара руке.

И — кровь.

За принцессой оставался кровавый след. Зайдя к Стуа- ну, она умудрилась вступить в кровь, и теперь пятнала ей доски пола.

Кровь на светлых досках — багровая, почти черная...

— Мири!!!

Джолиэтт ахнула.

Отлетел в сторону стилет, зазвенел по полу.

— Граф Иртон?! Вы!?

— И не только он, — Бран Гардрен зашел в дом следом за Ганцем, закрыл дверь и заложил засов. — Добрый вечер, дорогая свояченица. Хотя мы сегодня уже виделись...

— Ублюдок! — зашипела Джолиэтт. — НЕНАВИЖУ!!!

Бран подарил разъяренной женщине милейшую улыбку. Просто очаровательную.

— Вынужден вас разочаровать, дорогуша. Я рожден в законном браке.

Джолиэтт завизжала — и кинулась на Гардрена.

Бран легко перехватил безумную, накинул ей на руки веревочную петлю и затянул одним движением — не освободишься. А потом отшвырнул от себя. Сильно, резко,, глаз едва различал его движения. Джолиэтт наткнулась на стену и сползла по ней — сил у хозяина Гардрена хватало. И церемониться он не собирался. Не с безумной, это уж точно!

Джерисон поднимал с пола Миранду.

— Доченька, как ты?

— Все в порядке, папа. Джолиэтт сказала мне что она всех убивала. Вместе со Стуаном Леруа.

— Я даже не удивлен, — светским тоном заметил Бран. — Даже странно, что у моей супруги такая мерзость в сестрах. Видимо, ошибка Холо... Альдоная.

Этот светский разговор оказался последней каплей — и Джолиэтт завизжала. У женщины окончательно расходились нервы. И — пошли вразнос.

— Ты... ты.. Л

Грязи, которая вылилась из ее высочества, хватило бы на средних размеров болото. Бран слушал с интересом, потом начал зевать. И это завело Джолиэтт еще сильнее.

-НЕНАВИЖУ!!!

Оскорбления закончились и полился поток информации. Джолиэтт плевалась ядом, мужчины и замершая у Джерисона на руках Миранда, слушали, боясь упустить хоть слово.

И постепенно, из обрывков речей и бессвязных восклицаний складывалась общая картина.

Когда Джолиэтт поставили перед фактом, ей было плохо.

Больно, тошно, тоскливо...

А кому бы понравилось выходить за старика? К тому же, рядом была счастливая Анжелина. Безумно счастливая в своем браке!

Сестра светилась от радости, муж обожал ее, на руках носил... а соперничество между сестрами существовало всегда. Со стороны Джолиэтт — точно.

Анжелина была совершенно не завистлива, и относилась ко всему очень легко. Так что все конфликты разрешались почти мгновенно.

Хочешь игрушку?

Возьми, сестричка.

Платье? Куклу? Пирожное? Поклонника?

Мне для тебя ничего не жалко, я ведь тебя люблю!

И это бесило Джолиэтт еще больше.

Наверное, единственной точкой, в которой коса нашла на камень, оказался Бран Гардрен.

Свояченицу он не видел в упор. Он был вежлив, мил, очарователен, он кланялся и улыбался, но как женщину, он Джолиэтт просто не видел! Для него во всех странах и на всех континентах существовала лишь одна Анжелина. Все остальные были постольку поскольку.

Надо же и другим мужчинам кого-то искать?

Вот и пусть. А для Брана все женщины были попросту серым фоном. Или — как трава для ягуара.

Она есть. Но что с ней делать — совершенно непонятно. Уж точно не кушать.

Джолиэтт это бесило. Она делала намеки, строила глазки, а когда речь зала о ее свадьбе, вообще попробовала соблазнить Брана.

Подстроила так, что они оказались вдвоем в беседке, кинулась ему на шею... даже поцеловать попробовала. Жреца Холоша.

Наивная...

Мужчина не стал ничего объяснять свояченице, рискуя расцарапанным лицом. Не стал с ней ругаться, драться, спорить... вообще разговаривать — к чему?

Бран попросту надавил Джолиэтт на сонную артерию, выключив девушку из жизни минут на пять. И ушел.

Очнулась принцесса в беседке, в гордом одиночестве. И возненавидела мужчину еще больше. Как же!

Она, оказывается, в чем-то может быть хуже Анжи!? Да это... да такому вообще не бывать!!!

Араз не бывать...

Это не она хуже, это Бран — сволочь!

Ну и сестра тоже...

Кто виноват, что все так складывается?

Конечно, Анжелина! Кто же еще!?

Она виновата, если бы не она если бы не Бран, если бы...

Ненависть копилась медленно, но верно.

Брак? *

Брак оказался сплошным разочарованием. Антуан Леруа был немолод. К тому же весьма ценил этикет. И намного меньше — женщин. Дамы перестали его интересовать примерно лет двадцать тому назад.

Что он мог в постели?

Да ничего!

Поэтому первая брачная ночь обернулась для Джолиэтт болью, унижением, гадливостью, которые переполнили чашу ее терпения. Она вышла из спальни — и увидела Анжелину.

Те же светлые волосы.

Те же глаза.

То же лицо...

Остальное сделали темнота, ярость и воображение. И служанка по имени Ликса получила по заслугам. Как полагала Джолиэтт.

Правда убивала она не Диксу. Убивала она Анжелину.

Почему Антуан Леруа замял эту историю?

А кто бы ее не замял? На его-то месте?

Его жена — принцесса крови — убийца! Его имя вываляют в грязи, его род будет опозорен, его.... для ясности — историю было проще замять, чем разгребать последствия. Подумаешь, служанка! Да таких десять на дюжину! А оставшиеся две — и того лучше!

Майкел был против, но кто его спрашивал? Виконт рассорился с отцом и ушел из дома. А Джолиэтт...

Ей стало немного легче.

И... она принялась искать утешения на стороне.

❖ # ❖

Зачем Стуан соблазнил жену отца?

Да просто так! Может, в отместку! Может, захотелось. Может...

О любви там речи не было. Разве что самую малость. Увлечение, интерес, желание поиметь отцовскую игрушку, ну и конечно, азарт. Вот и все.

Азарт плюс самоутверждение.

Это со стороны Стуана.

А Джолиэтт искала облегчения. В ней словно копилось напряжение, которое должно было прорваться. Копилось и копилось. И... И однажды...

Этот домик Стуан приобрел специально для их встреч. Миленькое местечко, где он мог быть с Джолиэтт. Но — почему только с Джолиэтт?

Кругом столько женщин, а ему подавай одну-един- ственную? Нет, ребята, так дело не пойдет! И Стуан начал приводить в любовное гнездышко проституток.

С одной из них и столкнулась Джолиэтт.

И...

Все кончилось для проститутки печально.

Стуан, появившийся под конец, уже не успел остановить любовницу. Но Джолиэтт так завелась, что останавливать ее было — как атакующую акулу руками. Можно, только не получится...

И...

Неожиданно, ему понравилось. Очень понравилось.

Джолиэтт была ненасытна, Стуан тоже не отличался недостатком темперамента, а тело проститутки...

И что?

Их столько бегает по городу, этих шлюх! Одной больше, одной меньше... единственное, что выбирали тех, кто был похож на Анжелину.

На Лилиан.

На Миранду...

Или — хотя бы тех, кто был рядом с ними.

Да, жертвами Джолиэтт становились и аристократки.

Ичто!г

Чем они лучше?!

Все, все бабы — обыкновенные шлюхи, которые продаются дороже или дешевле! А раз так... раз так — их можно убивать!

Мучительно, медленно, играть с ними как заблагорассудится... мизинцы?

Маленькие сувениры на память. В подвале, в стеклянных бутылках — приятно посмотреть под настроение, вспомнить обстоятельства, пережить все заново...

Вины за собой Джолиэтт не чувствовала. С чего?!

Ее все устраивало! Подумаешь — убивала! И что?1

Ей можно, она принцесса!

Миранда!?

Тоже тварь, тварь, ТВАРЬ!!!

Ее надо убить, убить, УБИТЬ!!!

Анжелина!?

НЕНАВИЖУ!!!

УБЬЮ!!!

ГАДИНА!!!

❖ ❖ >[<

Бран смотрел на корчащееся перед ним существо, и не испытывал ничего, кроме омерзения.

Даже не так.

Хотелось немедленно удавить эту нечисть. Чтобы землю не оскверняла. И на Вирме он мог бы это сделать в любую секунду.

Воля Холоша...

Право Холоша!

Очищение земли от таких существ — его прерогатива. Там, да...

И здесь.

Но-

Бран представил, что скажет Анжелина, узнав о сумасшествии сестры. М-да... лучше бы супруге не знать. Будет переживать, нервничать... лично Бран полагал, что стерва просто с жиру сбесилась!

Да, пыталась она его соблазнить. И что?

Если б Бран на всех баб внимание обращал... пфффф! Ему и в голову не пришло, что это — тоже женщина. Какие уж там чувства — кровать — измена...

Смешно даже!

А ведь Анжелина будет нервничать. Подумает, что с ней тоже такое возможно, из-за детей будет волноваться... ну— нет!

Этого Бран допускать не собирался.

Джерисон кашлянул.

— Я сейчас отнесу Мири в карету и вернусь.

— Хорошо, — согласился Ганц.

Они переглянулись с Браном. И каждый прочел на лице другого отражение своих мыслей.

* ❖ ❖

О чем думал Ганц?

Королевский доверенный думал о королевстве.

Которое уже получило полную дозу потрясений, на сорок лет вперед хватит! И заговор, и смерть короля, и... нет! Достаточно!

Если сейчас станет известно о безумии принцессы — а иначе, другим словом это не назовешь, считай, бунты обеспечены. Дворянство взбесится.

Во-первых, растерзают Леруа. Это ни к чему хорошему не приведет, все же род древний и род, который поддерживает короля.

Во-вторых, пошатнется доверие к королевской семье. Если в ней есть такие... Джолиэтт.

В-третьих, стоит впредь чему-то такому случиться... а оно случится. Слово «провокация» было "известно еще в каменном веке, а уж в просвещенные века — тем паче! И погибнут еще люди...Хотел этого Ганц?

Нет и еще раз нет!

А вот что надо было для этого сделать, пока не знал. Шагнул вперед, оглушил Джолиэтт одним ударом в челюсть и принялся сноровисто связывать безумную женщину. Еще покрепче. И ноги, чтобы даже шевельнуться не - могла. И руки к ногам притянуть — для верности.

Бран посмотрел-посмотрел, да и помог.

❖ >:<

Джерисон донес свою бесценную ношу во двор.

Карета стояла у крыльца, но возвращаться в нее Мири не захотела.

— Пап... не надо!

— Дочка, тебе бы домой!

— Я... я поеду. Но не в этом...

Кто-то кашлянул над ухом.

— С нами пойдет, — пробасил рядом Лейф. Без вирманина не обошлось! И сам пришел, и своих людей привел, и вот они — Ляля и Нанук, рвутся со сворок! Только выпусти!

Вирманин не выпускал, само собой разумеется.

Миранда хлюпнула носом, и почти упала Лейфу на руки.

— Дядя Лейф!

Вирманин погладил ее по волосам.

— Все хорошо, малышка. Ты жива, а всех врагов мы найдем — и убьем.

— Я уже сама...

— Молодец какая! Ты настоящая воительница! Сколько врагов сегодня расстались со своей жалкой жизнью?

— Двое!

— Замечательно! Расскажешь мне о своем успехе?

— Конечно...

Джерисон довольно улыбнулся. Девочку можно оставить на попечение вирман. И вообще...

— Лейф, возьмите мою лошадь и добирайтесь домой? Ни к чему Мири быть здесь.

Вирманин кивнул, ловко перехватил поводья, усадил Миранду в седло и повел лошадь со двора под уздцы. Миранда как раз рассказывала ему, как притворилась оглушенной, как убивала Стуана...

Туда и дорога негодяю!

Остальные вирмане уходили вслед за предводителем. Джерисон отпустил гвардейцев — и вернулся в дом. Тишина.

— Ганц? Бран!

— Мы здесь!

Голос доносился откуда-то снизу.

Миранда подвал не нашла. И нашла бы — не полезла.

А вот двое мужчин, задавшись такой целью, достаточно быстро отыскали вход. И спустились вниз.

Джерисон не стал мешкать и присоединился к друзьям.

И — не сдержал ругательства.

Бутылки.

Много бутылок.

Прозрачных, из толстого стекла, дорогих. И в каждой бутылке, в прозрачной жидкости, плавает девичий палец. А горлышко каждой бутылки перевязано прядью волос.

Преимущественно — светлых, но встречаются и рыжие, и темные...

— Больная сука!

Оспарив^ь определение графа никто не стал.

Мужчины переглянулись.

— В королевстве не нужно потрясений, — взял слово Ганц Тримейн.

— Анжелине не нужно знать такой правды о сестре. И такая сестра ей тоже не нужна, — согласился Бран.

— Ричарда это сломает, — вздохнул Джерисон. — Ему и так нелегко приходится. С его... Бран, ты знаешь...

Бран отлично знал про Тиру. И даже думать не хотел, каково пришлось Ричарду.

А как бы жил он, если бы эта безумная сука попробовала покуситься на его жену?

Надо было убить ее раньше.

— Знаю.

— Если он сейчас все это узнает, если Джолиэтт вывалит ему все на голову — он во всем обвинит себя. Я его знаю.

Трое мужчин посмотрели друг на друга.

Что делать?

А что тут сделаешь? Выход только один. Для них, для всего королевства, для...

Джолиэтт должна умереть.

Умереть так, чтобы это не бросило тени на ее образ. Ну, или хотя бы тень была простой, понятной и никому не интересной,

Чтобы посплетничали дня три — да и забыли.

Первым выход нашел Ганц.

— Пожар?

Мужчины еще раз переглянулись.

Пожар.

Чтобы и следа вот этого всего здесь не осталось. И — пожар должен начаться в подвале.

— Есть в этом доме масло? Дрова или уголь? — задумался Бран.

— Проверим, — кивнул Ганц. — А...

Бран откинул назад прядь светлых волос.

Белых — или все-таки седых?

— Если вас это смущает, я убью ее сам.

— Я... — Джес заколебался, и Бран махнул рукой.

— Оставлять ее в живых не стоит. Но и рисковать, что тона спасется... после пожара никто и не разберет, кого там и когда убили. Особенно если тушить не поторопятся.

— Это я устрою, — кивнул Ганц.

— Устраивай, — согласился Бран.

Не было клятв.

Не было слов или обещаний.

Мужчины понимали, что любое слово об этой ночи станет их совместным приговором. Это связывало крепче любых обязательств.

Брана не простит Анжелина. Никогда.

Ганца и Джерисона не простит Ричард.

А что страшнее...

Каждому свое. Каждому — свое.

❖ # #

Ганц уехал.

Ему требовалось организовать службу пожарных так, чтобы они не сильно торопились спасать людей из горящего дома. Да и собственно, дом.