Чужой, родной, любимый

ГЛАВА 19

В тот же день я порвала с обоими: и с Дэном, и с Максом. По поддельным документам мы с бабой Катей добрались до Крыма, сняли домик на берегу моря. Бывший босс и бывший любовник выделил мне достаточно средств — гораздо больше, чем требовалось на жизнь.

— Это слишком, — сказала я, увидев лимит на пластиковой карте.

— Ты заслужила, — возразила баба Катя. — За все в этой жизни надо платить, даже за любовь. Ты отдала предостаточно и имеешь право на компенсацию.

— Стыдно, — призналась я. — Ведь по большому счету, это деньги за предательство мужа.

— Не тебе должно быть стыдно, — возразила баба Катя. — А им. Им обоим. Один пользовался женой на протяжение десяти лет и даже не попытался сделать счастливой. Второй влюбил в себя в корыстных целях и променял на молоденькую вертихвостку при первом удобном случае.

Побег из Москвы, дорога и общее хозяйство очень сблизили нас с бабой Катей. Мы перешли на «ты». Я стала для нее второй дочерью, она — моей помощницей и наставницей. И все же наши взгляды на многие вещи так и остались разными.

Прежде всего — на выходку Дэна. Баба Катя считала, что он поступил подло, переспав с невестой. Я же упрекала в произошедшем себя. Дэн так долго копил в себе ревность, что она непременно должна была выплеснуться наружу. Жаль, что в тот миг именно Ульяна оказалась рядом.

— Он всего лишь порывистый молодой человек со своими тараканами, — вздыхала я, когда речь заходила о Дэне.

— Не тараканы там, милочка, а гиппопотамы, — шутила баба Катя. — Ходят в его дурной голове стадом — топ-топ — весь мозг отдавили.

— Да не в мозге дело, — смеялась я сквозь слезы. — А в гормонах и ущемленной гордости. Дэн так долго терпел то, что я жена его отца, что не выдержал. Но, наверное, и к лучшему, что все так случилось. Ничего бы у нас не вышло…

После этого разговоры надолго стихали. Меня слишком расстраивала эта тема, а лишние переживания могли навредить малышу. И все же в глубине души теплилась любовь к Дэну, как неугасимое пламя. Стоило подбросить щепотку воспоминаний, как прежний пыл вспыхивал и опалял изнутри.

— Вовремя мы сбежали, — говорила баба Катя. — Там сейчас, наверно, такое творится… Хочешь, позвоню кому-то из девочек и спрошу?

— Нет! — поспешно отметала я подобные предложения. — Не для того мы спрятались здесь, чтобы так глупо попасться. Даже удивительно, что Макс до сих пор меня не нашел.

Или ему стало не до беглой жены? Если Дэн осуществил свой план мести, мой бывший муж сейчас в глубокой депрессии. Или глубоком запое.

Интересно, что стало с Дэном? Получил ли он удовлетворение, добившись желаемого? Счастлив ли? Там, без меня…

Подобные мысли я старалась держать при себе. А все свое время посвящать подготовке к родам и воспитанию малыша. Просто удивительно, сколько всего нужно приготовить для приходящей в мир крохи.

— Ты со всем справишься, — успокаивала баба Катя. — Материнский инстинкт подскажет, что и как правильно делать. Да и я помогу, в стороне не останусь. Так давно мечтала о внуках, а тут такое счастье…

Баба Катя стала ангелом-хранителем мне и моему еще не рожденному малышу. Она наотрез отказалась пользоваться моими деньгами и устроилась санитаркой в клинику, где я наблюдалась по беременности. В свободные вечера вязала малышу приданое и шила распашонки. Развлекала меня историями из времен молодости и всячески настраивала на позитивный лад. Не знаю, что бы я делала, если осталась одна. Наверняка сдалась под напором тревожных мыслей.

В один из таких вечеров, сидя в плетеном кресле на крыльце дома и глядя на закатное небо, она призналась:

— Как хорошо, что Бог послал мне вас на старости лет… Все же есть в этом мире справедливость, хоть и какая-то странная. Кто бы мог подумать, что потеряв все, я получу шанс на новую жизнь.

— Действительно, странная справедливость, — я не могла не согласиться. — Мне удалось добиться в жизни того, чего желала: выучиться, найти престижную работу и удачно выйти замуж. Якобы удачно. Я и представить не могла, что осуществление желаний превратит мое существование в ад. И только тогда, когда решилась на рискованный поступок, получила то, чего я действительно желала. Любимого человека — пусть не навсегда, но все же. И малыша, трепетно любимого, хоть еще и не рожденного.

Я положила ладонь на живот и улыбнулась, почувствовав легкий толчок.

— Пинается! — восхитилась как в первый раз.

— Активненький, это хорошо, — умилилась баба Катя. — Вот погоди, родится, задаст нам с тобой жару. Тут будет не до вечерних посиделок и разговоров.

Восемь месяцев пролетели так быстро. Да и беременность протекала на удивление легко. Даже врачи в клинике удивлялись, что в моем возрасте выносить первенца оказалось так просто. Мне пророчили легкие роды и здорового малыша. Предлагали подыскивать имя.

Но я пока не думала об этом. Вопреки желанию бабы Кати, попросила врачей не называть пол ребенка. Для меня он был просто малышом — долгожданным и любимым. Я не называла его по имени и даже не знала, кто его отец. Хотя, надо признаться, втайне мечтала, чтобы им все же оказался Дэн…

— Пойду, плед принесу, — забеспокоилась баба Катя. — Хоть и поздняя весна, вечера еще холодные…

Она вошла в дом, тихо скрипнула дверью. Стало совершенно тихо — настолько, что отчетливо слышался стрекот сверчка, притаившегося между оконными рамами. Ошеломляюще-сладко пахли горные пионы, растущие в палисаднике. Вдали шумело море, осыпая причал солеными брызгами.

Все, как я мечтала. Почти все…

Прикрыла глаза, глубоко вздохнула. Почувствовала себя упоительно свободной, счастливой, независящей от чужого мнения.

Со стороны дороги послышался шум подъезжающей машины. Вчерашний дождь размыл грунт и, кажется, авто застряло. Теперь рычало двигателем и рассыпало вокруг себя комья грязи.

Что вообще кому-то понадобилось в этом уединенном уголке? Приехали в гости к бывшим владельцам дома? Или?..

Незваный гость оставил попытки выбраться из грязи и, не боясь запачкать светлые брюки, направился к дому. В его уверенной походке читалось нетерпение. Разворот плеч, небрежный жест, которым поправил куртку — все это показалось мне знакомым.

Быть того не может!

Я неторопливо поднялась и бочком двинулась к входной двери. Проскользну незаметно, закрою плотно дверь. Попрошу бабу Катю сказать, что живет одна. Авось, по голосу он ее не узнает. В крайнем случае — вызову полицию. Не станет же он дверь ломать, в самом деле?..

Ноги словно вросли в землю. Дыхание участилось, сердце подпрыгивало до самого горла. Болезненный спазм прокатил по животу: точно обручем железным опоясало.

Схватило — и тут же отпустило. Но этого оказалось достаточно.

По ногам потекла теплая жидкость. Я вздрогнула и подумала: неужели такая трусиха, что стала страдать недержанием.

После второго спазма поняла — дело в другом. От потрясения отошли воды и начались схватки. Я рожаю, прямо здесь, на крыльце своего дома. На глазах у мужчины, которого поклялась никогда больше не впускать в свою жизнь.

Опустилась на корточки и всхлипнула. Обхватила живот руками, защищая от всего внешнего мира. Еще рано, еще не время…

Но малыш имел свое мнение на этот счет. Весь в отца! Решил сделать по-своему и ничто его не остановит.

— Стасечка, что с тобой?.. — Макс застыл у подножия крыльца и неверяще распахнул глаза.

К чему спрашивать, если все очевидно? Мой живот, торчащий колом под шерстяной накидкой, просто невозможно не заметить. Как и испуганное, болезненное выражение лица.

— Не приближайся! — прокричала я. — Оставь меня, наконец, в покое!..

— Ты…ты… — Макс потерял дар речи. — Что же не сказала…

Он сделал шаг вперед. Я предупреждающе выставила руку и вновь потребовала:

— Уезжай! Пожалуйста-а-а… Можешь судиться со мной, требовать компенсации морального вреда… Да все что угодно! Только не сейчас, ладно?..

Новая порция боли заставила ненадолго замолчать. Надо же, баба Катя говорила, что сила схваток нарастает постепенно. У меня же особенный малыш — ему нужно все и сразу.

Судорожно хватая ртом воздух, я попыталась подняться. Не хотела, чтобы Макс видел такой — испуганной, дрожащей, чуть ли не стоящей на коленях.

— Позволь тебе помочь, Стасенька!.. — не унимался Макс. — Я тебя люблю. Мне ничего не нужно — только вернись…

— Не смей меня так называть! — взвизгнула я. — Катись знаешь куда со своей любовью?.. К своим деньгам, любовницам и бизнес-планам. Убирайся прочь!

На крики выбежала баба Катя. Растрепанная, испуганная не меньше меня, она походила на курицу-пеструшку. А Макс — на лиса, пробравшегося в ее курятник. Моя защитница, несмотря на невысокий рост, налетела на обидчика чуть ли не с кулаками. Никогда прежде не слышала, чтобы эта милая женщина так бранилась. Пожалуй, надо взять пару фразочек на заметку.

Но это потом, сейчас есть дела поважнее. Я рожала — в этом не было никаких сомнений. От разрывающей боли готова была сойти с ума. И только упрямство и беспокойство за малыша не давали потерять сознание.

— Ей же в больницу надо! — Макс спохватился первым. — У меня там машина... но она застряла.

Что происходило дальше, помню обрывками. Кажется, Макс поднял на руки и донес до оживленной трассы. Поймал попутку и довез до клиники. Что-то говорил, требовал. Вроде бы — разок угрожал. Это когда я отказывалась тужиться и выполнять команды акушерки.

В краткие вспышки создания осознавала — муж держит за руку.

— Немедленно покиньте смотровую! — кричали на него врачи. — Вам нельзя в родовую! Выйдите!

— И не подумаю! — рявкнул Макс.

Врач, щупленький доктор с большим опытом работы и слабой мускулатурой, не стал возражать. Медсестры и вовсе боялись смотреть Максу в глаза.

— Хотя бы халат надень! — приказала баба Катя.

Макс выполнил ее требование. Ни разу за десять лет брака он не носился со мной так. Наверное, за те несколько часов, что длились роды, высказал всю ту нежность и заботу, что накопились за годы семейной жизни.

Еще бы. Ведь он участвовал в одном из главных таинств жизни: помогал появиться на свет собственному ребенку. Или внуку…

— А вот и наша красавица!.. — произнес акушер тоном волшебника из страны Оз.

Мне на грудь положили младенца. Сквозь слезы и мутную пелену на глазах, еще плохо воспринимая действительность, я рассмотрела темно-русую макушку и впервые поняла, что значит быть матерью.

В крошке теперь сосредоточился мой мир. И даже Макс не устоял перед этим чудом. Впервые видела, чтобы он плакал.

— Как назовешь нашу куколку? — поинтересовалась баба Катя. — Теперь-то пора…

— Валерия, как мою маму, — улыбнулась я.

Позволила медсестре забрать ребенка и прикрыла глаза. Чувствовала слабость и в то же время такой эмоциональный подъем, что, кажется, могла сдвинуть горы.

Но начать нужно было с меньшего — объясниться с Максом. Пусть на время родов мы взяли перемирие, наша битва еще не окончилась.

Встретиться и поговорить по душам удалось лишь спустя пять дней, когда меня и Лерочку выписали из клиники. Я наотрез отказалась принимать мужа — пока еще мужа — в доме. И придорожное кафе стало лучшим выходом из ситуации.

Максу явно не нравилась обстановка: пластиковые столы и посуда, простенькое меню и быстрорастворимый кофе. Это тебе не дорогой ресторан в центре столицы. Зато яблочные пироги и пельмени здесь были самыми вкусными на побережье.

— Нравится тебе такая жизнь, Анастасия? — ворчливо спросил Макс, оглядывая взглядом маленькое душное помещение.

— Более чем, — улыбнулась я.

С удовольствием вдохнула аромат свежей сдобы, отхлебнула добрую порцию молочного коктейля. Улыбнулась крупноватой и мужеподобной, но очень любезной и опрятненькой официантке.

Запоздало заметила, что Макс обратился ко мне по полному имени. Но поощрять его за это не стала.

— Вернись, — полу-попросил, полу-приказал он. — Все прощу, даже связь с моим сыном. Начнем заново, с чистого листа.

Сделала вид, что не удивилась заявлению. Мало того, что узнал обо мне и Дэне, так еще и прощать вознамерился…

— Мне не нужно твое прощение, чтобы жить счастливо, — отозвалась я. — А тебе не нужна такая жена. Я не люблю тебя, Макс. Больше не люблю…

Эти фразы заставили Макса встрепенуться. Прежде ничего не значащие слова вдруг зажгли в его глазах огонь. Надолго ли?..

Я не собиралась проверять.

— Если хочешь, начни все заново, но не со мной, — предложила Максу. — Ты еще интересный мужчина. При деньгах, как посмотрю. Найти новую жену не составит труда.

Он, и правда, не выглядел разоренным. Да, слегка исхудал, волосы почти полностью поседели. Но от этого только выиграл. Дорогие часы, фирменная одежда и темные очки известной марки говорили о том, что даже если Макс потерял фирму, не оказался на грани финансового краха.

— Ты жестока, — заметил Макс. Откинулся на спинку стула и едва не потерял равновесие. — Кто придумал эти пластиковые недоразумения?!

У меня промелькнула мысль спросить, что там с «Одувалов и Ко», но я не рискнула. В этом случае разговор непременно коснулся бы Дэна. А мыслей и слухов о нем я боялась больше, чем расправы Макса.

— У меня были хорошие учителя, — хохотнула я. Строго посмотрела на Макса и попросила, наверное, в стотысячный раз. — Разведись со мной?..

— А как же ребенок? — уточнил Макс. — Что станет с Валерией? О ней ты подумала?

— Именно о ней и подумала! — парировала я. — Пусть лучше будем жить в бедности, зато без ссор и чужих нравоучений. Когда придет время, я расскажу ей, что счастье далеко не в деньгах. Попрошу выбирать мужа сердцем, а не глазами.

Макс задумался. Поджал губы и долго молчал, рассматривая кусок пирога в тарелке. Он так и не прикоснулся к местному шедевру кулинарии. Видимо, боялся отравиться. Мне же лучше — больше достанется. С тех пор, как начала кормить грудью, приобрела зверский аппетит. И при этом ни на грамм не поправлялась.

— Зачем ты так со мной? — наконец, Макс подал голос. — Я же добра тебе хочу, разве не понимаешь? Готов простить за все и даже принять Лерочку, назвать своей дочерью. В любом случае, она мне родственница…

— И, как всегда, не спросил, его хочу я, — пришлось его немного поправить. — Если действительно желаешь нам с Лерочкой счастья, просто оставь в покое. Давай разведемся. Тогда я смогу жить под своим настоящим именем и не трястись каждый раз, когда приходится предъявлять паспорт.

— Признаю свою вину, — объявил Макс. — Вы с Денисом оба не получили от меня всего, чего жаждали получить. Но я достаточно пострадал от этого. В какой-то мере, даже могу вас понять. Лизка… зря она так настроила против меня сына. Надеюсь, ты не поступишь так же с Валерией.

— Ни за что! — объявила я полным уверенности тоном. — Когда Лерочка будет готова, расскажу ей всю правду. Пусть осудит или согласится с моим выбором. Но навязывать ей свое мнение я не стану. Ни за что на свете. Если захочет, сможет видеться с тобой. Или с Дэном…

Одно упоминание имения — и я вновь впала в транс. Пришлось приложить немало усилий, чтобы выражение лица осталось уверенным, стойким.

— Значит, ее звали Лиза, — констатировала я. — Красивое имя. Жаль, что принадлежало не слишком дальновидной женщине. Ты любил ее, а, Макс?..

— Возможно, — Макс пожал плечами. — Но Лизка не могла ждать, пока я добьюсь славы. Хотела всего и сразу. Я не мог уделять внимание ей и фирме одновременно. Потому выбрал в жены тебя — терпеливую, умную, хоть и немного вспыльчивую.

Прежде меня бы обидело подобное сравнение. Теперь же не вызвало ничего, кроме короткого смешка.

— Макс, — я покачала головой. — Нельзя относиться к людям как к часам, их не выбирают ни по внешности, ни по чертам характера. Только сердцем…

Он задумчиво наблюдал за тем, как я допиваю молочный коктейль. Поднес руку и стер пенку с моих губ. В этом жесте не было ни страсти, ни нежности. И все же именно в этот миг я поняла, что в Максе все же осталось что-то хорошее, доброе. Человечное.

— Я действительно такое чудовище? — спросил он.

— На каждое чудовище непременно найдется красавица, которая его расколдует, — отшутилась я. — Поищи свою Белль, пока есть время.

Он вздохнул, но кивнул. Улыбнулся через силу и предложил:

— Хочешь узнать о Дэне? Они с Улей…

— Тс-с-с!.. — я поспешно прижала палец к его губам, запрещая продолжать. — Ничего не хочу знать ни о Дэне. Ни тем более об Ульяне. Я выбрала свой путь, Макс, и пройду его до конца.

— Хорошо, я дам тебе развод, — сдался он. — Если что-то еще понадобится — скажи. Знаешь, когда ты сбежала, я многое переосмыслил. Сначала бесился, нанял сыщиков, подключил знакомых. Потом узнал о плане мести Дэна и совершенно вышел из себя… Через несколько дней вдруг почувствовал ужасную пустоту. Не потому, что лишился денег. А потому, что меня предали близкие люди. И главное — что я заслужил это.

Он замолчал и отвернулся. Ну конечно, Макс Одувалов не покажет, как ему больно и одиноко. Я взяла его за руку и произнесла примирительным тоном:

— Давай расстанемся друзьями. Достаточно с нас разборок и скандалов. И, будь добр, закажи мне еще один молочный коктейль. Пусть это будет последнее, что я приму от тебя.