Цитадель

— Ты так хорошо справляешься, детка. Посмотри, как хорошо ты меня принимаешь. Ты скоро так сильно кончишь. Вот это моя девочка.

Я больше не могу произносить ни слова, но издаю бесстыдные звуки, которые становятся все громче и громче. Все мое тело дрожит от того, как он трахает меня.

— Вот так. Хорошая девочка. Ты можешь отпустить себя. Ты можешь дать мне все.

Сексуальный звук его голоса, наконец, доводит меня до предела. Я с силой впиваюсь зубами в его плечо, пока оргазм сотрясает мое тело, всхлипываю, прижимаясь к его коже, и моя киска влажно сжимается его пальцы.

— Бл*дь, — выдыхает Коул, когда спазмы наконец, замедляются и становятся мягче. — Черт возьми, детка, ты так хорошо кончила. Это было самое горячее, что я когда-либо видел.

Из моих глаз текут слезы. Я обслюнявила его кожу. У меня течет из носа, а киска все еще восхитительно трепещет, и кожа покраснела до самой груди.

Я не уверена, что когда-либо в жизни чувствовала себя лучше. С глупым смешком мне удается поднять голову.

— Я так сильно тебя люблю.

Он переворачивает меня на спину и снова целует, ложась на меня сверху. Кажется, что он все еще улыбается во время поцелуя. Когда он наконец отстраняется, то бормочет:

— Я тоже тебя люблю.

Обычно мы стараемся вести себя тихо во время секса, потому что Брианна живет в нашем коттедже, и мне кажется грубым и неуместным заставлять ее подслушивать наш интим. Но поскольку ее сейчас здесь нет, я не так скованна, и это, кажется, подстегивает Коула. Он тратит больше времени на предварительные ласки, пытаясь заставить меня стонать и вскрикивать от удовольствия. Затем он переворачивает меня на четвереньки, приподнимая мою попку, и берет меня сзади.

На самом деле, мы не так уж часто занимались сексом подобным образом, и сейчас это реально возбуждает меня. В одной руке он держит прядь моих волос, а в другой — мою задницу. Он говорит, какая я горячая, какая я влажная и тугая, как хорошо ему со мной. Он трахает меня жестко и быстро, реально отдаваясь процессу, пока я снова не начинаю громко всхлипывать, содрогаясь от наслаждения, а он продолжает бормотать о том, какая я хорошая, как хорошо я его принимаю, как прекрасно я отпускаю контроль.

Я думаю, что все почти завершилось, когда я кончаю снова, но это не так. Коул снова начинает двигаться, держась за мою задницу обеими руками, чтобы толчки получались еще жестче.

Я кончаю еще громче, а потом, может быть, еще раз. Я не могу сказать наверняка. Все эти сильные ощущения сливаются воедино. Мне почти стыдно, что я потеряла контроль над собой. Мне приходится заглушать свои крики подушкой.

Затем он, наконец, отпускает меня, вынимая свой член. Я безвольно заваливаюсь на бок.

Коул переворачивает меня, приподнимает и устраивается между моих ног, его член зажат между нашими телами.

Он крепко целует меня, трется о меня членом. Когда я достаточно прихожу в себя, я обхватываю его ногами.

Мы двигаемся вместе, и напряжение растет, а стоны Коула становятся все громче и громче.

— Я люблю тебя, Коул, — хриплю я, потому что у меня болит горло от всех этих криков. — Я люблю тебя. Ты тоже кончи. Ты тоже отпусти себя.

Его тело сжимается, как кулак. Он вжимается бедрами в мое тело, его член все еще зажат между нами.

Затем он, наконец, кончает с громким восклицанием, зарываясь лицом в ложбинку у меня на шее.

Я обнимаю его, пока его тело расслабляется. Каждая клеточка моего тела восхитительно пульсирует.

— Я люблю тебя, — шепчет Коул, поднимая голову, чтобы поцеловать меня напоследок. — Я никогда не думал, что смогу быть так близок с кем-то или быть так счастлив. Спасибо, что подарила мне это.

— Я чувствую то же самое, так что спасибо тебе.

Он издает хриплый звук. На несколько секунд задерживает на мне взгляд.

— Так, может быть, мы сможем любить друг друга вечно?

Я знаю, что означают эти слова. Именно об этом меня и спрашивает Коул. Мое сердце начинает нелепо трепетать от радости. Я улыбаюсь ему.

— «Вечно» звучит просто идеально.

Интерлюдия

Четыре месяца спустя

Притаившись за разросшейся листвой, я терпеливо жду, пока Коул смотрит вдаль в старый бинокль.

Бинокль обошелся нам в целую аптечную упаковку ибупрофена, который мы чудесным образом нашли в развалинах старой аптеки. В обмен на это Эйдан дал нам бинокль и отвел на самую выгодную точку обзора — старый отель, который объединенные банды и волчьи стаи превратили в оплот.

Было тяжело расстаться с лекарством, но бинокль будет не менее ценен для нас во многих отношениях. Что еще более важно, его брат — постоянный источник горя и беспокойства для Коула. Он не хочет говорить об этом ни с кем, кроме меня, но он не теряет надежды найти его снова, спасти его.

Поэтому, когда он сначала отверг предложение Эйдана, я уговорила его. Ему нужно попробовать. И стоит пойти на небольшую жертву, чтобы сделать еще один шаг вперед.

Коул несколько минут осматривает местность вдалеке, пока молча не передает бинокль мне.

Я не могу видеть, не приподнявшись повыше на корточках. Поза немного неустойчивая, и Коул поддерживает меня, положив руку мне на задницу.

Это машинальный жест с его стороны — скорее практичный, чем сексуальный — но он все равно вызывает у меня легкое возбуждение.

Его первый порыв — всегда, всегда помогать и защищать меня.

Жизнь была бы намного сложнее без него.

Переключив свое внимание, я смотрю в бинокль, и мне требуется минута, чтобы отрегулировать фокусировку и выбрать правильное направление. В конце концов, мне удается хорошо рассмотреть отель, поразительно близкий благодаря искусственному увеличению.

В свое время отель, должно быть, служил роскошным горным курортом. Здесь находится огромное живописное главное здание в стиле лыжной или охотничьей базы, с несколькими окружающими коттеджами, которые находятся в разном состоянии. Он расположен высоко в горах, и вокруг него возвели впечатляющую стену, попасть в которую можно только через хорошо охраняемые ворота.

— Черт, — выдыхаю я.

— Да. Не уверен, что мы доберемся туда в ближайшее время.

— Это похоже на стадо, — говорю я, опуская бинокль, а затем снова приседая в более комфортное положение на корточках. — Но вместо того, чтобы бродить вокруг и грабить, тысячи плохих парней спрятались там.

— По сути, так оно и есть. Стадо, которое пустила корни.

— Я знаю, мы здесь ради твоего брата, но всем кажется опасным позволять плохим парням так укрепляться.

— Так и есть. Жители окрестностей не должны были допустить, чтобы это случилось, — Коул снова тянется к биноклю и еще раз внимательно осматривает местность.

— Они, вероятно, не смогли бы остановить это. Все живут в маленьких изолированных общинах, у которых нет рабочей силы.

— Да. Я знаю, — его лицо напрягается, он явно обеспокоен, но затем расслабляется и встает. Протягивая мне руку, он бормочет: — Вставай. Давай убираться отсюда. Мне не нравится, что ты так близко.

— Мы довольно далеко, — я беру Коула за руку и позволяю ему поднять меня на ноги.

— С моей точки зрения, слишком близко

Мы пробираемся сквозь деревья и густой кустарник, пока не добираемся до грунтовой тропы у подножия холма. Там нас ждет Эйдан.

— Хорошо разглядели? — спрашивает он, выпрямляясь из положения, где он прислонялся к дереву.

Коул кивает. Я улыбаюсь Эйдану.

— Да. Спасибо, что привел нас сюда.

Этот вежливый комментарий вызывает тихое ворчание у Коула. Ему вполне нравится Эйдан, но он раздражен тем, что тот потребовал так много в обмен.

Но Эйдан всегда давал понять, что ничего не делает по доброте душевной. Он рад помочь тому, кто ему заплатит.

Несмотря на этот откровенный эгоизм, мне не может не нравиться этот умный, красивый, всегда непредсказуемый мужчина.

Эйдана, похоже, слегка забавляет ответ Коула. Он указывает головой вниз по тропе, и мы следуем за ним несколько километров, пока не добираемся до старого шоссе, которое в конечном итоге приведет нас обратно к Монументу.

Эйдан не из тех, кто задерживается ради любезностей, а Коул готов вернуться домой. Поэтому мы быстро расстаемся, попрощавшись. Эйдан просит нас дать ему знать, если нам еще что-нибудь понадобится. Все в этом районе его знают, так что выследить его не составит труда.

Когда мы уходим, он кричит нам в спину:

— Кстати.

Мы останавливаемся и оборачиваемся.

— Скажи своей сестре, чтобы она отвалила.

Я моргаю, услышав этот комментарий, явно адресованный мне.

— О чем ты говоришь?

— Она начинает вторгаться на мою территорию. Ей нужно прекратить это делать, — его голос звучит спокойно, сдержанно, слегка раздраженно.

Теперь я понимаю, о чем он говорит. С тех пор как мы спасли Брианну, ей все меньше и меньше нравится оставаться в городе. Ей всегда хочется быть на свободе, и она начала браться за работу и поручения не только для Монумента. Иногда проходят недели, прежде чем она возвращается домой.

Я отчасти понимаю, какие потребности движут ею, и хочу, чтобы она была свободна и делала все, что ей нужно. Но я скучаю по ней.

— Она сама принимает решения, — говорю я. Не имеет значения, нравится мне Эйдан или нет. Я всегда буду на стороне Брианны. — И работы хватит для вас обоих.

— Ей нужно отвалить, — только и говорит он.

— Я могу передать ей твои слова, но сомневаюсь, что для нее важны твои предпочтения, — я машу рукой, чтобы закончить разговор. — Береги себя.

— Вы тоже, — Эйдан поворачивается и идет в противоположном направлении.

Коул делает недовольное лицо.

— Он не так уж плох.

— Подумать только, он считает, будто имеет право голоса по поводу того, что делает Брианна, — бормочет Коул.

Я усмехаюсь.

— Никто не имеет права голоса по поводу того, что делает Брианна. Я испытываю искушение вообще не упоминать об этом разговоре. Если она поймет, что Эйдан хочет, чтобы она отступила, она, вероятно, будет настаивать еще сильнее, наперекор ему. Она и так обижена на него за то, что он работал с теми придурками, которые ее похитили.

— У нее есть полное право обижаться на него.

— Я знаю, — на данный момент это слишком сложная мысль, поэтому я отмахиваюсь от нее и беру Коула за руку. — Что ж, теперь мы можем вернуться домой, не так ли?

Долгое время я думала, что у меня больше никогда не будет дома, но теперь у меня он есть, и мы отсутствовали почти неделю.

Все еще есть о чем беспокоиться. Эта знаменитая цитадель злодеев. Брианна. Сможет ли Коул когда-нибудь воссоединиться со своим братом. Но есть еще так много поводов для радости. Так много всего, чего стоит ожидать.

Жизнь с Коулом.

— Да, детка, — его лицо смягчается, когда он улыбается мне своими глазами и слегка приподнимает уголки рта. — Пойдем домой.

Продолжение следует…

Примечание: В отличие от остальных книг серии «Цитадель» — это почти дилогия. История Коула и Делейни фактически завершилась, и следующая книга будет про Брианну, но отдельные сюжетные ниточки, затронутые в пятой книге, найдут свою логичную развязку только в шестой.