Дарю тебе сердце

Глава 15

Гитаристы перебирали струны, и молодая танцовщица покачивала крутыми бедрами, следуя убыстряющемуся ритму фламенко. С каждым поворотом цветастая юбка высоко взметалась, открывая взорам длинные загорелые ноги. Белая блузка съехала набок, обнажая смуглое плечо. Танцовщица явно наслаждалась как самим танцем, так и восторженными возгласами зрителей.

Мария окинула взглядом зал и заметила мужчину, сидевшего за столом в одиночестве. Мрачный, небритый, он тем не менее был очень красив.

Таинственный незнакомец заинтриговал Марию. Его одежда, хотя и помятая, была явно дорогой, и во всем облике сквозило нечто такое, что не позволяло принять его за простого пастуха. Решив во что бы то ни стало привлечь его внимание, Мария подошла ближе. Она смеялась, кружилась, соблазнительно покачивала бедрами. Наконец мужчина ее заметил, но тут же снова переключился на бутылку.

Закончив танцевать, Мария подсела за его столик:

– Yo danzaba para usted!

Мужчина лениво произнес:

– No hablo Espaсol.[2]

– О, – Мария улыбнулась еще шире, – вы американец?

– Американец, – бесстрастно сообщил он. – Что ты мне сказала вначале, я не понял?

– Я сказала, что танцевала только для вас! Вы дадите мне денег?

– Ну уж нет.

– Тогда купите выпить.

– Ни в коем случае. Уходи и оставь меня в покое.

Обиженно фыркнув, Мария встала из-за стола.

– Терпеть не могу американцев!

Музыка продолжалась, и она снова стала танцевать. Ее чувственный танец встретил буйное одобрение толстого коротышки, который даже привстал и обхватил ее за талию. Звучно поцеловав танцовщицу, коротышка бросил за вырез ее блузки песету.

Доусон сделал большой глоток, медленно поднялся и двинулся через зал. Подойдя к столику, где сидел коротышка, он взял девушку за локоть:

– Пошли.

– Куда вы меня тащите? – возмутилась она. – Я не хочу уходить!

– А мне плевать, хочешь ты или нет.

На улице Доусон усадил ее на большого черного жеребца, сел сам и взял поводья.

– Где ты живешь?

– Примерно в миле отсюда, – ответила Мария.

Домик – крошечная лачуга с жестяной крышей – стоял в конце дорожки, вокруг играли полуголые детишки. Доусон спешился, снял с коня Марию и собрался снова сесть в седло, но девушка вдруг сказала:

– Прошу вас, зайдите, познакомьтесь с моей матерью.

– Нет, спасибо, я…

– Ну пожалуйста, сеньор.

– Хорошо, только ненадолго.

Дети схватили Доусона за руки и со смехом потянули к двери. В доме обнаружилось еще несколько ребятишек: некоторые сидели на земляном полу, другие – за крошечным обеденным столом. Доусона кольнуло болезненное воспоминание о своем детстве. В похожей халупе, только находящейся в Нижнем Натчезе, он и сам жил примерно так же, но с одним отличием: он был единственным ребенком, а в семье Марии он насчитал по меньшей мере дюжину. У плиты стояла усталая женщина, на вид почти старуха. Правда, ее угольно-черные волосы еще не начали седеть, но лицо избороздили морщины, взгляд потускневших глаз казался безжизненным.

Мария подошла к женщине, поцеловала ее в щеку и, повернувшись к Доусону, с улыбкой сказала:

– Моя мать.

Доусон вежливо поклонился:

– Добрый день, сеньора.

Он оглядел чистую, но скудно обставленную комнату. Обстановка убогого жилища подействовала на Доусона угнетающе. Достав бумажник, он вынул из него все банкноты, какие там были, и протянул женщине. В ее глазах блеснули слезы.

– Спасибо, сеньор.

– Не стоит благодарности.

Доусон похлопал ее по плечу и вышел из комнаты. Большая часть ребятишек последовали за ним. Доусон пошарил в карманах, нашел мелочь и раздал детям. Мария пошла его проводить.

Доусон поставил ногу в стремя.

– Всего хорошего.

– И вам всего хорошего, вы очень щедры, сеньор, – сказала Мария и, вильнув бедрами, направилась не в сторону дома.

Доусон догнал ее.

– Куда это ты собралась?

– Обратно в таверну, куда же еще?

– Ты туда не пойдешь…

– Пойду. Вы видели наш дом, как вы думаете, на что мы живем? Мама знает, чем я занимаюсь.

– А отец тоже знает?

– Отец? – Мария неопределенно махнула рукой. – Он ушел много лет назад. Мама нашла другого мужа, но он тоже удрал – в прошлом году. Так что, как видите, я старшая, я должна помогать ей прокормить детей.

– Но должен же быть какой-то другой способ! Неужели тебе хочется возвращаться к этим пьяницам?

Девушка пожала плечами:

– Они не так уж плохи, дают мне деньги, и я…

– Хватит, не рассказывай мне ничего больше!

Доусон поднял ее, посадил на коня и уселся позади нее.

– Куда мы едем? – спросила Мария.

– Домой.

Доусон арендовал виллу на побережье рядом с Севильей. Четырехкомнатный дом стоял на пустынном пляже милях в пяти от ближайшего жилья. Доусону хотелось только одного: остаться в одиночестве в тишине и покое.

Милая испанская пара, Педро и его жена Долорес, составляли на вилле весь штат прислуги. Педро следил за садом, Долорес готовила еду и убирала. Супруги относились к Доусону с уважением, но считали его несколько странным. Им до сих пор не доводилось видеть человека, который бы пил столько, сколько Доусон. Пил он постоянно, но, случалось, по нескольку дней ничего не ел. Долорес старалась готовить самые аппетитные кушанья. Поставив на стол изысканные блюда, она уходила, весьма довольная собой, но ее радость сменялась досадой, когда, вернувшись, экономка обнаруживала, что Доусон не притронулся к еде. Долорес могла только гадать, почему такой молодой красивый мужчина проводит дни в одиночестве. Ему давно следовало жениться на красивой женщине и обзавестись выводком детишек, в доме должен звучать смех. За все время, что Долорес знала Доусона, она ни разу не слышала его смеха. Доусон Блейкли был самым грустным человеком, какого ей доводилось встречать.

– Я не знаю твоего имени, – сказал Доусон, когда они прискакали к дому.

– Мария, – ответила девушка, – Мария Джонс.

– Джонс? Ты шутишь? Фамилия не похожа на испанскую.

– Она не испанская, мой отец был американцем, как вы.

– Вот, значит, почему ты знаешь английский.

– Да. А вас как зовут? Вы похожи на испанца даже больше меня.

– Доусон Блейкли. Я не испанец, просто смуглый. Педро, Долорес, – окликнул Доусон, когда они спешились. – Это Мария Джонс, она некоторое время поживет с вами. Педро, я попрошу вас сходить в город и купить ей несколько платьев. Еще ей понадобятся туфли. Также купите ночную рубашку, щетку для волос и какие-нибудь духи.

Оказавшись в доме, Мария во все глаза смотрела по сторонам и восхищенно охала. Оставив гостью осматриваться, Доусон прошел на кухню.

– Покормите ее, Долорес, и помогите принять ванну. Голову тоже помойте. Думаю, ей не помешает и ногти подстричь. То тряпье, в котором она пришла, сожгите. И еще приготовьте спальню напротив моей, это будет ее комната.

– А вы разве не собираетесь есть? – спросила Мария.

– Я не голоден, – ответил Доусон, поднося к губам стакан с виски. – Зато ты, похоже, ешь за двоих. Когда ты ела в последний раз?

Набив полный рот, Мария закатила глаза и задумалась.

– М-м-м, кажется, вчера.

– Отныне ты можешь есть столько, сколько тебе захочется. А теперь иди с Долорес, она поможет тебе принять ванну.

Мария, улыбаясь, встала из-за стола. Доусон тоже встал, прихватив с собой бутылку виски, и вышел на веранду. Жара спала, с моря подул прохладный ветерок. Доусон сел в мягкое кресло и плеснул себе в стакан янтарной жидкости.

Мария наслаждалась невиданной для нее роскошью – сидела в латунной ванне, до краев наполненной горячей водой, в которую Долорес добавила приятно пахнущего масла. Но когда Долорес взяла щетку и принялась тереть девушку, блаженные вздохи перешли в вопли.

– Ой! Больно! Неужели обязательно тереть так сильно?

– Сеньорита, я хочу стереть с вас всю грязь. Сеньор Доусон любит, чтобы в доме было чисто, и, раз уж вы будете здесь жить, вы тоже должны быть чистой.

– Вы мне все волосы выдерете!

– Потерпите, сеньорита, я не виновата, что они так спутались.

Слушая этот диалог, Доусон невольно улыбнулся.

– Сеньор Доусон! – В дверях стояла экономка.

– Да, Долорес, что случилось?

Женщина подошла ближе и зашептала ему на ухо. Доусон молча слушал, а потом вдруг от души расхохотался.

– Думаю, ничего страшного не случится, если она походит один вечер без нижнего белья. Когда я посылал Педро в город, я как-то не подумал об этом. Завтра купим, а сегодня все равно уже скоро спать.

Через несколько минут он услышал в коридоре голос Марии:

– Доусон, где вы?

– Я здесь, присоединяйся ко мне.

Мария пересекла веранду и подошла к нему. Увидев ее, Доусон едва не подавился. Новое платье изменило ее облик до неузнаваемости. По широкой бледно-желтой муслиновой юбке от талии до подола шли несколько ярусов изящных оборок, узкий лиф плотно облегал грудь, из-под юбки выглядывали маленькие желтые туфельки. Черные волосы Марии после мытья стали блестящими, она зачесала их назад. Девушка улыбалась и была явно счастлива.

– Просто не верится, что передо мной та самая замарашка, которую я подобрал в таверне. Ты прекрасно выглядишь.

– Спасибо.