Даша-обаяша для глозного босса Ладоса

Глава 3

Гордей

— У вас большие проблемы, дорогие воровки, — говорю в ярости, беру сумку с деньгами, командую коротко, — за мной, в кабинет!

Иду, не оглядываясь, уже у лестницы оборачиваюсь и вижу, что малая и с места не сдвинулась.

— Особое приглашение надо? — спрашиваю у неё.

— Неть, — мотает она головой, — мы с мамой тлебуем авокадо!

— Какое ещё авокадо? Может, адвоката?

— Мозно адвоката, — кивает малая. — Моя мама не блала чузые денески, она у меня холошая!

Охотно, бл..., верю!

А много лет назад тоже не она украла кучу денег у человека, на которого работала, но при этом подставила меня?

Тогда был жуткий скандал, но каким-то чудом Насте удалось избежать наказания, потому что она попала в больницу, а всю вину взял на себя кто-то из приближённых босса, тоже имевший доступ к деньгам, ну а Настя... после больницы она просто исчезла, растворилась.

Я же переехал в другой город, по рекомендации друзей нашёл новую работу, перевёз следом за собой маму, взрослел, развивался, открывал новый бизнес, расширял его...

И сейчас, спустя много лет, в мою жизнь снова врывается она, эта бедовая Настя, но не одна, а с дочкой, сразу же попадает в скандал и...

В этот раз она не выберется сухой из воды.

И даже маленькая бандитка ей не поможет!

Захожу в кабинет, жду, когда наглючка зайдёт вместе с мамой.

Ставлю сумку на стол, сажусь в кресло.

— Рассказывай, — требую, — на кого ты работаешь? И как выкрала деньги из подвала?

Настя смотрит на меня со смесью страха и удивления.

— Гордей, я не брала эти деньги, клянусь. Я пришла сюда час назад, сегодня мой первый рабочий день...

— И последний, — сухо замечаю я, — это уголовка, Настя, ты хоть понимаешь, что натворила?

Она чуть не плачет, подходит ближе, смотрит в мои глаза.

— Гордей, услышь меня, прошу, — от её нежного голоса внутри меня даже спустя годы будто дёргается какая-то невидимая струна, — я понятия не имею, что это за деньги, и как они взялись в бухгалтерии, кто-то подкинул их туда... когда я только пришла... денег там не было, помню, что открывала шкафы несколько раз, потом я отлучалась, возможно, в этот момент кто-то подкинул сумку в кабинет.

Внимательно слушаю Настю, даже не замечаю, как ко мне подходит малая, аккуратно стучит маленьким пальчиком по моей ладони.

— Чего тебе? — спрашиваю недовольно.

— Не лычи, — говорит она спокойно, — ты же не тигл, лычать надо на виноватых, а моя мама плавду говолит, она не тлогала твои денюшки.

— И как же ты это определила, Эркюль Пуаро в сарафане?

— Очень плосто, мисс Малпл, — хитро улыбается малая, — когда моя мама говолит неплавду, она сильно класнеет, и у неё глаз дёлгается.

Тут Настя не выдерживает, подходит хватает дочь за руку.

— Даша, хватит, ты только хуже делаешь.

— Неть, мам, — протестует малая, — я тебя спасаю!

Она вырывает свою руку, снова подходит ко мне.

— Вот смотлите, чичас пловелим, мам, дядя Голдей класивый?

Настя на секунду теряется, но потом отвечает:

— Да, красивый.

Я только устало вздыхаю, говорю:

— Завязывай с экспериментами, Ридикюль Пуаро...

Но малую уже не остановить.

Она спрашивает у мамы:

— А ты денюшки блала в подвале?

— Нет, не брала, — отвечает Настя.

И глаз у неё не дёргается.

— А Дед Молоз существует? — быстро спрашивает малая.

— Да, — на автомате говорит Настя.

И глаз у неё немного дёргается, сразу это замечаю!

А ещё у девушки слегка краснеют щёки.

Неужели версия малой действительно работает?

Но это ещё ничего не доказывает.

— Слышь, Каневский без штанов, — усмехаюсь я, — откуда у маленькой девочки такие познания по доплосам?

— Так у меня глаз-ананас, — пожимает плечами малая, — ой, глаз-алмас, ну и одназды я у соседки тёти Вали сидела, телевизол смотлела, а неё пульт сломався, я не могла пелеключить, плишлось смотлеть пеледачу пло климинал и агентов, котолые доплашивали спиёнов.

Ясно, похоже, эта наглючка и в самом деле буквально всё на ходу запоминает, не ребёнок, бл..., а ходячая умная колонка, “Даша-обяша”, разве что песни не поёт.

— Твои методы, конечно, отличные, — говорю малой, — но мы сначала всё равно проверим записи с камер, выясним, как деньги покинули подвал, а уже потом будем решать, что с вами делать...

Набираю начальника безопасности.

— Радик, мать твою, ты где там с записями?

Мала следит за мной внимательно, говорит:

— А кто лугается, тот на штлаф в виде песни налывается.

— Какой ещё штраф, — злюсь я, — давай мне зубы не заговаривай.

В кабинет врывается начальник безопасности, Радик Маменко.

— Это, катастрофа, босс...

— Твою м...могучую дивизию, — едва не рычу, — что случилось?

— Кто-то удалил все записи с камер, — бормочет Радик, — подключился удалённо к нашей базе, взломал, удалил все записи, а перед этим отключил их, точнее, зациклил несколько кадров, чтобы наши ребята ничего не заподозрили.

Это, бл..., просто п...провал!

Внутри офиса явно крыса!

И я выясню, кто это сделал.

— Ищите, кто это сделал, — рявкаю, — делайте, что хотите, но к обеду все сообщники должны быть у меня в кабинете, ясно?

Радик что-то бормочет, выходит из кабинета.

Но тут же внутрь вваливается... сам Кучеров, хозяин тех самых денег, который буквально с порога рявкает:

— Вот кто пытался украсть мои деньги!

Показывает на Настю, которая от страха буквально сжимается.

— Если это они, отдай их мне, Гордей, я обеих накажу.

Чувствую, как снова меня тычут маленьким пальчиком по ладони.

— Чего тебе, малая? — спрашиваю тихо.

— Спасите мою маму, — говорит Даха-обаяха, — а я вас ласскажу, кто на самом деле пытался укласть ваши денюшки...