Даша-обаяша для глозного босса Ладоса

Глава 7

Гордей

За столом в огромном кабинете сидит, мать его, Равиль, тот самый мерзавец, который несколько назад подставил меня и Настю.

А рядом с ним... Кучеров!

Они оба переглядываются.

— Ты же сказал, что он придёт с другими людьми, — едва слышно бормочет Равиль, — сказал, что в его службе безопасности есть твои люди, они всё решат... а сейчас Гордей привёл каких-то левых друзей, а вместе с ними бандиток в колготках.

— Да не бандитьки мы, — возмущается Геля, дочь Безрукова, — бандитьки - это прошлый век, теперь модно быть бизнесьменками, ну или, как их там, ипешницами.

Пока девчули отвлекают негодяев, я подхожу ближе.

— Вот это встреча, — усмехаюсь, — получается, малая была права на твой счёт, мой лучший партнёр.

Даха-обаяха тут же довольно улыбается.

— А я слазу говолила, что он волишка. У меня глаз-алмаз. Ведь я опытная фасофщица, ой, сыщица!

— Молодец, — глажу её по голове, — возьму тебя на работу к себе в компанию сыщицей или фасовщией.

— Мозно плосто суетологом, — подмигивает малая, — я умею плофессионально суету наводить!

— Охотно верю, но сначала разберёмся с нашими жуликами.

И Кучеров, и Равиль выглядят слегка растерянными.

Но не заметно, что они напуганы.

— Я жду объяснений, партнёр, — подхожу ближе, и вместе со мной к Кучерову подходит малая, уперев руки в бока, — к чему было это представление с похищением денег, подставить меня решил?

— Как ты догадлив, Гордей, — усмехается Кучеров, — план был прост: подставить тебя и показать всем, что ты ненадёжный партнёр, раз у тебя из-под носа уводят сумку с деньгами, думаю, после такого, с тобой ни один серьёзный человек работать не захочет.

— И в этот момент, очень кстати, должна была появиться новая фирма, — улыбается Равиль, — моя фирма, надёжнее, серьёзнее, во всём лучше, чем твоя фирма, Гордей. Мы переманим твоих клиентов к себе...

Тут малая, уперев руки в бока, заявляет:

— Я бы к вам не посла, дазе если бы у вас моложеное лаздавали. Потому сто вы зулики.

— Какое расстройство, — смеётся Равиль, — справимся без тебя.

— Не справитесь, — отвечаю спокойно, — потому что обы отправитесь за решётку.

— Но сначала, — потирает руки Даха-обаяха, — устлоим вам телапию “кусь и гусь”.

Кучеров тут же вскакивает, но я силой усаживаю его на месте.

— Доча, — говорю малой, — жги.

Она, услышав, что я назвал её дочей, улыбается до ушей.

— Пап, я не подведу!

Поворачивается к Кучерову.

— Чиво сказал первый гусь, когда к нему подосол втолой гусь?

Кучеров смотрит на малую, как баран на новые ворота.

Я легонько толкаю мерзавца, говорю:

— Отвечай, ну.

Он нервно сглатывает, спрашивает:

— Что с-сказал второй гусь?

Малая снова улыбается и отвечает:

— Гусь, я с тобой не обнимусь, я с тобою ущипнусь!

И сразу же щипает Кучерова, да так резко, что он подпрыгивает.

— Вашу ж, мать! Больно!

— Телпи, жулик, — отвечает ему малая, — эт я только лазминаюсь.

Стою, едва сдерживая смех, с удовольствием накидываю гусиных перьев на вентилятор.

— Неплохая альтернатива будильнику, кстати, надо запатентовать.

— А то, — улыбается малая, — и напоминалка холошая, стобы мультики не плопустить.

За моей спиной раздаётся страшный грохот.

Это Равиль, воспользовавшись тем, что мы отвлеклись на Кучерова, вскакивает со своего места и бросается в дальний конец кабинета, где есть ещё одна дверь, ведущая в какие-то подсобные помещения.

— Деващки, лови его, — весело кричит Геля, и все маленькие ипэшницы в колготках бегут следом за Равилем, — загоняйте его в угол и щекочите, пока не сдастся.

Я бросаюсь следом, кричу, чтобы маленький ипэшницы не лезли в бой без нас, но Безруков меня останавливает, чуть смеясь.

— Не боись, Гордей, девчонки себя в обиду не дадут, а из магазина этот мерзавец никуда не сбежит.

— Я за ипэшниц и не переживаю, я больше за Равиля волнуюсь. Мне его ещё допросить надо.

Вместе с Безруковым и остальными бежим через подсобные помещения следом за девочками, выходим в торговый зал с кучей отделов. В это время дня, перед закрытием, людей в магазине немного, поэтому грозыне крики девочек слышно издалека.

— Похоже, они загнали беднягу в отдел с унитазами, — усмехается Безруков, и все вместе мы идём туда.

Так и есть, Равиль в углу, видимо, пытался выбраться через небольшое окно в стене, но застрял ногой между перекрытиями и теперь не может выбраться, а девочки его щекочут и напевают:

— Ночь, что за стланная щекотка, лучше бы я поел селёдки, щекочу, надеясь, вновь... Гусь, воть щипать меня не надо, лучше сделай кусь мне взглядом, или поплоси свекловь...

Половина людей покатывается со смеху, глядя на заслуженные страдания Равиля, а другая... начинает подпевать девочек.

Вот это, конечно, сильно!

Маленькие бандитки не только развлекают, но и сплочают.

— Спасибо, дорогие ипэшницы в колготах, — говорю девочкам, пробираясь к застрявшему Равилю, — от меня каждой по мороженому.

— И коктейльчик бы ещё, — скромно добавляет геля, — всё-таки пели же, здоловьем лисковали.

— Всё будет, — обещаю я.

А сам подхожу к Равилю.

— Ну и зачем это всё? — спрашиваю у него устало. — В прошлый раз не смог смириться с поражением, решил взять реванш?

— Да пошёл ты, — бормочет Равиль, — в прошлый раз мой план провалился из-за вас, влюблённые голубки... я думал, что Настя сделает тебя козлом отпущения, как самого обычного охранника, а она вступилась за тебя, сказала, что ты не виноват... я ей деньги обещал, а она отказалась, дура глупая, выбрала тебя, осталась ни с чем!

Я оглядываюсь удивлённо на девушку.

Кто бы мог подумать, что тогда она за меня вступилась, хотя все эти годы приближённые первого босса и Равиля убеждали меня в обратном...

Если бы не Настя, я сидел бы в тюрьме за то, чего не совершал.

— В этот раз план был продуман отлично, — продолжает Равиль, глядя с ненавистью то на меня, то на девушку, — мы отлично сошлись с Кучеровым, я горел желанием тебе отомстить, а он горел желанием развалить твою компанию и основать своё охранное агентство, чёрт... мы всё продумали, мы даже подговорили твоего начальника безопасности, а кадровичка нашла идеального кандидата, на которого можно скинуть обвинения в краже, кто же думал, что эта дура наймёт Настю, которая припрёт с собой маленькую занозу.

— Сам ты заноза, — малая щипает его раз, — Меня Далья Голдеевна зовут, и я не заноза, а младшая помощница большого босса.

Я киваю, соглашаясь.

— Умница доча, будешь заместителем по кусю и щипкам гуся.

Ребятам говорю, чтобы увели Равиля, для признания и обвинения он сказал нам достаточно.

Малая берёт меня за руку, хочет что-то сказать:

— Пап, — шепчет она, — у меня к тебе два воплосика...

— И каких же?

— А это плавда, что ты до тлидцати лет с мамой зыл? --- шёпотом спрашивает малая.

Я даже теряюсь с ответом на долю секунду, но быстро говорю:

--- Это тебе Геля сказала? Нет... я не жил с мамой, но у неё была квартира по соседству со мной, а я за ней ухаживал, вот так. Какой второй вопрос?

— Сколее не воплос, а пледложение, от котолого ты не смозес отказаться.

— И что же это за предложение?

— Можешь не блать меня на лаботу замом по кусю, — тихо говорит малая, — я снащала садик и сколу закончу, а ты женись на маме.

Я от такой просьбы даже теряюсь на секунду.

— Думаю, после всего, сто она сделала лади тебя, — улыбается дочь, — она заслузыла, стобы ты позвал её замуз, пап!