Дело чести

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

Прекрати смеяться, Джек. Это не смешно.

Лорд Пемертон помахал рукой, не в силах произнести ни слова из-за приступа хохота. Ноги откинувшегося в кресле и зашедшегося от смеха маркиза выстукивали по полу вдохновенную джигу, а рука хлопала по бедру.

– Джек, прошу тебя! – взмолился Седж.

Но его друг продолжал смеяться. Несколько джентльменов, привлеченных таким взрывом веселья, подошли поближе, чтобы узнать, в чем дело.

– Что это с Пемертоном? – спросил у Седжа лорд Элвенли, показав на Джека большим пальцем. – С чего это он так веселится, а?

Ответом на вопрос Элвенли стал новый приступ хохота, от которого Джек согнулся в кресле пополам.

– Говорю тебе, Седжвик, – сказал подошедший и вставший рядом с Элвенли Пудл Бинг, – ты должен сказать Пемертону, чтобы он держал себя в руках. Не очень-то подобающее поведение, сам понимаешь. Дурной тон и все такое. Очень дурной тон. А что его так развеселило, дружище?

– Если вы ничего не имеете против, – ответил Седж, раздраженный тем, что собралась толпа, – это дело личного свойства.

– Личная шутка, а? – спросил Элвенли.

– Совершенно верно, – сказал Седж.

– Тогда почему ты не смеешься? – спросил Пудл, нарочито растягивая слова, и, взяв между делом понюшку табаку, осторожно отправил ее в ноздрю.

– Про… прошу прощения, , джентльмены, – выдавил Джек, пытаясь взять себя в руки. – Надеюсь, я не помешал вашей игре. Это так… так…

Закончить ему помешал новый приступ хохота.

Седж уже горько пожалел, что, уходя с бала у Портлендов, повстречался с Джеком, что согласился пойти с ним к Уайту, а более всего, что поделился с ним своими страхами. До этого момента Джек был его лучшим другом. Но теперь Седжу хотелось его ударить.

– Видите ли, джентльмены, – все еще широко ухмыляясь, продолжал Джек, когда снова обрел способность говорить, – наш друг Седжвик недавно перенес удар по голове.

– Ах да, – протянул Пудл. – Кажется, я видел у него шрам. Весьма… вызывающе, Седжвик.

– И теперь, – с озорным блеском в глазах продолжал Джек, – бедняга Седж думает, что он мог… мог повредиться в рассудке. Вы только послушайте, он думает, что сошел с ума!

И Джек снова захохотал, вытирая салфеткой выступившие на глазах слезы.

– Что это он говорит про твое безумие, Седж? – спросил подошедший к собравшимся Альберт Хэрриот.

О, Боже, подумал Седж, Только не Альберт. Только этого ему не хватало.

– А что, мой милый мальчик, заставляет тебя думать, будто ты сошел с ума?– спросил Элвенли, приподняв уголки губ в пьяной улыбке.

– Подожди! – воскликнул Пудл. – Не говори. Я попробую догадаться.

Вынув из жилетного кармашка монокль и постукивая им по подбородку, он прищурился, изображая задумчивость.

– Я понял! – объявил он, выдержав театральную паузу, поднял голову и возвысил голос: – Женщина!

Седж уронил голову, закрыл лицо руками и застонал, в то время как собравшиеся вокруг него джентльмены разразились грубым хохотом.

Седж поднял глаза и сердито глянул на полного мужчину, но ничего не сказал. Боже, и зачем он только притащился сюда? Он с таким же успехом мог спокойно прогуляться до дома и там, в одиночестве, спокойно предаваться своему горю. Все это было ему совсем не нужно.

– Он обнаружил, что не понимает женщин, – сказал Джек, – и, следовательно, решил, что сошел с ума.

– Ха! – вскричал Элвенли. – Если дело только в этом, то мы все самые настоящие идиоты.

Вслед за этими словами грянул еще более дружный хохот, и Седж почувствовал, как уголки его губ начали подергиваться в улыбке.

– Это я и пытался ему растолковать, – сказал Джек. Он повернулся и положил руку на плечо друга. – Уж такая у этих созданий натура. Их с колыбели учат, как делать так, чтобы мужчина забыл, на каком свете он находится. Это не имеет никакого отношения к твоим умственным способностям. Когда в твою жизнь входит женщина, ты можешь тут же выкинуть разум в окно.

– Слушайте, слушайте! – сказал Элвенли, отсалютовав стаканом.

– И кто же эта счастливая леди? – спросил Альберт.

В этот момент какой-то вновь прибывший оттолкнул Пудла.

– Однако! – произнес тот обиженным тоном и, пристроив монокль к глазу, осмотрел этого человека с головы до ног.

Седж поднял глаза и увидел брата Мэг, который гневно смотрел на него. Бог ты мой, может получиться неловко, принимая во внимание, какой оборот принимает беседа.

– Сэр Терренс, – сказал Седж, здороваясь с ним кивком.

Седж повернулся к Джеку, чтобы представить молодых людей друг другу, как вдруг услышал чей-то удивленных вдох, и в комнате внезапно наступила тишина. Повернувшись, Седж получил обжигающий удар перчаткой, которой его намеренно хлестнули по лицу.

Какого дьявола!

Седж вскочил с места и в напряженной тишине, последовавшей за оскорблением, оказался лицом к лицу с сэром Терренсом Эшбертоном. От молодого человека исходила такая ярость, что, казалось, ее можно было потрогать. Что тут происходит?

– Пришлите ваших секундантов, Седжвик.

Не произнеся больше ни слова, брат Мэг развернулся и вышел из комнаты.

В течение нескольких секунд собравшиеся джентльмены молча смотрели в спину удалявшемуся разъяренному молодому человеку. Потом комната взорвалась гулом голосов – Седжа забросали вопросами. Но он ничего не слышал. Он опустился в кресло и снова ощутил себя словно в чужом сне. Этого не может быть! Это невозможно! Это полная бессмыслица!

Наконец Джек поднял руку и властным жестом успокоил собравшихся. Добившись тишины, он повернулся к Седжу.

– Седж, – начал он спокойным тоном, кто, к дьяволу, это был, и какого дьявола он тебя вызвал?

Седж судорожно сглотнул, смотря перед собой невидящим взглядом. До конца не уверенный, что все это не сон – не ночной кошмар, – он неохотно продолжил играть свою роль.

– Это сэр Терренс Эшбертон, – безжизненным голосом произнес виконт.

– Эшбертон?– удивился Джек. Он знал, что значит для Седжа это имя.

– Да, – вмешался Альберт. – Мы с Седжем недавно гостили у него. В Торнхилле. Вы знаете, это коневодческая ферма.

– Торнхилл! – театрально воскликнул Пудл. – Этот Эшбертон. Святые небеса, Сед-жвик, неужели все это из-за какой-то лошадки?

– Нет, – ответил пораженный и растерянный Седж. – Нет. Я не знаю, что все это значит.

– Ты не знаешь, почему он бросил тебе вызов? – спросил Элвенли.

– Седж, – шепотом обратился к нему Джек, – сегодня вечером ты виделся с его сестрой. Может, она…

– Не знаю! Я просто не знаю.

Глаза Джека перебегали с одной группки джентльменов на другую; присутствующие, разбившись по двое и по трое, обсуждали происшедшее. Тогда маркиз выразительно взглянул на Седжа, дав понять, чо они поговорят об этом позже наедине.

– Делать нечего, старина, – сказал Элвенли. – Он бросил тебе вызов. Ты должен с ним сразиться. Ты же знаешь, ему не обязательно объявлять о причине вызова. Если только твои секунданты не убедят его секундантов раскрыть ее.

– Я буду твоим секундантом, кузен, – с неожиданным, если учесть их последние размолвки, энтузиазмом вызвался Альберт. – Кстати, у меня есть пара отличных пистолетов, которыми ты можешь воспользоваться. Последняя модель. В конце концов, ведь выбор оружия за тобой.

– Спасибо, Берти. Но у меня… у меня есть свои.

– Но, Седж…

– Ты знаешь, что можешь рассчитывать и на меня, – сказал Джек. – Это само малое, что я могу для тебя сделать. Как оскорбленная сторона место и оружие выбираешь ты. Могу я предложить, чтобы мы поехали ко мне или к тебе и без свидетелей обсудили условия?

– Едем ко мне, – пробормотал Седж.

– Отлично, – сказал Джек, поднимаясь с кресла. – Присоединяйтесь к нам, Хэрриот. Джентльмены! – Он кивнул собравшимся и, сопровождаемый Седжем и Альбертом, вышел из комнаты.

Пока они спускались по невысокой лестнице и выходили на Сент-Джеймс-стрит, Седж снова, как и ранее в этот вечер, почувствовал приступ дурноты. Виконт пребывал в такой растерянности, что ни о чем не мог думать. Он двигался как во сне, ничего не соображая. Его ноги, казалось, переступали сами по себе, как у безжизненно автомата. Хотя ночь была светлой, он с таким же успехом мог идти сквозь густой туман. Или в ночном кошмаре.

Как так получилось? Единственное, чего он хотел, это жениться на Мэг, и вот теперь он на рассвете, в тайном месте, встретится с ее братом. Теперь это было делом чести, неважно, понимает он, что происходит, или нет.

Но одно он знал твердо: он ничего не понимает.

Когда Ба ушла, Мэг решительно почувствовала себя лучше, хотя все еще была немного возбуждена. Она никак не могла заснуть, в голове роилось множество мыслей. Девушка поудобнее устроилась на подушках и вспомнила во всех подробностях свой разговор с Седжем, прикидывая, что и как можно было сказать или сделать, чтобы эта встреча закончилась по-другому.

Мэг в полной мере оценила слова ободрения и утешения, сказанные Ба, но все было не так просто. Ба никогда не теряла человека, которого любила. То есть пока дедушка не умер. Она прожила долгую и счастливую жизнь с единственным человеком, который когда-либо целовал ее, от прикосновений которого она вся наполнялась теплом и испытывала волнение. Она не могла знать, что это такое – вот так забыть человека. Мэг не представляла, сможет ли она когда-нибудь разлюбить Седжа.

Она повернулась на бок и перевернула подушку, чтобы охладить пылающую щеку. Прислушалась к доносившимся с улицы звукам. Было трудно привыкнуть к постоянному шуму Лондона. Он никогда не прекращался, даже в самые глухие ночные часы. Мэг прислушалась к ритмичному цоканью копыт и громыханию экипажа по булыжной мостовой и вдруг поняла, что экипаж остановился перед их домом. Девушка услышала приглушенные голоса, шаги, затем звук открывшейся входной двери.

Должно быть, вернулся Терренс. Звук шагов, похожий на то, что поднимался кто-то в сапогах, подтвердил ее предположение. Она услышала, как ее брат крикнул Дроггета, своего камердинера, и закрыл дверь своей комнаты. Именно в этот момент Мэг ужасно захотелось поговорить с Терренсом. Ей было необходимо с ним поговорить. Они так давно не беседовали по душам. Разумеется, она не могла поведать ему обо всем, чем поделилась с Ба. Она не могла рассказать ему о предложении Седжа ей или про ее предложение Седжу. В конце концов, он ее брат. Вряд ли он сможет понять подобные вещи. Но тогда, вероятно, удастся поговорить с ним о возвращении в Торнхилл.

Мэг отбросила одеяло и свесила ноги с кровати. Пошарив ногами рядом с кроватью, нащупала ночные туфли и сунула в них озябшие ступни. Схватив капот, закуталась в него и открыла дверь в коридор.

Голос Терренса, разговаривавшего на повышенных тонах, заставил ее резко остановиться. Кричал Терренс редко, а на слуг так почти никогда. Мэг тихо прокралась к двери напротив, пока ее брат продолжал кричать. Что он кричал, разобрать было невозможно, но он явно был в гневе. Через толстую деревянную дверь доносились лишь отдельные слова. «Оскорбление»… «Секунданты»… «Никогда»… «Пистолеты»… «Седжвик»…

Что?

Мэг, в ужасе забыв о смущении, распахнула дверь в комнату Терренса.

– …Продырявлю ублюдка… Мэг! Что ты здесь делаешь?

– Боже мой, Терренс, что происходит?

– Возвращайся в постель, Мэгги, – бросил Терренс. – Это не твое дело.

– А мне кажется, Терренс, мое. Терренс передал деревянный ящик Дроггету.

– Возьмите это и делайте, как я сказал.

– Да, сэр.

Камердинер бросил неуверенный взгляд на Мэг и исчез за дверью.

– Терренс, – едва слышным голосом проговорила Мэг, – ты… ты дерешься… на дуэли? С лордом Седжвиком?

– Держись от этого подальше, Мэгги.

– О Боже! – Она начала дрожать и ей пришлось несколько раз глубоко вдохнуть, чтобы унять колотящееся сердце. – Терренс, как ты мог! Как ты мог! Зачем, зачем ты это делаешь?

– Я же попросил тебя держаться от этого подальше, и я не шучу.

Он стал надевать простой темный сюртук с обтянутыми тканью пуговицами, представлявший собой резкий контраст с темно-вишневым сюртуком с медными пуговицами, который был на нем до этого. Стремительно пройдя мимо сестры, Терренс направился к двери, но Мэг остановила его, схватив за руку.

– Это из-за меня, Терренс? Это имеет какое-то отношение ко мне?

– Мне нужно идти, Мэг. Пожалуйста отпусти меня.

– Ты должен взять вызов назад! Прошу тебя, возьми вызов назад!

– Уже слишком поздно!

Дрожавшие на ресницах Мэг слезы наконец заструились по щекам.

– О Боже! – взмолилась она. – Тебя могут убить!

Терренс обнял сестру и прижался щекой к ее волосам.

– Меня не убьют, моя хорошая. Обещаю тебе.

– Но… но ты можешь убить его. Терренс резко отпрянул и повернулся к Мэг спиной.

– Ты этого хочешь Терренс?– спросила она чуть слышным голосом. – Убить человека, за чью жизнь мы все так упорно боролись всего несколько месяцев назад?

Ничего не ответив, Терренс стремительно вышел из комнаты, сбежал по лестнице и выскочил из дома.

Мэг закрыла лицо руками и подавила рыдания. Плакать бесполезно. Она должна думать. Она должна действовать. Она должна что-то сделать.

Девушка вернулась в свою комнату и звонком вызвала Пэнси. Бедня девушка, вероятно, спит, но, возможно, она сумеет помочь. Ожидая горничную, Мэг чуть не протоптала в ковре дорожку, нетерпеливо ходя по комнате взад и вперед. Два человека, которых она любила больше всего на свете, вот-вот должны были встретиться с пистолетами в руках. И один из них мог умереть. Этого она просто не переживет.

Надо их остановить. Их надо каким-то образом остановить!

Раздался тихий стук в дверь, и вошла Пэнси, кутаясь в потертый шерстяной капот.

– Извини, Пэнси, что подняла тебя, но… ~ О, я не спала, мисс. Я подновляла вышивку на вашем сиреневом шелковом платье.

– Хорошо, хорошо. А теперь, Пэнси, мне нужна твоя помощь.

Мэг рассказала горничной все, что знала о дуэли, и попросила вытянуть из Дроггета как можно больше подробностей. Особенно время и место.

– И пожалуйста, поторопись, Пэнси. Мы не можем терять времени.

– Да, мисс.

Взволнованная маленькая служанка выскользнула за дверь и побежала к черной лестнице.

Следующие полчаса оказались совершенно невыносимыми. Мэг нервно ходила по комнате, принималась плакать и ломала руки, пока не пришла в еще более возбужденное состояние. Что ей делать, если Седж будет убит? Что ей делать, если будет убит Терренс? Боже милосердный, во всем виновата только она! Должно быть, ее брат каким-то образом узнал о предложении Седжа. Это было единственное объяснение. Как он о нем узнал, она не имела ни малейшего представления. Но это неважно. Он узнал и вызвал Седжа на дуэль. И во всем виновата только она!

Когда Пэнси вернулась, Мэг буквально набросилась на вздрогнувшую девушку:

– Что ты узнала? Говори. Говори!

– Да, дуэль точно будет, – начала Пэнси. – Сэр Терренс, он вызвал лорда Седжвика из-за какого-то оскорбления, нанесенного вам, мисс.

Мэг застонала:

– О Боже! Я знала. Знала!

– Его секунданты лорд Скеффингтон и мистер Хоксуорти, – продолжала Пэнси, как будто произнося заученные стихи. – Секунданты лорда Седжвика – лорд Пемертон и мистер Хэрриот. Тот самый мистер Хэрриот, который гостил в Торнхилле, мисс. Лорд Седжвик выбрал пистолеты. Сэр Терренс будет стрелять из своих. А виконт возьмет пистолеты мистера Хэрриота. Лорд Пемертон сказал лорду Скеффингтону, что мистер Хэрриот настоял на своих пистолетах. Прямо из кожи вон лез. Лорду Седжвику вроде все равно, но лорду Пемертону это показалось странным.

– А где, Пэнси?– Мэг хотелось встряхнуть девушку. Какое ей сейчас дело до пистолетов и секундантов? – Где и когда состоится дуэль?

– Дроггет не знает, мисс.

Мэг закинула голову и издала нечленораздельный возглас.

– Мы должны это выяснить, Пэнси. Как я смогу их остановить, если не знаю, где будет дуэль?

– Но как, мисс? Как же я узнаю?

– Не знаю. – Мэг схватила себя за локти и крепко прижала скрещенные руки к животу. – Не знаю. Но мы должны что-то сделать. Мы не можем сидеть и ждать, пока… О Боже!

Пэнси огорченно сморщилась, наблюдая за отчаянием Мэг.

– Дайте-ка подумать, – пробормотала она и принялась ходить по комнате, как делала до нее Мэг. Пройдя несколько раз туда и обратно, она остановилась и высоко подняла голову. – Джеймс, – негромко произнесла она скорее для себя.

– Джеймс?– Это был один из лакеев. – А что Джеймс?

– Его приятель служит у мистера Хоксуорти, – сказала Пэнси. – Лакеем. Томас его зовут, он тоже из Суффолка, как и мы. Может, Джеймс узнает что-то у Томаса.

– Да! – воскликнула Мэг. – Джеймс может что-то узнать. Пэнси, найди его и пошли в дом мистера Хоксуорти. Быстрей, быстрей!

– Да, мисс!

Сквозь черное отчаяние этого вечера забрезжил лучик надежды. Джеймс был толковым парнем. Он узнает, где должно состояться это неслыханное мероприятие. И тогда, может быть, она, Мэг, сделает для разнообразия что-то хорошее. Спасет две жизни.

Чувствуя прилив энергии, Мэг скинула капот и ночную рубашку и стала перебирать платья. Она вытащила толстое шерстяное дорожное платье, удобное и теплое, и козловые полусапожки и начала одеваться.

Было пять часов, когда наконец вернулась переполненная новостями Пэнси. Дуэль состоится в шесть часов на Тотхиллских полях, рядом с Ивовой аллеей. В шесть часов? У Мэг было меньше часа, чтобы добраться туда, и она имела слабое представление, где находились эти самые Тотхиллские поля, кажется, довольно далеко.

– Да, мисс, это в нижнем Вестминстере, можно сказать, в Челси.

– Великий Боже, я не успею, – сказала Мэг. – Да я и не знаю, где это.

– Не волнуйтесь, мисс, – с улыбкой сказала Пэнси. – Томас написал, как туда добраться. Вот.

Она протянула смятый клочок бумаги, который Мэг схватила и поднесла к свече. Указания были ясными, но расстояние действительно оказалось значительным.

Мэг рывками стала стягивать с себя шерстяное платье.

– Достань мои брюки, Пэнси. Мне придется скакать верхом.