Демон-босс

43

— Олег Евгеньевич, это все очень неожиданно… — лепечу я, медленно пятясь к двери.

— С того дня, как ты здесь появилась, я сна и покоя лишился, — продолжает тараторить Шапошников, надвигаясь на меня. — Все в толк взять не мог, как у такой роскошной и сексуальной женщины может быть настолько гениальный ум. А когда ты меня пирогами с уткой угостила, пропал окончательно.

— А я разве вас пирогами угощала? — Я растерянно оглядываю его потное лицо, гадая, как сумела совершить подобную оплошность.

— Угощала конечно. На первый свой день рождения их в офис принесла. Как сейчас помню. На тебе были белые брюки со стрелками, черная рубашка с высоким горлом и черные лаковые туфли на тонком каблуке. Ногти красные и такая же помада. Неделями ты потом мне в таком образе снилась.

От осознания того, что Шапошников, кажется, не наврал о своих долгоиграющих чувствах я испытываю головокружение и легкую тошноту. А иначе как сумел запомнить мой праздничный лук пятилетней давности? Черт его знает, какие непотребства он там себе нафантазировал. Иметь интимные контакты с генеральным я не хотела бы даже в его снах. Ох, похоже разборчивее нужно становиться со своей стряпней.

— Думаю, такие разговоры неуместны в офисе и в частности в вашем кабинете, Олег Евгеньевич…

— Так давай уедем отсюда, — моментально выпаливает Шапошников. — Здесь неподалеку хороший грузинский ресторан есть. С хинкали и хванчкарой.

— В ресторан я с вами тоже не пойду. Я вообще-то увольняться пришла.

— Ну что же ты заладила: уволюсь да уволюсь? — Его лицо жалобно кривится. — Если уйдешь — мы тут все по миру пойдем: и я, и завод, и производство. Все ведь на тебе держится.

Уже в который раз за последние несколько минут я испытываю глубокое недоумение. Если я, в его понимании, настолько значимый персонаж, то почему он со мной настолько неуважительно обращался, что даже не постеснялся объявить сортирной вредительницей? Неужели не мог предвидеть, что в один прекрасный день мне это надоест?

— Думаю, вы преувеличиваете мою незаменимость.

— Ничего не преувеличиваю. Если уйдешь — Жданов этот моментально контракт разорвет. У него ведь условие было, что ты с ним работаешь. — Генеральный багровеет. — За одно это его самодовольную рожу терпеть не могу. Я пять лет на тебя как на икону молился, а он на день появился и сразу увел.

— Я ведь не коза, чтобы меня уводить, — нахмурившись, замечаю я. — И, если мне не изменяет память, именно вы на сотрудничестве с ним настаивали.

— А что мне делать оставалось?! — возмущенно парирует Шапошников. — Такими клиентами не раскидываются!

Мне становится брезгливо. Хорош Ромео. Тайком молился как на икону, а прилюдно шпынял и под именитого клиента подкладывал. Фу, одним словом.

— Олег Евгеньевич. Ваша симпатия для меня хотя и неожиданна, но сути разговора не меняет. Через две недели меня здесь не будет, так что вы уж начинайте подыскивать замену.

— Люба! — по-бабьи взвизгивает генеральный, падая на колени и вцепляясь мне в брюки. — Заклинаю богом, не бросай! Кабинет дам больше, премию выпишу. На доску почета повешу, путевку в санаторий оплачу… Белый свет мне без тебя не мил. Я, может, только потому каждый день и просыпаюсь. Потому что тебя увижу…

— Олег Евгеньевич, возьмите себя в руки, пожалуйста… — бормочу я, пытаясь выдрать ладони, которые он пытается целовать. — Уборщица еще полы не мыла, у вас колени испачкаются.

— Колдунья, ведьма, чаровница… — одержимо бормочет Шапошников, будто меня не слыша. — У меня дома твой портрет есть, со снимка корпоративного срисованный.

Не успев осмыслить факт наличия у него моего портрета, я отвлекаюсь на легкий ветерок, коснувшийся щиколоток, и машинально поворачиваю голову. От увиденного в ушах гремит пятая симфония Бетховена. В дверях с раскрытым от изумления ртом стоит Ольга, а за ее спиной возвышается не кто иной, а Жданов Игорь Вячеславович, собственной персоной. Генеральный в этот момент продолжает раболепствовать у меня в ногах.

— Страшная ты женщина, инженер Люба, — задумчиво произносит полиграфический магнат, оценив безмолвную пантомиму. — И я как сайгак послушный прискакал и генеральный хряк, артрита и протертых штанов не побоявшись, на колени встал.