Дерзкая интриганка

Глава 12

Особняк на Портмен-сквере в течение шести недель до начала балов напоминал бурлящий улей. Если судить по количеству карет, подъезжавших к парадной двери особняка Глинда, первый бал близнецов обещал быть успешным.

– Или, по крайней мере, произведет впечатление на тех членов общества, которые привыкли собирать сплетни, – сказала Трикси своему отражению в зеркале гостиной, прежде чем выбежать из комнаты и присоединиться к леди Эмилии на верхней площадке лестницы, ведущей в бальный зал. – Ох, и разлетятся же завтра сплетни по всему Мэйферу, когда выяснится, что многоуважаемый герцог Глинд не потрудился появиться на собственном балу, крыса!

– Я крыса? С глазами-бусинками и длиннющим хвостом? О неблагодарная! И это все после того, что я сделал для вас, мисс Сторбридж? Я должен признать, вы можете легко обидеть меня:

Трикси остановилась и, повернувшись на каблуках, увидела только что упомянутого герцога Глинда, огромного как скала, небрежно облокотившегося на одну из мраморных колонн в холле. Он был одет в прекрасно сшитый костюм темно-синего цвета, белоснежный шейный платок оттенял его загорелую кожу, его темные волосы были, как всегда, идеально уложены. Он улыбался и своими серыми глазами насмешливо смотрел на Трикси. Герцог был великолепен.

В душе девушки что-то екнуло, и все ее душевное спокойствие, с трудом обретенное за последние шесть недель, немедленно испарилось.

– Гарри! Вы вернулись. Почему мне об этом не сообщили? – произнесла она.

– Почему вам не сообщили? – Глинд отошел от колонны, его улыбка растаяла. Он стоял перед ней могущественный и угрюмый. – А почему, собственно, вам должны были это сообщить? Мою тетю оповестили о моем прибытии два часа тому назад, потому что она член моей семьи, а также хозяйка этого дома. Я опекаю несносных детей Сомервилля, сделав их на какое-то время членами моей семьи. Теперь, когда я об этом думаю, возможно, было невежливо с моей стороны не сообщить им о моем возвращении. Но, мадам, я что-то не припоминаю, что когда-либо принимал вас в свою семью. Невероятно! Я почти забыл, что вы можете вести себя, словно захватчица. Как любезно напомнить мне об этом!

Трикси подняла подбородок и медленно приблизилась к герцогу. Остановилась и пристально вгляделась ему в глаза.

Он не обратил внимания на ее платье цвета бледно-зеленой морской пены – прекрасный подарок, за который она непрестанно благодарила леди Эмилию.

Он не обратил внимания на красивую высокую прическу и тонкие нитки жемчуга, искусно вплетенные парикмахером в ее блестящие локоны.

Он не обратил внимания на то, что она сама не могла не замечать, останавливаясь у каждого зеркала в доме по пути в бальный зал, каждый раз убеждаясь, что зеркало в ее спальне не лгало: она никогда еще так хорошо не выглядела, как сегодня.

Но самое ужасное, что герцог, совершенно очевидно, не имел никакого намерения вспоминать их последнюю встречу и объятия. О нет. Гарри был слишком увлечен поиском новых способов, как оскорбить ее, чтобы заметить или упомянуть что-нибудь другое.

Разве она когда-либо действительно верила, что неуязвима перед этим самодовольным, невыносимым человеком? Разве она когда-либо предполагала, что ее сердце будет в опасности, когда она решила вернуться в Лондон? Разве она когда-либо, даже в самых диких мечтах, чувствовала себя немного виноватой из-за попытки шантажировать герцога?

Трикси Сторбридж по своей природе была спокойным человеком. Только благодаря этому качеству она смогла вынести много ужасных должностей, на которых ей приходилось работать с тех пор, как умер ее отец, включая последнее место с близнецами Сомервилль, приносящими одни неприятности.

Трикси не была человеком, который был бы подлым, или мелочным, или позволил бы себе быть пренебрежительным по отношению к другим. Она действительно не была такой и вплоть до этого момента всегда считала себя сильной.

Девушка сжала зубы, Гарри заслужил это. Он увидел ее, но намеренно проигнорировал изменения ее внешности. Она знала это. Она чувствовала это всеми фибрами своей души. Герцог он или нет, но Гарри Таунсенд был мужчиной, он вел себя как все мужчины – несносно! Если бы она не испытывала к нему нежности, наверное, она не обиделась на него так сильно. Но она к нему действительно что-то испытывала, и он это знал, черт бы его побрал!

В данный момент у нее было только два варианта, как поступить. Первый вариант: она могла вцепиться в него, расцарапать его восхитительное усмехающееся лицо и затем уйти из особняка прямо в безденежное будущее. Второй вариант: она могла сдержать себя, подавить свою гордость и подождать, пока она, женщина, беспокоившаяся о нем, не найдет способ превратить жизнь герцога Глинда в бесконечный ад!

Трикси молчала, и в эти показавшиеся вечностью мгновения Глинд пристально вглядывался в нее. Его глаза выдавали, что эта ситуация его развлекает, он смотрит на нее со снисходительностью и еще с чем-то, что Трикси могла истолковать как облегчение.

Небольшое дрожание его губ, как будто он сдерживал смех, решило его судьбу.

Медленно и весьма отчетливо Трикси наконец произнесла:

– Пожалуйста, простите мою дерзость, ваша светлость. Я только служанка, к тому же временная. Конечно, вы не обязаны сообщать мне о вашем возвращении и других перемещениях. Все ваши инструкции были выполнены, ваша светлость, кроме одной. Есть одна маленькая проблема. Поскольку вы выводите в свет близнецов, мы понятия не имеем, как будет открываться бал, вы ведь не можете вести и Елену, и Евгению в первом танце. Должна вам сказать, что Елена стала гораздо лучше танцевать, занимаясь с учителем, которого вы выбрали. Однако это не решает нашей проблемы. Возможно, у вас есть решение?

Пока Трикси говорила, чувство юмора покидало Глинда, оставляя взамен чувство смущения и испуга. Трикси была в восторге. Ее больное сердце радостно затрепетало. Он действительно к ней что-то чувствовал. Он должен был. В противном случае его не волновало бы, как его слова, его пренебрежение ее задевали.

Она была великодушной. Она оставила прошлые обиды прошлому, загоняя воспоминание об их последней неуклюжей встрече в дальний уголок памяти.

Вначале Трикси думала только о том, как заставить леди Эмилию поверить, что Гарри ей интересуется, только чтобы немного отыграться за обидное замечание Гарри о вдовце с большим выводком для замужества. Теперь все изменилось. Она изменилась. Его поцелуй изменил ее. Теперь она не согласилась бы ни на что иное, кроме его любви.

– Гарри? – позвала она, наклонив голову, не дождавшись его ответа. – Кареты начинают прибывать к дому, и мы должны идти в бальный зал. У вас есть решение нашей проблемы или нет?

– Эй, Гарри? – донесся громкий рев с лестницы. – А кто же это милое создание, могу я спросить? Не говори мне, что она одна из близнецов. Ты же обещал, что они белокурые ангелы. Эта дама выглядит как земной посланник с небес, но она великолепна. Представь меня, дружище, чтобы я мог поцеловать эту изящную ручку.

Трикси увидела спускавшегося по лестнице высокого темноволосого и бородатого джентльмена, который намеревался присоединиться к ним. Бороды были нынче не модными, это Трикси знала, и, вероятно, давно вышли из моды, со времен сэра Уолтера Рали, но она могла понять, почему джентльмен пренебрег веянием моды. Он выглядел таинственно и уверенно.

– Трикси, – произнес Гарри, когда джентльмен остановился и уставился на нее, как если бы она была призом в лотерее, – пожалуйста, позвольте мне представить вам сэра Родерика Гилларда. Родди, поклонись мисс Сторбридж, компаньонке мисс Евгении и Елены Сомервилль.

– Мадам, вы самая очаровательная служанка, которую я когда-либо встречал, – объявил сэр Родерик, целуя ее руку и слегка царапая ее бородой. Трикси вынуждена была сдержаться, чтобы не потереть покалывающую от поцелуя кисть.

Сэр Родерик повернулся к Глинду.

– Гарри, старина, стыдись. Ты скрыл ее от нас. Оставляю жеманных маленьких мисс тебе и Солти, а себе возьму мисс Сторбридж, если не возражаешь. Я всегда был неравнодушен к рыжеволосым. – Он снова повернулся к Трикси. – Вы знаете, моя мать была рыжеволосой. Прекрасная, святая женщина. Пусть земля ей будет пухом. Мне ее так не хватает.

– Родди, – резко перебил Гарри, – прекрати, будь любезен, прежде чем ты оглушишь меня и утомишь мисс Сторбридж своими рассказами. Твоя святая мать умерла более чем двадцать лет назад. Кроме того, я видел ее портрет. Ее волосы чернее воронова крыла.

– Это детали, мой мальчик, – сэр Родерик неопределенно взмахнул рукой. – Она всегда была такой темпераментной, как все рыжеволосые. А вы, мисс Сторбридж, тоже пламенная натура?

– В действительности, сэр Родерик, – с улыбкой ответила Трикси, – я очень тороплюсь, как, собственно говоря, и Гарри. Пинч не может сдерживать прибывающих гостей весь вечер, кроме того, мы не должны заставлять леди Эмилию одну встречать гостей. – Сказав это, девушка сделала небольшой реверанс господам и направилась в бальный зал.

Гарри догнал ее секунду спустя.

– Я решил, что мы сделаем с первым танцем, – сказал он, схватив сэра Родерика под руку и потянув за собой, так что тот был вынужден последовать, хотел он того или нет. – Родди поведет Елену, а Солти, тот, другой джентльмен, который со мной приехал, поведет Евгению.

Трикси повернула голову и осторожно взглянула на герцога.

– А где же будете вы в это время, Гарри, пока ваши друзья будут заменять вас? Подпирать очередную колонну? И кто это, помоги Боже, – Солти? С таким именем он вряд ли понравится вашей тете.

– Гровер Солтер его полное имя, – проинформировал сэр Родерик, задевая ее левую руку своим локтем, когда они поднимались по лестнице в бальный зал. – Он самый лучший из всех парней. Кроме того, замечательно танцует. Может, стоит еще раз подумать, кто будет танцевать с Евгенией?

В конце концов, первоначальный план герцога был немного откорректирован благодаря двум его друзьям. Герцог дал согласие формально представлять дочерей Сомервилль гостям, когда те будут подходить поприветствовать хозяина дома, а Гровер Солтер с нетерпением согласился сопровождать прекрасную Евгению, как только увидел ее.

Через два часа первый за последние десять лет бал, который давали в особняке Глинда, имел оглушительный успех во многом благодаря стараниям леди Эмилии, которая приказала украсить зал розовыми драпировками и орхидеями. Играл прекрасный оркестр, а гости, которые в начале Сезона еще не успели заскучать, что нередко случалось в конце, заполнили каждый сантиметр паркета.

Трикси, которая еще не танцевала и не планировала танцевать, хотя, конечно, и мечтала покружиться на паркете хоть один раз, стояла на краю зала, внимательно следя за Еленой, казавшейся несколько удрученной, при том что она не испытывала недостатка в партнерах весь вечер.

Евгения, с другой стороны, была очень оживлена, смеялась, болтала и вела себя так, как будто рождена быть в центре внимания. Однако и у Евгении, и у Елены танцы были расписаны до конца бала уже в конце первого круга.

Гровер Солтер оказался превосходным партнером для Евгении. Эта пара двух светловолосых молодых людей прекрасно смотрелась на паркете, и Трикси даже была вынуждена несколько раз вычеркнуть его имя из танцевальной карты Евгении, иначе весь город поженил бы их на следующий день. Евгения и так уже согласилась поужинать с этим мужчиной.

Трикси нахмурилась, приказав себе выбросить из головы размышления о Евгении, и стала вглядываться в толпу в поисках Елены. Обнаружить девушку не составило труда. Она танцевала с пожилым джентльменом, который показывал все признаки человека, старающегося сохранить былую молодость, лихо отплясывающего в попытке не отстать от энергичного шотландского рила.[4] Трикси даже прикрыла рукой улыбку, когда мужчина споткнулся и чуть не покатился по полу. Но ее улыбка тут же исчезла, когда Елена остановилась как вкопанная, подняла тонкие плечи, глубоко вздохнула и с улыбкой изящно продолжила танцевать, маленькая и бледная.

– Не танцуете, мисс Сторбридж? Конечно, претендентов на танец что-то не видно.

Трикси бросила на Елену последний взгляд и повернулась к сэру Родерику, стоявшему рядом с ней.

– Я всего лишь компаньонка, сэр Родерик, – пояснила она, решительно останавливая свою ногу, которая притоптывала в такт музыке. – И, кроме того, мне танцевать не положено. Я нарушаю неписаный закон, находясь здесь. Я должна быть вон там, у стены, рядом с чопорными вдовами, наслаждающимися собой и смакующими все скандальные сплетни о гостях в этом зале.

– Ерунда, – воскликнул сэр Родерик, беря ее под руку и выводя в центр зала. – Я требую обещанные танцы и теперь хочу танцевать с самой красивой женщиной в этом зале. Это ведь справедливо, учитывая, как я дважды выручил вас и Гарри с вашей бледной Еленой Сомервилль. Дитя страдает от чего-нибудь? Я никогда не встречал такой плаксивой мисс.

Ее беспокойство о Елене пересилило желание показать себя в танце, хотя она прекрасно знала, что Гарри обязательно скажет что-то очень противное на этот счет позже. Трикси почти автоматически делала шаги в танце.

– Вы тоже это заметили? – спросила она наконец. – Как вы думаете, в чем может быть проблема? Елена обычно очень весела. Может, я должна пойти к ней?

– Оставив меня одного, а мое сердце разбитым? Не думаю, мисс Сторбридж. Кроме того, вы вряд ли сможете вытащить девочку в середине танца, требуя ответа, почему она не весела, не так ли?

Трикси улыбнулась, с каждым взглядом борода этого мужчины ей нравилась все больше.

– Разбитое сердце, сэр Родерик? Из-за меня? Я бы сказала, что вы флиртуете со мной.

Движение танца заставило их приблизиться совсем близко друг к другу.

– Да, мисс Сторбридж, я действительно флиртую с вами. Скажите мне, не хотите ли вы прокатиться со мной завтра по парку? Я купил новый фаэтон, который очень хочу опробовать на прогулке. Мои новые лошади доставлены из самого Тата. Таким образом, можете быть уверены, что они самые лучшие.

Трикси колебалась, зная, что никогда не сможет увидеть в сэре Родерике больше, чем друга. Но в этот момент до нее донесся звенящий смех и, повернувшись, она заметила Глинда, беззаботно флиртующего с великолепной брюнеткой, платье которой оставляло мало возможностей для фантазии.

– Я с удовольствием поеду с вами на прогулку по парку, сэр Родерик, – пообещала она, намеренно взмахнув ресницами и посмотрев на мужчину. – Даже не могу представить, что могло бы доставить мне большее наслаждение.