Десять тысяч небес над тобой

Только… я тяжело дышу. Моя кожа покрыта тонким слоем пота. Я чувствую, что кожа у меня на горле, груди и бедрах немного поцарапана — например, зубами или пальцами. И еще приятное потягивание, которое говорит мне, что у этой Маргарет только что был секс. Даже меньше двух минут назад.

Я поворачиваю голову к обнаженному мужчине, лежащему рядом со мной, и вижу Тео.

Глава 06

Я откатываюсь к противоположной стороне кровати, прижимая простынь к груди. Я могу прикрыться, но стягиваю край с Тео, который обнажён, полностью обнажён.

— Боже! — Тео хватается за подушку, чтобы прикрыться ей. — И-и-и-и это очень неловко.

Мои щёки становятся горячими. И я стараюсь смотреть куда угодно, только не на Тео, но каждый взгляд показывает мне что-то другое, что я не хотела бы видеть. Мой бюстгальтер на полу рядом с парой ботинок, которые, должно быть, принадлежат ему. Обёртка от презерватива на краю кровати. Старомодный будильник стоящий на прикроватном столике на боку, лампа сильно наклонена.

Очевидно, что здесь произошло что-то… очень энергичное.

Несколько долгих секунд, может, целую минуту, никто из нас не может сказать ни слова. Мы не можем дышать, и, кроме того, что мы могли бы сказать? Был бы этот момент менее трудным, если бы Тео никогда не испытывал ко мне чувств, а я бы не интересовалась им?

Нет. Ничего бы не помогло. Ничего.

Я заикаюсь:

— Это…это должно быть… это самый неловкий способ прыгнуть в измерение.

— Мы могли бы прыгнуть за пять минут до этого.

Когда мы ещё…

— Хорошо, это хуже.

— Думаю этой версии меня повезло больше, — Тео замолчал на мгновение. — Прости. Тупая шутка.

— Я не понимаю.

Подняв бровь, он говорит:

— Не понимаешь? Очевидно, что мне стоит снова поговорить с Полом о сексе.

Подождите. Тео рассказывал Полу о сексе? Я разберусь с этим позже.

— Я не это имела ввиду.

Я не могла понять, как Тео оказался в моей постели. Мы с Полом находили друг друга во многих измерениях. Связь между нами проходит через все миры. Судьба и математика объединяют нас, раз за разом. В этом уравнении нет места Тео.

Но потом я задумалась о первых вселенных в которых я была. Во Вселенной Лондона мы с Полом жили в Англии, но никогда не встречались. И в измерении, где я жила на глубоководной станции, Пол и мои родители занимались океанографией, но не были знакомы. Даже если существует судьба, объединяющая меня и Пола, каждый мир развивается в своём собственном темпе. Мы просто еще не нашли друг друга здесь.

Это не объясняет, почему я в постели с Тео. В этот момент, когда мы не одеты, близки и смущены, я не могу не вспомнить тот вечер в Лондоне, когда я была близка к тому, чтобы переспать с ним. (Я имею ввиду, с его версией. Я не чувствовала тогда разницы) То, как я чувствовала себя тогда, очень похоже на то, как я чувствую себя сейчас: стыд, уязвимость, и немного возбуждение.

Должно быть, возбуждение осталось от другой Маргарет. Так и есть. Должно было быть.

Тео нарушает тишину.

— Итак, мы должны проверить Жар-птиц, верно? Убедиться, что мы попали в нужное место?

Так и есть, и он это знает, мы с Полом уже достаточно путешествовали, чтобы доказать, что они работают. Но испытание Жар-птиц нужно действительно провести, а не психовать, что мы лежим голыми в постели.

Ну не совсем голыми, если считать Жар-птиц: одна на шее Тео, вторая на моей. Я крепче хватаюсь за простынь, чтобы удержать её от падения, беру Жар-птицу в руку, а затем набираю комбинацию для проверки основных систем.

Она секунду мягко светится золотым, заработала функция локатора, моё сердце замирает в глупой надежде, прежде чем я понимаю, что она обнаружила Тео. Ну конечно.

— Похоже мы в хорошей форме, малыш, — золотой свет от жар-птицы освещает лицо Тео на мгновение, прежде чем погаснуть. Он тянет руку к волосам, но они здесь оказались короче, острижены почти под ёжик. — Послушай, как бы мне деликатно сказать… если ты простишь меня, я должен снять кое-что, надетое кем-то другим.

Я не сразу понимаю, что он имеет ввиду.

— Ой, фу.

— Расскажи мне об этом.

Я закрываю лицо ладонью.

— Я не смотрю.

Первая дверь, которую открывает Тео оказывается шкафом, но он находит ванну со второй попытки. Он что-то поднимает с пола (одежду, я уверена) и идёт в ванну без лишних слов. Как только я слышу щелчок дверной ручки, я вскакиваю с кровати, чтобы найти свою одежду. Должно быть, это вещи, которые лежат на полу. Простая тёмная юбка, колючая блузка — весьма утилитарно. Но это было не похоже на то, что я бы выбрала, хотя я бы сейчас надела даже костюм Большой Птицы, если бы пришлось.

Одевшись и успокоившись, я начинаю действительно изучать окружение. Это моя спальня или Тео? Я не могу догадаться по обстановке, такой же, какая делает комнату Пола кандидатом для участия в шоу о переделке интерьера. Бледно-голубое одеяло лежит у подножья кровати, никакой спинки у кровати, белые стены, однотонные жалюзи на окне, и нет картин. Эта комната меньше, чем у меня дома, но она не похожа на студенческие общежития аспирантов. Небольшое зеркало без рамы висит на одной стене. Смотрю и понимаю, что мои волосы здесь весьма короткие. Сначала я думаю, что выгляжу ужасно с кудрявыми локонами, но потом я понимаю, что моя причёска, возможно, была более аккуратной до того, как Тео и я… Ну, перед этим.

Мягкий стук по двери ванной заставляет меня улыбнуться несмотря на всё, бедный парень должен стучать, чтобы вернуться в спальню.

Тео шепчет:

— Берег чист?

— Да. Выходи.

Он выходит в одежде, похожей на чёрный комбинезон. Проводит по нему руками, притворно демонстрируя его.

— Как думаешь, я механик в этой вселенной? Я имею в виду, я люблю ремонтировать машины, но это мне никогда не казалось идеальным выбором карьеры.

— Сомневаюсь, но кто знает? Нам придётся разобраться как можно быстрее.

Он кивает, но не двигается. Тео обычно не колеблется. Потом я вспоминаю, что это его первое путешествие по измерениям, он в первый раз оказался в другом мире. Когда наши глаза встречаются, он резко выдыхает.

— Я всё ещё привыкаю к этому.

— Ты чувствуешь себя также — говорю я, — ничего не меняется, просто ты просыпаешься в новом месте.

— Я не чувствую себя так же. Я чувствую себя лучше. Намного лучше

Конечно. Только сознание Тео путешествует по измерениям, это означает, что он сейчас в теле этого Тео. Это тело никогда не получало Ночного вора, что означает, что вреда, от которого Тео страдает уже несколько месяцев, не существует.

Он качает головой, улыбаясь чему-то несмешному.

— Я не понимал, насколько всё плохо, до этой минуты.

Я положила руку на его плечо. Прикосновение ощущается по-другому, не так как прежде, но меня это не волнует. Тео достаточно напуган, чтобы показать, насколько он переживает, и это означает, что его нужно успокоить. Как только он начинает дышать спокойнее, я возвращаю его к действительности.

— Ты всё ещё помнишь себя?

— Да. Но я запрограммировал напоминания через каждые десять минут на весь следующий день. Кажется, это хороший первый шаг.

— Ты посадишь аккумулятор. — Жар-птица может работать в течение длительного времени, мама убедилась в этом. Но напоминания требуют много энергии. Их количество следует ограничивать.

— Я установлю их пореже, когда освоюсь. Позволь мне для начала делать так? — Тео соединил руки. — Итак, ты эксперт. С чего начнём?

— Начнём с этой комнаты, узнаем всё, что можем. Всегда лучше всего начать с окружения, — немного помогло то, что Тео назвал меня «экспертом». Это не совсем так, но по крайней мере сейчас я думаю продуктивно вместо того, чтобы стоять и краснеть. — Ладно, первое, что мы должны выяснить, твоя это комната или моя.

Тео лёгким жестом открывает двери шкафа. Теперь, когда мои глаза привыкли к темноте, я вижу, что там висят простые тёмные платья и юбки. Он говорит:

— Либо это твое, либо в этой вселенной я самая скучная нарко-королева в мире.

Это заставляет меня улыбаться, и мы снова находим контакт друг с другом. Я указываю на тёмный квадрат из кожи на полу.

— Должно быть, это твой бумажник?

— Возможно, — Тео встаёт на колени, чтобы проверить.

Я украдкой выглядываю в окно, чтобы осмотреться. Хотя уличных фонарей здесь мало, луна над головой светит достаточно ярко, чтобы я смогла всё увидеть. Это явно не наш дом, но я думаю мы всё ещё в том же районе — даже залив совсем рядом (меньше домов, меньше деревьев), подвижный грунт безошибочно говорит об этом. Моя спальня находится на первом этаже дома. За моим окном стоит одинокая ель, а к ней привязан цепью с замком старый велосипед с толстыми шинами.

— Посмотри на это, — говорит Тео, поднимаясь на ноги. Я оборачиваюсь, чтобы посмотреть на бумажник, который он мне показывает. Сначала я не понимаю, в чём дело — ладно, водительские права выглядят по-другому, а потом я понимаю, что это не его водительские права. Это военный билет.

— Ты вступил в армию? — это так не похоже на Тео.

— Мне было интересно какого черта я чуть не сбрил все волосы. Теперь я знаю. Но здесь ещё…

Хмурясь, я понимаю, что бумажник Тео полон фотографий, и все они чёрно-белые. Я стараюсь игнорировать первое фото, снимок меня и Тео, мы стоим в обнимку.

Он продолжает:

— У нас чёрно-белые фотографии. Заметно отсутствие смартфонов или других современных технологий здесь, в твоей комнате. Это значит, что мы находимся в одном из миров, который не продвинулся далеко в техническом плане, верно?

— Обычно, твои рассуждения были бы верны, — признаюсь я, — но Конли сказал, что посылает меня в измерения, где мои родители на грани изобретения Жар-птицы.

— Как они могут это сделать, если ещё никто не придумал цветную плёнку?

— Придётся узнать. Каждый мир развивается по-своему, — я наклоняюсь ближе, пытаясь взглянуть на несколько изображений в его кошельке. — У тебя есть фото Пола?

— Не похоже на то.

Конечно, я не знаю Пола в этой вселенной, по крайней мере пока. Если бы я знала, я бы не была с Тео. Придётся выяснить, где он в этом мире. Это похоже на Конли, играть в грязную игру и скрывать следующий осколок души Пола в измерении, где мы живём в разных городах, или странах, или континентах.

Это не имеет значения. Как бы далеко ни нужно было зайти, чтобы спасти его, я пойду на это.

— Я не могу это осознать, — бормочет Тео. — Это настолько отличается, но в тоже время так похоже.

— Да, изменения могут сбить с толку.

— Некоторые вещи всё же не изменились.

Он говорит это тихо, не глядя на меня, но почему-то я вдруг, ярко представляю смятую кровать, всё ещё смущаясь от того, что Тео и эта Маргарет занимались любовью. Тео хотел этого для нас. Что он чувствует, когда видит, что в одном мире мы на самом деле вместе?

Возможно это больно. Или, может быть, он видит это доказательством. Доказательством того, что мы могли бы быть вместе, если бы я не влюбилась в Пола.

Я отворачиваюсь, чтобы дать нам обоим немного времени. Тогда тёмный квадрат на моём комоде бросается мне в глаза — это фоторамка, которая опрокинута лицом вперёд. Я стараюсь не думать о том, что мы с Тео могли делать у этого комода. Вместо этого я поправляю рамку и выдыхаю с облегчением, мама, папа и Джози все улыбаются мне с фото, черно-белые, но узнаваемые. Фотография выглядит достаточно свежей, вероятно, все живы. Я больше не воспринимаю это как само собой разумеющееся.

— Ну же, — говорю я. — Пойдём осмотрим оставшуюся часть дома.

Мы на цыпочках выходим из моей спальни, идём по коридору, пока не добираемся до кухни. Этот дом меньше нашего дома в Беркли, лишь одна общая черта — низкие потолки, и он гораздо скучнее. Нет филодендронов в терракотовых горшках; стены не покрыты краской; отсутствуют витражи на окнах. На кухне есть плита, духовка и холодильник, но все они выглядят неуклюжими. На стене висит актуальный бумажный календарь, аннотированный как минимум четырьмя разными цветами чернил, и старомодный чёрный пластиковый телефон, в комплекте с длинным спиральным шнурком.

Когда я подхожу к календарю, у меня получается разобрать некоторые записи, в основном это каракули отца и подписи мамы. Джози подгонка -4/17. Презентация AF HQ 4/19. Марго смены 4/20. Для меня это не имеет большого смысла, но по крайней мере я знаю, что все мы живем здесь вместе.

Затем мы направляемся в гостиную. Мебель здесь тоже довольно скромная, но я улыбаюсь, когда вижу кучу эскизов на маленьком столике. Ещё не взяв их, я знаю, что они мои.

В подавляющем большинстве измерений, которые мы посетили за всё время, я всё ещё художница — будь то профессионал, студент или просто заинтересованный любитель. Моя любовь к творчеству — одна из моих констант, Полярная звезда среди множества созвездий возможностей и личностей, составляющихся из всех людей, которыми я могла бы быть.

Кроме того, я многому учусь от своих рисунков. Каждая Маргарет видит мир совершенно по-новому.

Первое, что я отмечаю: эти наброски на действительно ужасной бумаге. Это не просто дешёвая бумага не из художественного магазина, она тонкая и грубая, даже не подходящая по качеству для принтера.

Затем, прищуриваюсь, чтобы изучить рисунки в тусклом свете, я понимаю, что все эти работы только карандашом. Обычно цвет является одним из важнейших аспектов моих работ, но некоторые из других Маргарет придерживаются чёрно-белого варианта. Медленно переворачиваю рисунки. В то время как я не узнаю некоторые из лиц, другие мне более знакомы. Там мама, с вьющимися волосами, собранными сзади в тяжелый пучок. Джози, волосы у неё почти такие же короткие, как у Тео. Это единственный портрет Джози в любом из миров, на котором она не улыбается. Папа, в очках с дужками, которые выглядят как раритет.

И Тео. Она нарисовала его идеально, захватывая и его интеллект, и его озорство в выражении глаз. Тепло, которое она вложила в этот рисунок говорит о том, что Тео ей близок, и что их отношения не случайный, неосторожный поступок.

— Красиво — тихо говорит Тео. Он смотрит мне через плечо на другую версию себя — версию, у которой отношения со мной, которых у него никогда не будет.

Итак, разобью ли я сердце Тео в этой вселенной, когда наконец-то встречусь с Полом?

Потому что лица Пола не видно на этих эскизах.

Осторожно привожу рисунки в порядок и кладу их на стол. Я иду к окну, чтобы взглянуть наружу; открывается вид на задний двор и вижу целый огород. Это что-то новое. Мама любит домашние растения, но кроме нескольких горшков со свежими травами на кухне, она никогда не беспокоилась о выращивании растений для еды.

Отлично, вы узнали, что в этом мире выращиваете морковь на заднем дворе. Уверена, это именно та информация, которую хочет получить Ватт Конли. Вы спасли Пола в кратчайшие сроки.

Я делаю глубокий вдох и пытаюсь сосредоточиться. Может, Конли отправил меня не в ту вселенную. Очень разнородные миры иногда «математически похожи»—поэтому иногда требуется пара попыток добраться туда, куда ты хочешь попасть.

Тогда Тео шепчет:

— Посмотри.

Я оглядываюсь через плечо и понимаю, что стоит в дальнем углу комнаты — компьютер.

Настоящий компьютер, не какая-то древняя вещь размером с холодильник с лентами и мигающими огнями. Тонкий чёрный прямоугольник экрана спрятан так глубоко в тени, что я не увидела его раньше. Это кажется странно неуместным, но главное, что теперь у меня есть шанс узнать намного больше об этом мире. Чтобы выяснить, где я должна или не должна быть. Где искать Пола.

Я касаюсь экрана, но ничего не происходит. Тео бросает на меня взгляд перед тем, как схватить мышь.

Один клик и экран загорается. Вместо обычных папок на обоях с сержантом Пеппером, есть плоская красно-серая папочка с заголовком ARPANET. Курсор мигает над строкой, запрашивая пароль, которого я не знаю.

— Можешь ли ты войти в систему?

Тео кивает.

— Возможно, дай мне время. Я хочу начала осмотреть всё, потому что через несколько неудачных попыток входа, учетную запись заблокируют.

ARPANET. Я знаю это слово, не так ли? Затем я вспоминаю студента, который преподавал нам с Джози историю вычислений. ARPANET был по сути первой версией интернета, версией, которая существовала только для военного использования.

Когда мои родители стали военными? Они и Тео?

Тогда я замечаю, что висит на одном из крючков у двери. Я встаю на ноги и не могу поверить тому, что вижу, пока не прикасаюсь к ней и не чувствую тяжёлую резину и толстые пластиковые линзы.

— Что там? — Спрашивает Тео, не в силах увидеть, что за моим плечом.

— Это противогаз

— Зачем нам нужен противогаз?

Части загадки внезапно объединяются, решение, немедленно формируется перед моими глазами. Противогазы, дешёвая бумага, огород кажется, в этой версии принадлежат вооруженным силам…

Сирена начинает вопить так громко, что вибрация может разбить окна. Мы зажимаем руками уши. Это не очень помогает.

Оповещение о цунами, моя первая мысль. Или пожар, или торнадо. Вот что обычно значат сирены дома.

Но мы не дома.

— Какого черта… — начинает говорить Тео, но в этот момент папа вбегает в гостиную в пижаме.

Вместо того, чтобы спросить, почему Тео здесь после полуночи, и мы оба помяты, мой отец кричит:

— Давайте! У нас нет времени!

Мама бежит следом за ним, на ней простой бежевый халат, завязанный поверх ночной рубашки. Она бросается к столу и раздвигает панель на системном блоке, чтобы снять жёсткий диск.

— Чего вы ждете? — спрашивает она. — Двигайтесь!

Я бегу за ними, Тео шагает позади, когда мы выходим из дома. Джози выбегает последней и несётся мимо нас с шлемом под мышкой.

— Меня направили на базу! — кричит она, огибая маленькую чёрную машину, которая, должно быть, наша. — Я люблю вас!

— Мы тоже тебя любим! — говорит папа, на мгновение оглядываясь через плечо.

К этому моменту десятки людей присоединяются к нам на тротуаре, все они бегут как из Ада. Родители держат маленьких детей на руках, чтобы выиграть время; маленький мальчик, лет, может быть, девяти, прижимает котенка к груди. Никто не переоделся из одежды для сна. Никто ничего не нечет, кроме мамы с её жёстким диском. И все идут в одном направлении.

— Что, чёрт возьми, происходит? — кричит Тео, его голос почти теряется в визжащей сирене.

— Я не знаю, — говорю я, — но я думаю… я думаю, что это воздушная атака.

— Что?

Вот тогда мы слышим жужжание. Гром, который на самом деле не гром. Огонь в небе освещает облака, так что мы видим очертания самолетов над головой.

Бомбардировщики.

Я поняла, как только увидела противогаз — этот мир в состоянии войны.