Дети любви

16

Едва Морин успела закрыть за собой дверь, вернувшись после встречи с Диком и разговора с Лукрецией Пирелли, в дверь снова позвонили.

Крайне прыщавый и меланхоличный подросток в форменном комбинезоне самозабвенно ковырял в зубах ключами от машины, привалившись к двери. При виде Морин он принял вертикальное положение, убрал ключи и ослепительно улыбнулся, явив миру стальные брекеты и розовые десны.

– Я привез ваши цветы, мэм.

Мэгги вылетела из спальни на втором этаже, вцепилась в перила. Надежда умирает последней… Мэгги замерла на самом верху лестницы, прижав руки к груди.

– Цветы??

– Ну да. Ваш заказ.

Мэгги окончательно смирилась с поражением.

– Мы не заказывали цветы.

Прыщавый отрок извлек из кармана накладную и прочитал ее про себя, беззвучно шевеля губами. Морин в это время выключила фонарь – на улице вовсю светило солнце. Наконец посыльный снова уставился на нее.

– Вы Рози Каллаган?

– Нет, я…

– Тогда не остается ничего другого, как уносить свою задницу!

– Повремени, сынок! Лучше двигай своей задницей пошустрее, потому что тебе предстоит перенести все эти цветы в дом.

Морин заинтересовало выражение лица прыщавого парня, и она обернулась. Вообще-то, его можно было понять.

Рози Каллаган стояла в дверях во всем своем утреннем великолепии. Грива светлых кудряшек ниспадала на плечи и роскошный бюст, весьма небрежно прикрытые полупрозрачным пеньюаром, который к тому же распахнулся внизу, являя миру – и посыльному – крепкие ножки профессиональной барменши, вышагивающей за день не менее пятнадцати миль, как утверждает статистика.

Посыльный ошарашенно кивнул и нетвердой походкой отправился за цветами. Морин хихикнула.

– Рози, как тебе не стыдно? Совращать мальчишку, который еще даже не знает, как правильно писать слово «секс»…

– Во дает! Ты серьезно, дорогуша? Да этот мальчонка знает столько, сколько тебе и не снилось! Это же новое поколение. Их учат пользоваться презервативом раньше, чем они научатся писать и читать. Для них в жизни не осталось приятных сюрпризов, исключительно неприятные!

– Тебе точно нужно заняться ток-шоу.

– Хорошо, только попозже, ладно? Сегодня самый лучший – или самый худший, это как пойдет, – день в жизни твоей сестры.

– Ой! Рози, сколько же здесь цветов…

Посыльного можно было узнать только по ногам. Весь его верх прикрывали пачки увязанных в дюжины роз. Отважный юноша пытался пролезть с ними в дверь, но пока ему это не удавалось.

– Рози, зачем… Я хотела, чтоб все было скромно…

– Мэгги, детка, у меня нет дочерей, и потому позволь уж мне хоть сестру моей подруги выдать замуж так, как я хочу.

Слезы благодарности заблестели в глазах Мэгги, она порывисто обняла Рози.

– За последние три дня я плакала больше, чем за всю жизнь!

– Зато могу поспорить, что и смеялась ты тоже чаще! Так что все в порядке.

Едва они начали помогать посыльному разворачивать цветы, как звонок вновь залился трелью. Все четверо обернулись – и увидели, что перед открытой дверью стоит Бенжамен Кранц, а на газоне возле крыльца смирно ожидают Ханна и Джозеф, чисто умытые и наряженные в парадные костюмы. Мэгги нахмурилась и поинтересовалась с некоторым вызовом:

– Ну и чего ты, интересно, ждешь, Бенни-бой? Дверь открыта, если ты не понял, забирай детей и входи.

– Я просто не был уверен, что…

– Ой, заткнись и входи. И перестань рыскать глазами и краснеть! Это Рози, и она не голая, а в утреннем неглиже! И Морин тоже. У тебя прямо непристойное выражение лица, как у маньяка…

Рози уставилась на профессора:

– Док, а чего это ты приперся, прости мой французский, ни свет ни заря? Ты что, не знаешь самую страшную на свете примету? Вот жених увидит невесту до свадьбы, и будет ему…

Бен Кранц даже побледнел от волнения. Похоже, он всерьез воспринял дурачества Рози.

– Нет, я слышал, но я думал, это не считается? То есть считается, когда невеста уже в подвенечном платье, а так…

– Успокойся, Бен. Это просто глупое старое суеверие. Я шучу.

Лицо Бена немедленно просветлело, а Рози распорядилась:

– Ладно, раз уж ты здесь, помогай этому юному цветоносцу распихать розы по вазам и банкам, а потом расставь стулья в гостиной.

Бен покладисто кивнул, но судьбу искушать не стал и глаз на Мэгги на всякий случай так и не поднял. Джозеф вызвался пойти с отцом, а вот Ханна увязалась за Мэгги и Морин, с обожанием глядя на них снизу вверх.

– Можно, я пойду с тобой… и с тобой… и буду смотреть, как вы наряжаетесь?

– Надо спросить папу, дорогая. Бен! Можно Ханна пойдет с нами наверх?

Из гостиной донесся голос Кранца:

– Она будет путаться под ногами.

– Она не будет, она нам поможет.

– Хорошо, но если все же будет, отправьте ее вниз.

Мэгги поднялась наверх первой и теперь ждала их у дверей своей спальни, держа в руках большую коробку.

– Если помнишь, я с семнадцати лет должна тебе куртку, сестрица! Ведь в большой город я сбежала в твоей.

Морин, смеясь, развернула модную обновку и прижала ее к груди.

– Мэг, я собираюсь вернуться к своей самой обычной жизни, но разве у меня это получится в такой шикарной куртке?

Мэгги ответила неожиданно серьезно.

– Ты можешь попытаться прожить обыкновенную жизнь, но обыкновенной женщиной не станешь никогда, Морин.

Между тем подоспевшая Рози достала из кармана две маленькие бархатные коробочки.

– Я знаю, кто-то наверняка скажет, что опалы приносят несчастье, но это ведь ваш талисман, не так ли?

Морин раскрыла коробочку, и на синем бархате переливчато заиграли синие, зеленые, золотые огоньки. Серьги и подвеска. Морин подняла голову и улыбнулась, Мэгги тоже.

– Это действительно наши камни. И мы будем носить их, не снимая. Спасибо.

– Так, теперь последнее. Дорогая Мэгги. Поскольку платье у тебя новое, серьги новые, куртка у твоей сестры новая, то, согласно ирландским приметам, которые никогда не врут, нам теперь потребуется нечто старинное. Невесты обязательно должны получить что-то подобное в подарок…

Ханна застенчиво приблизилась и протянула Морин и Мэгги маленький розовый сверток, перетянутый золотой лентой.

– Это от меня. Соль для ванны. Она старинная, это точно. Тетя Сью подарила мне ее три года назад, а папа отобрал и не велел трогать, потому что это для взрослых. Я дарю ее вам. Понюхайте, как пахнет!

Морин растроганно приняла сверток и поцеловала довольную девочку в щечку, а Мэгги мужественно поднесла подарок к носу и с наслаждением принюхалась – хотя резкий химический запах едва не свалил ее с ног.

– Спасибо, Ханна, мы обязательно примем ванну с твоим подарком.

Рози хмыкнула.

– Ладно, у вас есть чем заняться, а я пошла вниз. Руководить!

Ханна залезла на диванчик и с интересом смотрела, как Морин и Мэгги раскладывают на широкой кровати платье, шелковые перчатки и тонкое белье. Потом она безмятежно поинтересовалась:

– Мэгги, а ты папу любишь? Я потому что думаю, что ты должна знать. Папа-то тебя не любит.

Мэгги замерла, а Морин села на кровать и осторожно спросила:

– А… почему ты так решила, Ханна?

– Он сам сказал. Нам с Джозефом. Что они с Мэгги должны пожениться, потому что так будет лучше для всех. Что тебе нужен дом, нам с Джо мама, а папе – жена. И что мы все будем жить хорошо. Вообще-то это правда, потому что нам с Джо Мэгги понравилась, а папа говорит, она хорошенькая. Но раз ты еще кого-то любишь, то будешь несчастливая.

Мэгги с трудом смогла проглотить комок, неожиданно вставший в горле.

– Это… папа сказал, что я люблю… кого-то другого?

– Не-а. Я не думаю, что он заметил. Джо точно не заметил, он ведь мальчик, а мальчики глупые.

– Заметил что?

– Как ты и тот дядька на мотоцикле смотрели друг на дружку. Ну, когда он пришел к нам домой, когда ты руку поранила. Вы смотрели, как мама и папа раньше смотрели… до того, как мамочка умерла. А потом папа сказал, что никого больше не полюбит. Я слышала. Как ты думаешь, может, у него получится?

– Я думаю, он сможет, он просто не пробовал…

Морин отчаянно пыталась помочь сестре выйти из трудного положения, но бесхитростная Ханна легко рушила все ее комбинации.

– Он Сью сказал, что научится тебя любить, но я думаю, учиться-то трудно, а любовь не должна быть трудной.

– Ну почему, иногда бывает… Папа говорил обо мне со Сью?

– Ага. Не совсем, то есть. Просто Cью узнала о свадьбе и сначала вышла из себя, а потом сошла с ума, а папе она тоже нравится, даже очень.

Морин не верила своим ушам. Мэгги тихо спросила:

– У папы и Сью… Они… Он за ней ухаживал?

– Не-а. Папа всегда следит, чтобы все делать прилично и правильно, а Сью из этого… как его… пир… пирсанала! И еще он немножечко думает, что она сумасшедшая, потому что одевается и говорит, как клоун. А вообще-то она симпатичная, как ты думаешь?

– Да. Думаю, очень даже.

Ханна вздохнула и подытожила с обезоруживающей прямотой:

– Жаль, что папочка женится не со Сью, а с тобой. Я-то тебя ужасненько полюбила, но ведь тебе будет плохо, и папе тоже, и Сью. И тому дядьке с мотоциклом.

Голос Рози раздался очень вовремя.

– Ханна, детка, помоги мне внизу. Пусть девочки спокойно примут душ.

Ханна слезла с диванчика и побежала к двери, не подозревая, что отставляет позади себя выжженное пространство. Мэгги сидела, бессильно уронив руки на колени и невидящими глазами смотрела в пространство. Морин боялась посмотреть на сестру.

– Чем это так… пахнет?

Рози с подозрением оглядывалась по сторонам. Морин смущенно улыбнулась.

– Это… боюсь, это от нас.

– Вы что, после душа валялись в куче компоста?

– Мы обещали Ханне, что воспользуемся солью… Вот и приняли ванну с ее подарком.

– О господи!

В дверь кухни просунул голову распорядитель свадьбы.

– Прошу прощения, милые дамы, но все уже готово, и мы можем начинать…

Мэгги мрачно буркнула:

– Спасибо…

Рози погрозила распорядителю пальцем.

– Не смей подгонять меня, Джепп! Мэгги, милая, ты уверена, что не хочешь торжественно спуститься со ступеней, как бы с небесных высей, вместо того чтобы банально выйти из кухни, когда запоют «Се Невеста грядет»?

– Уверена. Во-первых, я хочу простую, скромную церемонию. Ты, Рози, и так превратила этот день во вселенский праздник. Розы, свечи, горы еды, толпы гостей…

– Должна же я получить хоть какое-то удовольствие!

– Во-вторых, я не смогу спуститься по лестнице, потому что едва могу ходить в этом платье. Нет, изящно дефилировать по абсолютно ровной поверхности могу, но лестница исключена.

Лицо распорядителя просияло.

– Отлично. Значит, я даю вам еще пять минуточек собраться с духом – и начинаем!

Мэгги мрачно кивнула. Последние два часа она провела в мучительных размышлениях о том, что сказала простодушная маленькая дочь Бена. Не совершают ли они с Беном ошибку, не поторопились ли они с выводом, что так будет лучше для всех?

Она, Мэгги, принимает его предложение, чтобы одним махом приобрести и дом, и мужа, и готовую семью. Но Бен не любит ее, она не любит его, а ведь он мог бы еще найти свое счастье, если бы попробовал хоть на время забыть о самодисциплине… И Сью Болинжер… Не разбивает ли Мэгги ее сердце, сама при этом не испытывая ни радости, ни боли, совсем ничего?

Можно было бы отменить свадьбу (Бен будет сконфужен – это так неприлично!) и дать всем шанс найти свое счастье… Кроме нее самой, разумеется. Потому что отмена свадьбы в ее ситуации означает одно: ей придется уехать и начать все с нуля. Страшно даже не это: она не может находиться далеко от Чико Пирелли. Почему-то даже мысль о том, что они просто живут в одном городе, успокаивает, а на новом месте у Мэгги не будет совсем никого…

Телефонный звонок заставил всех нервно подпрыгнуть, Рози энергично выругалась и схватила трубку.

– Але! Я вас внимательно! Говорите! Ах, это ты, сын змеи и отца всех грехов… Да. Да. Да. Что? ЧТО?! Поняла… Сейчас… Не ори на меня, придурок!!! Целую.

Рози аккуратно положила трубку и повернулась к Мэгги и Морин. Лицо ее медленно заливал румянец, а глаза предательски блестели.

– Морин… Мэг, детка, ты только не волнуйся, но… Это Дик звонил… Чико Пирелли сейчас, в данный момент, находится перед полицейским управлением. Он явился добровольно, и Дик говорит, на сегодняшней пресс-конференции он публично признался в связях с мафией и снял свою кандидатуру…

Мэгги застыла. Слова окружающих доходили до нее с трудом, словно сквозь толстый слой ваты…

Рози усмехнулась и закончила:

– …А еще он попросил у одной девушки прощения. И сказал, что был полным идиотом. И знаешь, что я думаю по этому поводу? Чтобы вымыть дом, надо извозиться в пыли. Чтобы отмыть репутацию, надо перекидать горы дерьма, прости мой французский. Чико не тот, кому я доверила бы воспитание своего первенца, но он тебя любит… Иди, дорогуша, и будь счастлива.

Мэгги посмотрела на Морин и Рози безумными и счастливыми глазами.

– Но как же… Бен, дети…

– Если ты о Бенжамене Кранце, то не беспокойся. Он отличный парень, все такое, но твои переживания вовсе не ранят его самолюбие. Он прекрасно знает, что жену отхватил дуриком, и ты ему ничего не должна, с его стороны никакой самоотверженной любви…

– Он умрет от ужаса! Такой скандал…

– Ох, что-то мне подсказывает, не особенно он и расстроится. А дети все равно не относятся к этому всерьез. Ты ведь останешься их другом?

– Но ему надо сказать…

– Он занят, говорят тебе!

С этими словами Рози поманила Мэгги к двери и приоткрыла ее.

Посреди чулана Бен Кранц растерянно и нежно обнимал Сью, а та негромко завывала, пачкая губной помадой белоснежную рубашку жениха и размазывая по зареванному и совершенно распухшему лицу слезы. До подслушивающих донеслись голоса:

– …я же не думал, Сью, милая, ну не расстраивайся, я был уверен, что я тебе совсем не нравлюсь…

– …отравлю ее, змею тощую, у-у-у! Бен, Бен, как мне жить без тебя, Бен…

Мэгги осторожно прикрыла дверь и посмотрела на Морин шальными от счастья глазами.

– Морин… Рози… А что же вы будете делать со всеми этими горами еды и выпивкой?

– А кто сказал, что вместе с твоей свадьбой отменяется и пирушка? Кроме того, у нас появляется несколько хороших поводов выпить, вместо одного крайне сомнительного. Мисс Сью! Твои ставки повышаются! Что стоим, дорогуша? Мужик – штука ненадежная. Лови, пока не смылся.

Мэгги всего этого уже не слышала. Она вылетела на улицу и поняла, что шансов выехать на машине у нее нет. Гости перегородили пути выезда автомобильчику Рози. Мэгги обернулась и бросила ключи обратно хозяйке, потом сбросила с ног туфли, наклонилась и рванула подол платья до самого бедра. Кто-то восхищенно ахнул, и в толпе зевак захлопали. Сразу стало легче, а еще через секунду из-за угла вывернул автобус. Мэгги вскочила на подножку, взмахнула рукой – и в этот момент из окон дома раздались первые аккорды свадебного гимна «Се Невеста грядет»…