Девиантный Король

Глава 20

Эйден не останавливается, когда шепот прерывается всякий раз, когда мы идем.

Он не останавливается, когда его товарищи по команде воют позади нас.

Его шаги уверенные, в то время как его пальцы продолжают рисовать круги у меня на спине.

Я хочу думать, что это милое прикосновение, но у Эйдена работает все по-другому, не так ли? Он не умеет быть милым. Собственничество ему больше подходит.

Вся школа просто смотрела, как мы ласкаем друг друга языком, и все, о чем я могу думать, это о значении этих крошечных кружочков.

По правде говоря, мне наплевать на аудиторию.

Все мои чувства наполнены Эйденом. Его ростом. Его мышцами, которые с таким же успехом могли быть сделаны из гранита. То, как легко и уверенно он обнимает меня.

Его сила всегда сводила меня с ума. В том, как он несет меня, есть что-то... мужское.

И его запах. Его чертов, чистый, вызывающий привыкание запах.

Спрятав голову в изгибе его шеи, я не могу устоять перед желанием вдохнуть его и сохранить в памяти его запах.

Дверь щелкает, затем закрывается, и Эйден останавливается. Это мой сигнал поднять голову. Я выдыхаю, разглядывая простую, нетипичную комнату, которая, должно быть, предназначена для гостей. Тут стоит кровать среднего размера, тумбочка и шкаф. Стены оклеены обоями в цветочек.

Это напоминает мне о... доме.

Не о моем доме с тетей и дядей, а о моем настоящем доме в Бирмингеме.

Это такая тревожная мысль.

Я не помню дом и не хочу вспоминать.

Мое внимание возвращается к Эйдену, который пристально наблюдает за мной.

С начала этого года его густые брови слегка нахмурились. Как будто он взламывает математическую задачу или киберкод.

Краткое проявление человечности исчезает, и бесстрастное лицо берет верх.

Именно тогда я понимаю, что держала его как в тисках.

Хуже. Мы наедине в комнате, и он блокирует единственный выход. Я пытаюсь спуститься по его телу, но его смертельная хватка сжимается вокруг моего живота.

— Ой. Это больно! — я толкаю его в грудь.

— Тогда стой спокойно.

— Уф. Отпусти меня, Эйден!

— Зачем? Ты пришла сюда ради меня, не так ли?

Высокомерие этого ублюдка.

— Твои мечты, придурок.

— Тогда ради кого ты пришла, а? — его глаза сверкают, и это выводит меня из себя.

Он меня бесит.

И, по-видимому, я чертовски мстительна, потому что одариваю его насмешливой улыбкой.

— Как ты думаешь, ради кого? Я пришла ради своего парня Ксандера.

Его глаза темнеют, но он улыбается леденящей душу улыбкой, как в фильме ужасов.

— Повтори. — я сглатываю, и звук потрескивает от жгучего напряжения в воздухе. — Продолжай, милая. Я позволю тебе произнести это еще раз.

Мне не стоило этого делать.

Учитывая убийственную энергию, циркулирующую вокруг него, я должна сократить свои потери и заткнуться.

Должно быть, я сошла с ума, потому что говорю:

— Мой парень Ксандер. Он, должно быть, ищет...

Это происходит так быстро, что я едва замечаю это.

Эйден бросает меня на кровать и забирается на меня сверху. У меня перехватывает дыхание, когда я вижу безумный взгляд в его глазах. Словно кто-то нажал на кнопку.

Я нажала.

Я лежу под его нависшим телом. Его плечи натягивают ткань футболки, и он тяжело дышит, будто возвращается с пробежки.

Я сжимаю бедра вместе, не желая, чтобы он видел, какой ошеломляющий эффект оказывает на меня.

Потому что в этот момент, когда он весь такой угрожающий и страшный, я не вижу опасности.

А должна.

Вместо этого я хожу в поисках за этой опасностью, жажду вонзить в него свои когти и разорвать непроницаемое лицо, чтобы заглянуть за него.

Я почти уверена, что найду монстра, но все равно хочу его увидеть.

Я все еще хочу посмотреть, из чего он сделан. Почему он пошел этим путем.

Его рука тянется к моему лицу. Я сглатываю, когда он проводит чувственным пальцем по моей щеке. Он должен быть мягким, но все, что я вижу, это темнота, скрывающаяся под поверхностью.

Я жажду этого. Хочу, чтобы он дал волю.

Если он болен, и я хочу его болезни, что это делает со мной?

— Похоже, та ночь под дождем не принесла тебе ничего хорошего. — его голос слишком спокоен, когда он щипает меня за щеку. — Я же говорил тебе, милая. Ты уже моя, так что перестань вести себя иначе.

— Я не твоя.

— Быть моей это факт, а не вариант. Мне плевать, примешь ли ты это или будешь бороться передо мной. — он утыкается носом в мою щеку. — Но я больше не дам тебе свободы. Ты не можешь вести себя так, словно мне не принадлежишь.

— Или что?

Он качает головой.

— Ты не хочешь этого знать.

— Почему, черт возьми, нет?

— Стань моей, и станешь королевой на моей доске. — он делает паузу и щелкает языком, облизывая мою нижнюю губу. — Будешь сражаться, и останешься пешкой.

Что-то пузырится у меня в горле, и я не могу проглотить это. Он в ярости.

Нет, он вне себя.

Другому человеку эта версия Эйдена показалась бы нормальной, даже мягкой, но Эйден из тех, кто прячет свой гнев под слоями спокойствия.

Сказать, что я не боюсь, было бы ложью, но я прошла стадию ослепляющего страха. Теперь я могу видеть сквозь страх его одержимость мной. То, как он, кажется, физически хочет обладать мной. Я вижу искру.

Желание.

Мое желание.

То, как я реагирую на него, начинает пугать меня больше, чем то, как он реагирует на меня.

Как будто все мои чувства еще не заполнены им, Эйден сжимает мою челюсть, так что я приклеиваюсь к серому шторму в его глазах. Взгляд бурный, красивый и совершенно ужасающий.

Теперь я знаю, почему штормы названы в честь людей.

— Кем станешь ты? — он растягивает слова. — Королевой или пешкой?

— Ни одной.

— Ни одной, да?

— Я не шахматная фигура на твоей доске, Эйден. Я человек с человеческими потребностями.

Его губы растягиваются в ухмылке.

— С человеческими потребностями. Хмм. Мы можем поработать над этим.

Я ударяю его по плечу.

— Это не то, что я имею в виду.

Но потом его губы завладевают моими.

Когда я открываюсь с ошеломленным вздохом, он рычит мне в рот и поглощает меня. Если предыдущий поцелуй был головокружительным, то этот животный и неконтролируемый. Эйден запускает пальцы в мои волосы, дергая пряди, и грубо целуя меня в губы.

Поцелуй свирепый.

Нет.

Он варварский, словно он никогда раньше не целовался.

Словно он только открывает для себя, каково это целоваться.

Словно он не целовал меня раньше. Словно он сдерживался.

Я нахожусь в той фазе, когда воздуха просто нет и нет других мыслей, кроме него и его губ.

Его твердых, но мягких губ.

Его жестоких губ.

Его тела, врезающегося в мое. Все его жесткие линии, сливающиеся с моими мягкими изгибами. Мои руки находят убежище по обе стороны от него, и я стону ему в рот.

Эйден отстраняется, тяжело дыша, и рычит в уголок моего рта.

Я ожидала, что он отпустит свой гнев поцелуем, но стало еще хуже. Его ярость — это живое, дышащее существо прямо сейчас, и он даже не утруждает себя ее маскировкой.

— Если кто-нибудь посмеет взглянуть на тебя, не говоря уже о том, чтобы прикоснуться к тому, что принадлежит мне, я, блядь, убью их. Это ясно?

Мои губы приоткрываются, я не могу нормально дышать, не говоря уже о том, чтобы говорить.

— Это ясно? — он скрипит зубами.

— Я не твое дело, Эйден.

Будь он проклят в преисподней. За кого он меня принимает? За какой-то предмет?

Он усмехается, звук мрачный и властный.

— Ох, но это так, и если ты все еще сомневаешься в этом... — его губы касаются моего уха, когда он шепчет мрачным тоном: — Я трахну тебя так сильно, так глубоко, что ты будешь умолять меня никогда больше не покидать твою узкую киску.

Я сжимаю бедра от образа, который он нарисовал у меня в голове. Я пытаюсь преследовать его, но он не уходит.

Я поврежденная? Что-то не так с головой?

Иначе как я могу так сильно реагировать на его грязные слова?

Эйден стягивает с меня джинсы, прежде чем я успеваю сформировать четкие мысли о, происходящем.

— Сними футболку, — приказывает он, когда мои джинсы стянуты до колен.

— Эйден...

Снова тот хриплый голос.

Нуждающийся, проклятый голос, который я не должна использовать в присутствии Эйдена.

— Если я это сделаю, то сдеру ее к чертям.

Его потемневший взгляд встречается с моим в борьбе за доминирование или в попытке заставить его сделать это. Я не знаю.

Часть меня испытывает искушение позволить ему, но другая часть просто стягивает футболку через голову и бросает ее где-то рядом. Я лежу перед Эйденом в своем белом лифчике и нижнем белье.

Я должна почувствовать себя неловко, учитывая, что он первый, кто видит меня в таком виде, но нет.

Во всяком случае, я встречаю его вызывающий взгляд своим собственным.

Потому что он еще не закончил. Он никогда не перестанет отнимать у меня вещи. Если я дам ему один, он возьмет десять.

Его горячий взгляд путешествует вверх и вниз по моему полуобнаженному телу, как огненные кнуты. Я пытаюсь не обращать на это внимания, но с треском проваливаюсь.

— Сними лифчик, — приказывает он, встречаясь со мной взглядом. На этот раз я не двигаюсь. — Последний шанс, Эльза.

Его губы кривятся в ухмылке.

Как бы мне ни нравилось, как звучит мое имя из его уст, я не позволяю этому поколебать меня.

Вместо этого я пристально смотрю на него. Словно мы вернулись в то время, когда у нас были ожесточенные сражения издалека.

Я скучаю по тем временам.

По крайней мере, тогда он был просто придурком.

Теперь он мудак, знающий все кнопки, на которые нужно нажимать в моем теле.

Эйден тянется к моей спине и стягивает лифчик.

Его глаза наполняются всепоглощающей похотью. Моя голова отворачивается. Возможно, я и не стесняюсь своего тела, но шрам это совсем другая история.

Этот шрам мой позор.

Ключ от моего Ящика Пандоры.

Эйден ползет на мне, опираясь на ладони, и целует мой шрам. Шок отдается эхом под моей кожей, и слезы наполняют глаза.

— Прекрати это!

Мне не нравится эта уязвимость.

Из всех людей Эйден не может видеть меня обнаженной, как телом, так и душой.

— Жаль, что ты не командуешь сегодня.

Он ухмыляется, прежде чем его рот возвращается к поклонению моему шраму, его щетина щекочет кожу.

Я пытаюсь оттолкнуть его. Его указательный и большой пальцы обхватывают сосок и сжимают его. Сильно. Я вскрикиваю, когда волна сильного удовольствия и боли растекается между бедрами.

Эйден с ухмылкой поднимает голову.

— Тебе это нравится, не так ли?

Я хочу покачать головой, сказать ему, чтобы он отвалил, но выражение моего лица должно быть ошеломленным.

Эйден снова щиплет меня за сосок, и я издаю шипение. Затем он массирует его, вызывая у меня смутное приятное ощущение. Прежде чем я успеваю упасть в эту яму, он снова щипает. Он делает это снова и снова. Как раз в тот момент, когда я впадаю в приятное чувство, он вновь щипает.

Я оказываюсь в бреду и пьянею от экстаза, который он из меня вырывает.

Он прикусывает другой сосок своим горячим ртом. Моя спина выгибается, когда он обхватывает твердый камешек губами, а затем слегка покусывает.

— Обожаю это. — от его теплого дыхания по моей коже пробегают мурашки. — Разве тебе не нравится то, что я с ними делаю? — я издаю какой-то звук, который не могу точно определить. — Хочешь, чтобы я укусил?

Я тяжело дышу, мои соски напряжены и чувствительны, но я не могу сказать «нет».

Я также не могу сказать «да».

Я ничего не могу сказать.

Возможно, Эйден прав. Возможно, мне нравится, когда он доминирует надо мной.

Его глаза темнеют, будто он читает мои мысли. Он не дожидается ответа. Он прикусывает со всей силы.

Боль пронзает мой позвоночник, и странное ощущение сжимает низ живота. Он массирует мой пульсирующий сосок языком, и я хнычу. Он кусает снова и снова.

Корчась, я плачу под ним, но не могу сказать ему остановиться.

Не хочу.

Никогда в жизни я не испытывала такого наплыва эмоций, и жажду этого.

Я жажду большего.

Сумасшествие заразно? Потому что я начинаю ощущать себя такой же порочной, как Эйден.

Так же, как и с его пальцами, успокаивающий массаж это просто наращивание, прежде чем он вновь начнет мучить меня своими укусами.

Он делает то же самое с выпуклостями моих грудей и мягкой кожей живота, прежде чем спуститься вниз.

— Должен ли я спросить, милая?

Его голос хриплый и наполнен глубокой похотью, которая течет по моим венам.

Его пальцы скользят по краю моего нижнего белья, прежде чем спустить его вниз по ногам.

Я вздрагиваю, когда холодный воздух касается моих чувствительных, влажных складок.

Эйден нюхает воздух и ухмыляется.

Я вижу дьявола в его глазах, и первая мысль.. Я хочу этого дьявола.

Как я могу желать дьявола?

— Я чувствую запах твоего возбуждения, — рычит он. — Что мне теперь с тобой делать?