Девочка-лёд. Ветер перемен

7

Рома спускается вниз минут через пять. Спокойный. Но это только внешне. В свете блеклой лампы, худо-бедно освещающей обшарпанный подъезд, я замечаю в его глазах беспокойство.

– Идём, Алён? – открывает дверь, и она жалобно скрипит. Придерживает, ожидая, пока мы пройдём. – В машину садитесь.

– Ром, мы…

– В машину, Алён, – нажимает кнопку на брелке, голос не повышает, но чётко даёт понять, что не надо ему сейчас перечить. – Ульянка, прыгай назад.

– Хорошо!

Вот уж кто воспринимает происходящее, как очередное приключение.

Роман садится за руль, и я обхожу автомобиль с другой стороны. Открываю дверь, осторожно опускаюсь на дорогое кожаное сиденье. В машине работает радио и, как и в прошлый раз, приятно пахнет чем-то цитрусовым. Прошлый раз, кстати, состоялся лишь благодаря театральным ухищрениям одной маленькой выдумщицы.

– Поехали, пока на тачку не прилетело что-нибудь сверху, – невесело смеётся парень. – Я вам обогрев сейчас включу.

– Ромааа, а ты куда нас повезёшь? – интересуется Ульяна, поднимаясь с сиденья. Заглядывает ему в лицо и улыбается.

– На вокзал, – поспешно вмешиваюсь я. – Рома отвезёт нас на вокзал.

– На вокзал? Ты серьёзно, что ли, Лисица? Новый год на носу! Пристёгивайся давай, вокзал! – качает головой.

– Лааадно, – блею я как самая настоящая овечка, послушно натягивая ремень.

Не сломать бы тут ничего. В этой его иномарке страшно к чему-либо прикасаться. Все эти «Лексусы», «Мерседесы» и «БМВ» всегда внушали мне какой-то необъяснимый страх. Но, честно говоря, здесь внутри просто удивительно. Тихо, уютно, тепло и красиво, хоть я и не смыслю ничего в автомобилях.

Роман выезжает со двора, а я украдкой смотрю на его руки, вращающие руль. Костяшки пальцев припухшие. Он ведь Вадима ударил…

– Ром, – зову его тихо. – Что там было в квартире потом?

– Неважно, не думай об этом, Алён.

Вот так запросто. «Не думай об этом, Алён». Может, и правда не думать? Хотя бы какой-то промежуток времени…

– Нам к бабе Маше пока нельзя, – выдаёт Ульяна. Вот же ж, трещотка! – Там к ней кто-то приехал!

– А мы не к бабушке, – отвечает Роман.

Я даже спрашивать боюсь куда… Но честно, сейчас мне всё равно. Лишь бы подальше от того места, который мы зовём домом. То, что там происходило сегодня вечером, мне лучше не озвучивать.

– А нам колотили в дверь, – конечно, вместо меня это делает сестра. – Как будто ногами били. Хотели, чтоб мы открыли. А мы как мышки сидели.

– Ульян, – посылаю ей выразительный взгляд.

– Мм? – хлопает она глазёнками невинно. Может, и действительно просто сказала, а не для того, чтобы пожаловаться.

Рома хмурится, но молчит.

– Но ты нас спас. Из заточения, как принцесс, – не унимается Ульяна. – Ты мой герой, Рома.

Он поворачивается назад, задерживает на ней взгляд. Смеётся. И мне нравится этот его смех. Всегда нравился, но, наверное, страшно было признаваться себе в этом. Точнее, я никогда не рассматривала его как просто парня. Ну, потому что… это же Беркутов! Всякие мелочи да, подмечала. Так, ерунда… Глупости, но в целом… нет.

«Парень Алёны», – вспоминаю я. Так Рома представился сожителю матери, Вадиму. Хорошо, что он не видел моего лица в тот момент. Я, стоя за его спиной, от смущения чуть костром не заделалась. «ПАРЕНЬ АЛЁНЫ».

Мы стоим на светофоре. Бросаю на него быстрый взгляд. И он вдруг в это самое мгновение тоже поворачивается. Как неудобно вышло. Будто поймал меня на подглядывании. Ужас!

Подмигивает мне, и я, ощутив странный укол под рёбрами, спешу отвернуться.

Смотри, Алёна, вперёд, а не на него. Нечего пялиться. Как дурочка выглядишь, ей-богу!

Перед глазами снова Вадим. Вадим, летящий на пол. Стонущий Вадим с разбитым носом. И кто его знает с чем ещё. Я солгу, если скажу, что мне не понравилось это новое, совершенно незнакомое чувство. Чувство, что кто-то готов меня защищать…

Минут сорок спустя оказываемся почти в центре Москвы. Ульянка с упоением разглядывает вечерние улицы, украшенные к празднику. Когда подъезжаем к стеклянным новостройкам, мне становится не по себе.

– Рома, а твои родители? – всё же спрашиваю я.

Явиться вот так к чужим людям в разгар праздника – дурной тон.

– Их там нет.

Я вспоминаю, что у Беркутовых есть шикарный дом на Рублёвке. Почему Роман не там сейчас, мне не ясно.

– Мы… не в тот дом едем? – интересуюсь на всякий случай осторожно. Потому что Рублёвка определённо в другой стороне.

– Нет, Алён, не в тот. У меня своя квартира есть. Сергей в прошлом году изволил подарить.

Ох… До меня только сейчас доходит смысл сказанного. Домой к Беркутову. Да уж, Лисицына…

«Сергей в прошлом году изволил подарить».

Интересно, это тот мужчина, которого я видела на фото в поисковике и считала отцом Романа? Кто же он тогда, может быть, отчим?

– Сергей – брат моего погибшего отца, – словно читая мои мысли, произносит он.

Удивительно. Я от неожиданности снова поворачиваю голову в его сторону. И мне даже нечего сказать. Восторг Ульяны сейчас очень вовремя. Её лепетание заполняет неудобную паузу между нами.

– Ух ты! – восхищается она высокой, нарядной ёлкой, прилипнув к стеклу. – Красивая какая, Ляль, смотри!

И правда отличная. Вот вам и жилой комплекс. У них тут даже своя собственная ёлка есть.

Мы заезжаем на подземную парковку.

– Куда это ты нас привёз, Ромка? – весело любопытничает мелкая.

– Говорю же, к себе привёз, – пожимает плечом он, глядя в зеркало заднего вида.

Мне отчего-то становится очень волнительно. Что мы вообще тут делаем и как так случилось? Сказал бы мне кто-нибудь, что накануне новогодней ночи я окажусь в гостях у парня, с которым воевала последние пару лет. Не поверила бы.

– На выход, – глушит двигатель, отстёгивает свой ремень, помогает мне.

И почему-то не дышится совсем, когда он так близко…

Выхожу из машины. Осторожно закрываю дверь и тяну носом необходимый мне кислород. Всю поездку просидела в напряжении, будто кол проглотила.

– Ульяныч, ты мне помогаешь, – Роман открывает багажник и достаёт оттуда две стильно оформленные коробки. – Держи, это ваше. Так и не подарил у вас дома.

– Ты приезжал поздравить нас с Новым годом? – не своим голосом тихо спрашиваю я.

Он поворачивается ко мне.

– И это тоже. Увидеть тебя хотел…

Это его признание очень смущает. И смотрит на меня Роман так, что щёки мои мгновенно начинают гореть. Тушуюсь, опускаю глаза. Вот ведь странно, раньше я совсем иначе вела себя с ним. Стоило ему меня затронуть – и понеслось. Наши ядовитые диалоги и обмен взглядами ненависти – лицезрела вся старшая школа. И только в этом году всё как-то поменялось. Совершенно неожиданно. После той страшной ночи.

– Ооо! – Ульяна трясёт коробку. – А что там?

– Откроешь и узнаешь.

Рома направляется в сторону, как я понимаю, лифта, и мы плетёмся следом за ним. Абсурдность момента, конечно, просто зашкаливает.

– Рооом, а ёлка-то у тебя есть? – стягивая со лба шапку, спрашивает Ульяна.

– Есть. Тебе понравится.

– Живая? – глаза малышки начинают блестеть от предвкушения.

– Да. Канадская ель. Днём привезли.

– Кто привёз? Дед Мороз из Канады? – недоумевает она.

– Ну почти, – хохочет Рома. – То, что он не местный, это точно. Я вообще ничего не понял из того, что он говорил…

В «металлическом шкафу» (именно так Ульяна называет лифт) – огромное зеркало и красивые лампы. Да и вообще, чересчур тут просторно и красиво. Сразу видно, что новостройка – элитная. Я поняла это ещё тогда, когда мы проехали пост охраны со шлагбаумом. А уж когда холл увидела, так вообще. Что уж говорить, в подобных местах мне бывать не доводилось.

Ульяна вертит коробку, любуется большим, розовым бантом и что-то напевает себе под нос. Я же усердно разглядываю свои старые ботинки, так и не осмелившись поднять глаза. Вот бывают такие неудобные ситуации. Не знаешь, куда себя деть, испытывая странный дискомфорт. В последнее время это случается всё чаще, особенно когда мы с Ромой оказываемся в закрытом пространстве.

Помпезный лифт, прерывая мои мучения, останавливается на двадцать первом этаже. Я выхожу, беру сестру за руку. Рома огибает нас и широким шагом проходит по коридору вправо.

– Только я не один, девчонки, – предупреждает он, доставая ключи.

«Не один». И что это значит? Если родителей в квартире нет, то кто же там? Я начинаю переживать о своём решении. И зачем только мы сюда пошли…

– Это ничего, – отмахиваясь, заявляет Ульяна.

– Уль, – качаю головой.

Сама непосредственность просто.

– Обожаю тебя, мелочь, – Рома с полуулыбкой на губах открывает дверь.

– Заходите, – кивает головой, и волей-неволей приходится всё-таки сдвинуться с места.

Ульяну-то дважды приглашать не нужно. Она уже юркнула внутрь, поставила коробку и разувается. Предательница маленькая.

– Раздевайтесь, куртки можно повесить сюда, – Рома отодвигает зеркальную стенку полупустого шкафа-купе. – Будьте как дома.

Сравнил тоже…

Оставляем вещи там, где он указал, и проходим за ним. Это, конечно, не квартира… Это просто нечто. Здесь пахнет чистотой и свежим ремонтом. Очень красивая декоративная штукатурка на стенах, чёрный глянцевый потолок со встроенными мудрёными светильниками и вроде как мраморный пол, который почему-то тёплый.

– Керамогранит, – поясняет мне Рома. Видимо, обратил внимание на то, что я разглядываю поверхность под ногами.

«Керамогранит». Как будто мне это о чём-то говорит…

– Идите сюда. Здесь можно помыть руки. Санитайзер справа, если что.

В ванной комнате довольно необычно. Как в отеле каком-нибудь. Чёрная плитка, до ряби в глазах блестящая сантехника и какая-то совсем космическая кабинка. Душ, предполагаю.

– О, оно само льётся, – играется Ульяна.

– Не балуйся, – снимая мягкое, махровое полотенце, говорю я ей. – И помни о правилах поведения. Мы же в гостях.

– Да, хорошо, Ляль, – кивает она.

– Я сейчас провожу кое-кого, и мы займёмся подготовкой к празднику, – с энтузиазмом сообщает Рома, закатывая рукава белого джемпера.

И я только сейчас замечаю, что он испачкан чьей-то кровью. Морщусь и выхожу. Пока парень моет руки, мы ждём его в прихожей. Разглядываем необычную чёрно-белую картину. На ней изображена девушка-дерево. Вместо волос у неё будто бы ветви. Очень креативно.

– Нравится? – интересуется Рома, неожиданно возникший у меня за спиной.

– Очень, – честно признаюсь я.

Он как-то странно усмехается.

– Идём.

Проводит нас в большую, светлую комнату. Там со стены вещает гигантская плазма, показывая нам сцену из всем известного мультфильма. Кот Матроскин в этот самый момент пишет письмо.

– Ого! Вот это да, Ром! – восторженно шепчет Ульяна, разглядывая невероятно красивую ёлку, установленную в углу.

Густая, немыслимо зелёная ель светится голубыми огоньками. Идеально украшена. Я такие только на картинках видела.

Разглядываю гостиную, но толком осмотреть не успеваю. Потому что глаза мои лезут из орбит. У дивана, на бежевом шёлковом ковре сидит Абрамов. Совершенно точно это он! Я аж останавливаюсь. Испуганно замираю. Наверное, если бы не ребёнок… тот самый, которого я видела в доме Беркутовых, так и таращилась бы на того, кто когда-то направлял мне в лицо дуло пистолета.

Он, кстати говоря, тоже на меня смотрит. Только вот удивления на его лице нет абсолютно. Его фирменный прищур выражает скорее некий интерес. Мне почему-то дурно становится. А что, если они специально заманили нас сюда…

– Нормально всё, Алён, – ладони Романа опускаются мне на плечи. – Ян уже уходит. Савелий, я тебе компанию привёл.

– Ааа?

Мальчишка, лет семи на вид, поворачивается к нам. Он только что запускал машинку по многоуровневой трассе.

Да, я уже видела Савелия. Но сейчас моё сердце сжимается от боли, когда я смотрю на него. А ещё я начинаю переживать. Потому что не могу предугадать реакцию Ульяны, ведь ребёнок не совсем обычный… Для его возраста у него довольно короткие конечности и шея. Странное плоское лицо. Глаза имеют монголоидный разрез, ушные раковины и носик немного деформированы. Рот приоткрыт.

– В прошлый раз я вас не познакомил. – Рома садится перед ним на корточки.

– Рооома, – улыбается мальчуган, обнимая его за шею.

Парень поднимает ребёнка на руки и несёт к нам. Я цепляюсь за свитер Ульяны, надеясь, что она не сморозит по неосторожности какую-нибудь глупость. Рома, тоже, хоть бы предупредил! Кто ж так делает…

– Это Ульяна и Алёна, – представляет он нас мальчику.

Тот в ответ улыбается. Милый, несмотря на внешние дефекты. Вот не знаю, как объяснить, но это действительно так, без лукавства.

– Приятно познакомиться, Савелий, – улыбаюсь я ему и машу рукой.

– Рома, это твой братик? Ты не говорил…

– Да, Ульян, Савелий – мой брат.

Рома с такой теплотой смотрит на ребёнка…

– Савелий, я – Ульяна, – совсем по-взрослому произносит она спустя несколько секунд.

Мальчишка глазеет на Ульяну, тянет к ней руку, и она тут же протягивает ему свою в ответ.

– Как ты себя вёл? – спрашивает у него Рома.

– Отлично он себя вёл, – доносится из глубины комнаты. – А ёлка твоя – отстой полный.

– Тебе понравилось на ёлке, Савва? – интересуется Рома, игнорируя слова того, кто до сих пор даже с места не сдвинулся.

Сидит и разглядывает нас. Взгляд у него, конечно… до костей прямо пробирает.

– Да… Там… там Дед Мороооз, Ёёёлка и…

– Снегурка, чьи ноги мы тоже заценили. Единственное, ради чего стоило посетить это мероприятие, – заканчивает за Савелия Абрамов, хмыкая.

«Посетить мероприятие».

Беркутов с ума сошёл, что ли? Доверить ребёнка, да ещё и больного, этому чудовищу.

Рома подкатывает глаза.

– Тебе пора, Ян, – холодно говорит он, и его губы при этом слегка дёргаются от раздражения.

– Да понятное дело, – усмехается тот в ответ.

– А ты кто?

Я не успеваю поймать Ульяну за руку. Мелкая уже несётся к человеку, которого я точно не хочу видеть рядом с ней. Ни при каких обстоятельствах. На расстоянии пушечного выстрела.

– Я – Ульяна, – подходит она к нему и с интересом разглядывает. – Добрый вечер.

Абрамов как-то странно на неё пялится, и я всё-таки не могу сдержаться.

– Ульяна, – строго зову её. – Отойди от него немедленно.

Да, возможно, это звучит грубо, но я достаточно хорошо знакома с Абрамовым для того, чтобы понимать, КТО передо мной.

– Привет, – снова произносит она. – Ты красивый. У тебя серёжка в ухе?

Протягивает маленькую ладошку. Дотрагивается до неё, похоже. А я в ужасе наблюдаю за тем, что происходит. Рома, между прочим, тоже косится на них с беспокойством. И меня это крайне настораживает.

– Ты тоже брат Ромы?

Ян в ответ не произносит ни слова. По-прежнему молчит, излишне внимательно рассматривая мою сестру. До того, как он резко поднимается с пола, я успеваю заметить промелькнувшее в его глазах выражение. И оно ему не присуще совершенно.

– Яяян, – тянет к нему руки Савелий, когда тот проходит мимо, никак на него не реагируя.

– Мы сейчас, – бросает мне Рома. – Дверь за ним закрою только. На кухню проходите, Алён…