Девочка-лёд. Ветер перемен

8

Пока Роман занят Савелием, мы с Ульяной пытаемся хозяйничать на кухне. Кухне, определённо являющейся мечтой любой женщины. Баснословно дорогая техника с феноменальным количеством озадачивающих меня кнопок, качественная на вид посуда и холодильник, в котором, кажется, есть абсолютно всё, а не только ингредиенты для оливье, помочь с которым попросил Роман.

– Охо! – стоя рядышком, восклицает Ульяна. – Рома ограбил супермаркет?

Достаю всё, что нам понадобится, и сама изумлённо хлопаю ресницами. Ульяна права, чего тут только нет. Этот холодильник – полная противоположность нашему. Тут столько заморских деликатесов, что нам и не снилось. Потому сестрёнышу и сложно скрыть свой дикий восторг.

Беркутов всё мне тут на кухне показал и объяснил, прежде чем уйти делать Савелию лечебный массаж. Наказал без стеснения брать всё что нужно и делать что душе угодно. И от этого очень не по себе. Всё же я нахожусь в чужой квартире и передо мной – чужие продукты.

Я минут десять вообще раздумываю на тему того, чтобы сбежать. Неудобно ведь до ужаса. Иду и напрямую озвучиваю свои переживания Роману. Сообщаю, что не нужно нам с Улей здесь быть.

Он вынужденно отвлекается от того, чем был занят, берёт меня за руку и, глядя прямо в глаза, произносит только два слова: «Останься, пожалуйста». И мне бы бежать отсюда, сверкая пятками… но почему-то не хочется.

– Снимай скорлупу, – какое-то время спустя обращаюсь я к Ульяне. – Нам ещё нужно добавить горошек и зелень.

Пока она с серьёзным видом занимается яйцами, я иду в гостиную. Останавливаюсь в проёме и какое-то время просто наблюдаю за братьями. Савва смотрит мультфильм, а Рома разминает ему ноги, используя комбинацию различных движений.

– Ром, – зову осторожно, – оливье готов. Может, нужно приготовить что-то ещё?

– Алён, не угробляйся, давай из ресторана всё закажем.

– Зачем из ресторана? – искренне удивляюсь я. – У тебя там столько продуктов, можно и самим приготовить что угодно.

– То есть ты настроена готовить? – поворачивается ко мне и вскидывает бровь.

– Я… не подумай, что хозяйничаю… просто…

– Алён, сразу предупреждаю, от меня толку ноль. – улыбается он. – Так что хозяйничай сколько угодно, если тебе не в тягость. Серьёзно, хочешь что-то приготовить – делай. Но не подумай, что я тебя для этого сюда привёз.

Я киваю, чувствуя вновь одолевающее меня смущение. Он возвращается к своему занятию, а я… решаю, что пусть хоть какой-то толк от меня будет. Всё-таки Роман забрал нас к себе, приготовил подарки. Могу же я в ответ тоже что-то сделать? Невзирая на наше прошлое, которое отчего-то вспоминается всё реже.

– Ульян, а давай мы с тобой Рому удивим?

– Давай! – загораются в момент её глазки.

– Ну тогда поехали…

Роман появляется на кухне спустя полтора часа. К этому времени мы с моим маленьким, болтливым поварёнком успеваем приготовить закуски: «сырных Снеговиков» и «рулеты по-царски». Также я ставлю в духовку курицу и картофель, делаю ещё один салат и начинаю жарить отбивные. Полагаю, на грохот, доносившийся пять минут назад, он и пришёл. Наверняка переживает, что я сломала ему тут чего-нибудь.

– Рома, ты не переживай, я аккуратно тут всё, и с ножами японскими вашими и со сковородой…

Парень пялится на происходящее вокруг, и глаза его полны искреннего изумления.

– Я ничего не сломала, не сразу разобралась с холодильником, он закрылся и не открывался, но потом вдруг на экране включился голосовой помощник и подсказал нам…

– Да, у тебя говорящий холодильник. Ты знал, Рома? – хохочет Ульяна.

Беркутов молчит. Подходит ко мне, рассматривает снеговиков, которых я убираю в холодильник, затем заглядывает в духовку, а после наблюдает за тем, как я переворачиваю отбивные.

– У тебя чудо, а не сковородки, – искренне восхищаюсь я. – Покрытие не поцарапаю, не волнуйся, всё лопаточками, у тебя тут их столько…

Он по-прежнему не произносит ни слова, а я, параллельно занятая приготовлением бананового чизкейка, для которого обнаружила всё необходимое, начинаю лихорадочно соображать, что не так. Может, я разошлась?

– Ром, ты прости, я, наверное, взяла то, что нельзя? – тараторю извиняющимся тоном.

– Лисица, – он вдруг приобнимает меня за талию и наклоняется ближе к моему лицу, – знал бы, что ты такая кудесница, притащил бы в свою пещеру гораздо раньше.

– Я бы не пошла, – признаюсь честно.

Потому что так и есть. В условиях той развернувшейся войны между нами, вероятность моего попадания в эту квартиру была равна нулю.

– Просто если вдруг я взяла то, что не следовало…

– Глупая, половина из всего этого отправилась бы в мусорку, если б не ты.

Мне дико слышать о том, что он выбрасывает продукты. В нашей семье так не принято.

«Было бы что выбрасывать», – ядовито замечает внутренний голос.

– Может, поцелуетесь ещё? – хихикая, комментирует Ульяна эти наши с ним неловкие гляделки.

Я тут же вспыхиваю и, спохватившись, спешу выложить отбивные на блюдо.

– Ульян, ты хорошо размешала? – заливаясь краской, интересуюсь я.

По-прежнему стою к ним обоим спиной. Сгорая от стыда, если честно. Ну, Ульяна! Да, признаю, засмотрелась в его глаза. То, что я вижу там, отзывается странным чувством в груди. Вот ненормально это всё. Глупости…

– Дай попробую. – Рома отодвигает меня в сторону и крадёт с тарелки отбивную.

– Это не еда из ресторана, конечно, – оправдываюсь я. – Рулеты и чизкейк я вообще впервые делаю. Давно рецепт читала, хотелось попробовать, но не было возможности. Так что если невкусно…

– Что там? Чизкейк? – смотрит на меня в шоке.

– Эм… Ему ещё стоять в холодильнике долго.

– Обалдеть, Лисицына. Я отправляюсь накрывать на стол в гостиной. Пора пробовать всё, что ты приготовила, – весело заявляет он.

Я, наконец, выдыхаю. Не злится, значит. Хорошо…

– Рома, я с тобой. Помогу всё расставить и салфеточки разложить, – спешит слезть с высокого стула Ульяна.

– Алён, ты икру и нерку тоже распаковывай, не то у местного кошачьего братства будет праздник, – подмигивает мне он.

– Ляля, дай салфетки и скатерть, – командует Ульяна, ткнув пальцем наверх.

Я достаю всё с холодильника. Засматриваюсь на причудливую, узорчатую скатерть с изображением резных, серебристых снежинок.

– Купил, что было, – пожимает плечами Рома. – Салфетки со Смешариками, потому что Савелий их обожает, – поясняет он, смеясь. – Еле достал…

Я не могу сдержать ответную улыбку. Вот кто бы мог подумать, что Беркутов будет ездить по Москве, пытаясь найти салфетки с изображением этих мультгероев. Прям представила себе эту картину. Беркут, требующий от продавцов Смешариков.

– Хватит угорать, Лисицына, – выхватывает из моих рук упаковку весёлых салфеток и, кажется, смущается. Вот это да!

Суетимся мы долго. Я готовлю ещё и пюре к отбивным, пока Ульяна под руководством Романа, кривляясь, таскает из кухни дорогущую фарфоровую посуду. И да, она всё-таки роняет одну из тарелок этого сервиза.

– Вот баловство твоё до чего доводит! – смотрю на неё сурово.

– Прости, – глаза по пять рублей.

Понуро опускает голову. Она так делает, когда понимает, что накосячила.

– Ульян, я тебе всегда говорю: осторожнее.

– Я не хотела, – дрожит её голос. – Но виновата.

– Молодец, что уж теперь сказать…

– Что случилось? – а это уже Рома.

– Прости, Ром, – развожу руками, пока он оценивает масштаб происшествия.

– Ты чё, реветь удумала из-за этой ерунды? – приседает напротив сестры он.

– Я случайно. Шшшла.. и… заболталась… ноги заплелись…

Тааак. Она начинает плакать.

– Ульян, ты серьёзно, ну-ка прекращай! – Рома обнимает её, пока я собираю осколки. – Это же просто тарелка.

– Тарелка из фарфора, – уточняю я.

– Из фарфора, но всё же тарелка, – смеётся он, а сестра начинает рыдать пуще прежнего.

– Гляди. Чтоб ты не расстраивалась, – он встаёт, достаёт с полки тарелку и неожиданно для нас обеих тоже выпускает её из рук. Да с таким выражением лица, что Ульяна невольно переключается со слёз на смех.

– С ума сошёл? – смотрю на него во все глаза.

– И ты, Лисица разбей. На счастье, – советует мне он, протягивая ещё одну тарелку.

– Вы обалдели оба, что ли?

– Бей давай. Я уберу, – отмахивается он.

– Бей, – присоединяется мелкая. – На счастье!

Я в ужасе смотрю на белоснежную фарфоровую тарелку, красивой квадратной формы. Вспоминаю квартиру Князевых, эдакий музей фарфора. И ту чашку, и ковёр. И реакцию Данилы. А потом и поведение его родителей.

– Ну же, Лиса, мы ждём! – Рома поднимает Улю на руки.

– Давай! – визжит она. – Будет весело!

– Ну ладно, дурики, – начинаю и я смеяться. Прямо какое-то массовое сумасшествие.

– Ну же! – подначивает мелкая.

– Вот же глупость, – ворчу вслух, закрываю глаза, чтобы не видеть это преступление, и разжимаю одеревеневшие пальцы, роняя тарелку.

Звонкое «дзинь» разносится по всей квартире. Третье по счёту.

– Еее! – вопит Ульяна, обвивая ручками плечи Романа. Жмётся к нему, а потом и вовсе в щёку целует. – Спасибо, Рома, что не поругал.

– Ну всё, быть нам всем троим теперь счастливыми, – задумчиво произносит он, глядя на меня.

Может, и нет никакого подтекста в его словах. Может, «всем троим» – потому что били тарелки все трое, а не потому что… Ой. Не думай. Может, он вовсе не то имел в виду. Но всё равно как-то тепло на душе становится…