Диагноз развод. Ты это заслужил

27. Лиля, успокойтесь!

Стоя на балконе полной грудью вдыхаю воздух. Что делать со своим внезапным выходным днём я пока не знаю.

На душе гадко, будто меня облили дёгтем и изваляли в перьях. Стыдно, пакостно и мерзко...

Вокруг сплошной обман, ложь и лицемерие. И даже должность, о которой мечтала не радует, потому что обладает каким-то пакостным привкусом.

Лучше бы я стала кардиохирургом или неврологом, даже гомеопатом... Пластическая хирургия – это тоже ложь. Если бы только речь шла о реконструкции и реальной помощи... Но я понимаю, что буду создавать новые личины людям, которые решили, что хотят другую внешность. И другое тело.

Игорь столько лет изображал примерного мужа, и как только дорвался до власти и денег скатился в какую-то выгребную яму.

Журналист, который вцепился в меня, чтобы ближе подобраться к тельцу интересного объекта. Наверное, за свой репортаж он получит куда больше, чем потратил на костюм.

Морщусь, представляя содержание скабрезной статейки. Получится потрясающий материал. Благородный служитель пера и микрофона за свои кровные приодел брошенную жену ловкого казнокрада. И в конце риторический вопрос: «На что же тогда пошли деньги?»

И, боюсь, я знаю ответ на этот вопрос. На Анжелу и тех двух мерзких девок. Да что же тянет его во всякую грязь, как свинью?

Телефон вибрирует, и я радостно хватаю его - жду сообщения от Дениса. Предложила забрать его после школы и пойти прогуляться...

« Меня папа сегодня заберет».

Вот и весь ответ!

Отчаяние накатывает на меня с такой непреодолимой силой, что, кажется, ещё пылинка негатива, и нервы порвутся, как натянутая струна.

Перегибаюсь через перила балкона, смотрю вниз. Жаль, что всего пятый этаж и газон внизу... Куча переломов, кома и большая вероятность выжить. По спине ползет холодок.

Нет! Гоню от себя дурные мысли.

- Нет, я сказал. Этого не будет! – Звучит внизу знакомый голос, как эхо моим мыслям.

Вновь перегибаюсь, прислушиваясь. В этот раз уже серьезно рискуя свалиться.

- Я не буду убирать материал, потому что кто-то этого очень хочет. – Внизу на балконе недовольно орёт на кого-то по телефону мой враг номер два – пронырливый журналист-психолог. Да, всего лишь второй в моём списке ненависти, потому что пальму первенства удерживает мой ненаглядный супруг.

- И не надо мне угрожать! – У, какой он сердитый. Пальцы невольно сжимаются в кулаки. – Чихать я хотел, кто мне позвонит... Материал выйдет... Я не виноват, что его жена -конченная идиотка.

Вот она, эта пылинка!

Забыв обо всем на свете, бросаюсь вон из квартиры.

Кажется, бросаю открытой входную дверь, но мне не до нее. Ногами в пушистых тапочках быстро и бесшумно семеню по ступеням.

Резко дергаю на себя дверную ручку соседской двери. Надо же, открыто. Где-то на подкорке всплывает воспоминание, как я несколько часов назад, стесняясь, робко стучала к нему. Вот дура-то! То есть, конченная идиотка...

Как фурия, влетаю в его квартиру. У меня нет никакого плана. Меня трясёт от злости и сейчас я просто хочу, чтобы ему было хоть немного также больно и обидно, как мне.

С резким скрежещущим звуком отдёргиваю прозрачный белый тюль и выскакиваю на балкон.

- Лиля? – удивленно округлив глаза, относит от уха трубку.

Я бросаюсь на него, как дикая кошка. Он отпрыгивает от неожиданности, но я успеваю со всего маха влепить ему звонкую пощечину.

Он смотрит на меня, изумленно потирая щеку. Включенная трубка что-то щебечет в его руке. Я успеваю влепить ему вторую пощёчину и замахиваюсь снова. Но он, отбросив телефон, хватает меня в охапку.

- Какой же ты... Дрянь! Отпусти! – бьюсь в его захвате.

- Лиля, Лиля... Успокойтесь.

Какое там! Я бьюсь и пинаюсь, пытаясь попасть ему в коленную чашечку. Как жаль, что на мне пушистые тапки, а не туфли с металлическими набойками.

Бороться с мужчиной, который выше тебя на голову, да еще и спеленал железными руками – бесполезно.

Какое-то время я пытаюсь подпрыгнуть и дергаюсь. Но выбившись из сил, обмякаю. Свесив голову, трясусь в беззвучных рыданиях, удерживаемая его руками.

- Лиля, ну что же такое-то... – растерянно раздается над моей головой. – Прости надо было раньше рассказать.

Разжимает захват, и я встаю на ватные ноги. Закрываю лицо ладонями.

Меня колотит мелкая дрожь, слезами выходит горечь, обида и недоумение. За что они все так со мной? Я же была хорошей! Правильной! Нормальной!

Утонув в своих эмоциях, я почти не соображаю, что происходит.

- Андрей Констанинович, - возмущенно пищит трубка, - что там происходит у вас?

Но он не обращает на неё никакого внимания.

- Пойдёмте, пойдём... - Обняв меня за плечи чуть ли не силком втискивает в узкую балконную дверь. – Садись. Давай, чай принесу.

Поджав ноги забиваюсь в угол дивана и обхватываю колени руками. Помявшись какое-то время рядом, Андрей уходит на кухню.

Где-то на балконе остаётся лежать включенный телефон. Но хозяин, кажется, про него напрочь забыл.