Диагноз развод. Ты это заслужил

49. Влюбился братик!

Андрей

Лиза внимательно смотрит на меня, опершись на локти. Будто нет ничего интереснее того, как наблюдать за поглощением картошки прямо из сковородки.

- Как единственная и любимая сестра, со всей ответственностью заявляю. На лицо знакомые симптомы.

- Ты о чём?

- Ну этот взгляд... Упадок духа. Эта вспыльчивость и чрезмерная активность.

- Перестань, Лиза, а то поссоримся.

- Пф... Напугал. Мы ссоримся с тобой каждый день, но такие симптомы я помню – только два раза – в десятом классе, когда ты влюбился в эту, как её, - щелкает пальцами, чтобы вспомнить...

- Сонечку Мармеладову, – жуя произношу, я её из-за имени выбрал. Думал, интеллигентная семья, благородная девочка.

- Фу, у нее прыщи были и вечно нечесаные волосы.

- Ну это не помеха пылкому юношескому романтизму.

- Второй раз, ты влюбился в первую красавицу курса.

- Еще супа плесни, пожалуйста. Юлиана была красотка, помню.

- И бросила тебя, как только на горизонте замаячила более выгодная партия.

- Насколько я знаю, у мужа Юлианы отжали сеть автосервисов, поэтому она сейчас развивает собственную линию белья с двумя детьми на руках. Молодец, она никогда не унывала. – Промакиваю губы салфеткой. – Лиза, вот зачем сейчас этот небольшой экскурс в мою личную жизнь?

- А потому, дорогой братик, что я не понимаю, что тебя зацепило в этот раз? Уже было такое, что ты западал на романтичное имя, смазливую внешность, а сейчас черезмерно увлекся журналистским экспериментом? – Она говорит шутливым тоном, но глаза серьезные и обеспокоенные. – И надолго это у тебя?

- Ты про Лилю?

- Ну а про кого же ещё? Или у тебя есть еще парочка симпатичных замужних шатенок с детьми?

- Нет, шатенок больше нет. – Соль протяни, будь добра. – И Лиля, - задумываюсь, - это просто Лиля.

- Ты можешь врать кому угодно, но только не мне. – Лиза встает и скрещивает руки на груди. Смотрит на меня внимательным взглядом, я даже чувствую, как волны её рентгеновского зрения буравят мой богатый внутренний мир, - даже не пытайся сделать вид, что она тебя не интересует. Таскаешься в больницу, за Дэном смотришь, как за родным. Нет, я не против, он милый мальчик. Но как-то это все слишком, понимаешь?

- Не понимаю, - встаю и целую сестру в висок. – Все было очень вкусно. Спасибо.

Но я достаточно знаю свою сестричку, чтобы понимать, что она не отвяжется просто так. Так и есть, идёт следом за мной, слегка подволакивая тапочки.

- Андрей, стой!

- Что тебе еще? – устало поворачиваюсь. – Не Шипи так, Дэна разбудишь.

- С тех пор, как Лиля в больнице, ты с ее сыном днюешь и ночуешь у меня. Я имею право знать, насколько серьезные у тебя намерения к этой женщине и что чёрт возьми происходит! У них есть своя квартира, ты можешь быть с Дэном там. Я тоже имею право на личную жизнь.

Устало тру висок. Ну вот, как всегда. Легче сбить банный лист, чем избавиться от любопытной сестрицы.

- Не переживай, когда Лиля выйдет, я заберу их к себе. Не буду же я сейчас пацана одного к себе перетаскивать, ну сама подумай? Я несу ответственность за этих людей. Думаю, что к ним будет еще немало вопросов, и я постараюсь оградить Лилю от того, что натворил её муженек.

- Всё серьёзно? – С лица Лизы сбегает краска. – Вот я так и знала, что ты вечно влипнешь по что-нибудь.

- Лиза, успокойся. – Хватаю сестру за плечи и встряхиваю. - Ты знаешь, я смогу защитить себя и близких людей. Возвращаться к себе им пока нельзя, пока не успокоится все. Пожалуйста, милая, потерпи.

Прижимаю сестру к себе и ласково покачиваю.

- Только, если ты успокоишься. Я все тебе расскажу. Обещаю!

- Я спокойна, спокойна... – смахивает невольные слезинки. – Давай уж, мочи, косматый. Что за петрушку ты устроил?

- Чай на стол, и мой многоречивый рот к твоим услугам.

Получаю шутливый толчок в бок и усаживаюсь на табуретку.

- Жил-был Игорь Семирадский, – развязно начинаю я голосом сказителя-барда, но взглянув на потемневшие от гнева глаза сестры, меняю тон на серьезный. Игорь был ничем неприметной мелкой сошкой в министерстве санитарно-эпидемиологической службы. Но однажды к нему пришел важный человек и предложил подмахнуть у начальника разрешение на строительство загородного эко-спа-комплекса. Замечательный проект, по швейцарским технологиям, для природы – сплошная польза. Сумма за помощь причиталась немаленькая, а Игорёк подписал этот проект в сауне, где они с начальниками любили отдыхать по пятницам. Пьяненький начальник, воодушевленный проститутками и тем, что скоро у нас в области чуть ли не единороги будут пастись, с радостью подписал.

- Пока все выглядит невинно, как детский подгузник.

- Ага, только подгузник оказался с запашком. Застройщику потребовались дороги, землеотведение и проект прямо на глаза стал менять свои очертания.

- А что Игорёк?

- Жизнь нашего Игорька сказочно изменилась. В ней поселился страх. Отказать он не мог, потому что у застройщиков была запись его разговора, где он соглашается им помочь. Согласиться – тоже не мог, так как новый проект, который требовал согласования чудесным образом на бумаге из милого эко-комплекса превращался то ли в маленький заводик, то ли карьер. Инвесторами проекта оказались очень серьезные люди, они поступили мудро – не стали давить на и так порядком испуганного Игорька, и осознавая его скромные возможности, созвонились с нужными людьми и просто его повысили. Из мелкой сошки и скромного взяточника Игорёк стал важной фигурой. Теперь у него практически стали развязаны руки, и аппетиты людей, лоббировавших его интересы тоже росли. Кроме помощи застройщикам, он получил возможность расходовать целевые средства, выделяемые на закуп дорогостоящего оборудования. Игорь рос по служебной лестнице, но понимал, что живет в аду. Может быть, он когда-то и был неплохим человеком, но страх превратил его в загнанного зверя. Он делал всё, чтобы забыть о проблемах на работе – проститутки, сауны, любовницы. Это удобно - маскировать свою беду, а не пытаться решать её. Моё интервью стало решающим, он понял, что сколько веревочке не виться, но конец близок. И стал пытаться замести следы. Скоропалительный развод с Лилей ему не удался, он не смог сбежать за границу. Тогда он стал пытаться вывезти всю семью.

- И ты все это знал! И молчал? - с возмущением взрывается Лиза.

- Ну, пожалуй, не все. Я видел, как он дергается на интервью, но копать я начал гораздо позже. И сейчас я знаю, кто за ним стоит. И поверь, там фигуры уровня Волан-де-Морта, из тех, кого нельзя называть! Игорь все рассказал, пошел на сделку со следствием.

- Господи, во что ты нас опять втянул? – Лиза прижимает ладошку к глазам.

- Ничего страшного не стряслось. Лиля сейчас в больнице еще на пару дней. Ей там ничего не угрожает. Дэн – у тебя, и никто не знает, где он находится. Сам Семирадский – под защитой по программе свидетелей. Не думаю, что ему понравился мой вариант отдыхать с тещей в санатории.

- А дом, а деньги? – горестно спрашивает Лиза.

- Это пусть суд решит. Но это все не важно, Лиза. Я буду нести за них ответственность? За Лилю и за Дэна. Ты знаешь, я от своего слова не отступлюсь. И мне плевать, останется ли у них дом, деньги...

- Но почему? – поднимает на меня покрасневшие глаза. – Они же для тебя чужие люди. Ты им ничего не должен, даже напротив, именно ты разрушил их жизни. Может не твое интервью, жили бы они, как сыр в масле катались и дальше.

- Нет, Лиза, я так не могу. И Лиля бы тоже не смогла, я уверен.

- Да что в ней, в Лиле твоей такого? Заладил, Лиля-Лиля... Будто и нет вокруг никого. Ты только свистни, целый полк таких Лилей прибежит.

- Я слышу мамочкины нотки, - поднимаюсь и целую сестру в висок. – Все не так просто Лизок. Однажды ты тоже поймешь, что твоё. Вот прямо твое – с морщинками вокруг глаз, улыбкой, глупыми шутками, взъерошенными волосами.... И ничего не сможешь с собой поделать.

- В Кариной у тебя тоже было «твое», - ворчит Лиза, уткнувшись в мою грудь.

- Да, там тоже было мое. Мне так казалось.

- Ну а почему считаешь, что сейчас не кажется? – поднимает на меня лицо.

- Да потому что, чёрт возьми, я встретил единственного искреннего человека в своей жизни. Присмотрись к ней. Она никогда не играет, все написано у нее на лице. Даже, когда хочет строить из себя великосветскую барышню, чему я её учил, все равно пробивается в ней что-то настоящее. В ней видна не манерность, а порода. Мне же не хватало её искренности, как воздуха. Вокруг меня не было ни следа, ни намёка на что-то настоящее. Торговые отношения во всем. Купи-продай. Никаких настоящих чувств. Все искусственное. Суррогаты вместо отношений, силикон вместо груди, лапки паука вместо ресниц. Я, когда впервые увидел ее в простом халатике на пороге квартиры, просто обомлел. Ни колец, ни серег, ни макияжа, но она бы фору дала всем этим куклам!

- И ты нашел искренность в ней? Ты же ей чуть ли не подготовку морских котиков устроил. Издевался над девушкой, как мог!

- Устроил, - улыбаюсь, - Чтобы она знала, какая офигенная. Вылезла из своей скорлупы и подарила свою красоту и искренность всем.

- Знаешь, что я тебе скажу, - Лизы ладошкой отстраняется от меня и вглядывается в глаза. – Ты влюбился братик.

- Может и так. – улыбаюсь. – Ну так после больницы я Лилю к тебе привезу, хорошо? У них может быть опасно в квартире, у тебя вряд ли буду искать. Я бы мог к себе, но парню в художественную школу далеко ходить и, боюсь, Лиля не согласится.

- Тащи свою Лилю, Машу, Наташу и еще Глафиру Андреевну, – шутливо машет рукой Лиза. - Всем места хватит. Что еще с тобой делать. Затем и семья нужна, чтобы помогать.