Дикий огонь

— Майкл Латимер?

— Угу. Он не врал.

— Интересно, — хмыкнул Роган.

У столика возникла наша официантка с едой.

Моя свиная отбивная было невероятной. Я решила, что мне все равно, если я обляпаюсь едой. Но мне было не все равно, если другие люди увидят, как я запихиваюсь едой, будто пещерная женщина, поэтому я заставила себя отрезать убийственно маленькие кусочки.

— Нам стоит заказать десерт, — сказал Роган.

Я посмотрела на свою отбивную. На тарелке было достаточно мяса, чтобы кормить меня два дня.

— Какой твой любимый десерт? — спросил он.

— Я не знаю, как он называется. Я пробовала его только один раз, когда мне было девять или десять лет. Маму направили в войска, а бабуля Фрида и дедушка Леон забрали моих сестёр и кузенов в Рокпорт Бич на три дня. Я тоже должна была поехать, но заболела и провела первый день у папы в кабинете, мучаясь от тошноты. Я была такой несчастной. Все проводили время на пляже, а я спала в кабинете рядом с ведром. Утром второго дня я смогла проглотить немного печенья, и к вечеру была ужасно голодна. Папа завершил крупное дело, и взял меня в какой-то ресторан отметить это. Я не помню, что я ела на ужин, но папа сказал, что я могу выбрать что угодно на десерт. Так что я заказала что-то под названием «Сундучок сокровищ». Его принесли, и он был похож на большой куб из шоколада. Я тронула его ложкой и верх сломался. Шоколад был тонким, как бумага. Внутри был удивительный крем, смешанный с малиной и черникой. Это было лучшее, что я когда-либо ела. — Я улыбнулась воспоминанию. — Твоя очередь.

— Шоколадный мусс, — ответил он без колебаний. — Я бредил им в джунглях. Даже не знаю, почему. Никогда раньше не любил шоколад. В дни, когда мы голодали, я просыпался с его вкусом во рту, думая, что он настоящий. Когда мы выбрались, нас посадили в вертолёты и отвезли в Эрроу Пойнт, базу в Белизе. Я оставался в сознании, пока нас не отправили в госпиталь. Люди вокруг суетились, делая все возможное, чтобы я не умер в их смену. В какой-то момент кто-то спросил, чего я хочу. Должно быть, я ответил, потому что когда я очнулся на больничной койке, меня уже ждал шоколадный мусс.

Я хотела его обнять, но мне пришлось довольствоваться тем, что я протянула руку и погладила его пальцы.

— Он был вкусным?

— Да, был.

Молодая женщина на высоких каблуках подошла к нашему столику. Ей было около двадцати; её светлые волосы были собраны в вычурную причёску на затылке. Её кожа была безупречной, а макияж наложен со знанием дела. На ней было чёрное коктейльное платье, но в отличие от моего простенького наряда, оно было искусно сшито из полос невесомого чёрного шелка, где каждая полоска была прошита золотой нитью. Платье кричало о роскоши и богатстве. Она знала, что красива, и привыкла воспринимать эту красоту как свой долг.

Она проигнорировала меня, обратившись к Рогану.

— Я Слоун Маркус из Дома Маркусов.

Роган смерил её взглядом.

— Мы третий крупнейший Дом телекинетиков в Техасе, — сообщила она. — Я — Превосходная в третьем поколении. Мне двадцать один год, у меня хорошее здоровье и отсутствуют генетические заболевания. Я выпускница Принстона. Вы меня заинтересовали. Мой профиль будет доступен вам при запросе.

Она только что предложила ему себя прямо передо мной.

Роган кивнул.

— Моя спутница слишком вежлива, чтобы объяснить тебе суть дела, Слоун, поэтому мне придётся взять это на себя. У нас с ней было довольно трудное утро, и, смыв кровь и грязь, мы пришли сюда, чтобы поужинать в тишине. Ты нам мешаешь.

Её щеки залила краска. Она не была смущена. Она была в ярости, что её отшили.

— Похоже, вы меня не так поняли. Я сказала, что мой профиль будет доступен для вас.

— Не думаю, что он захочет увидеть твой профиль, — сказала я ей. — Он и в мой-то не заглянул, хотя мы спим вместе.

Она снизошла посмотреть на меня.

— Превосходные женятся на Превосходных.

Я улыбнулась ей и продолжила наслаждаться едой.

Слоун задрала подбородок.

— Никто не говорит мне «нет».

— Ложь, — фыркнула я.

— Да как ты смеешь?

— Если начистоту, — продолжила я. — Тебе говорили «нет» множество раз. Ты соврала и про двадцать один год, но речь была так хороша, что я не стала тебя перебивать.

Роган тихо рассмеялся.

— Кем ты себя возомнила…

— Оставь нас, — оборвал её Роган приказным тоном.

Слоун раскрыла рот. Магия Рогана развернулась вокруг него невидимым, но сильным потоком. Дракон раскрыл свои крылья.

Девушка попятилась назад с перекошенным от шока лицом, и поспешила унестись прочь на своих высоченных шпильках.

Магия Рогана испарилась.

— Ты когда-нибудь проверял, совместимы ли мы с тобой? — спросила я.

Он нахмурился.

— Для этого мне понадобились бы записи Тремейн. Думаешь, твоя бабушка открыла бы мне доступ?

— Сомневаюсь. Хотя с ней никогда не угадаешь. Разве она не обещала тебе меня?

— Обещала.

Сейчас было самое подходящее время.

— Сегодня со мной приходил встретиться Гарен Шаффер.

Лицо Рогана было расслабленным, почти скучающим, когда он разрезал свой стейк.

— Наследник.

— Он пригласил меня поужинать с ним завтра. — Я отрезала ещё один крохотный кусочек отбивной. — Я согласилась.

Что-то хрустнуло. Роган продолжал есть с невозмутимым видом. Толстое оконное стекло за нами покрылось паутинкой трещин в верхнем углу, прямо над Роганом.

— Важно думать о будущем, — бесстрастно сказал Роган. — Я понимаю, почему ты хочешь сохранить все возможности открытыми.

Вот же дурак.

— Правдоискатель помог Пирсу взломать заклинание и найти артефакт. Барьер в разуме Харкорта тоже создал правдоискатель. Мы даже ещё не зарегистрированы как Дом, но стоило появиться нашему профилю, как на него тут же клюнул Шаффер. Мне бы хотелось узнать о нем побольше.

— Это такой же хороший повод, как и любой другой.

— Если он работает с Харкортом, то может знать, где прячут Брайана.

— Логично. — Он рассёк свой стейк с хирургической точностью.

— Я бы хотела, чтобы ты его видел.

— Конечно. — Он застыл с вилкой у рта. — Что ты сказала?

Я медленно повторила:

— Я собираюсь записывать разговор на скрытую камеру и транслировать его Берну. Я хотела бы, что бы ты его видел.

Он просто таращился на меня.

— Отправиться на встречу с Шаффером рискованно. Сегодня в офисе он сделал что-то, из-за чего мне сложно было понять лжёт ли он. Он испытывал мою магию. Есть некоторая вероятность, что он попытается проделать ту же штуку, которую я сделала с Августином. Если услышишь, что я начинаю в чем-нибудь признаваться, пожалуйста, позвони мне. Надеюсь, телефонный звонок будет достаточным отвлечением, но не могу быть уверена.

— Значит, ты не против, чтобы я подслушивал на твоём свидании?

— Это не свидание.

— Встреча за ужином.

Я вздохнула.

— Если бы я была против, то не просила бы тебя следить за нашим разговором.

Он оживился, будто акула, почуявшая каплю крови в воде.

— Что, если приду с тобой и просто займу другой столик?

— Нет.

Роган сощурил глаза.

— Ты явно что-то задумала. Я беспокоюсь о твоей безопасности. Если ты мне позволишь, я буду поблизости, на случай, если что-то пойдёт не так.

— Нет.

— Почему нет?

— Потому что стоит Шафферу опустить не так вилку, как ты ворвёшься туда и отрежешь ему голову его же столовым прибором. Или какой-нибудь мелочью, завалявшейся у тебя в кармане.

— Мне не нужны столовые приборы или что-то ещё. Если он тебя обидит, я сверну ему шею голыми руками.

Я ткнула в него вилкой.

— И именно поэтому ты дашь мне слово, что будешь держаться на расстоянии.

— На каком расстоянии?

— Большом.

— Можно поточнее?

— Роган, прекрати.

Он сделал глоток вина. Выражение его лица не изменилось, но изменились его глаза. В них отразилась настороженность.

— Шторм, — сказал он тихо.

Я притянула к себе магию и отпустила её, погружая в неё наш столик.

Мужчина подошёл. Он был около шести футов ростом, худощавый и бледный, с глазами цвета кофейной гущи. Темно-каштановые волосы обрамляли его лицо мягкими волнами, достаточно длинными, чтобы касаться шеи. Он брился утром, но к этому моменту щетина уже покрыла подбородок, но казалось, его это не волнует. У него было привлекательное, но не красивое лицо. В то время как черты Августина несли совершенную красоту, черты Рогана говорили о силе, Шторм излучал собранность. Он был человеком, который терпеливо придумывал и продумывал стратегию. Его глаза говорили, что он будет безжалостен в её реализации. У меня не было выбора, кроме как наблюдать за ним, и это была необходимость. Он вызывал какую-то инстинктивную тревогу глубоко в подсознании, которая кричала «Опасность» и мой инстинкт выживания заставлял меня следить за ним, чтобы увидеть, что он сделает дальше.

— Роган. Удивительно видеть тебя здесь. Что за милый сюрприз, — произнёс Шторм. В его голосе была лёгкая хрипота. Если бы волки могли принимать человеческую форму, то говорили бы именно так. Если подумать, он тоже напоминал волка. Терпеливого, злобного, умного волка.

— Шторм, — совершенно беззаботно отозвался Роган.

Шторм уселся на свободный стул. Я пила вино и перемещала свою магию по одной тонкой нити за раз, обвивая вокруг него.

— Я-то думал, ты превратился в затворника, — хмыкнул Шторм. — Искалеченный герой войны, далёкий от нас, простых смертных. И вдруг вот он ты, прилично одетый, уплетаешь стейк во «Фландерсе», а у твоей спутницы болтается на шее «Слеза Эгейского моря». Как же сильно я ошибался.

Слеза Эгейского моря?

— Предположения могут быть опасны, — заметил Роган.

— Именно. Человек часто считает, что он прав, пока внезапно не оказывается на неверной стороне истории. — Шторм улыбнулся. — Рад видеть, что ты в добром здравии и получаешь удовольствие от жизни, Роган. В конце концов, такова суть существования Превосходных. Комфорт. Богатство. Власть.

— Долг, — добавил Роган.

Шторм закатил глаза.

— Ты такой зануда. А что вы думаете об этом, мисс Бейлор?

— Все довольно неплохо. Моя отбивная просто отличная. Вино, кстати, тоже прекрасное.

Шторм обнажил зубы в хищной ухмылке.

— Ваша отбивная. Бесподобно. Вы само очарование.

— Спасибо. Вы когда-нибудь встречались с Винсентом Харкортом, мистер Шторм?

— Конечно.

Я затянула ниточки магии вокруг него потуже.

— Не случалось ли ему подводить вас своей сумасбродностью? К примеру, нарушить чётко структурированный план, просто не выполнив простой приказ?

Шторм рассмеялся хриплым волчьим смехом.

— Вы даже не сертифицированы как Превосходная, мисс Бейлор, а уже так хорошо ведёте игру. Не правда ли, Роган?

Роган не ответил. Он сделал ещё глоток вина.

— Человек вашего положения, мисс Бейлор, должен вести игру очень аккуратно, о чем вам и скажет Роган. В противном случае, мы рискуем потерять все. Людей, которые на нас работают. Людей, которых мы любим. Вы не успеете оглянуться, как окажетесь в тесном бункере, в то время как над вами будет реветь торнадо судьбы. Но иногда традиция проигрывать передаётся по наследству. Как поживает твой племянник, Роган?

Роган улыбнулся. Окно за нами треснуло с красивым музыкальным звоном.

Эта улыбка означала смерть. Я потянулась к нему и положила руку на его запястье.

— Пожалуйста, не надо.

— Ах. — Шторм снова улыбнулся. — Цивилизационное влияние женщин. Что бы мужчины без него делали?

Я повернулась к нему.

— Некоторые мужчины слишком твердолобы, чтобы понять, что когда они переходят границу, другие мужчины могут убить их без оглядки на последствия. Этим мужчинам не мешало бы помнить, что последствия будут им безразличны, потому что они будут мертвы.

Шторм взглянул на окно. Тонкие, как волос, трещины обрамляли необычайно острые куски стекла. Если окно разлетится, осколки порежут его на ленточки, особенно если их направит Превосходный телекинетик.

— Кажется, я у вас засиделся.

— Что ты, — возразил Роган. Останься. Давай ещё поболтаем. Наверстаем упущенное.

— Простите, но я должен идти. — Шторм встал. — Подумай о моих словах, Роган. Ещё не поздно перейти на правильную сторону.

Он зашагал прочь.

— Что на моей шее, Роган? — спросила я.

На его лице отразилась боль.

— Блестящий камушек.

Правда. Ладно. Я вытащила телефон и набрала «Слеза Эгейского моря» в окне поисковика.

«Слеза Эгейского моря — бриллиант весом 11.2 карата, оценённый как интенсивно-фантазийный зелено-голубой, был недавно обнаружен у побережья Аргоса на обломках древнего кораблекрушения. «Слеза Эгейского моря» — это третий из всех известных алмазов голубовато-зелёного оттенка, другие — «Океанский Рай» и «Океанская Мечта», что делает его одним из редчайших бриллиантов в мире. (Сине-зелёный цвет часто встречается у искусственно выращенных алмазов и достигается с помощью различных методов облучения; однако он чрезвычайно редок в природе — прим. пер.) Недавно «Слеза Эгейского моря» была продана частному коллекционеру за 16,8 миллиона долларов.»

Я чуть не поперхнулась.

— Хочешь дождаться десерта? — спросил он.

— Нет.

Словно по волшебству, рядом возникла наша официантка.

— Мы уходим, — сообщил ей Роган. — Запишите окно на мой счёт.

Мы вышли из «Фландрии» и сели в машину. Роган поехал по ночному городу.

— Почему? — спросила я, наконец.

— Потому что я люблю тебя.

— Шестнадцать миллионов долларов.

Он ничего не ответил.

За окном проносились огни Хьюстона.

— Я хотел показать тебе другую сторону жизни Превосходной. Её преимущества.

— Ты имел в виду преимущества вроде угрожавшего нам заносчивого мерзавца в костюме от Армани или какой-то случайной женщины, готовой повеситься тебе на шею? — Ой. Кажется, это было нечестно.

— Разница между ней и Гареном в практике. С опытом она станет получше.

— Гарен ко мне не подкатывал.

— Все впереди.

Я вздохнула.

— Я хотел, чтобы этот вечер был только для нас, — сказал Роган. — Никаких убийств и копоти. Только ты и я. Никаких дел Превосходных.

Но вместо этого вышел бесконечный парад, в конце которого объявился позлорадствовать Александр Шторм. И я это только подчеркнула. О, Коннор.

— Все может быть мирно, — продолжил Роган. — Сейчас мы воюем, но так будет не всегда.

Он повернул на нашу улицу.

— Высадишь меня у моего дома? — попросила я.

Он мягко остановился перед складом. Я потянулась к цепочке на шее.

— Нет, — произнёс он со сталью в голосе.

— Я не могу. Он слишком дорогой. Я…

— Я купил его для тебя, — отрезал он.

Если я заставлю его забрать кулон, он просто вышвырнет его из окна и уедет. Я видела это в его глазах.

— Ладно. Не жди меня. Я ненадолго.

Его лицо замкнулось.

Я вышла из машины и набрала код на двери склада.

Мама с бабулей Фридой всё ещё были на кухне, споря о чем-то вполголоса. Как только я вошла, все затихли.

Я сняла цепочку и положила бриллиант на стол.

— Ооо, блестяшка. — Бабуля Фрида принялась его разглядывать. — Что это?

— Это шестнадцать миллионов долларов.

Я опустилась на стул. Мама с бабушкой молча уставились на меня.

— Шестнадцать миллионов долларов? — К маме наконец-то вернулся дар речи.

— Это зелёно-голубой бриллиант. Таких в мире всего три. Я пыталась его вернуть, но Роган отказался его брать. Он просто побудет у нас какое-то время. Мы можем положить его в какое-нибудь безопасное место, чтобы я смогла вернуть его, когда Рогана попустит?

— Он сделал тебе предложение, а ты ему отказала? — потребовала бабуля Фрида.

— Не было никаких предложений, а это подарок на Рождество. Ужин прошёл замечательно. — Роган не виноват, что под конец его испортил Шторм.

Мама помассировала виски.

— Куда бы мы могли его положить? У нас нет сейфа.

— Я могу положить его в свободный оружейный ящик, и ты сможешь держать его в своей спальне, — предложила бабуля Фрида.

— Давай так и сделаем. И пожалуйста, не говори ничего девочкам. — Ещё не хватало, чтобы они нащёлкали своих селфи со «Слезой». Я встала и подошла к холодильнику. Так, что у нас тут — яйца, взбитые сливки, сливочное масло… У нас ещё где-то была шоколадная стружка.

— Что ты делаешь? — спросила мама.

— Шоколадный мусс.

— Сейчас? — удивилась бабуля.

— Да.

Полчаса спустя, когда бриллиант был в безопасности под моей кроватью, я взяла свою любимую пижамную футболку из свежевыстиранного белья, упаковала её, ноутбук и салфетки для снятия макияжа в тряпичную сумку, взяла противень с шестью чашками мусса и небольшой контейнер свежих взбитых сливок, и направилась к штаб-квартире Рогана.

Баг всё ещё сидел на своём рабочем месте. Его лицо просияло, когда он меня увидел.

— Привет!

— Привет. Есть новости?

— Больше никаких звонков. Все тихо. Что в противне?

— Шоколадный мусс.

— Зачем?

— Потому что его любит Роган. Доброй ночи.

— Доброй ночи.

Я преодолела ещё один лестничный пролёт и попробовала открыть дверь Рогана. Ручка под рукой повернулась. Я вошла. Он сидел за столом, лицо было освещено светом от монитора. На нем надеты спортивные штаны и белая футболка. Ноги босые. Это был Роган в спокойном состоянии — расслабленный, уставший и невероятно горячий.

Он обернулся и увидел меня. На его лице отразилось удивление. Он не думал, что я приду, решив, что я на него разозлилась. Глупый, глупый Роган.

Я прошла к небольшому холодильнику в углу, который, как я выяснила прошлой ночью, он использовал для напитков, и поместила туда противень. Он с трудом влезал, но я справилась. Я подошла к шкафу у правой стены, скинула туфли, стянула колготки, выбралась из платья и сняла бюстгальтер. Наконец-то. Не было ничего лучше, чем избавиться от бюстгальтера в конце дня. Я натянула пижамную футболку и подошла к раковине, чтобы смыть с лицо боевую раскраску. Это заняло некоторое время. Прохладный пол казался таким приятным для босых ног, после того как они были стиснуты этими ужасными туфлями в течение двух часов.

Наконец, со свежим лицом и вычищенными зубами, я взяла ноутбук и плюхнулась на кровать Рогана задом наперёд, ногами к изголовью. Я игнорировала свой почтовый ящик последние полторы недели. Там были вещи, которые не могли ждать, вроде счетов и квитанций на оплату.

С минуту спустя, Роган пересёк комнату, открыл холодильник и заглянул внутрь.

Тишина затянулась.

Я сосредоточилась на письмах. Обычно там было бы одно или два новых дела, учитывая, что я не проверяла их, по крайней мере, десять дней, но там ничего не было. Хьюстон ждал, пройдём ли мы испытания. Если мы провалимся, наше дело переживёт серьёзный удар, и я не уверена, что мы сможем оправиться. Дополнительное давление, словно мне и так его не хватало.

Письмо от Берна. «Утром я тебе кое-что покажу.» Что ж, в этом не было ничего загадочного.

Е-мейл от Риверы. Странно. «Добрый вечер, мисс Бейлор. Вы просили госпиталь дать вам знать, когда очнётся Эдвард Шервуд. Он очнулся. Сегодня вечером я сопровождал Ринду Шервуд в больницу, чтобы его проведать. У Дома Шервудов новый начальник охраны и Эдвард находится под круглосуточным наблюдением».

Дом Шервудов снова мешал моему расследованию. Придурки. Я набрала короткое сообщение с благодарностью.

Роган забрался ко мне в кровать и уселся по-турецки, расположив ноутбук перед собой. В руках у него была одна из чашек с муссом, и он выложил туда небольшую горку взбитых сливок.

— Он ещё не застыл, — заметила я.

— Мне все равно.

На его ноутбуке светилось изображение пожелтевшей страницы, какие обычно бывали в блокнотах, исписанной чётким аккуратным почерком.

— Что ты читаешь? — спросила я.

— Заметки моего отца. — Роган отправил в рот ещё одну ложку мусса. — Он хранил файлы на каждую потенциальную угрозу. Этот посвящён Шторму. Ты же говорила, что не умеешь готовить.

— Я не умею. У меня нет времени, но это не значит, что я не знаю, как кое-что приготовить.

Я кивнула, подвинулась поближе к нему, чтобы мы соприкоснулись, и вернулась к своим письмам. Он погладил меня по спине кончиками пальцев, сделав это, не отрываясь от ноутбука. Просто проверял, что я все ещё там.

Вот как это может быть, поняла я. Мы могли бы возвращаться домой друг к другу каждый вечер.

Не всегда должны быть только кровь, гарь и помпезные ужины. Могут быть ещё и такие вечера, и знать это было очень приятно.

Глава 9

Я сидела на кухне Рогана, пила кофе и жевала ещё одну булочку. Булочка была покрыта сахарной глазурью, хрустевшей на зубах и таявшей на языке. Наверняка, она была ужасно вредной, но мне было до лампочки.

Напротив меня пил кофе Роган. Прошлой ночью, когда я наконец-то прочитала все е-мейлы, Роган решил, что нам обоим не помешает немного поупражняться перед сном. Он был чертовски убедителен. Сегодня, я могла бы ещё час поспать. Но вместо этого, я была уже на ногах и пила кофе в своей полупрофессиональной рабочей одежде: джинсах, футболке и мягком безразмерном свитере, достаточно мешковатом, чтобы скрыть пистолет.

Харт, Ривера и Баг сидели вокруг острова, пили кофе и разговаривали вполголоса.

— Как обстоят дела с наблюдением? — осведомился Роган.

Все замолчали.

Баг прочистил горло.

— Винсента не видно и не слышно. Он залёг на дно. Я продолжаю следить за Харкортами и там тоже все тихо. Брайана нигде не видно.

— Шторм? — спросил Роган.

— После ресторана он отправился к себе домой и с того момента никуда не уезжал.

— Виктория Тремейн?

Баг покачал головой.

— Если она и передвигается, то я этого не вижу.

Было маловероятно, чтобы Брайана удерживали в доме Шторма. Слишком очевидно и проблематично, если бы о присутствии Брайана стало известно. Скорее всего, Брайана прятали в другом месте. А вот как раз Винсент был бы в доме Шторма, потому что на месте Шторма, я бы предпочла держать его на коротком поводке после его последней выходки.

Роган посмотрел на Харта.

— Анализ оборонных сооружений?

— Я отправил людей установить дополнительные громоотводы, — доложил Харт, — но мы мало что можем противопоставить торнадо. Здание довольное прочное и оборудовано подвалом, как и два других, что мы используем как бараки. У меня есть три подвала, заполненных медикаментами, водой и припасами. Мы устанавливаем усиленные двери. Сегодня же мы отработаем процедуру эвакуации.

— Склад? — продолжил Роган.

— Он как следует закреплён и стальные стены скорее согнутся, чем разорвутся, — сказал Харт. — Технически, они должны выдержать ветер до 170 миль в час. На практике же, все утверждают разное. Если спросить у производителей стальных конструкций, те расскажут, что люди в подобных здания переживали торнадо F-4. Но никто не знает, что может случиться, если Шторм зарядит торнадо, а затем будет удерживать его на одном месте.

Если Шторм так и сделает, наш склад сложится, как пустая жестянка из-под колы.

— Нам нужно укрытие, — заявила я.

Харт кивнул.

— С этим есть проблемы. Идеальное укрытие было бы под землёй, но его постройка требует соответствующих расчётов и конструирования, поскольку оно должно выдерживать вес склада и грунта. Для этого требуется время, которого у нас нет. Другим вариантом было бы соорудить укреплённое укрытие в самом складе, однако там полно тяжёлых машин. Если их подхватит торнадо, они превратятся в воздушные снаряды с высокой вероятностью попадания в укрытие на складе.

— Значит, наш лучший вариант — бежать в твой подвал, — заключила я.

— Да, — в один голос ответили Харт с Роганом.

— Отлично.

— Мы со Штормом оба атакующие маги, — сказал Роган. — Защита — это наше слабое место, поэтому преимущество будет у того, кто первым нанесёт удар.

Но мы не могли нанести удар первыми. У нас не было никаких доказательств либо резонных причин для этого. Впрочем, как и у Шторма, если он все-таки стремился сохранить свою репутацию. В любом случае, это было бы неспровоцированным нападением. Вопрос в том, кто сделает выпад первым.

— Мы установим систему раннего оповещения, — сообщил Ривера. — Он может создать торнадо из ничего, но он не может скрыть падение атмосферного давления и изменения в движении воздушных масс. У нас будет несколько сирен наготове.

— Я введу твою маму в курс дела этим вечером, — подытожил Ривера.

Мой телефон звякнул. Сообщение от Леона: «Приехал Фуллертон».

— Мне нужно идти. — Я спрыгнула со стула, ополоснула кружку в раковине и поставила её вверх дном на сушилку. На обратном пути я позволила Рогану меня перехватить.

— Какие планы на сегодня? — спросил он.

— Планирую копать дальше. Часики тикают, и нам нужно найти выкуп до завтра.

— Куда ты поедешь? — Он задал этот вопрос со всей серьёзностью.

— Сейчас я встречаюсь на складе с Фуллертоном, а затем поеду в больницу поговорить с Эдвардом. В зависимости от того, что он мне скажет, я могу провести ещё какое-то время в городе. Решу это по ходу дела. Я вернусь домой вовремя, чтобы подготовиться к ужину с Гареном.

— Насчёт того, о чем ты спрашивала, — вклинился Баг. — Три, но только одна даёт непосредственный обзор улицы.

Он говорил о камерах, выходящих на Мемориал Драйв. Все любопытнее и любопытнее.

— Это ещё о чем? — спросил Роган.

— Я поясню, когда у меня будет что-то основательное. — Если я объясню это ему сейчас, он может рассказать Ринде, а я хотела быть на сто процентов уверенной, прежде чем обрушить на неё подобного рода бомбу. — Я буду знать больше, после разговора с Эдвардом.

— Не хочешь взять с собой прикрытие? — тихо спросил Роган.

— Нет. Я не могу бегать по Хьюстону с вооружённой охраной.

Особенно, если это была его вооружённая охрана.

— Лучше иметь прикрытие и не нуждаться в нем, чем наоборот, — резонно заметил Харт. — Что плохого в том, чтобы взять с собой нескольких людей?

— Она не хочет, чтобы её видели с моими людьми, — пояснил Роган. — За ней ведётся наблюдение. Дом Бейлор должен появиться как независимый Дом, а не чей-то вассал.

Харт посмотрел на него.

— Я думал, все уже улажено.

Роган едва качнул головой.

— Нет.

— Прошу прощения. Я неправильно понял ситуацию, — извинился Ривера.

О чем это они?

— Я возьму с собой Корнелиуса, — сообщила я. Конечно, если смогу оторвать его от Зевса.

Судя по лицу Рогана, ему это не понравилось.

— Моя бабушка не станет пытаться провернуть что-нибудь средь бела дня, не после того, как ты расправился с Дейвом. Шторм дал нам сорок восемь часов, и я попытаюсь найти то, что он хочет. Сейчас не в его интересах нападать на меня, и я сомневаюсь, что теперь он выпустит Винсента из поля зрения. Пытаться схватить меня посреди улицы довольно рискованно и бессмысленно. У него уже есть все нужные рычаги давления. Баг будет следить за мной и предупредит, если будет происходить что-то странное.

Все слова, что я говорила, были совершенно взвешенными и обоснованными, но они отскакивали от Рогана, как горох от стенки. Мне следовало перевести тему разговора, пока он не успел придумать очередной изобретательный способ как меня уберечь и заодно испортить моё расследование.

Лучшая защита — это нападение.

— Где сегодня будешь ты?

— Я отправляюсь в Остин на встречу с Домом Аде-Афефе, — сказал Роган.

А, теперь его паранойя обретала смысл. Он будет за пределами города и, в случае чего, не сможет все бросить и кинуться ко мне, чтобы прикончить всех в поле зрения.

— Что это за Дом?

— Они маги погоды, — ответил Роган. — Очень могущественный Дом, с которым нам уже приходилось вести дела. Я собираюсь просить их о помощи. Я знаю, кто мне нужен, но сомневаюсь, что смогу её заполучить, поэтому соглашусь на любого, кого они предложат. Если они вообще на это пойдут. Я вернусь домой к ужину.

Превосходные никогда не делают ничего задаром.

— Во что это тебе обойдётся?

На мгновение на его лице отразилась усталость, но затем исчезла так быстро, что если бы я не смотрела на него, то даже бы не заметила.

— Дело не в цене. Мне придётся пояснить им все масштабы того, с чем нам предстоит столкнуться. Я должен сделать это лично.

Это означало объяснить все про заговор и последствия выбора стороны. Это было решение без пути назад. Сделав выбор, ты становился либо с Цезарем, либо против него. В любом случае, выбор не будет забыт. Как там вчера сказал Шторм? «Человек часто считает, что он прав, пока внезапно не оказывается на неверной стороне истории.» Историю пишут победители. Дому Аде-Афефе скорее всего потребуется множество доказательств.

— Мне поехать с тобой? — спросила я.

— Нет.

Да, с другой стороны, ни одному Дому не понравится, если он приведёт внучку Виктории Тремейн на деликатные переговоры. Это сигнализировало бы, что он ожидает лжи и хочет, чтобы я сказала ему, когда они будут это делать. Моё присутствие разобьёт иллюзию доверия так же, как слон, ворвавшийся в посудную лавку.

— Ладно, — вздохнула я. — Дай знать, если я смогу чем-то помочь.

Его рука по-прежнему меня обнимала, и, судя по всему, отпускать он меня не собирался. Его глаза были наполнены силой — расчётливые, умные и обеспокоенные.

— Фуллертон ждёт, — тихо напомнила я ему.

— Подождёт. — Роган потянулся к ноутбуку. — Я хочу тебе кое-что показать.

Я бы сказала ему, что я уже слышала эту фразу раньше, но поблизости были Баг, Ривера и Харт.

Роган открыл свой ноутбук и щёлкнул по файлу. На экране возникло изображение моей мамы. Она лежала на покрытом ковролином полу в каком-то здании, её винтовка целилась в маленькое, идеально круглое отверстие в окне. Рядом с ней лежал Леон. В отдалении маячила крепость Харкортов.

— Три альфа на три часа, в десяти милях, — произнёс Леон.

Секторальная игра. Я помню, как мы играли в неё на кухне, когда я была ребёнком. Нужно разделить поле зрения на сектора по контрольным точкам. От двери до стола сектор один. От левого края стола до центра сектор два. От центра до правого края стола сектор три… Затем переходили вглубь пространства. От стола до острова сектор альфа. От острова до холодильника сектор браво. Затем мама называла предмет, а мы идентифицировали его. Солонка на левом краю стола становилась два альфа на девять часов. Когда мы все стали старше, мама стала брать нас на стрельбище и игра стала немного сложнее.

Сейчас Леон играл в неё по-настоящему.

«Контакт», — сказала мама. «Второе окно слева. Нет цели».

«Нижний правый угол. Чуть левее. Ещё немного».

Леон нарушал протокол. Никто так не говорит с целящимся снайпером.

«Ещё чуть-чуть».

Он должен напоминать ей проверить смещение и расстояние. Как только она получает расстояние, она произносит его вслух, он вносит его в баллистический компьютер, даёт удержание, ждёт команды «Готов» и затем делает поправку на ветер. Ничего из этого не происходило. И мама его не поправляла.

«Огонь», — скомандовал Леон.

Мама нажала на курок. Окно разлетелось.

Леон тихо захихикал себе под нос.

— Она поразила цель? — спросила я.

— Насколько мы можем судить, — подал голос Ривера, — пуля попала во что-то внутри здания, сделала поворот почти на девяносто градусов, и поразила стрелка с другой стороны. Леон может буквально стрелять за угол. Малыш просто волшебник.

«Два браво, шесть часов», — сказал Леон. «Немного левее»

Мне бы никогда не сошло с рук это «немного левее».

Погодите. Мы все ездили на стрельбища, включая Леона. Моя мама знала. Она знала о его магии задолго до всех нас. Магия должна была проявиться на стрельбище. Когда я рассказала ей о моем озарении насчёт таланта Леона, она уже была в курсе.

Что ж, я была идиоткой. Наш разговор с мамой был явно запоздалым.

Прозвучал ещё один выстрел.

— Сколько подтверждённых попаданий? — спросила я.

— Тринадцать, — ответил Харт. — Точнее сложно определить, ведь как сказал Ривера, твой кузен навёл выстрелы, убившие людей через две комнаты. Твоя мать выстрелила двадцать один раз, а твой кузен засмеялся или улыбнулся семнадцать раз, так что мы считаем, что истинное количество трупов равняется семнадцати.

Леон улыбался, когда убивал людей. Я потёрла лицо.

— Может, если я смогу найти для него какую-нибудь терапию…

Четверо мужчин за столом уставились на меня.

— Он смеётся, когда убивает людей. Он считает это забавным.

— Может хохотать хоть до упаду, — фыркнул Ривера. — Если он будет давать мне наводку при стрельбе, меня все устраивает.

Роган зыркнул на него, и Ривера прикусил язык.

— Он смеётся, не потому что кого-то убивает, — осторожно произнёс Роган. — Он смеётся, потому что наконец-то использует свою магию. Это то, для чего он рождён. В мгновение, когда пуля поражает цель, он не чувствует себя мелким, слабым или бесполезным, потому что она работает. Он смеялся бы также, если стрелял по мешкам с песком. Подумай о том, как ты себя чувствовала, когда впервые использовала усилительный круг.

Когда я посылала мою магию в круг, а затем первый прилив энергии возвращался обратно, пронизывая меня насквозь, и вдвое сильнее прежнего, я чувствовала, будто научилась летать. Леон так отчаянно желал иметь магию. Он даже не осознавал, что она уже у него была.

— Надеюсь, ты прав.

— Спроси у него.

— Спрошу.

Роган закрыл ноутбук.

— Пожалуйста, возьми с собой Леона.

— Ты хочешь, чтобы я взяла с собой мелкого на тот случай, если я попаду в перестрелку?

— Пожалуйста, подумай об этом, — попросил Роган.

— Хорошо, я подумаю.

Роган изучал меня. Его сила развернулась вокруг него и обняла меня, словно тоже не хотела меня отпускать.

— Будь осторожна, — сказал дракон.

— Я возьму с собой свой щит и меч, — промурлыкала я, чмокнула его в губы и побежала вниз по лестнице.

Ринда стояла на лестнице в тени. Она заторопилась, делая вид, что я застала её поднимающейся наверх, но тогда бы я слышала её шаги. Нет, она ожидала на лестнице, когда я уйду.

— Как вы? — спросила я.

— Мой муж по-прежнему не со мной, — тихо сказала она.

— Я над этим работаю.

— Я знаю.

На это было мало, что сказать, поэтому я просто пошла вниз по лестнице.

На нижнем этаже, слева от открытых дверей, кто-то установил широкоэкранный телевизор, перед которым растянулся Сержант Тедди. На сгибе его лапы восседала Матильда с большой миской сухофруктов на коленях, а рядом сидели Джессика и Кайл, прислонившись к его боку. Я потёрла глаза, пытаясь убедиться, что мне это не привиделось.

На экране кукольный медвежонок пел песенку об уборке. Матильда выбрала из миски сушёные яблоки, Сержант Тедди разинул пасть и она положила фрукты ему на язык. Огромный гризли принялся жевать. Дети смотрели передачу с явным удовольствием.

Я щёлкнула их на телефон и отправилась домой.

￭￭￭

Фуллертон ожидал в моем кабинете, все такой же долговязый и угрюмый, как он мне и запомнился. Я перестала напевать себе под нос «Ну-ка дружно, уберём скорее дом», кивнула ему через стекло, достала контейнер и уже с ним вошла в офис.

— Я получил запрос от Дома Шервудов, — сказал Фуллертон. — В частности, от Ринды Шервуд. Она попросила меня оказать вам полное содействие и помощь.

Я открыла холодильник и позволила ему заглянуть внутрь.

— Могли бы вы извлечь ДНК и установить, принадлежит ли это ухо Брайану Шервуду?

— Да.

Фуллертон посмотрел на меня, и на его вытянутом лице отразилась задумчивость.

— Вопрос времени?

— Да.

— Вам требуется подтверждение или доказательство, которое может быть представлено в суде?

— Подтверждения будет достаточно.

Фуллертон оттянул рукав костюма и вытянул ладонь над ухом, растопырив пальцы. От него выстрелил магический импульс, короткой, точной вспышкой. Он отвёл руку и поправил рукав.

— Ухо не принадлежит Брайану Шервуду или другим членам Дома Шервуд.

Я это знала.

— Вы уверены?

— Я никогда не ошибаюсь, — отрезал он.

— Спасибо за вашу помощь. Пожалуйста, пришлите мне счёт.

— Конечно, — кивнул он.

— Были ли запросы нашего профиля?

— Нет. Я бы тут же вам об этом сообщил. Есть ли конкретный запрос, которого вы ждёте, мисс Бейлор?

— Да. От Дома Роганов.

Фуллертон помедлил, задумавшись.

— Вы можете не только получать запросы генетического профиля, но также подавать их сами. К ним не будут одобрительно относиться, пока вы не пройдёте испытания и официально оформите свой Дом, но подавать их вы можете уже сейчас. Всего хорошего, мисс Бейлор.

Я проводила его до дверей, поставила термоконтейнер обратно в холодильник, и прошла в кабинет Корнелиуса. Его там не было.

Я могла бы запросить профиль Рогана.

Что, если он скажет «нет»?

Что более важно, правда ли меня волновало совпадение наших генов, или же я просто хотела его, как есть, без всяких условий?

Да. Я просто хотела его.

Я вернулась в свой кабинет и проверила ноутбук. Берна не было в домашней сети. Я нажала интерком.

— Кто-нибудь знает, где сейчас Берн?

— Он остался с Корнелиусом кое-что проверить, — ответил Леон.

— Где все?

— Твоя мама помогает бабуле Фриде в гараже. Помешанная на контроле и Исчадие ада заперлись в комнате у помешанной.

Помешанная на контроле и исчадие ада, хм. Кто-то явно затаил на них обиду.

— Чем они там заняты?

— Они мне не скажут. Что-то случилось в Инстаграме. Я проверил их аккаунты, но ничего не увидел.

Вот оно что. Леон обладал любопытством пресловутой кошки. Когда его оставляли в неведении, это жутко его бесило.

Все были заняты, так что оставались только я и Леон. Вот и сошлись звезды. Я вздохнула.

— Приходи в офис.

— Зачем?

— Узнаешь, когда придёшь.

Я отомкнула маленький оружейный сейф, припрятанный в нижнем ящике моего стола, и вытащила мой «Зиг 210» и магазин.

В кабинет вошёл Леон и плюхнулся на стул для клиентов, всем своим видом выражая подростковую апатию.

Я показала ему магазин.

— Восемь патронов, 9 мм.

Глаза Леона загорелись. Он подался вперёд, не отрывая взгляда от пистолета.

— Ручной предохранитель. Дуло выточено из цельного бруска стали. Это старый пистолет, но он прочный, надёжный и очень точный.

С ним я тренировалась, и из него стрелял мой отец.

Я подвинула пистолет и магазин к нему. Он смёл их со стола, вставил магазин в пистолет и прицелился в коридор, и все это в одну секунду. Только что пистолет был на столе, и вот он уже у него в руках.

— Возьми кобуру, — сказала я. — И толстовку на молнии. Я не должна видеть пистолет под твоей одеждой. Мы едем в город, и ты будешь моим прикрытием.

Он соскочил со стула и убежал. Я вздохнула. Вероятно, так поступать было неправильно. Через двенадцать дней Леону исполнится семнадцать, как раз перед Каталиной, которой будет восемнадцать через три дня. Мне всё ещё нужно купить им обоим подарки. Судя по тому, как все складывается, Каталина будет проходить испытания прямо в свой день рождения. Все праздники в этом году были испорчены. Сначала Рождество, теперь её день рождения, и, вероятно, день рождения Леона тоже. Уф.

Через год, Леон сможет законно вступить в армию, где ему выдадут оружие и разрешат его использовать. Через полтора года, он может оказаться на поле боя, убивая людей направо и налево. Ничего волшебного не отделяет ваш восемнадцатый день рождения от семнадцатого. Вы просто становитесь взрослым, не чувствуя себя таковым.

Настало время ему все узнать. Мы не могли защищать его вечно.

Я вытащила телефон и набрала сообщение Берну.

«Ты где?»

«Проверяем с Корнелиусом зацепку. Где ты?»

Вопрос о зацепке вызовет цепную реакцию пояснений, а зная Берна, он начнёт рассказ со своего пробуждения этим утром, а затем ещё двадцать минут будет выстраивать логическую цепочку.

«Отправляюсь проведать Эдварда в больнице. Леон со мной. Будьте осторожны».

«Будем».

Я отправила сообщение Арабелле. «Что происходит с вами двумя?»

«Алессандро Сагредо подписался на Каталину в Инстаграме. Она в ужасе».

Кто такой этот Алессандро Сагредо и почему его имя кажется мне знакомым?

Я подтянула ноутбук поближе к себе и набрала имя. Алессандро Сагредо, второй сын Дома Сагредо, Превосходный анистаси… Оу. Он был итальянским Превосходным, которому Бюро записей поручило проверить магию Каталины.

Значит, он подписался на неё в Инстаграме. «Что за переполох? Он будет тестировать её на испытаниях. Скажи ей, что в этом нет ничего странного».

«Она в УЖАСЕ. Я пытаюсь её успокоить. Наверное, стоит достать где-нибудь вина. Или травки. Можно мне купить немного травки?»

«Нет».

«Ну, это же в лечебных целях».

«Никакой травки или я расскажу маме».

Вернулся Леон, одетый в просторную голубую толстовку. Он был не просто худым, а скорее худым как щепка, поэтому кофта висела на нем, как на вешалке. Он мог бы спрятать под ней базуку, и я бы никогда об этом не догадалась.

Я смерила его серьёзным взглядом.

— Ты будешь моим прикрытием. Я не жду неприятностей, но если они произойдут, ты будешь стрелять только по моей команде. Если выстрелишь без разрешения, я больше никогда не возьму тебя с собой и сделаю так, что ты и близко не подойдёшь к пистолету ещё полтора года. Мы друг друга поняли?

Леон энергично закивал.

— Хорошо.

￭￭￭

Глава охраны Эдварда Шервуда придирчиво меня разглядывал. Он был коренастым, мускулистым мужчиной, устрашавшим своим видом и выглядевшим так, словно мог пробивать с разбегу стены. Похоже, я должна была струсить от одного его взгляда.

— Мы не будем сдавать вам своё оружие, — заявила я.

— Тогда вы не увидите мистера Шервуда.

— В любом случае, узнайте, встретиться ли он с нами. Дело касается его брата.

— Вы не войдёте в эту больничную палату вооружённой, — отрезал он.

— В последний раз, когда я видела мистера Шервуда, я была вооружена и стояла между ним и созданием, пытавшимся его сожрать.

— Мы в курсе вашей роли, мисс Бейлор. Дом Шервудов признателен вам за вашу помощь.

Пришло время для тяжёлой артиллерии.

— До того, как прибыть на место происшествия, повлёкшего за собой вышеупомянутую ситуацию, мой помощник позвонил в Дом Шервудов и проинформировал главу вашей безопасности, что Ринда Шервуд попала в беду. Нам было сказано не лезть в чужие дела.

Невозмутимый облик охранника дрогнул.

— Этот человек больше не работает на Дом Шервудов.

— Очень рада это слышать. Знаете, очень неприятно, когда ты пытаешься донести важную информацию, только чтобы от тебя отмахнулись. Пожалуйста, узнайте у Эдварда, встретится ли он с нами. Это очень важно и срочно.

Мужчина посмотрел на меня и в его голове щёлкнул переключатель. Все верно, когда твои люди отшили меня в прошлый раз, твой Превосходный пострадал, а начальник охраны был уволен.

— Пожалуйста, подождите здесь. — Он развернулся и пошёл вниз по коридору, оставив нас в комнате ожидания под бдительным присмотром мужчины и женщины в униформе Дома Шервуд.

Леон им подмигнул. Они не повелись.

Мой телефон зазвонил. Корнелиус.

— Да?

— Мы перебрали чеки Брайана, — сказал Корнелиус. — Двадцать первого декабря он останавливался в «Миллениум Кофе Хауз». Брайан не пьёт чай или кофе. «Миллениум Кофе Хауз» располагается на перекрёстке Залива и 610й. Он проехал пятнадцать миль. Есть шестнадцать кофеен, которые намного ближе к «Биокору».

Ему не было нужды ехать пятнадцать миль по хьюстонских пробках ради кофе, который он не пил.

— Он был один?

— Нет. Бариста запомнила его, потому что он заказал фруктовый чай, а затем устроил скандал, потому что она написала «Брайен» вместо «Брайан» на его стакане. Он встречался там с мужчиной. Они сидели снаружи и говорили порядка сорока пяти минут. Она видела их через окно. Мы показали ей фотографии, она указала на Шторма.

Кусочки мозаики встали на свои места.

— Спасибо.

— Это поможет?

— Это именно то, что нам и было нужно.

— Отлично. Даю Бернарда.

— Невада? — раздался в трубке голос кузена.

— Да?

— Мы с Багом отследили входы Брайана в систему. Кто-то воспользовался его правами доступа для входа в его домашнюю сеть двадцать первого декабря. Судя по их е-мейлам и Фейсбуку Ринды, они провели тот вечер с её свекровью и Эдвардом.

— Есть ли способ отследить, к чему именно был доступ? Скопировали ли они что-нибудь?

— Нет. Для компьютерной системы, открывать файл и его копировать — практически одно и то же, поэтому она не видит разницы. Единственное, что я могу тебе сказать — кто-то, кто не был Брайаном Шервудом, совершил вход в его домашнюю сеть.

— Спасибо.

— Мы едем домой.

— Будьте осторожны.

— Непременно.

Я повесила трубку.

Из коридора показался начальник охраны.

— Он встретится с вами сейчас.

Эдвард лежал на больничной койке, его кожа была лишь на пару оттенков темнее белоснежных простыней. Сквозь открытые шторы струился солнечный свет, падая на красивый бонсай на столике рядом с ним. Плотная женщина со стянутыми в конский хвост волосами ожидала в углу, следя за мной и Леоном, будто ястреб. При ней была «беретта». Леон с беззаботным видом остановился рядом с ней. Она окинула его придирчивым взглядом и вернулась к наблюдению.

Глава службы безопасности стоял на страже у двери и не делал попыток отойти.

Я подвинула стул.

— Как вы себя чувствуете?

— Как человек, который увернулся от пули, — произнёс он тихо. Эдвард коснулся пульта на подлокотнике кровати, и она медленно переместила его в полусидячее положение. — Вы нашли Брайана?

— Нет.

— Как Ринда?

— Пока держится.

— Она навещала меня прошлым вечером. — Он протянул руку и коснулся листочков бонсая.

— Это она принесла вам деревце?

— Да. Семидесятидвухлетняя азалия сацуки. Цветёт с мая по июнь бело-розовыми цветами. У неё многообразие вариантов окраски, даже на одном и том же дереве. Я давно уже хотел такое, но был слишком занят в последнее время. Но она запомнила. — Эдвард улыбнулся, но затем спохватился. — Спасибо, что спасли её и детей. И меня. Нас.

— Вам не стоит меня благодарить. Любой на моем месте сделал бы тоже самое.

— Я в этом сомневаюсь.

Было нелегко это говорить.

— Насколько вы доверяете своей службе безопасности?

Нужно отдать ему должное — даже на больничной койке, Эдвард умудрялся прожигать взглядом.

— Я им доверяю.

— Все, что я вам скажу, не должно покинуть пределов этой комнаты.

— Говорите все, что считаете нужным.

Я понизила голос.

— Александр Шторм причастен к похищению вашего брата.

Последовала тяжёлая тишина. Каждый раз при упоминании имени Шторма, люди замирали.

— Вы уверены?

— Да. Пока мы не можем этого доказать, но мы в этом уверены.

— Но почему?

— Александр Шторм и Винсент Харкорт состоят в заговоре, в котором была замешана Оливия Чарльз. Они принадлежат к организации Превосходных, пытающихся дестабилизировать Хьюстон, чтобы привести к власти своего предводителя, которого они называют Цезарем. Адам Пирс также был частью этого заговора.

Эдвард в изумлении уставился на меня.

— Шторм уверен, что Оливия спрятала что-то в доме Брайана и Ринды. Нечто жизненно важное, и он хочет заполучить это обратно, но отказывается говорить напрямую, что именно он ищет. Его разозлила наша неудача с поисками выкупа, поэтому он прислал Ринде отрезанное человеческое ухо, пытаясь заставить нас ускорить наши поиски.

— О боже.

Эдвард попытался подняться.

— Пожалуйста, не вставайте, — сказал начальник охраны. — Пожалуйста, сэр. Нам нужно, чтобы вы поправились.

Эдвард опустился обратно на постель.

— Двадцать первого декабря ваш брат посетил «Миллениум Кофе Хауз» что в пятнадцати милях от «Биокора». Там он встречался со Штормом.

Я дала ему время переварить эту новость.

Эдвард нахмурился.

— Вы уверены?

— Да. Мы нашли свидетеля, который узнал Шторма на фотографии.

— У Брайана не было причин встречаться со Штормом. У «Биокора» нет никаких дел со «Шторм Энтерпрайзез». И если он хотел встретиться с ним, тогда почему отправился туда один? Все знают о репутации Шторма. Почему он не рассказал мне об этом?

Вопросы в самое яблочко.

— Позднее тем вечером, когда Брайан и Ринда встречались с вами и вашей матерью за ужином, кто-то воспользовался данными Брайана, чтобы войти в его домашнюю сеть.

Он промолчал.

— Похищение Брайана случилось в считанные секунды. Совершившие его люди вели себя умело и профессионально. Брайан предсказуем; он ездит по одному и тому же маршруту на работу и обратно в одно и то же время каждый день, по Мемориал Драйв, пролегающей через зелёные насаждения. На пути Брайана на работу есть всего три камеры наблюдения, но только одна даёт непосредственный обзор дороги.

Эдвард по-прежнему молчал. Я не могла понять, связал ли он все ниточки воедино или нет.

— Им удалось заставить его остановиться на дороге именно в том месте, где его похищение было бы непременно зафиксировано на видео. Тридцать футов вправо или влево — и их преступление никогда не попало бы на запись. Очень сомнительно, чтобы столь умелая команда плохо выполнила домашнее задание и не знала, где расположены камеры. Что ещё любопытно, стоило им задеть бампер Брайана, как он въехал в дорожное ограждение, услужливо пометив место своего похищения.

Глаза Эдварда потемнели. Пришло время нанести последний удар.

— После получения злополучного уха, Ринда спросила у Брайана, как он себя чувствует, и тот ответил, что мучается от боли. На вопрос, получил ли он медицинскую помощь, он ответил утвердительно. Мы связались со «Свитком» и попросили их провести ДНК-экспертизу отрезанного уха. Оно не принадлежит вашему брату.

Эдвард поднял глаза. Его лицо напряглось, на челюсти заиграли желваки. Он вперил глаза в потолок, словно собирался прожечь в нем дыру своим взглядом. Его руки сжались в кулаки, сминая простыни. Эдвард Шервуд был невероятно зол, и делал все возможное, чтобы сдержать свою ярость.

Я подождала.

Он разжал челюсть и из его рта донёсся низкий рык.

— Я прикончу его нахрен.

Бонсай заскрипел. Его ствол утолщился, ветви потянулись вверх, разрастаясь. В грунте зашуршали корни.

— Задушу его голыми руками.

На ветках образовались бутоны.

— Я всегда знал, что он трус. Но это… — Его затрясло от злости.

Керамический горшок треснул и лопнул, усеяв своими осколками мою одежду. Должно быть, позади меня шелохнулся Леон, потому что охранник поднял свой пистолет.

Азалия выпустила корни, оплетая ими стол как какой-то чудовищный осьминог. Она вчетверо увеличилась в размере, и теперь её ветви нависали над кроватью.

— Это переходит границы всего, что он когда-либо делал. Вот же мразь. Трусливая, тщедушная мразь.

Бутоны раскрылись. Россыпь цветов укрыла дерево нежной пеленой всех оттенков, от белого до насыщенного розового, настолько густой, что сквозь неё не было видно листьев. Комнату наполнил сладостный аромат.

Брайан закрыл глаза и сделал глубокий вдох.

Азалия зацвела ещё пуще прежнего, словно пытаясь его утешить.

— Уберите оружие, — буркнула я.

Начальник охраны медленно опустил свой пистолет.

— Он едва не убил собственных детей, чёртов мудак, — прорычал Эдвард. — Он почти убил свою жену. Он почти убил меня. Он разрушил будущее нашего Дома. Теперь, говоря о Шервудах, люди будут вспоминать убийства, предательства и заговоры.

Его глаза распахнулись.

— Четырнадцать лет. Четырнадцать лет я удерживал «Биокор» на плаву. Я вытянул его с грани банкротства, после того, как наш престарелый маразматик-отец свёл его на нет. Я удерживал компанию на плаву, когда исследования Брайана застопорились, потому что ему требовалось время для себя, ведь он был так перегружен работой и так страдал от давления извне. Мелкий засранец, что он вообще знает о давлении? Мы все оберегали его от трудностей с самого младенчества. Я сдерживал кредиторов. Я заключал сделки. Я пожертвовал собственным будущим ради благополучия Дома. Оливия была лишь незначительно с нами связана, но удар по бизнесу оказался катастрофическим. Предательство Оливии нас ранило, но со временем, я смог бы вытянуть нас обратно. Теперь же все кончено. Этот ублюдок — глава нашего Дома. О его причастности станет известно. Ринда уже изгой в социуме, а с мужем и матерью, замешанными в этом дерьме, никто больше не поверит в её невиновность. Невозможно избавиться от такого позорного пятна на репутации. Это поставит крест на будущем его детей. Ему наконец-то удалось нас убить. С нами покончено.

Я не знала, что на это сказать. Это были десятилетия затаённых обид, наконец-то выплеснувшихся на поверхность.

В комнате стало тихо, как в могиле.

— Колин, — сказал Эдвард.

— Да, сэр? — отозвался начальник охраны.

— Сообщи моей матери, что в свете последних событий, я беру руководство Домом на себя. Вернее то, что от него осталось. Поясни ей, что её драгоценный мальчик вырыл нам всем могилу. А ещё посоветуй ей приготовиться к объявлению «Биокора» банкротом.

— Да, сэр.

Начальник охраны вышел в коридор.

Эдвард посмотрел на меня.

— Мне нужно знать, зачем, — потребовала я. — Мог ли он пойти на это ради денег?

Эдвард покачал головой.

— Ринда достаточно состоятельна. Прошлым вечером она предложила финансово помочь компании. Она считает, что все происходящее сейчас случилось по её вине.

— Вы с этим согласны?

— Нет.

Правда.

— Помимо этого, я постарался, чтобы наше личное состояние было прикрыто хотя бы частично. Если… когда «Биокор» пойдёт ко дну, у Брайана по-прежнему будет достаточно средств, чтобы жить в комфорте. Не экстравагантно, но комфортно.

— Возможно ли, что он пошёл на это чтобы удержать Биокор на плаву?

Эдвард рассмеялся.

— Полагаю, это «нет».

— Нет.

У Брайана было негусто с амбициями. Это оставляло только один возможный мотив.

— Ваш брат когда-нибудь признавался, что разочарован своим браком?

Эдвард вздохнул.

— Года полтора назад он пришёл ко мне и сказал, что хочет развестись с Риндой. Брайан заявил, что у него дефективные дети.

Да ладно.

— Что вы ему ответили?

— Я сказал ему, что сделаю вид, будто никогда этого не слышал. Затем я пояснил ему, что Джессика и Кайл — это его дети, и как отец, он должен любить их безоговорочно. Он должен защищать их и заботиться о них. Что их нельзя выбросить или обменять на новую модель, как прошлогоднюю машину. Что если он не может ими гордиться, поскольку у них нет магического таланта, на который он рассчитывал, он все равно не может снять с себя ответственность. Также я напомнил ему, каким «сокровищем» был наш отец, и как было бы трагично, если бы Брайан превратился в нашего старика.

— Что он ответил?

— Он спросил у меня, что бы произошло, если бы он все равно это сделал. Брайан заявил, что брак сводит его с ума. — В голосе Эдварда зазвучало отвращение. — Я напомнил ему, что у Оливии Чарльз могущественные друзья, и воздействие на «Биокор» и его социальное положение было бы удручающим. Ещё я добавил, что если я ещё раз услышу от него подобную глупость, то уйду в отставку и переложу управление компанией на него, чтобы он сам со всем разбирался. Последнее сработало.

— Социальное положение настолько для него важно?

— Да. Наши родители постарались, чтобы у нас были чётко распределённые роли. Он — выдающийся исследователь, а я его старший брат, обречённый быть его нянькой. Ему не нравится, когда люди говорят о нем в ином русле, не касающемся его роли. Он терпел Джессику, потому что она, как и её мать, по всей вероятности, Превосходный эмпат. Но Кайл шёл вразрез со взглядами Брайана на самого себя. Брайан был одарённым Превосходным гербомагом, а значит, его сын тоже должен быть одарённым Превосходным гербомагом.

Если мы с Роганом когда-нибудь поженимся, и наши дети не будут Превосходными, станет ли он винить в этом меня? Моё сердце сжалось от боли.

— Мой брат не дурак. Он прекрасно знает, что его положение главы Дома позволяет ему вольготно плыть по жизни. Все двери открыты. Метрдотель всегда находит его резервацию, а если её не было, столик все равно находится чудесным образом. Люди относятся к нему с уважением. Все считаются с его чувствами. Ему не приходится иметь дела с инвесторами и кредиторами. Ему не нужно принимать болезненные решения об увольнении людей. Все свои проблемы он перепоручает мне и своей жене. Кайл был угрозой этому. Что случится, когда Брайан уйдёт на пенсию? Кто возьмёт бразды правления? Есть ли у «Биокора» будущее? Это ставило под вопрос саму суть того, кем был Брайан. Нет ничего хуже неудачного вектора. Его клеймо словно яд, пятнающий весь Дом.

Я уже слышала этот термин раньше. Неудачный вектор означал человека, чьи предки обладали сильной магией, но сам он не мог передать эту особенность своим детям, поэтому семейная магия ослабевала с каждым поколением.

— Вы считаете Брайана неудачным вектором?

— Мне это без разницы, — фыркнул Эдвард. — Но я так не думаю. Я думаю, Кайл раскроется сам по себе. А если нет, то он все равно светлый ребёнок. Любой, кто поговорит с ним дольше минуты, это увидит. Моей матери никогда не было дела до детей, но Оливия это увидела. Она его обожала. Все его рисунки она оправила в рамки.

— Спасибо большое, что уделили мне время.

Он посмотрел на меня загнанным взглядом.

— Вы говорили Ринде?

— Ещё нет.

— Это может её сломить. Я должен быть рядом.

— Я постараюсь, чтобы в этот момент вы были рядом, но не могу ничего обещать. Я не знаю, что может произойти.

Я вышла из комнаты. Леон вышел следом за мной.

Мне хотелось принять душ, чтобы смыть с себя весь этот стресс.

— Он влюблен в Ринду, — сказал Леон. — Он весь светится, когда говорит о ней.

— Да.

— Почему он не женился на ней? Почему она вышла замуж за Брайана?

— Вероятно, потому Брайан был главой их Дома, а Оливия Чарльз не рассматривала Эдварда как достойную кандидатуру. Она была очень гордой.

Мы вошли в лифт в конце коридора.

— Если мы станем Домом, ты станешь главой Дома Бейлор.

— Да.

Та ещё радость.

— Мы будем серьёзным Домом, — продолжил он. — Ты Превосходная, Каталина Превосходная, Арабелла, вероятно, тоже. Берн может быть Значительным. У нас четыре высокоуровневых мага.

— Угу. — Очевидно, что он об этом думал.

— Ты выйдешь замуж за Чокнутого Рогана? — спросил он. — Вы оба будете главами Домов.

Хм.

— Он у меня не спрашивал.

Я вышла через двери на улицу и заморгала от яркого солнца.

— Тогда, наверное, тебе стоит спросить у него, — посоветовал Леон.

Если бы все было так легко. Мы направились к моей машине. Парковка наполовину пустовала. Я припарковалась в стороне, поскольку все места перед входом и отделением неотложной помощи были заняты.

— Ты просто хочешь породниться с Чокнутым Роганом.

— Нет, — возразил он, его тёмные глаза посерьёзнели. — Я хочу, чтобы ты была счастлива.

— Прошу прощения? — Я остановилась.

— Я хочу, чтобы ты была счастлива, — повторил он. — Роган делает тебя счастливой.

— Мы с Роганом можем быть несовместимы.

Леон выглядел так, будто только что укусил лимон.

— Типа…в сексе?

— Дети, Леон. Он телекинетик, а я правдоискатель. Наши дети могут не быть Превосходными. Ты видел, как к этому отнёсся Брайан.

— А Рогану это важно?

В последний раз, когда мы откровенно об этом говорили, Роган сказал мне, что даже если сейчас я считаю это неважным, в будущем все изменится.

— Я не знаю. Он сказал, ему не…

Мой телефон зазвенел в тот же момент, как массивный бронированный грузовик зарулил на парковку прямо перед нами. В памяти мелькнула бронированная машина, бабуля работала над такой недавно. Она походила на бронированный защитный грузовик снаружи и на вытянутый лимузин изнутри. Вместимость — двадцать пять посадочных мест. Вот дерьмо. Мы не успеем добраться до нашей машины. Больница и охрана Шервудов были нашим единственным шансом.

— Беги! — рявкнула я, и побежала к больнице. Леон пронёсся мимо меня, словно я вообще не двигалась.

Магия ударила в землю передо мной, отбросив меня назад ударной волной. Я споткнулась.

В двух футах от меня, из ниоткуда, возник мужик. В нем было два метра роста, гора мускулов и никакой одежды. Его кожа была ярко-красной, а ярко-красный означал биологическую броню Дома Мадеро, и на меня смотрело лицо Дейва Мадеро. Но этого не могло быть, потому что Роган переломал Дейва, как зубочистку.

«Кто-то его телепортировал», мелькнуло у меня в голове.

Руки мужчины вцепились в мои плечи и дёрнули меня в воздух. Мои кости захрустели.

— Привет от Дома Мадеро, сучка! — Он встряхнул меня, как тряпичную куклу. — Где твой бойфренд? Он покалечил моего брата!

Не Дейв. Фрэнк или Роджер Мадеро.

— Где он? — Он снова меня встряхнул, так что у меня застучали зубы. — Твоя бабка сказала привести тебя живой. Но она не говорила привести тебя целой.

Это уже слишком. Весь стресс, беспокойство и страх превратились внутри меня в ярость и вспыхнули адским пламенем. Он держал меня за плечи, но не за руки. Я резко вскинула руки и вцепилась ему в лицо. Внутри меня разгорелась боль и прокатилась по моим рукам, превращаясь в чистую агонию. Из моих пальцев вылетела молния и погрузилась в бронированную кожу.

Мадеро закричал.

Познакомься с шокерами, ублюдок. Кто-то заревел, как разъярённое животное, и я поняла, что это была я.

Мадеро взвыл и рухнул на колени. Я вцепилась в него. Мои ногти врезались в его кожу, выступила кровь. Его броня растворялась.

Боль была практически невыносимой.

У Мадеро кончился воздух. Его крик превратился в слабые, судорожные охи, его голос захрипел.

Перед глазами замельтешили яркие огоньки. Я должна отпустить, иначе растрачу всю свою магию и умру.

Я отдёрнула руки. Мадеро рухнул у моих ног лицом вниз, дёргаясь в конвульсиях.

Я попятилась назад. К нам бежали люди из грузовика. Мир перед глазами расплывался смазанным пятном. Я растратила слишком много магии.

Кузен выскочил передо мной, с пистолетом в руках.

— Сейчас?

— Сейчас! — Моя рука нащупала мой «беби дезерт игл».

Леон выстрелил без промедления. Не было никакого прицеливания. Он просто затаил дыхание, поднял пистолет и сделал восемь выстрелов в одно мгновение.

Восемь людей рухнуло наземь. Четверо осталось. На секунду они застыли в ужасе, а затем развернулись и бросились обратно к своему грузовику.

Подняв пистолет, я прицелилась и выстрелила. Передняя шина грузовика дрогнула. Ещё один выстрел, ещё одна шина. Четверо бегущих нападающих поменяли курс, убегая дальше по парковке.

Я выдохнула.

Ни одно из восьми тел не пошевелилось.

Мадеро лежал у моих ног и задыхался, будто у него вот-вот мог случиться сердечный приступ. Он немного сжался в размерах, и его кожа стала почти нормального цвета.

— Пять, — сказала я.

Леон смотрел на меня ошалелым взглядом.

— В Доме Бейлор будет пять высокоуровневых магов. Это то, что ты делаешь, Леон. Это твоя магия.

Леон уставился на восемь тел на парковке.

— Боже. Боже мой. Они мертвы. Они мёртвые-премёртвые.

— Да.

Он повернулся ко мне.

— Я их убил.

— Да.

Лицо Леона перекосило. Он согнулся пополам, и его вырвало на тротуар.

Глава 10

Как только Леона закончило выворачивать, я сказала ему отправиться внутрь и сообщить персоналу, что нам нужна помощь. Потребовалось шесть человек, чтобы загрузить Дейва номер два на каталку и отвезти в реанимацию.

Администратор больницы, пухленькая латиноамериканка лет сорока, подбежала ко мне с побледневшим лицом.

— Мне вызывать полицию?

Что бы сказал Роган?

— Это конфликт Домов.

Она выпрямилась. С лица ушла какая-то отчаянная тревога. Я произнесла магические слова, освобождающие её от ответственности.

— Я свяжусь с властями, — сказала я. — Пожалуйста, займитесь ранеными.

— Какими ранеными? Все мертвы.

— Тогда присмотрите за моим кузеном.

Она повернулась к сидевшему на обочине Леону. Его кожа приобрела лёгкий зеленоватый оттенок.

— Хорошо, — ответила она. — Мы этим займёмся.

Я подошла к Леону, присела и обняла его. Он не попытался вырваться или изобразить отвращение. Очень дурной знак.

— Ты отлично справился, — похвалила я.

— Раньше это было не по-настоящему, — тихо произнёс он.

— Когда ты направлял выстрелы для мамы?

Он кивнул.

— Теперь это реально. Я их убил. Из-за меня они мертвы.

Я должна сейчас же исправить ситуацию, или это покалечит его.

— Нет, я убила их. Я приказала тебе стрелять, а ты подчинился моему приказу. Вина на мне, а не на тебе.

Его руки тряслись.

— Леон, эти люди напали на нас. Если бы ты не остановил их, они бы забрали бы меня к Виктории Тремейн. Они могли убить тебя. Вся наша семья была бы в опасности. Ты поступил правильно. Ты не сбежал. Ты спас меня, и маму, и бабушку, и двоюродных сестёр, и брата. Ты спас всех нас.

Мужчина в больничном халате подошёл и накинул на плечи Леона одеяло. Я осторожно подоткнула его.

— Ты отлично справился.

Он поднял взгляд.

— Да ладно.

— Да. Мама будет гордиться. Отец бы гордился тобой. Ты защитил нас.

— Ладно, — вздохнул он.

Виктория заплатит за это. Я заставлю её заплатить.

— Тебя тошнило? — спросил он.

— Когда я в первый раз кого-то убила? Меня тошнило.

— И прямо вырвало?

— У меня не было времени. Здание взорвалось, и я отключилась. Но если бы у меня была возможность, меня бы точно вырвало. Когда я первый раз увидела, как Роган кого-то убил, меня чуть не вырвало на него. Мы были в Яме и он уронил здание на того подонка. Просто отломал кусок здания и раздавил его им. Мне потребовалось много времени, чтобы это пережить.

— Неужели всегда так плохо?

— Нет. Ты притерпишься. — В ушах снова зазвучал хруст сломавшейся шеи Дэвида Хоулинга. Леону не нужно об этом знать. Ему ни за что не следует знать, каково это. Я горы сверну, лишь бы он никогда не узнал об этом.

На парковку въехали два бронированных внедорожника, привезя с собой Риверу и шестеро людей Рогана. Кавалерия прибыла в рекордное время, вот только слишком поздно.

Он побежали ко мне, Ривьера выкрикивал команды.

— Охрану сюда, сюда и туда. Я не желаю никаких слепых зон. Если кто-то направляется на эту парковку, я хочу знать об этом прежде, чем он сюда доберётся.

Люди отделились от группы. Он резко затормозил передо мной.

— Вы в порядке, мисс Бейлор?

Ну, это как посмотреть.

— Все хорошо.

— Где Фрэнк Мадеро?

У меня ушла секунда вспомнить, что он постоянно на связи с Багом, а Баг определил бы Фрэнка за долю секунды, стоило тому объявиться.

— В реанимации.

— Нам взять его под стражу?

— Нет.

Ривера неловко замялся.

— Хотите, чтобы мы выставили охрану у его палаты?

— Нет. — Вряд ли он встанет с кровати в ближайшее время.

— Баг сказал, там были выжившие. Вы хотите, чтобы мы их выследили?

— Не думаю, что в этом есть необходимость.

Четверо оставшихся бравых вояк выглядели почти отчаявшимися.

— Майор ясно выразился. — На лице Ривьеры было выражение человека идущего по горячим углям. — Мы должны были оказать помощь и обеспечить вашу безопасность. Нас здесь не было.

Теперь все обрело смысл. Роган приказал им охранять меня, а они допустили, чтобы на меня напали и добрались сюда уже после того, как бой кончился. Вот почему они нервничали.

— Когда майор вернётся, можете сказать ему, что вы выполнили свою работу. Произошла ссора, все кончено, и я в безопасности. Если он спросит о деталях, скажи, чтобы обратился ко мне.

Похоже, Риверу это не убедило.

— Хотите оказать какую-то помощь?

— Да.

— Как именно Роган распорядился насчёт помощи?

— Все, что вам понадобится.

— Пожалуйста, соберите мёртвых и опознайте как можно больше из них. Кто-то телепортировал Фрэнка передо мной, было бы хорошо установить личность этого мага. Пожалуйста, следуйте протоколу, который использует Роган, и уведомите власти о том, что между Домом Мадеро и семьёй Бейлор произошла насильственная конфронтация. Если бы мы могли привлечь юридический департамент Рогана, это было бы здорово, потому что мне нужно быть дома вечером, и я не могу провести остаток дня в полицейском участке. Мне также нужны телефонные номера семьи Мадеро и Виктории Тремейн. Мне нужны новые шины для бронированного фургона. Он стоит двести пятьдесят тысяч, и мы заберём его домой бабушке. И как только обо всем позаботятся и власти отпустят нас, я буду благодарна за сопровождение домой. Это должно порадовать майора.

— Да, мэм.

Не прошло и минуты, как Баг прислал мне два телефонных номера: один Дома Мадеро, возглавляемого Питером Мадеро, а второй — арендованного офиса Виктории Тремейн в пентхаусе Лэндри Тауэр. Я села на поребрике рядом с Леоном и наблюдала, как люди Рогана перемещают трупы.

Начать с Мадеро или Тремейн? Разобраться с Мадеро будет проще. Я выяснила все про них после нападения Дэйва. Дом Мадеро состоял из основателя Питера Мадеро, которому было за семьдесят, его невестки Линды и её сыновей Дэвида, Фрэнка, Роджера и четырнадцатилетних близнецов Итана и Эвана. Роджер был женат, и его жена ждала ребёнка.

Судя по Дэйву и Фрэнку, их дедуля Питер был ещё тем упрямым ослом с премерзким характером. Сначала он отправил одного своего внука за мной и Роганом, а когда Роган сложил из Дэйва журавлика-оригами, отправил и второго. Питер легко не сдавался, но он бы не прожил так долго без толики хоть какой-то мудрости.

Я набрала номер и включила громкую связь.

— Дом Мадеро, — прощебетал женский голос.

— Это Невада Бейлор. Дайте мне поговорить с главой Дома.

— И кто вы такая, черт побери?

- Я та, кто только что отправила Фрэнка в реанимацию. Соедините меня.

Последовала пауза, затем на линии появился хриплый мужской голос.

— Так ты та самая сучка, которую хочет Тремейн.

Ага. Я поняла, что ты за тип.

— Прелестно. Вашей семье не хватает мозгов, так что произнесу это медленно. Фрэнк в реанимации хьюстонского Мемориального госпиталя. Я отправила его туда. Если он выживет, то расскажет тебе, что притащил с собой двенадцать человек против меня и моего шестнадцатилетнего кузена. Восемь ваших людей мертвы. Четверо сбежали. Я забираю ваш балаганный фургон как военный трофей.

— Ты грёбаная шлюха.

— Для тебя Превосходная шлюха.

Питер Мадеро подавился слюной.

Ривера с Леоном уставились на меня.

— Я не знаю, обещала ли Тремейн тебе деньги, а ты просто жадный и глупый, или у неё есть что-то на тебя, и ты боишься, но я её внучка. Плоть и кровь. Подумай об этом

— Я не боюсь твоей бабки.

— Пока что у одного твоего внука обе руки в гипсе, а другой, возможно, умирает. Мне нужно знать, собираешься ли ты отказаться от контракта или попробуешь ещё раз. Потому что если ты попробуешь ещё, я собираюсь разрешить людям Чокнутого Рогана взять Фрэнка под стражу.

— Я разорву тебе глотку и насру прямо в горло.

— Ты не дожил бы до своих семидесяти лет, если бы принимал бестолковые решения. Пошлёшь за мной Роджера, и его ребёнок будет расти без отца. Ты это знаешь, и я это знаю. Кто остаётся? Близнецы?

— Я сам это сделаю.

— Нет, не сделаешь. Три месяца назад у тебя было тройное шунтирование. И Фрэнк, и Дэйв оба едва могут дышать после трёх минут боя. Мне даже не придётся с тобой драться, я просто побегаю вокруг, пока твоё тело не сдастся. И где тогда окажется твоя семья?

— Не лезь не в своё дело!

— Мне нужно решение насчёт Френка. Я не могу здесь сидеть целый день. Кроме того, что вы хотите сделать со своими мёртвыми?

— Ты возвращаешь мой фургон, а я подумаю насчёт прекращения контракта.

— Нет, это мой фургон. Я честно и справедливо его заработала.

Он выругался.

— Просто признай, что тебя победили, жалкий старый ублюдок.

— Ладно. Оставь наших покойников в госпитале, мы их заберём. И не попадись мне там на глаза, иначе я сверну твою тощую шейку.

Я повесила трубку. Ривера смотрел на меня так, будто впервые увидел.

— Однажды у меня был такой клиент, — сообщила я. — Единственный способ завоевать его уважение — вести себя на равных и не лезть за словом в карман.

Я смотрела на бабушкин номер. Должен последовать какой-то ответ. Она второй раз напала на нас. Позвонить и выдвинуть ультиматум? Позвонить в Бюро Регистрации и пожаловаться? Это заставит нас выглядеть слабыми. Или мы будем выглядеть слабее, не жалуясь и просто позволяя ей продолжать нас терроризировать?

Леон съёжился рядом со мной. Ривера мгновение изучал его взглядом, потом произнёс в гарнитуру.

— Курт? Подойди-ка сюда.

Через минуту к нам подошёл грубоватый человек. У него была густая рыжая борода и плечи не про всякую дверь. Он взглянул на Леона и кивнул.

— Идём со мной.

Леон встал и побрёл за ним следом.

— Что происходит?

— Курт наш специалист по посттравматическому синдрому, — сказал Ривьера. — Он бывший морской котик, удостоенный многих наград.

— И с большим количеством убийств? — догадалась я.

Ривьера кивнул.

— Леону нужна помощь, и Курт сможет ему помочь. Он знает, что нужно сказать.

— Спасибо.

— Он талантливый малый, — добавил Ривьера, и удалился.

Я посмотрела на свой телефон. Мне нужен совет. Если бы Роган был здесь, я могла бы обратиться к нему, но даже если я так сделаю, он мог решить лично поболтать с Викторией Тремейн. До сих пор он был почти болезненно осторожен, чтобы не лезть в мои дела, но он чуть не сорвался, когда я пришла к нему спросить совета насчёт Августина. Он приблизился к тому, чтобы убить своего друга — возможно, своего единственного друга — ради меня.

Нет, мне нужна нейтральная третья сторона. Кто-то, у кого не было проблем с навигацией в водах Домов, и тот, у кого не было личной заинтересованности в вопросе. Я пролистывала список контактов. Вот оно, Линус Дункан. Некогда самый могущественный человек в Техасе. Он сказал позвонить, если мне понадобится совет. Корнелиус преклонялся перед ним, а Роган уважал.

Я набрала номер.

— Здравствуйте, мисс Бейлор, — произнёс в трубке Линус Дункан своим глубоким слегка позабавленным баритоном. — Чем могу помочь?

— Мне нужен совет.

— Дело срочное?

— Да.

— Где вы находитесь?

— В хьюстонском Мемориальном госпитале.

— Вы ранены?

— Нет, но я только что пережила второе нападение Виктории Тремейн.

Последовала небольшая пауза.

— Вы правы, — согласился Линус с лёгким беспокойством в голосе. — Дело срочное. Насколько я помню, в Мемориальном госпитале есть тихий кафетерий. Я буду там через сорок минут.

￭￭￭

Меня разглядывал сержант Муньос. Коренастый темноволосый мужчина вдвое старше меня был похож копа, которым и являлся. Все профессиональные полицейские имеют странную ауру укоренившегося авторитета и въевшейся мировой скорби. Они всё это уже видели, ожидали худшего развития событий и сумасшедшего дерьма, их больше ничего не удивляло. Если бы на парковке приземлился пришелец и направил на нас бластер, сержант Муньос и глазом бы не моргнул. Он приказал бы поднять конечности и лечь на землю, но не удивился бы.

Парковка быстро заполнялась копами. Сержант Муньос принял на себя командование, и ему явно не понравилось то, что он увидел.

— Я вас знаю. Отель «Лонгхорн», изменяющий жене энеркинетик.

— Да, сэр.

Это было обычное дело о супружеской измене, пока жена не объявилась в отеле, чтобы встретиться с мужем вопреки моим инструкциям. У меня было нехорошее предчувствие, что если неверному мужу удастся посадить жену в машину, её больше никто не увидит, так что я вмешалась и полетела в стену за свои труды, прежде чем удалось его вырубить электрошокером.

— А теперь у нас это. — Он повернулся к восьми телам выложенным в ряд. У каждого было отверстие от выстрела в одной и той же точке.

— Мы называем это убийством в Т-зону. Знаете, что это такое?

— Да.

Если нарисуете вертикальный прямоугольник вокруг носа и горизонтальный прямоугольник, который заканчивается в центре каждого зрачка, над переносицей, вы получите Т-образную область. Люди думают, что выстрелы в голову всегда смертельны. Это не так. Иногда пули рикошетят от черепа, или вызывают повреждение мозга, но не убивают. Иногда они проникают в череп, но наносят лишь незначительные травмы. Но выстрел в т-зону всегда смертелен. Пуля в Т-зоне поражает нижний отдел головного мозга и ствол, которые контролируют органические процессы организма, например дыхание. Смерть наступала немедленно. Это был самый верный и самый милосердный способ уничтожить цель. Жертва даже не успевала понять, что умирает. Последним воспоминанием становился пистолет, а потом мозг взрывался.

Леон всадил по одной пуле каждому из восьми человек ровно между глаза. Восемь выстрелов, восемь мгновенных смертей.

На соседнюю парковку въехал «Харлей Дэвидсон». Мотоциклистка в чёрной кожаной куртке и штанах спрыгнула, стянула шлем с головы, освобождая копну черных кудрей, и побежала к нам. Это была афроамериканка с не очень темной кожей лет тридцати пяти или около того. Патрульный встал у неё на пути, она что-то рявкнула и продолжила бежать.

— Вы выстроили их в шеренгу? — спросил сержант Муньос. — Это был расстрел?

— Нет. Это была самооборона. Они были застрелены, когда бежали к нам с оружием в руках.

Муньос посмотрел на тела, потом снова на меня.

— С какого расстояния?

— Не отвечайте! — рявкнула женщина в кожаной одежде.

Муньос повернулся к ней.

— Ничего не отвечайте. — Она достала удостоверение и показала его Муньосу. — Меня зовут Сабриан Тернер. Я юрисконсульт Дома Роган и будущего Дома Бейлор.

— У нас несколько убийств. Ваш клиент должен ответить на мои вопросы.

- Вы запрашиваете информацию, которая является конфиденциальной по закону о защите Домов. И вы делаете это в центре парковки, где не можете гарантировать, что информация не будет подслушана. Мой клиент не обязан раскрывать точный объем и характер своей магии или магии членов своей семьи, если вы не можете гарантировать конфиденциальность.

Муньос сжал челюсти.

— Ваша клиентка не является членом Дома.

— Моя клиентка зарегистрирована для прохождения испытаний. Пока она их не провалит, защита и права Домов распространяются и на неё.

— Прошу прощения, — сказала я.

— В соответствии с тем же законом, ваша клиентка должна всячески с нами сотрудничать в случаях, когда общественная безопасность находиться под вопросом.

— Какая общественность? Эти люди были наняты Домом Мадеро. Это конфликт Домов.

— Прошу прощения, — сказала я погромче.

— Здесь мне судить, конфликт это Домов или нет.

Сабриан скрестила руки.

— Да неужели?

— Эй! — рявкнула я.

Они оба посмотрели на меня.

— Прямо над нами камера. Я уверена, все происшествие попало на запись.

— Мы доберёмся до неё, — пообещал Муньос и повернулся обратно к Сабриан. — Может, мне просто нужно отвезти вашу клиентку в более уединённое место.

Сабриан сощурила глаза.

— Моя клиентка ответит на ваши вопросы, когда сама того захочет.

— Вам нужно раздобыть мечи и выяснить отношения, — произнесла я.

— Не думаю, что в этом есть необходимость, не правда ли? — произнёс Линус Дункан.

Муньос шагнул в сторону, пропуская Линуса Дункана в безупречном чёрном костюме. На его плечах лежал длинный синий шарф. Он улыбнулся, продемонстрировав белые зубы, контрастировавшие с чёрной бородой чуть тронутой серебром.

— В конце концов, Дом Мадеро участвовал, а все мы знаем, что это означает. Извините меня.

Он шагнул между Сабриан и Муньосом, и предложил мне руку. Я её приняла, и он помог мне встать с обочины.

— Мисс Бейлор задолжала мне кофе. Мы будем в больничном кафетерии, если вдруг понадобимся.

— Да, сэр, — отчеканил сержант Мунос.

Кофейня была маленькой и уютной, обставленной в темно-коричневом и бежевом цветах, и заполненной только на треть. Мы с Линусом встали в короткую очередь. Он заказал эспрессо, а я остановилась на травяном чае. У меня слегка подрагивали руки, вследствие адреналина и нервов.

Мы взяли номер нашего заказа и сели за уединённый столик у окна. Отсюда открывался отличный вид на творившийся на парковке бедлам. По крайней мере, Леон был в безопасности. Я сильно сомневалась, что кто-то смог бы поговорить с ним в обход Курта.

— Я не хотела прерывать ваш день, — сказала я.

Линус мне подмигнул.

— О, пожалуйста. Приглашение на кофе от молодой и интересной женщины — такая редкость в моем возрасте. Как я мог его упустить?

Я улыбнулась. Что-то в Линусе к нему располагало. Вы знали, что он был искренен и все сказанное им не будет ложью.

Бариста принёс наши напитки и удалился.

Линус сделал глоток угольно-чёрного напитка из маленькой белой чашечки и покачал головой, размышляя. Должно быть, он счёл эспрессо подходящим, потому что сделал второй небольшой глоток.

— Поговорим о вашей бабушке?

— Какая она?

— Виктория? Умная. Жестокая. Целеустремлённая. Она считает, что всегда права, и зачастую это так и есть. Но это… — он бросил взгляд в сторону окна, — очень на неё не похоже. Виктория предпочитает действовать тихо. Похоже, она действительно в отчаянии.

— Почему?

— Вы — её семья, — продолжил он. — Семья — это всё, что у нас есть. Вы её скрытое наследие, будущее её Дома. Её родители умерли, когда ей было всего двенадцать. Она отчаянно хотела завести ребёнка. Я видел её вскоре после рождения Джеймса, и она казалась счастливой в первый раз за все время, что я её знал. Она практически светилась от радости.

— Она ужасно относилась к моему отцу.

— Я в этом не сомневаюсь. Она требовательная и непростая. Она придерживается высочайшего стандарта и никогда не рассматривает вариант, что, вероятно, не каждый обладает волей или способностью сравниться с ней.

— Это второй раз, когда она напала на нас.

— Когда был первый? — спросил он.

— Два дня назад. Дэйв Мадеро преследовал меня и Рогана на своём джипе.

Линус пригубил эспрессо.

— Чем все закончилось?

— Роган сломал Дэйву руки в пяти местах.

Линус улыбнулся.

— Если бы Дэйв Мадеро преследовал мою любимую женщину, я бы сломал ему ещё и ноги.

— О, он пытался. Я попросила его этого не делать.

— Нужно было ему позволить. Дом Мадеро хитростью воюет последние пятьдесят лет. Они понимают грубую силу и ясные послания.

— Почти то же самое слово в слово мне сказал Роган. — Я потянула чай через соломинку. Он был кислым, но это было однозначно лучше металлического привкуса у меня на языке.

Линус вздохнул.

— Роган хорошо разбирается в политике Домов. Он уже давно играет в эту игру. Он был рождён для неё, и его инстинкты обычно не подводят. Тем не менее, сейчас он в щекотливой ситуации. Простите меня за любопытство, но вы уже обсуждали ваше дальнейшее будущее?

Я закашлялась.

— Полагаю, это нет. — Линус смерил меня взглядом темных глаз. — Позвольте мне предположить: он оказывал давление, а вы сопротивлялись. Он давил сильнее, а вы установили границы и отказались отступать.

Я с трудом нашла силы подтвердить.

— Да.

— Очевидно, для него это был новый опыт.

— Да. — Я ощутила резкое желание залезть под стол. Такое чувство, словно мне опять двенадцать и мама решила завести со мной разговор об ЭТОМ.

— Вы его знаете?

— Я знал его отца, когда он был того же возраста, что сейчас Коннор. У нас были деловые отношения, по большей части, военные контракты. Коннору тогда было двенадцать, и, судя по тому, как они спорили, яблоко не далеко укатилось от яблоньки.

Правда. Я попыталась представить двух Роганов и не смогла.

— Роган прекрасно осознает тот факт, что скоро вы станете главой нового Дома. Как глава собственного Дома, у него есть определённые этические обязательства, и он не может содействовать вашему вхождению в наше общество, поскольку заботится о вас и хочет, чтобы Дом Бейлор возник как самостоятельная единица, а не как приспешник Дома Роган. Как любящий вас мужчина, он не хочет навязывать вам свою волю, даже если это в интересах вашей безопасности, поскольку он бы не позволили подобного отношения к себе. Он знает, что если зайдёт слишком далеко, вы уйдёте. К сожалению, вы очевидная цель, как в физическом, так и в эмоциональном плане. Люди хотят вас похитить, манипулировать вами, или воспользоваться вашей неопытностью. Он все это видит, поэтому борется с непреодолимым желанием заковать вас в броню с ног до головы, упрятать в комнату без окон и лично охранять до окончания испытаний. Я ему симпатизирую. Мне лично приходилось проходить через подобное.

Правда.

— Опыт этот был на редкость неудачным, и одарил меня сединой. Видите? — Он указал на свой висок.

Я не знала, что сказать.

— Мой непрошенный совет: продолжайте тот же курс. Вы запугали Харкортов, победили Мадеро и устояли против Тремейн. Кажется, вы хорошо справляетесь.

— Что мне делать с бабушкой?

— Что подсказывают вам ваши инстинкты?

Я вздохнула.

— Она напала на нас дважды. Нужно ответить.

Он кивнул.

— Да.

— Я раздумывала насчёт жалобы в Бюро Регистрации, но это заставит нас выглядеть слабыми.

— Вы хотите быть девочкой, которая бежит к учителю, потому что кто-то толкнул её на детской площадке?

— Нет.

— Я тоже так думаю. У вас есть выбор. Вас могут считать Домом, который полагается на других, либо Домом, который справляется со своими проблемами сам. Оставьте своей бабушке сообщение. Только коротко, и по сути.

Я пролистала телефон и набрала второй номер, который мне прислал Баг.

— Доверяйте своим инстинктам, — сказал Линус и улыбнулся.

— «ТРМ Энтерпрайз», — ответил вежливый мужской голос.

— Передайте сообщение моей бабушке, — сказала я.

Он ответил без промедления.

— Да, мисс Бейлор.

— Дом Мадеро вне игры. Твой ход.

Я повесила трубку.

— Хорошо, — одобрил Линус и отпил кофе. — Все было бы намного проще, если бы вы вдвоём сели и поговорили.

— Она не хочет разговаривать. Она хочет похитить меня и заставить ей прислуживать.

— Виктория практична. В конце концов, она придёт к осознанию того, что должна согласиться, так же, как вы придёте к осознанию того, что вы не можете полностью избежать её. Конечно, вы можете найти какую-то середину. Вашей бабушке просто нужен небольшой толчок. Если бы вы встретились где-то публично и поговорили, вы пришли бы к компромиссу.

— Что, если она не пойдёт на компромисс?

— Тогда вы не в худшем положении, чем в начале.

Правда.

— Хотите, чтобы я подтолкнул её в правильном направлении? — спросил он.

— Да, но откуда мне знать, что она ничего не выкинет?

— Потому что я даю своё слово и лично обговариваю вашу безопасность с Викторией. Если она не соглашается с моими условиями, тогда встрече не бывать.

— Ладно.

— Тогда я позабочусь об этом. А вот и карающий ангел с пылающим мечом.

Сабриан подошла к нам и остановилась.

— Фрэнк Мадеро пришёл в сознание и подтвердил, что этот инцидент — конфликт между Домами. Вы можете быть свободны.

— Спасибо.

Она кивнула мне и удалилась.

— Спасибо, — поблагодарила я Линуса.

— Для этого я здесь. Это моя функция как вашего свидетеля. — Он снова ухмыльнулся. — Кроме того, события вокруг вас становятся все интереснее и интереснее. А я так ненавижу скучать.

￭￭￭

Мы добрались домой в начале четвёртого. Мама была на кухне, готовила ужин. Арабелла сидела за кухонным столом, уткнувшись в телефон.

Мама заметила Леона — он все ещё был зеленоватым — и пронзила меня взглядом.

— Что ты сделала?

— Я взяла его с собой для прикрытия, — созналась я.

— Что произошло?

Я округлила глаза и кивнула в сторону Арабеллы.

Мама проигнорировала намёк.

— Что произошло?

— Нас нас напала Виктория Тремейн. Она прислала брата Дэйва Мадеро и ещё людей. Я разобралась с Фрэнком. Леон позаботился об остальных.

Вот, красиво и обтекаемо.

Арабелла встала и вышла из кухни.

Мама открыла шкафчик, достала оттуда графин с виски и наполнила три маленькие стопки.

— Вы в порядке?

Интерком ожил.

— Леон кого-то убил! — задорно оповестила всех Арабелла.

— Я её прибью, — прорычала я.

— Слишком поздно, — вздохнула мама. — Готовьтесь.

Внутри дома захлопали двери. Семейство Бейлоров мобилизовалось.

Мама поставила одну стопку перед Леоном, а вторую подвинула мне.

— Пейте.

Мы выпили. По горлу скользнул жидкий огонь. Леон закашлялся.

Берн примчался первым. Он ворвался в кухню, схватил брата за плечи и встряхнул.

— Ты в порядке?

— Будет в порядке, если ты перестанешь его так трясти, — предупредила мама.

Каталина прошествовала в кухню с возмущённым видом.

— Что произошло?

Следом вошла бабуля Фрида.

— Подробности! Я хочу подробности!

Арабелла проскользнула обратно на кухню следом за ней.

Я указала на неё пальцем.

— Ты труп.

Она пожала плечами.

— Кто-нибудь расскажет мне подробности? — потребовала бабуля Фрида.

— Спроси у Леона, — посоветовала я.

Все посмотрели на него. Он неловко пожал плечом.

— Я не мог позволить им забрать Неваду.

— Ну? — Бабуля Фрида повернулась ко мне. — Он также хорош, как и ты?

— О, нет. Он лучше. Намного, намного лучше.

Я вытащила флешку из кармана. Я позаботилась о том, чтобы сделать копию записи с больничной камеры, прежде чем мы уедем. Госпиталь не возражал. Конфликт Домов и все такое.

— Леон, не возражаешь, если они посмотрят это?

Он задумался.

— Курт сказал, это может помочь.

Я подняла флешку.

— Нам нужен телевизор.

Мы все рванули в гостиную, где я вставила флешку в телевизор. Изображение нас с Леоном заполнило экран. Бронированный автомобиль влетел на парковку. Я нажала на паузу.

— Мы забрали бронированный автобус. Он припаркован с тыльной стороны.

У бабули Фриды загорелись глаза.

— Хорошая девочка.

— Включай уже! — не выдержала Арабелла.

Я нажала на кнопку. На экране мы развернулись и побежали к дверям, Леон промчался мимо меня. Фрэнк Мадеро возник прямо передо мной. Вся семья ахнула.

На экране молнии шокеров выглядели как перья. Тонкие белые перья, которые появились на свет и лизали кожу Фрэнка.

Стояла такая тишина, что можно было услышать, как упадёт иголка.

Фрэнк упал на колени, я его отпустила, и он повалился лицом вниз. Я споткнулась, нащупывая пистолет. К нам бежали люди.

Леон ворвался в кадр рядом со мной с «Зигом» 210 наизготовку. Он поднял его и выстрелил. Я думала, это заняло секунду. Оказалось около двух или двух с половиной. Он стрелял так быстро, как мог нажимать курок.

Восемь людей рухнули, будто подкошенные. Остальные развернулись и бросились наутёк.

Никто ничего не сказал.

— Один выстрел, один труп, — наконец, произнесла мама.

— Как думаешь, он может быть Заметным, как твой отец? — спросила у неё бабуля Фрида.

Мама прищурилась на запись.

— Там что, метров пятьдесят между ними?

— Он выше. — Я достала телефон и показала маме фотографию двух тел.

Её глаза удивлённо распахнулись.

— И так каждый?

Я кивнула.

— Что? — спросила Каталина.

— Он застрелил их всех между глаз, — пояснила мама. — Мгновенное убийство. Леон сделал это с пятидесяти метров, беглым огнём. Он как минимум Значительный.

Бабуля Фрида присвистнула.

Берн схватил Леона и сжал в медвежьем объятии, которое могло быть расценено как братское или удушающий захват из дзюдо. Сложно было сказать наверняка.

— Это исключительно Леон, — добавила мама. — Ты исключительный.

Леон покраснел.

— Ты его задушишь, — шикнула я на Берна.

Бернард разжал объятия.

— Ты будешь регистрироваться на испытания? — спросила Арабелла.

— Нет, — ответил Леон.

— Да что не так с этой семейкой? — всплеснула руками Арабелла. — Почему ты не будешь регистрироваться?

— Потому что мне это не нужно, — сказал Леон. — Лучше мне этого не делать.

— Почему? — возмутилась сестра.

— Курт мне это объяснил.

Мама посмотрела на меня.

— Бывший «морской котик», — пояснила я. — Специалист Рогана по посттравматическому синдрому.

— Иногда случается дерьмо и приходится защищать людей, которых любишь, — сказал Леон. — Было бы хорошо, если делая это, можно было не замарать рук, но в жизни так не бывает. Жизнь аморальна, иногда приходиться делать то, что должно, чтобы обеспечить безопасность семьи. Это не делает тебя плохим человеком.

Спасибо, Курт.

— Однажды, какой-нибудь Превосходный будет угрожать нашему Дому, и когда этот день настанет, я его убью.

Что?

— Я сделаю это тихо и чисто, и никто никогда об этом не узнает. — Леон улыбнулся. — Я буду темной лошадкой, секретом Дома Бейлор. Я буду лучшим наёмным убийцей. Легендой. Они никогда не догадаются о моем приближении.

Курт не жилец. Я задушу его голыми руками.

￭￭￭

Я влетела по лестнице на второй этаж штаб-квартиры Рогана, где меня ждали Харт и Баг. Наполеон увидел моё лицо и убежал прятаться за кресло Бага.

— Где Курт? — рявкнула я.

Баг заморгал.

— Не уверен, что стоит сообщать тебе эту информацию.

— Баг!

— Курт — ценный член команды, а у тебя жажда крови на лице.

— Что он сделал? — поинтересовался Харт.

— Он поговорил с Леоном, и теперь мой шестнадцатилетний кузен хочет стать в будущем наёмным убийцей.

Баг задумался.

— Знаешь, это не такой уж плохой вариант с его-то набором навыков.

— Баг!

— А че ему ещё делать? Соревноваться в стрельбе?

Я поискала, чем бы в него кинуть, но поблизости ничего не оказалось.

— Сомневаюсь, что Курт предложил Леону стать киллером, — сказал Харт. — Это не в его философии.

— Да, и пока ты не ступила на тропу войны, — подхватил Баг, — твой ужин через семьдесят две минуты, поэтому тебе придётся продолжить охоту на Курта после свидания с Гареном.

— Это не свидание.

— Прошу прощения, ваша светлость. Я имел в виду твою деловую встречу в романтическом французском бистро с молодым и холостым миллионером-Превосходным, ради которой ты нацепила сексуальный костюм, — съязвил Баг.

— На мне не сексуальный костюм, на мне костюм быстро-смывайся-при-необходимости. К твоему сведению, я купила его на распродаже в «Мэйси» за двести долларов, потому что мне иногда приходится вести наблюдение в городе, а в нем я выгляжу так, словно возвращаюсь в офис. Гарен Шаффер, вероятно, находит двести баксов, когда ищет по карманам мелочь.

— Ладно! — Баг поднял руки вверх. — Я ошибался. Какое на тебе оборудование?

— С какой стати я должна тебе об этом рассказывать?

— Я просто хочу знать, хорошая ли у тебя камера, или одна из этих дурацких дешёвок с разрешением десять кадров в секунду.

— Я частный детектив. Наблюдение — мой хлеб с маслом. — Отец всегда подчёркивал необходимость хорошего оборудования, именно по этому я обновляла наше каждый год. — Я буду транслировать запись Берну.

— Но я хочу посмотреть.

— Можешь посмотреть с Берном.

— Но мои мониторы больше.

Я проигнорировала его.

— Где Роган?

— Где-то на шоссе I-10, — ответил Харт.

— Кажется, он говорил, что полетит в Остин.

— Он так и сделал. Там разразилась буря, все самолёты посажены. Он едет обратно на машине, — сказал Баг.

Я действительно хотела повидаться с ним перед встречей.

— Ладно.

— Какие меры предосторожности ты приняла? — спросил Харт.

— Я возьму с собой Корнелиуса, а он возьмёт с собой Банни.

— Кто такой Банни?

— Доберман. — Баг поднял руки, правая сверху, левая снизу, пальцы согнуты и изобразил клацающие челюсти. — Зубы.

— Паб «У Молли» расположен в том же торговом центре, — сообщил Харт. — Трое наших людей будут там, один из них эгида. Как им узнать, если что-то пойдёт не так?

— Если мне будет нужна помощь, я закрою камеру пальцем и буду удерживать секунду. Берн знает, что это значит.

— Хорошо, — кивнул Харт. — Тогда мы готовы.

— И все равно у меня мониторы больше, — пробурчал Баг.

￭￭￭

Я вошла в бистро «Ля Сеп» без пяти шесть. Отзывы описывали его как милый, своеобразный, традиционно европейский ресторан, и они не лгали. Белые стены были украшены картинами с видами Франции, белый потолок пересекали золотистые сосновые балки, большие окна. Изысканные сосновые полки демонстрировали потемневшие винные бутылки. Ряды столов, каждый накрыт красной скатертью и увенчан белой дорожкой, окружены мягкими креслами, предлагавшими удобные сидения. Декоративные фонари со свечами сияли мягким светом. Оживлённые улицы Хьюстона растворились. Это было, словно шагнуть в другой мир.

Ресторан был заполнен на две трети. Корнелиус сидел в двух столиках от входа слева. Банни незаметно лежал у его ног. Обычно, о том, чтобы прийти в ресторан Хьюстона с собакой не могло быть и речи, если только это не собака-поводырь, но люди делали исключение для анимагов.

Администратор мне улыбнулся.

— Добрый вечер. Вы с мистером Шаффером?

— Да.

— Сюда, пожалуйста.

Он повёл меня вокруг сосновых полок в другую часть ресторана. Гарен сидел за уединённым столиком, погрузившись в меню. На нем был серый костюм, сидевший как перчатка. У светлых волос был тот слегка взъерошенный вид, когда вы проводите рукой по стрижке за тысячу долларов. Он держался со спокойной, лёгкой самоуверенностью, в нем не было ничего кричащего. Когда Роган входил в комнату, его присутствие вас оглушало. Он изучал опасность. Гарен излучал… я даже не знаю, что именно это было. Обаяние казалось слишком лестным словом. В просто понимали, что перед вами человек, которому абсолютно комфортно в собственной шкуре, и он уверен в своём месте в мире. Он всегда находился там, где должен был, его нелегко напугать, и если он появлялся на официальном приёме в джинсах и футболке, его впускали не задумываясь. Он все равно будет выглядеть элегантно, а все остальные будут чувствовать себя вырядившимися.

Он поднял голову. Наши взгляды встретились. Гарен улыбнулся.

Ух ты.

Бьюсь об заклад, что он сделает заказ на французском.

Гарен встал и отодвинул для меня стул. Королевские почести. Я села и улыбнулась.

— Вы пришли, — сказал он.

— Я же обещала.

— Я не был уверен.

Я вытащила телефон и положила рядом на стол. Он взглянул на него.

— Простите, — извинилась я. — Работа.

Кроме того, перед скрытой камерой в корпусе телефона теперь открылся отличный вид, который живой трансляцией шёл к Берну. Эта камера была лучше той, что я спрятала за левым лацканом моего жакета, но лучше иметь запись с обеих, на случай, если одна решит внезапно сдохнуть.

— Без проблем.

Появился официант, улыбнулся, представился и принёс гренки и паштет в качестве комплимента. Я заказала воду. Гарен сделал то же самое.

— Вино? — предложил он.

— На ваш выбор.

Он заглянул в винную карту и что-то шепнул официанту, тот кивнул и ушёл.

— Я всегда чувствовал неловкость, заказывая вино к столу, — признался Гарен.

Правда.

— Почему?

— Потому что это настолько субъективно. Вкус вина совсем и не зависит от цены. Одни люди годами тренируют вкус, чтобы стать знатоками, а другие просто хотят приятный напиток. Как-то я был на ужине, где хозяин открыл бутылку Рислинга за пять тысяч долларов. По вкусу он напоминал дубовую кору, вымоченную в уксусе.

Я рассмеялась.

— И мужчина смотрел прямо на меня, когда я его пробовал. Я знал, что нужно что-то сказать.

— И что же вы сказали?

Гарен наклонился вперёд, кивая.

— О, я солгал сквозь зубы. Кажется, я сообщил, что вино исключительное.

Подумать только, мистер Волк. Какие у вас прекрасные глаза, и какие восхитительные истории вы рассказываете.

— Односложная ложь всегда самая простая.

— Да, так и есть.

Принесли напиток. Официант откупорил бутылку белого вина и наполнил два бокала.

— Прошу, — предложил Гарен.

У вина был свежий и сладкий вкус.

— Мне нравится.

Я кожей почувствовала лёгкий щелчок. Гарен проверил меня на ложь. Он улыбался.

Официант наполнил наши бокалы и вежливо поинтересовался, какие закуски мы будем. Я выбрала обжаренные гребешки.

— Принесите две порции, — сказал Гарен и мы снова остались наедине.

Он изучал меня настороженными зелёными глазами.

— Давайте заключим сделку на сегодняшний вечер.

— Ммм?

— Давайте будем честны друг с другом.

— До какой степени?

— Предельно. Задайте мне любой вопрос, и я честно отвечу. Никаких щитов, никаких попыток закрыться от проверки. В ответ я прошу того же.

Я поболтала вино в бокале.

— Это опасная игра.

— Я это понимаю.

— Вам не понравятся мои вопросы, — заметила я.

— Я люблю рисковать.

Мы смотрели друг на друга через стол, словно два стрелка, вооружённые бокалами вина вместо кольтов.

— Вперёд, — подбодрил он.

— Вы или члены вашей семьи когда-нибудь ломали заклятье с целью обнаружить третью часть артефакта, которая располагалась в статуе в Бридж парке?

Я тщательно обдумала этот вопрос. Именно так заговорщики явили себя в первый раз. Они заключили сделку с мерзавцем-Превосходным по имени Адам Пирс. Пирс хотел спалить Хьюстон дотла, но ему нужен был артефакт, чтобы увеличить силу. Расположение артефакта было строго оберегаемым секретом, доверенным семье Эмменс. Все члены семьи, обладающие этим знанием, имели заклятие на разуме, защищающее от раскрытия секрета. Заговорщики похитили младшего члена семьи и выудили эту информацию из его разума, несмотря на заклятье, так же, как я проделала это со старшим членом семьи, только в моем случае он вызвался добровольно, чтобы помочь спасти Хьюстон.

Правдоискатель взломал заклятье младшего Эмменса, и я хотела знать, был ли Гарен тем правдоискателем. Спрашивать его о семье Эмменса было бесполезно. Ему могли не сообщить имя человека, чей разум заговорщики хотели взломать. Однако, если бы Гарен имел какое-либо отношение к взлому заклятия, он бы знал расположение объекта.

— Не знаю о чем речь, но вопрос очень специфичный. Нет.

Правда. Меня охватило облегчение. Удивительно, я и не осознавала, что в какой-то мере, он мне нравился. Я не хотела, чтобы он был связан с заговором.

Он изучал меня с намёком на хищное предвкушение в глазах. Несмотря на весь свой шарм и обезоруживающую честность, Гарен был Превосходным.

— Мой черёд. Вы действительно внучка Виктории Тремейн?

— Да.

Официант принёс закуски и принял заказ.

— Красный берикс⁴, — сказала я.

— Medallion de Marcassin à l’aigre-doux⁵.

Я выиграла пари. Он сделал заказ на французском.

Официант удалился.

— Продолжим, — сказал Гарен. — Ваш ход.

— Какое значение имеет волнистая линия?

— Я не понимаю.

— Когда вам встречается кто-то с сильной ментальной защитой, и вы хотите ослабить их волю, вместо того, чтобы пробивать её грубой силой, вы рисуете волнистую линию в усилительном круге. Почему люди ужасаются, когда её видят?

Гарен посмотрел на меня с секунду, затем поднял бокал и осушил все вино одним глотком.

— Вы это делали?

— Да. Ответьте на вопрос.

— Они ужасаются, поскольку это заклинание Дома Тремейн. Никто другой его не делает. — Он подался вперёд, сосредоточившись на мне. — Как вы определяете рисунок волн?

— Вы подстраиваете их под особенности защиты человека. По наитию.

— Я так и знал. — Он легонько хлопнул по столу. — Я знал это. Мы годами пытались их воспроизвести. Вы мне покажете?

— Возможно. Ваш черед.

Гарен задумался.

— В вашем офисе, когда я спросил у вас напоследок, единственный ли я ребёнок, вы знали, что я лгу?

— Да. — Я отрезала маленький кусочек гребешка. Он начинал остывать, и выглядел восхитительно. Было бы жаль его не попробовать.

Он откинулся назад на стуле. Его глаза светились, и это было не только от вина.

— Ваш ход.

— Зачем вы пришли сюда, Гарен?

Он помедлил.

— Я пришёл выяснить, что вы та, за кого себя выдаёте.

— Я знаю. Но я не это имела в виду.

— Это более сложный вопрос.

Принесли еду. Красный берикс выглядел божественно, а пах ещё лучше, но я едва это заметила.

Гарен подождал, пока мы снова не остались одни.

— Как я и сказал, я пришёл выяснить, что вы не обманываете. Если бы я уличил вас во лжи или ваша магия была бы недостаточно высокого калибра, я бы уже летел на самолёте домой.

— Но вы всё ещё здесь.

— Да.

Он опустил глаза на мясной медальон на своей тарелке.

— Что это? — спросила я.

— Дикий кабан. Хотите попробовать?

— Нет, спасибо.

— Я понимаю, что у вас с Роганом своя история, — сказал он. — Бурная, жестокая история, очень захватывающая, но полная опасности, страха и неопределённости.

— Да.

— Он запросил ваш профиль?

— Нет.

— Тогда он законченный идиот.

Я попробовала морского окуня, чтобы не отвечать. Он таял во рту.

— Вероятно, мне не стоило этого говорить, — продолжил он, — но теперь уже поздно.

Я улыбнулась.

— Вы боитесь, что он подслушал?

— Нет. Но вы явно заботитесь о нем, и я не хочу вас оттолкнуть. Я сделал несколько запросов. Сожалею насчёт вашего отца.

Что ж, это был поворот на 180 градусов.

— Спасибо.

— Вы взяли руководство над детективным агентством на грани банкротства и спасли фирму. Вы не перенапрягались и не расширялись слишком быстро, нанимая людей, чтобы взяться за максимальное количество дел. Вместо этого вы сосредоточились на качестве. Вы сыграли важную роль в спасении Хьюстона от Адама Пирса, но не оказались в центре внимания. Подозреваю, что негласно быть компетентным более важно для вас, чем слыть хитом сезона. Я прав?

— Да. Мы не нуждаемся в подобного рода внимании. Объёмы нашей работы не велики, но мы прекрасно с ними справляемся. Наш бизнес приносит нам хлеб.

— Вы заботитесь о своей семье. Я делаю то же самое. Я взял на себя бразды правления после того, как моему отцу диагностировали раннюю стадию болезни Альцгеймера.

— Мне жаль.

— Спасибо. Мне было восемнадцать. Когда я закончил проверку и осознал, насколько глубоко лежала проблема, наша фирма оказалась под серьёзной угрозой. Следующие двенадцать лет я жил и дышал «Шаффер Секьюрити». Я точно знаю, чего это стоит. Ты ставишь свою жизнь на паузу, а затем встаёшь каждое утро и работаешь над фирмой, совершенствуешь, возводишь её кирпичик за кирпичиком, дело за делом, клиент за клиентом. Ты ложишься поздно ночью, ломая голову, как будешь оплачивать счета. Для этого нужна самоотверженность и настойчивость. Поэтому когда подходит какой-то идиот с микрофоном и тычет им тебе в лицо, ожидая, что ты дашь ему лакомый комментарий по делу, над которым ты работал восемь месяцев, ты уходишь прочь, ведь твоя работа не для этого.

— «Детективное агентство Бейлор» гордится своей осмотрительностью. Наши клиенты ожидают конфиденциальности.

Гарен кивнул.

— Отправиться на телевидение и запустить ток-шоу может быть неправильно воспринято.

— Да. — Он это понимал. — Вы сохранили вашу компанию?

— Да. Мы вторая по величине охранная фирма в Соединённых Штатах. «МРМ» — третья. Августин Монтгомери в течении долгих лет наступает мне на пятки. — Гарен улыбнулся. — К несчастью для него, его судьба — плестись в хвосте.

Окунь попал не в то горло. Я закашлялась.

Гарен ухмыльнулся.

— Я подумал, что вам это может понравиться. Если серьёзно, то моя личная сеть стоит больше четырёхсот миллионов и продолжает расти. Компания стоит больше миллиарда долларов.

— Зачем вы мне это говорите?

— Потому что мы обещали быть честными друг с другом, и я хочу, чтобы у вас была вся необходимая информация для принятия обоснованного решения.

Я замерла с бокалом в руке.

— В конце всего этого должно быть принято решение?

— Да. Я прошу вас выйти за меня замуж.

Как хорошо, что я не пила, когда он это произнёс.

— Вы меня не знаете, Гарен. Я не знаю вас. Помогите мне это понять.

— Брак — это партнёрство. Думаю, мы будем хорошими партнёрами. Мы похожи. Мы оба ценим семью, честность и знания. Мы выполняем одинаковую работу и посвящаем себя ей. Мы больше заботимся о репутации, а не о славе. Мы оба осторожны, потому что знаем, что поставлено на карту. Я думаю, мы бы хорошо поладили.

— И это никак не связано с генетикой?

Он вздохнул.

— Именно с генетикой это и связано. Если бы вы были взбаламошной авантюристкой, я бы все равно всерьёз рассматривал вашу кандидатуру, учитывая ваш набор генов.

— Как я понимаю, выбор не велик?

— Да. Мы — редкий вид, и когда мы выходим за пределы нашего собственного типа магии, всегда существует риск ослабления силы.

— Разве не было бы разумней подождать, по крайней мере, до испытаний, чтобы вы могли быть уверены?

Он отложил вилку.

— Мне не нужны испытания. Я знаю, что вы — Превосходная. Вы нарисовали волну Тремейн, даже не зная, что это такое. Это подтверждает, что ваши способности генетические, и они перейдут вашим детям. Это золотая жила.

— Угу.

— Вас беспокоит, что мы обсуждаем это, словно мы оба — редкий вид домашнего скота, который рассматриваем для разведения?

— Естественно, это меня беспокоит. Я человек, Гарен. У меня есть мечты и ожидания. Я хочу выйти замуж по любви, а не благодаря своим генам.

— Я тоже.

Правда.

Он вздохнул.

— Но всегда присутствует тот катастрофический момент, когда ожидания встречаются с холодной, жестокой реальностью. Я могу гарантировать, что наши дети будут могущественными Превосходными. Это редкая возможность для нас обоих. Вы — восходящий Дом. Вам нужно завести союзников, чтобы выжить. Вам нужно будет инвестировать в безопасность и персонал для себя и членов семьи, что означает стартовый капитал. Вам нужно будет научиться ориентироваться в водах Домов, кишащих акулами. Вам нужно обучение. Вы можете быть по природе сильнее меня. Мы не узнаем этого, пока не сойдёмся в схватке. Но в битве не на жизнь, а на смерть, я вас убью. У меня есть знания и опыт использования своей магии, а вам того и другого не хватает. Брак со мной гарантировал бы, что все эти потребности будут учтены.