Дилемма любви

Глава седьмая

Несмотря на решение Мэкки расслабляться все праздничные дни, утром в понедельник она встала, оделась и задумалась: не пойти ли на работу? Ее размышления прервал телефонный звонок.

— Должен сказать вам, что я в восторге от вчерашнего дня.

— Я тоже, — ответила Мэкки, сразу же узнав голос Гордона.

— Эшли останется у бабушки до пяти часов. Давайте встретимся у меня около двенадцати и вместе позавтракаем.

— Что ж, я не против, — сказала она, тут же забыв о работе.

— Прекрасно! И какие же блюда вы предпочитаете в День президента?

— А я и не знала, что в этот праздник положено есть что-то особенное! — удивилась Мэкки.

— Тогда мы станем зачинателями новой традиции: вишневый пирог — в честь Вашингтона, жаркое — в честь Линкольна.

— Хорошо, я приеду и попробую все, что вы перечислили. До встречи.

Гордон встретил ее у дверей своего дома. Он был одет в простую фланелевую рубашку и джинсы.

— Добро пожаловать, — сказал он, затем добавил: — Могу поспорить, что несколько недель назад вам даже не приходило в голову, что вы придете ко мне в гости.

— Я тогда думала, что вы собираетесь втянуть меня во что-то противозаконное.

Гордон провел ее на кухню.

— Чем это так вкусно пахнет? — спросила Мэкки.

— Пирогом с вишней.

— Вы в самом деле испекли вишневый пирог? — улыбнулась она. — Я думала, вы пошутили.

— Что вы! И не думал шутить. Я и жаркое приготовил.

— Я потрясена! «Он хорош собой и прекрасно готовит». Что еще надо девушке? — театрально произнесла Мэкки и села на высокий, обтянутый кожей стул у мраморной столешницы.

— Вот именно. Только я вас разочарую: я не сам его испек. Это полуфабрикат.

— А жаркое?

— Жаркое — другое дело. Я приготовил его еще до того, как позвонить вам, — признался Гордон.

— Вы были уверены, что я обязательно приеду? — спросила она.

— Нет, но надеялся, что мне повезет. Не хотите ли стакан томатного сока для начала?

— Да. — Гордон наполнил стаканы, и Мэкки, отпивая сок маленькими глотками, стала украдкой осматривать кухню — большую, с висящими медными кастрюлями и сковородками, как принято в сельской местности, с поваренными книгами на полках. Ко всем талантам Гордона прибавился еще один — умение сделать свой дом уютным, удобным и безопасным для ребенка.

Мэкки обернулась к хозяину дома. Гордон надел передник и ничуть этого не смущался. Очевидно, ему приходилось готовить довольно часто.

«Один вид мужчины в переднике уже успокаивает», — подумала Мэкки. Гордон не копался с нервным видом в холодильнике, чтобы достать банку пива, а действовал уверенно, как заправский повар. Немаловажную роль сыграла и голубая, под цвет глаз, рубашка, отчего его голубые глаза стали еще ярче. «Я бы с удовольствием поцеловала этого повара», — пронеслось в голове Мэкки, и ей стоило немало усилий сдержаться.

Гордон перехватил взгляд Мэкки, когда заряжал кофеварку только что смолотым кофе. На дворе раскачивал деревья и мел поземку холодный февральский ветер, а здесь, на кухне, было тепло и уютно, пахло вишневым пирогом и свежесваренным кофе.

Сегодня Гордон был доволен вдвойне — ему нравилось видеть Мэкки на своей кухне, она словно вдохновляла его на кулинарные подвиги, хотя он помнил, как она призналась, что не любит и не умеет готовить. К несчастью, она тревожила его воображение своими обтягивающими, угольно-черными брюками и пушистым красным свитером. В ее позе, в том, как она устроилась на стуле у столешницы, было что-то призывное и в то же время умиротворяющее.

— Как вы отнесетесь к бокалу вина? — спросил Гордон.

— Согласна, но только на один бокал, от второго меня начнет клонить ко сну, и придется срочно вернуться домой.

Он хотел было сказать, что его постель в ее распоряжении, но вовремя прикусил язык. У них установилось приятное дружеское взаимопонимание, и не хотелось разрушить его неуместным замечанием.

— Ну, нам это ни к чему, — дипломатично заметил он.

Тут затрещал таймер, и Гордон вынул пирог из духовки.

— Очень вкусно, — сказала Мэкки, разделавшись со своим куском пирога. Они сидели перед огромным окном с красивым видом на двор — сильный ветер раскачивал могучие дубы, вода в плавательном бассейне покрылась мелкой рябью. — Вы не могли бы налить мне еще кофе, да погорячее? Меня пробирает дрожь от одного взгляда на бассейн.

— Давайте выпьем по второй чашке кофе в большой комнате у камина. Пойду разожгу его.

Когда они уютно расположились на диване, Мэкки решилась задать один вопрос, который давно уже мучил ее:

— Расскажите мне о себе и Бет.

Вопрос, казалось, застал его врасплох.

— А я уже решил, что это дело вам порядком надоело. По-моему, вы уже знаете об этом в десять раз больше, чем надо!

— Я знаю одну точку зрения. Теперь вы изложите мне свою.

— Думаю, теперь у вас есть собственная точка зрения, — возразил Гордон.

— Да, разумеется. Но я все еще не могу забыть перипетии этого дела… Я потратила столько времени, чтобы разобраться в ваших отношениях с Бет! — Мэкки отвернулась, затем виновато посмотрела на Гордона. — Простите меня за все, что случилось…

— Не надо, Мэкки. — Гордон взял ее за руку. — В этом нет необходимости.

— Нет, есть. Я люблю свою работу и редко чувствую угрызения совести. Но на этот раз…

— На этот раз у вас была клиентка, затеявшая двойную игру, — закончил за нее Гордон.

— Это до сих пор вызывает во мне чувство омерзения. На меня словно вылили ведро грязи. И все из-за меркантильности Бет.

— Надо заметить, что Бет, почувствовав запах денег, так или иначе занялась бы своим черным делом — с вашей помощью или без нее. Нам остается благодарить небо, что все уже в прошлом.

— Вы слишком великодушны ко мне, — сказала Мэкки.

— Ничего подобного! Эту кашу заварили не вы, а Бет. Вы говорили мне, что только делали свою работу, и я приложил немало усилий, чтобы понять это. Кстати, я перестал упрекать себя, что когда-то связал судьбу с этой женщиной. Если бы я не женился на Бет, у меня бы не было Эшли, а я не представляю, как бы жил без нее. — Гордон перевел взгляд на стенные часы. — Кстати, через час бабушка привезет ее.

— Тогда давайте вымоем посуду, — предложила Мэкки.

— Сегодня я вымою посуду сам. Попозже, — добавил Гордон.

Сегодня? Так он думает, что она станет и дальше бывать у него?

— Тогда мне пора. Спасибо за угощение. Все было очень вкусно. — Она направилась через холл к входной двери, Гордон — за ней.

— Позвольте, я поухаживаю за вами, — сказал он, снимая с вешалки ее жакет. Когда она продела руки в рукава, Гордон повернул ее лицом к себе. Не говоря ни слова, он наклонился и поцеловал ее. Этот поцелуй не обжигал огнем страсти и не подавлял своей властностью. Этим поцелуем Гордон как бы примеривался, присматривался к ней. Подняв голову, он заглянул ей в глаза. — Хо-ро-шо! — растягивая слово, с удовольствием проговорил он.

— Да, — едва слышно ответила она, внезапно пожалев, что должна с ним расстаться.

— Он пригласил тебя к себе, и ты согласилась приехать? — Темные глаза Торики округлились от удивления. — Девочка моя, с тобой все в порядке? — Торика закрыла дверь и села рядом с Мэкки.

— Я не собираюсь с ним встречаться. Вчерашняя встреча — простая случайность! — Хотя Мэкки была довольна, как прошли выходные, теперь ее одолевали сомнения.

— Ты встречаешься с Гэллоуэем?! Уму непостижимо! — воскликнула подруга.

— Я же говорила тебе, что он очень видный, привлекательный мужчина. Ты же сама подзуживала меня!

— Мечтать — это одно, а встречаться с мужчиной — совсем другое! Представляю, что тебя ждет! — с тревогой проговорила Торика.

— Что ты! Все совсем не так, как ты думаешь, — возразила Мэкки, махнув рукой.

— В самом деле? Тогда что это было? Ты провела выходные с парнем. По-моему, у вас завязались какие-никакие, но отношения. Причем отношения обещают быть довольно драматическими. Не забывай, что у него ребенок!

Мэкки вздохнула. Чего она ожидала? Что подруга поддержит ее?

— Послушай, Торика, я же не собираюсь за него замуж… — Мэкки задумчиво посмотрела куда-то вдаль, — несмотря на то, что он замечательный человек и любая женщина мечтает именно о таком муже.

— Ха! Еще бы! Столько «зеленых» в его бумажнике! — задорно сказала Торика.

— Ну и что? Большинство женщин ценят мужчин именно за деньги.

— А большинство мужчин ценят в жизни только деньги. У меня есть несколько знакомых парней, которые пошли бы на все, лишь бы заполучить пятьдесят миллионов, — сказала Торика запальчиво.

— Конечно, есть и такие. Но Гордон не только очень привлекательный, но очень умный и порядочный. И я все больше убеждаюсь, что он замечательный человек. Если в нем и была злоба и ожесточенность, то в этом виновата одна Бет.

— Мэкки Смит, ты сошла с ума, — торжественно объявила Торика.

— Говорю тебе, это простая случайность. Я зашла в «Мир книги», чтобы купить себе что-нибудь почитать на выходные, он — чтобы купить Эшли детские книжки. Он увидел меня и подошел. Потом он пошел по своим делам, я — по своим. Вот и все.

Торика покачала головой.

— Мэкки, с одной стороны, я рада, что ты наконец познакомилась с парнем, который тебе нравится. С другой стороны, я за тебя беспокоюсь, так как это вызовет пересуды в нашей конторе.

— Знаю. Я уже думала об этом. Я всегда тщательно оберегала свой авторитет адвоката, а эта история может подорвать его.

— Не расстраивайся! Поговорят, поговорят и перекинутся на кого-нибудь другого. Если тебе действительно нравится Гордон, то ты не должна обращать внимания на сплетни. Уверена, ты отдаешь себе отчет в том, что делаешь. Но мне кажется, вы не подходите друг другу. Скажи, ты будешь и дальше встречаться с ним?

Мэкки неопределенно пожала плечами. Будь это любой другой мужчина, она бы ответила «нет», но в отношении Гордона затруднялась с ответом. Ею овладели смятение и растерянность. Торика только укрепила в Мэкки чувство, что она не должна влюбляться в Гордона… Во всяком случае, не раздувать тот огонек, который уже загорелся.

Осознав, что ее безумное увлечение Гордоном надо как-то остановить, Мэкки решила порвать с ним… но не резко, а постепенно. Когда он позвонил в среду утром, предложив пообедать вдвоем, это не застало ее врасплох. Она заранее знала, что должна отказаться.

— Боюсь, сегодня мне придется ограничиться пакетом йогурта. Я должна за два часа написать краткое изложение одного судебного дела.

— Ладно, работайте, — сказал Гордон.

— Да, так будет лучше. Работа сама собой не делается. Пока.

Гордон позвонил снова во второй половине дня.

— Ну как, закончили? — спросил он.

— Закончила и передала в суд, — отчиталась Мэкки.

— Вот и прекрасно. Может, по пути домой вы заедете ко мне? Мы могли бы отметить окончание рабочего дня… Я бы что-нибудь приготовил на скорую руку. Эшли к восьми уже заснет, так что у нас останется время и на телевизор, и на приятные пустячки.

— Приятные пустячки? Вы и на это мастер? — насмешливо спросила Мэкки.

— О, у меня много скрытых талантов! Я готов их вам продемонстрировать, — рассыпался в любезностях Гордон.

Решимость Мэкки прекратить любые отношения с Гордоном стала ослабевать. «Сейчас или никогда, — сказала она себе. — Еще минута, и я соглашусь».

— Пока я писала краткое изложение судебного дела, у меня скопилось несколько неотложных бумаг, — нашла отговорку Мэкки. — Даже не знаю, когда с ними управлюсь. Давайте встретимся дня через два.

— Понятно, — сказал Гордон. Чувствовалось, что он расстроен. — Хорошо. Я вам позвоню.

Положив трубку, Мэкки устало откинулась на спинку стула, уставившись в пустой экран компьютера. Она была в отчаянии. Почему так трудно совершать благоразумные поступки? Потому что Гордон Гэллоуэй сумел завладеть ее воображением, потому что она привязалась к нему всей душой.

Зазвонил телефон. Это был Гаррис. Он пригласил ее завтра поужинать с ним. Мэкки восприняла это как знак судьбы, говорящий, что она на правильном пути. Гаррис уезжал на симпозиум кардиологов, и они не виделись с посещения галереи.

— Я так соскучился по тебе, Мэкки.

— Я тоже, — машинально произнесла она. «Ох, Мэкки, будь честной хотя бы сама с собой! Ведь ты ни разу не вспомнила о Гаррисе Нельсоне!» — Мне не очень хочется куда-нибудь идти, — продолжила она. — Давай поужинаем у меня дома!

— Да, только ты особенно не убивайся с готовкой, — предупредил ее Гаррис. Он слишком хорошо ее знал.

— Я постараюсь, — ответила Мэкки.

— В таком случае скажи, во сколько мне прийти и какое вино ты предпочитаешь — белое или красное?

Когда «Божоле» было выпито, Мэкки с грустью признала, что напрасно провела вечер в компании Гарриса. Ужин был очень вкусный — и больше ничего. Для нее Гаррис был остроумным, приятным человеком, душой компании, умеющим развеселить. И все.

Желая развлечь гостя, Мэкки рассказала Гаррису случай из своей практики — дело Гордона Гэллоуэя и Эшли, — разумеется не упоминая имен действующих лиц и не вдаваясь в подробности.

— Очень трогательная история, — сказал Гаррис. — Отец этого ребенка взял на себя огромную ответственность. — Гаррис поднял бокал вина и чокнулся с Мэкки. — Выпьем за то, чтобы такое не случилось с нами!

Гаррис знает, что говорит. Они уже давно стали взрослыми, и время, когда они совершали необдуманные поступки, давно прошло. Теперь их удел — тихие ужины с дорогим вином под приглушенную музыку Гершвина вместо кока-колы и хот-догов. Еще взрослым свойственно делать пустые заявления.

— Я никогда не зарекалась иметь детей, — будто защищаясь, проговорила Мэкки, ставя свой бокал на кофейный столик.

— Уж не ослышался ли я? — воскликнул Гаррис, обнимая ее за плечи. — Новые времена — новые песни? — Он откинулся назад, внимательно смотря на нее. — Уж не хочешь ли ты сказать, что старые, давно остановившиеся часы вдруг пошли?

— Мне не нравится, когда так говорят, — сказала она, нахмурившись. Ей надоело это слушать — сначала от Гордона, теперь от Гарриса.

— О, кажется, я затронул больную тему. А я-то был уверен, что Мэкки Смит целиком посвятила себя карьере преуспевающего адвоката!

— Одно другому не мешает. Я не утверждала, что не хочу иметь детей.

— Ты говоришь так, будто встретила парня, который мог бы стать отличным отцом. Я не ошибся? Мы скоро расстанемся, да?

Она посмотрела на часы, давая понять, что не хочет обсуждать это с Гаррисом.

— Мне завтра рано вставать. Пора расходиться.

Гаррис хотел было возразить, но вздохнул и стал искать свою куртку.

— Ладно. Приятных сновидений. — Он снял куртку с вешалки и сказал: — До свидания. У меня такое ощущение, что больше мы не увидимся. — Поцеловав ее в щеку, он быстро ушел.

Часом позже Мэкки лежала в ванне и вспоминала свой разговор с Гаррисом. Сколько лет она уверяла своих друзей и родных, что рождение детей не входит в ее планы! Теперь она отказывалась от своих прежних заявлений. Интересно, почему? Ей действительно захотелось иметь ребенка? Или она поняла, что это необходимо?

В самом деле, события последних недель заставили ее пересмотреть свои взгляды на материнство. Сама она росла в одиночестве, у нее не было сестер и братьев, а сейчас соответственно племянников и племянниц. Только однажды у нее появилась возможность стать матерью, но эта возможность не осуществилась, так как ее брак быстро распался. Именно поэтому она говорила всем, что не хочет обременять себя заботами о ребенке. И действительно примирилась с таким решением. Или ей только кажется?

Два дня, о которых говорила Мэкки, прошли, и Гордон, стоя у телефона, лихорадочно размышлял, звонить ей или не звонить. Он чувствовал, что, когда в последний раз говорил с Мэкки по телефону, она что-то скрывала от него. Предлагая ему встретиться дня через два, она действительно имела в виду два дня или это было лишь отговоркой?

Он давно не ухаживал за женщинами, но не разучился по интонации и другим признакам определять, искренни с ним или нет. Когда они с Мэкки были вместе, видно было, что он ей нравится так же, как и она ему. Так почему она решила порвать с ним? И почему у него такое чувство, будто ему подставили подножку?

Нет, он так легко не сдастся. Но если Мэкки снова откажет ему… Он даже не стал размышлять над этим.

Когда в пятницу вечером зазвонил телефон и Гордон пригласил Мэкки пойти с ним и Эшли завтра в зоопарк, она отнеслась к его приглашению с некоторой опаской. Она уже решила больше с ним не встречаться, а теперь ей предлагают совершить семейный поход в зоопарк, что поднимало их отношения на совершенно другой уровень. Одно дело — встречаться с Гордоном, и совсем другое — становиться членом их семьи. Но ей очень хотелось увидеть обоих.

— Я сама к вам подъеду, — сказала она, принимая приглашение. — Вам не стоит заезжать за мной.

— Какая прекрасная погода для конца февраля! — сказал Гордон, пересаживая Эшли из креслица безопасности в прогулочную коляску. — Смотрите, на деревьях вот-вот распустятся почки.

— Летом невыносимо жарко. Должна же погода хоть иногда радовать нас! — поддержала разговор Мэкки.

— И не говорите. Не успеешь оглянуться, как будет совсем тепло. Не сегодня-завтра начнут рекламировать пляжные полотенца.

Они вошли в ворота зоопарка, радуясь хорошей погоде и возможности побыть на свежем воздухе. Эшли приходила в неописуемый восторг, увидев в вольере слона, потом льва и обезьян, которых она знала только по картинкам в книжках и по телепередачам.

— Эш, скажи Мэкки, как разговаривает лев?

— Р-р-р, — ответила девочка.

— А тигр?

— Р-р-р.

— А обезьянка?

— Р-р-р, — повторила малышка.

Мэкки засмеялась.

— Молодец! Два раза из трех правильно, — сказал, смеясь, Гордон.

Сегодня он был более спокоен, чем на предыдущей неделе, — травма, нанесенная ему Бет, начинала забываться, Мэкки приняла его предложение встретиться. Интуиция подсказывала ему, что два дня назад она не хотела встречаться с ним. Он почувствовал это по тону ее голоса, но теперь от ее нежелания не осталось и следа.

Она казалась более раскованной, менее настороженной, более внимательной к Эшли. Его прежнее мнение, что Мэкки смотрит на детей как на помеху в карьере, сменилось уверенностью, что из нее может получиться заботливая, любящая мать. Он с удивлением наблюдал, с какой заботой Мэкки надела на ножку Эшли упавшую туфельку, а потом купила ей игрушечного жирафа в магазине при зоопарке.

Им захотелось пить. Гордон пошел купить чего-нибудь прохладительного, а вернувшись, обнаружил рядом с Мэкки и Эшли пожилую супружескую пару.

— Какая очаровательная девочка! Как ей повезло с матерью, которая проводит с ней столько времени! — умиленно воскликнула пожилая женщина.

Мэкки не стала ничего объяснять. Она понимала, что со стороны ее можно было принять за маму, вышедшую погулять со своей дочкой.

Глядя, как Эшли тянется к Мэкки, Гордон вдруг понял, насколько необходимы девочке заботливые женские руки. Раньше он просто не задумывался над этим.

— У вас такая прекрасная семья, — сказала пожилая дама, когда Гордон подошел к ним. — Вы должны гордиться ею, — добавила она.

Гордон метнул быстрый взгляд на Мэкки, а потом сказал:

— Вы правы. Моя семья — предмет моей особой гордости!

— Для полного счастья вам не хватает только мальчика, — добавил муж седовласой дамы.

Мэкки и Гордон кивнули и, раскланявшись с супругами, пошли дальше.

— И что же вы почувствовали, когда вас приняли за маму Эшли? — спросил Гордон.

— То, что любая почувствовала бы на моем месте, — ответила Мэкки.

— Ну, это еще как сказать, — возразил Гордон. — Вот для Бет, например, материнство — пустой звук… — Он осекся. — Извините. Я поклялся, что сегодня ни разу не заговорю о ней. Обещаю, что впредь мы будем говорить только о приятном. Как вы думаете, Эшли была бы рада, если бы у нее появился маленький братик?

«Это что, наводящий вопрос?» — подумала Мэкки. Она сразу же представила маленького мальчика — точную копию мужчины, шедшего рядом с ней. И почувствовала жгучую ревность к той женщине, которая подарит ему сына.

Гордон тронул ее за плечо.

— Ну так что вы об этом думаете? — повторил он свой вопрос.

— Может, через год или два, — с трудом выдавила она из себя. — Эшли еще очень мала.

Выйдя из зоопарка, они хотели было пойти в ресторан, но Эшли начала капризничать, и пришлось поменять планы.

— Я могу угостить вас обедом собственного приготовления, если вы ничего не имеете против, — сказал Гордон по пути домой. Эшли наконец угомонилась и крепко спала в своем креслице.

— Что вы! Мне очень понравилось, как вы готовите. Могу ли я быть против, если сама беру еду домой из ресторана или покупаю полуфабрикаты? Я могла бы приезжать обедать к маме, но это весьма чревато — вместе с едой получаешь слишком много материнских наставлений и советов.

— Понял. Обещаю, что подам еду без советов. Что вам больше всего хочется?

— То, что вы приготовите, — ответила она.

Когда машина остановилась у дома, Гордон взял Эшли на руки и, поднявшись в детскую, осторожно положил ее в кроватку, чтобы не нарушать детский сон. Было всего половина четвертого. Гордон сварил кофе и поставил на стол блюдо с виноградом.

— Я знаю, что приготовлю, — цыпленка по собственному рецепту. Это мой коронный номер, вот увидите!

— Могу я вам чем-нибудь помочь? — вежливо спросила Мэкки.

Он заглянул в буфет.

— О, у меня кончились приправы! Не могли бы вы присмотреть за Эшли? Мне надо сбегать в магазин.

— А вдруг она проснется? Что мне тогда делать?

— Скорее всего, она не проснется. Но если проснется, то дайте ей сок или несколько ломтиков банана.

— Хорошо…

— Я возьму на всякий случай свой мобильный телефон, — сказал Гордон и улыбнулся.

— Не волнуйтесь, я справлюсь, — заверила его Мэкки. В конце концов, это всего лишь несколько минут.

Только Мэкки устроилась в кресле и включила телевизор, как через динамик послышался детский голосок. Мэкки быстро поднялась в детскую.

— Привет, малышка. Папа сейчас вернется. Ну что, будем вставать?

Эшли протянула к ней ручки, и Мэкки взяла ее на руки. Сменив ей подгузник, она спустилась с девочкой на кухню и посадила ее в высокий стульчик.

— Бананчик хочешь?

Эшли кивнула головой.

— Ммм, — проговорила она, когда Мэкки поставила перед ней блюдечко с ломтиками банана.

Гордон быстро вошел на кухню с пакетом в руке и увидел женщину с ребенком. Ни та, ни другая не заметили его возвращения.

— Эшли, скажи: Мэк-ки.

— Ма-а.

— Не так. Мэк-ки.

— Ма-а-ма-а.

Гордон заметил, какой радостью осветилось лицо Мэкки, когда звуки, издаваемые малышкой, больше напоминали слово «мама», чем «Мэкки». Видя, что его не замечают, Гордон постучал по открытой двери, чтобы объявить о своем возвращении.

— Эшли поела, — сказала Мэкки, вытирая девочке испачканные бананом ручки и вынимая ее из высокого стульчика.

После этого Мэкки села к столу и стала смотреть, как Гордон режет на доске разные овощи. Эшли, воспользовавшись тем, что про нее на минуту забыли, запустила ручку в коробку с кукурузными хлопьями и стала бросать их на пол.

— Присматривайте за Эшли, а я открою бутылку с вином. Все великие повара обожают вино.

— Вы будете тушить цыпленка в вине? — спросила Мэкки.

— Нет, приму внутрь. Могу и вам налить стаканчик, если пожелаете, — предложил Гордон.

Пока он открывал бутылку «Орвието», Мэкки едва успела отнять у Эшли банку с каперсами, которую та схватила со стола.

— За ней теперь нужен глаз да глаз, — сказал Гордон. — Ее интересует буквально все, но особенно достается телефону. На прошлой неделе она случайно набрала какой-то номер и попала в Данию. Стоит на минуту отвлечься, как она начинает разбрасывать золу из камина или швырять книги с книжных полок на пол, — добавил Гордон и засмеялся.

«Разве Бет, с ее легкомыслием и безответственностью, могла бы уследить за Эшли?» — подумала Мэкки. Неудивительно, что Гордон был категорически против того, чтобы оставлять свою дочь с ней, и не доверял ребенка никому, кроме бабушки и няни. Мэкки только сейчас поняла, почему он так сопротивлялся установлению совместной опеки над Эшли.

— Эшли, позови киску. Скажи: Кли-о.

— Бедная киска сейчас сидит под диваном, забившись в угол, — сказал Гордон. — Стоит Эшли появиться в комнате, как Клио тут же исчезает.

Не успел он это произнести, как Эшли открыла нижнюю дверцу буфета и стала выбрасывать оттуда посудные полотенца и фартуки.

— Лучше я возьму ее на руки, — сказала Мэкки, беря девочку и садясь с ней за кухонный стол. — Я спою тебе песенку, а ты слушай, — сказала она малышке.

— Мэкки, вы такая непредсказуемая, — удивился Гордон. — Тогда вы пели песенку о снежинках, теперь — эту. Кто вас научил детским песенкам?

Мэкки пожала плечами. Сегодня ей было особенно хорошо, они с Гордоном все больше сближались, но она еще не была готова рассказать ему про книгу с песенками для малышей, которая лежала на самом дне ее платяного шкафа. Эту книгу она купила очень давно — тогда, когда ее мечты, ее радужные надежды еще не были разбиты безжалостной судьбой…