Длиною в жизнь

6

Кевин резко сел в кровати. Тело покрылось противным липким и холодным потом, сердце стучало быстро и гулко. Всепожирающее отчаяние вырвало его из объятий сна. Несколько мгновений он сидел неподвижно, с шумом втягивая воздух, чтобы хоть немного успокоиться.

Включив ночник, Кевин огляделся. Он находился в обычном номере сиднейского отеля, а не в своем доме в Боуэне, следовательно, ему всего лишь приснился дурной сон.

Трейси сейчас в Джилонге, спит в номере отеля «Виктория», так что все в порядке. Кевин взглянул на телефон, стоявший на ночном столике. Ему вдруг захотелось услышать голос Трейси и лишний раз убедиться, что она находится именно там. Однако было уже слишком поздно — не стоит ее будить. Он выключил лампу, лег и закрыл глаза.

Это оказалось ошибкой, поскольку перед его мысленным взором немедленно возник клочок бледно-голубой бумаги, — именно это видение и вырвало его из сна. Кевин мог легко прочитать содержание записки, словно держал ее в руках, — и от этого его снова охватил страх.

Нет, все это чушь! — принялся уговаривать себя Кевин. Но почему меня мучает этот проклятый сон, питаемый какими-то иррациональными страхами?

Он снова сел в кровати, включил лампу и взял в руки книгу. И тут в его мозгу всплыл новый образ — женское лицо. Кудрявые каштановые волосы, большие карие глаза… Глория Гейнор.

У него засосало под ложечкой и, поддавшись внезапному порыву гнева, Кевин швырнул книгу через всю комнату. А может, это вовсе не гнев, а страх или… вина?

Ему не хотелось думать о Глории Гейнор и уж тем более видеть в ее глазах боль, причиной которой был он сам.

Трейси спала очень беспокойно, поэтому, когда в комнату наконец-то стал проникать утренний свет, ощутила заметное облегчение.

Выпив чашку кофе и съев сандвич, она отправилась в домик Кевина и снова взялась за работу. Если она сегодня сможет закончить, то на следующее утро упакует свои вещи и уедет. Кевин обещал вернуться лишь завтра вечером, поэтому они не встретятся.

Разбирая вещи и наводя в комнатах порядок, Трейси пыталась обдумать письмо, которое оставит Кевину, но мысли путались и ничего не выходило. Даже спустя два года воспоминания о прошлом жгли душу как каленое железо.

Стоило зазвонить телефону, как у Трейси тут же участился пульс. Только бы не Кевин! — взмолилась она. Однако это был именно он.

— Доброе утро! Как там поживает моя женушка?

— Прекрасно. Я вся в делах.

— Слишком занята, чтобы поговорить со мной?

— Нет, не слишком. Как твоя работа?

— Нормально, хотя ты по-прежнему мне мешаешь.

— Я тебе мешаю?

— Ты постоянно вторгаешься в мои мысли, и не могу сказать, что мне это не нравится.

— Я рада, что ты обо мне думаешь, но старайся не забывать о работе.

— Думать о тебе гораздо интереснее.

Ей не хотелось этого слышать, тем более заранее зная, чем все закончится, если только она сумеет сыграть свою роль до конца. Трейси вдруг вспомнила, как несколько лет назад они разговаривали с Кевином по телефону, когда он бывал в отлучке, — каждый лежа в своей постели. Это были такие дразнящее-волнующие, интимные беседы… Если бы она узнала, что их кто-то подслушивает, то умерла бы со стыда.

— Надеюсь, тебя сейчас никто не слышит? Где ты находишься?

— А почему тебя это волнует? Ведь я же не ляпнул ничего неприличного? Точнее, не сказал того, что собирался сказать, когда еще только набирал твой номер. А мне так хотелось сделать своей чудесной женушке несколько соблазнительных предложений… Интересно, это что-то новое или именно так я и поступал прежде?

— Да, нечто похожее уже было.

Он хмыкнул.

— Прекрасно, я рад, что действую в собственном стиле. Когда вернусь, ты обязательно расскажешь мне об этом поподробнее.

Когда ты вернешься, меня здесь уже не будет! — подумала Трейси.

— Ты так и не сказал, откуда звонишь. Это какой-нибудь офис?

Кевин засмеялся.

— Нет, я звоню тебе из бара. Какое-то непонятное существо с зелеными волосами и кольцом в носу постоянно вертится рядом, поэтому я вынужден себя сдерживать.

Закончив разговор, Трейси уронила голову на кухонный стол и попыталась успокоиться, мысленно уговаривая себя встать и взяться за письмо.

Но это удалось сделать лишь полтора часа спустя. Однако, положив перед собой лист бумаги и взяв ручку, она обнаружила, что не может написать ни слова. Не то, чтобы мысли путались и не выстраивались в нужном порядке — их просто не было!

Она вспоминала Кевина — такого сильного и мужественного, встречающего любые проблемы улыбкой. Кевин искренне хотел вспомнить былые чувства и вновь полюбить Трейси в качестве своей жены, более того, он уже почти в нее влюбился! И как же можно написать человеку, который отчаянно борется за возвращение своей прежней, разбитой автокатастрофой жизни, что все его старания бесполезны, потому что не имеют под собой реальных оснований, а покоятся лишь на иллюзиях и обмане? Написав письмо, Трейси одним махом сведет на нет все усилия Кевина, лишит всего хорошего, что только есть в его жизни.

Трейси вдруг вспомнились цветы, которые он ей прислал. «Моей жене. Я рад, что ты здесь». А его слова: «Я чувствую себя очень счастливым человеком. Я постоянно о тебе думаю»? Нет, чтобы остаться равнодушной к этим знакам внимания, надо иметь каменное сердце!

Она не могла рассказать Кевину всей правды об их супружеской жизни, но не могла и покинуть — он этого просто не перенесет. Это будет слишком жестоко — оставить его именно в тот момент, когда он сильнее всего в ней нуждается.

Значит, сделала вывод Трейси, у меня нет выбора — необходимо закончить начатое. Надо оставаться с Кевином и помогать ему до тех пор, пока он не избавится от амнезии и не вспомнит все. И лишь потом я уеду и самостоятельно постараюсь справиться с последствиями своего великодушия — какими бы тяжелыми они ни оказались.

В любом случае, мне стоит очень постараться, чтобы не влюбиться в него снова, — хотя бы уже потому, что этот надежный, веселый и сексуальный мужчина на самом деле не является прежним Кевином.

Это новый Кевин, который не существовал прежде.