Доиграешься, девочка!

Глава 32

— Надежда Валерьевна, мне нужно… — я собираюсь наврать с три короба, чтобы сейчас поскорее сбежать.

На день. Или на два. А лучше на неделю, пока мама Глеба не вернется домой.

И зачем я только ввязалась в эту авантюру? Чувствовала, что подстава какая-то, но даже не предполагала, что действительно здесь зависну надолго.

— Ох! — женщина отводит взгляд, хватается рукой за сердце и закатывает глаза.

— Господи, что случилось? — я мигом подлетаю к ней, забывая напрочь, что уже мысленно я выбегаю из торгового центра и несусь к своей машине, чтобы свалить подальше отсюда.

— Сердце, — Надежда Валерьевна едва шевелит губами. — Дышать тяжело. Очень.

Я не знаю, что мне делать. В голове один сплошной сумбур из самых разнообразных мыслей. Куда бежать? Кого звать? Может, кричать уже начинать?

«На помощь! Помогите!»

— Давайте я вызову скорую, — это первая трезвая мысль, которая приходит мне сейчас в голову, и я уже снимаю блокировку с экрана, как женщина резко произносит, хватая меня за руку:

— Нет!

— Но я…

— Лучше Глебу позвони, — Надежда Валерьевна снова ахает и прикрывает глаза, держать одной рукой за грудь в области сердца.

Точно, Глеб. Как же я сразу о нем не подумала. Сейчас приедет, заберет маму, отвезет ее в больницу (или куда там захочет ее вести) и избавит меня от данного мной же обещания. Можно даже выдохнуть и больше не переживать.

Не буду же я с ней нянчиться все оставшееся время! Да и не врач я, в конце-то концов. Понятия не имею, как нужно лечить сердце, почки и остальные внутренние органы. Максимум моих познаний в медицине — это как сбить температуру подручными средствами, которые всем известны. Ну, или спину отцу намазать, когда болит сильно.

На этом все.

Какая из меня сиделка?

— Алло, Глеб? — я быстро тарахчу, когда мужчина принимает мой вызов, не давая ему даже слова вставить. — У твоей мамы схватило сердце, мы в торговом центре, что делать?

— Главное, не нервничать, — мужской голос спокоен, а меня наоборот, разрывает на части.

— Что значит не нервничать? Мне делать что?

— Не кричи так сильно, — продолжает Глеб меня успокаивать. — А еще лучше, дай маме трубку.

Дальше я даже не прислушиваюсь, о чем они переговариваются. Надежда Валерьевна выглядит… В общем, неважно она выглядит, а значит, точно не притворяется.

«Господи, Янина! Как тебе такое в голову могло прийти!» — тут же мысленно себя одергиваю, понимая, что перебарщиваю.

Пожилой человек, сердце схватило, что нормально для ее возраста, а тут я со своими глупостями. Даже стыдно становится немного, хорошо, хоть вслух я не озвучила свои предположения. Сейчас бы вообще себя чувствовала некомфортно.

Вовремя я все-таки язык прикусила.

— Яночка, ты тут? — слышу женский голос и одергиваюсь, понимая, что слишком уж ушла в себя со своими сомнениями и глупыми мыслями.

— Д-да, — тут же киваю, тем самым, соглашаясь со своей собеседницей.

— Глеб хочет поговорить с тобой, — Надежда Валерьевна протягивает мне мой же телефон, и я как-то с опаской забираю свой гаджет.

— Дорогая, у меня к тебе просьба.

Только не это! Так я и знала! Он еще толком ничего не сказал, а мне уже не нравится его тон.

Подстава! Самая настоящая!

— Может лучше скорую? — перебиваю я Глеба, уже прекрасно понимая, куда он клонит.

— Мама говорит, что пустяк, да и врачей она на дух не переносит, но я волнуюсь, — мужчина делает паузу. — Побудь с ней до моего возвращения.

— М-мм…

— Я твой должник.

Обалдеть! И это еще даже не вечер в полном смысле этого слова.

Такое чувство, что меня водят вокруг пальца.

И я попала в сети семейки Мраморных.

Теперь понять бы наверняка, зачем им это надо. Мама еще ладно, женщина же не знает, какой коварный план придумал ее сын. Ведется, как маленькая, на наше вранье. И верит же!

А вот Глеб…

Его мысли понять сложно. Задача со звездочкой. Да и я ему повода не давала, чтобы он снова решил мной воспользоваться.

Тогда что ему от меня нужно?

— Глеб, я не врач, — пытаюсь все же настоять на своем, не давая мужчине возможности вставить ни слова. — Я понятия не имею, что делать, если маме твоей вдруг станет хуже.

— Если станет хуже, тогда вызовешь скорую, а пока…

— Сердце — это не шутки!

Последний аргумент, хотя вряд ли Глеб его услышит. Я уже давно поняла, что его трудно уговорить изменить свое мнение. Если сказал, что надо с мамой посидеть, значит так и будет. Можно и не пытаться что-то изменить.

За что мне это, Господи?

— Мама сказала, что нужно выпить таблетки и полежать в тишине, — снова спокойно произносит Глеб, хотя у меня внутри такой хаос творится. — Отвези ее домой, — он намерено делает паузу. — Пожалуйста.

— Ладно, — я тяжело вздыхаю. — Но если что-то случится…

— Вызовешь тогда скорую и позвонишь мне.

Как бы и вправду ничего не случилось, поэтому лучше поскорее отсюда уехать. Надежда Валерьевна движется довольно бодро рядом со мной, правда, в руку мою вцепилась так, что и клещами не вырвать.

— Яночка, нужно в аптеку заехать… Я скажу, как таблетки называются…

Нужно, так нужно, я спорить точно не буду. И в квартире Глеба аккуратно веду женщину в гостиную, помогаю лечь, а после приношу таблетки с водой.

— Я пойду…

— Посиди со мной.

Вижу, что женщине плохо, и мне становится стыдно по-настоящему. Бросить хотела ее. Сбежать. А если что-то серьезное случится?

«Я все-таки слово дала!» — сама себя успокаиваю мысленно и присаживаюсь на пол рядом с диваном.

— Ты знаешь, а я рада, что приехала, — ни с того, ни с сего вдруг выдает Надежда Валерьевна. — Заграницей, конечно, хорошо, но очень одиноко. Даже толком поговорить не с кем.

— Вы, главное, не нервничайте, — я беру ее за руку и сжимаю пальцы. — Обещаю, никуда не уеду.

— А как же работа? — женщина слегка прищуривается.

— Подождет, — я даже улыбаюсь, чтобы поднять ей хоть немного настроение.

Уж мне ли не знать, как тоскливо вдали от дома. От близких и родных. Без друзей. Иногда хотелось громко выть. От безысходности.

И от этого долбанного одиночества…

Надежда Валерьевна рассказывает о себе, о сыне, особенно, о его детстве, а я и не замечаю, как моя голова медленно опускается на край дивана, а после еще и глаза закрываются…

— Да тише ты! — слышу где-то вдалеке негромкий женский голос. — Девочку разбудишь.

— Мам, она…

— Пусть поспит.

— Я уже не сплю, — решаю подать голос, а так же открыть глаза.

Черт, вырубилась. Что-то в последнее время меня все чаще тянет в сон. В любое время дня и ночи. То ли организм еще не перестроился на новом для него месте, то ли странная и непонятная усталость дает о себе знать.

А еще постоянное нервное перенапряжение — вот организм и не выдерживает нагрузки.

— Как спалось? — Глеб улыбается на все свои тридцать два зуба, пока я прихожу в себя.

— Шея затекла, — кривлюсь, так как спала-то я в очень неудобной позе.

— Давай массаж сделаю, — ехидно усмехается этот негодяй, пока я сама массирую себе мышцы на шее.

— Обойдусь, — встаю с пола и тут же встречаюсь с Глебом взглядами. — Мне пора.

— Яночка, ну как же? — слышу рядом голос Надежды Валерьевны, и хочется простонать в ответ.

Во-первых, я о ней забыла почему-то. Ну а во-вторых, я так же забыла о том, что я вроде как здесь живу.

И надо что-то срочно соврать, иначе…

— Яночка еще просто не все вещи перевезла, — Глеб приходит мне на выручку. — Да, Яночка? — тут же язвит, вызывая у меня зубной скрежет.

— Да, Глебушка, — поддакиваю, но мой собеседник не ведется на провокацию.

— Мам, мы за оставшимися вещами, — поворачивается к Надежде Валерьевне лицом. — Скоро вернемся.

— А я пока ужин приготовлю, — тут же воодушевляется женщина и уходит на кухню.

Так, стоп. Что-то здесь не чисто. Или чисто?

Интересно, а боль в сердце может так быстро пройти? Я в этом точно не сильна.

— С мамой все в порядке? — я перевожу взгляд с теперь уже пустого места, где до недавнего времени стояла женщина, на Глеба.

— Уже да, — кивает мой спутник в подтверждение своих слов. — Благодаря тебе.

— Глеб, мне нужно…

— Поехали, — он хватает меня под руку и тянет к выходу. — По дороге расскажешь, что тебе нужно.

И ведь я тогда даже не обратила внимание, что этот аферист снова меня переиграл.

Уселся в мою машину, пристегнулся, а я лишь глаза закатила.

Придется его везти домой. А значит, мне сюда возвращаться.

Кто бы знал, как мне хотелось, чтобы у меня пробило колесо в дороге.

А еще лучше, машина сломалась так, чтобы стала посреди этой самой дороги.

Все, что называется, приехали.

Эх, мечты, мечты…