Доиграешься, девочка!

Глава 58

И спрятаться тут негде — где ж найти шкаф на кухне? Не то, что у меня в квартире. Одна комната. С большим шкафом-купе.

Проблема решилась мгновенно.

А сейчас…

— Доброе утро, Александр Михайлович, — слышу спокойный голос моего любимого, а у меня сердце в пятки уходит.

Какой идиот планирует так квартиры, что практически нигде нет дверей? Особенно с проходным залом, откуда лестницу на второй этаж видно, как на ладони. Да и дверь в кабинет к Глебу тоже видна.

Хорошо, хоть кухня немного в стороне, только вот мне от этого не легче. Сейчас сюда зайдут, а тут…

— Ты мне очень нужен! — тарахтит мой отец. — На звонки ты не отвечаешь, в офисе сказали, что сегодня ты решил поработать дома. Устал?

— Есть немного, — Глеб все такой же спокойный, чего не скажешь обо мне. — Проходите в зал. Чай? Кофе?

— С утра пил, — фыркает мой любимый родитель. — Старость пришла, давление частенько поднимается. Чувствую, внуков я не дождусь.

Он нарочно издевается? Или это у него в крови не только меня доставать внуками, а всем окружающим жаловаться на то, какая у него ветреная и несерьезная дочь?

— Какие ваши годы! — смеется Глеб в ответ. — Присаживайтесь, я на минуточку вас оставлю.

Я только сейчас понимаю, что стою, как столб, посреди кухни. Хоть бы под стеночку встала, чтобы не сразу заметили меня. Хотя, если заметят, то уже все равно.

Попали мы.

— Глеб… — шепчу я, когда мужчина заходит в столовую и, походу, с полувзгляда понимает, в каком я напряжении.

— Расслабься, — негромко отвечает, слегка нахмурившись. — Я, честно, не знал, что он придет.

— И что делать?

— Сиди здесь и не высовывайся, — командует мой любимый, разворачивается, делает шаг, но тут же снова возвращается ко мне. — Плевать, — его лицо преображается на ходу, а улыбка вот-вот осветит все вокруг.

Секунда, и его губы касаются моих, а мужские руки обвивают мою талию, притягивая меня к себе. Так сладко и так волнительно одновременно. Такой адреналин, что не передать словами. Мне не хочется его отпускать, но опасность в виде отца за дверью добавляет остроты в наш и без того довольно чувственный поцелуй.

— Иди, — шепчу я, первой отрываясь от любимого. — А то он сейчас сюда припрется.

— Придется его грохнуть, чтобы не мешал, — смеется Глеб, дотрагивается до моего носа кончиком пальца и выходит из столовой, оставляя меня наедине со своими мыслями.

А их много. Даже очень. И все они такие сумбурные, хоть головой о стенку бейся. Никак не хотят собраться все в кучу. А тут еще и поцелуй добавляет сумбура — и как тут успокоишься?

Плюс любопытство — куда ж без него.

Зачем отец приехал к Глебу? Я очень надеюсь, что обо мне он точно не знает…

— Ты мне скажи, когда отгрузить сможем? — слышу грозный голос своего ненаглядного родителя, когда на цыпочках подкрадываюсь поближе к залу.

— Александр Михайлович, на днях все решим.

— Ты же понимаешь…

— У нас еще есть время!

Слава Богу, о делах решили поговорить. Это даже скучно, как по мне. Но лучше уж так, чем отец будет пытать Глеба о его личной жизни.

И тут, как назло, мой папаша выпаливает:

— Что у тебя с Аллой?

Вот далась она ему! Прямо настроение резко падает, когда слышу это имя.

— Развод, — голос моего любимого снова довольно спокоен, хотя я знаю, что он точно злится.

Ну, кому понравится ворошить прошлое? Еще и такое мрачное!

— Она мне звонила, хочет встретиться, — продолжает отец, а у меня снова все замирает внутри.

— Зачем? — по одному только слову я понимаю, что Глеб напрягается.

— Понятия не имею, но она уж очень настаивает.

— Мой вам совет, — Глеб делает паузу, а я, кажется, даже дышать перестаю. — Полите ее куда подальше. Бабки у меня она уже выпросила, так и быть, выделю ей немного, чтобы под ногами не путалась.

— Ну, у меня она точно бабок не попросит, — смеется отец, а я медленно выдыхаю.

— Мы сами разберемся, — заканчивает Глеб, а я быстренько ретируюсь на кухню.

Слышу, как прощаются, затем лязг замка, а после мой любимый появляется в кухонном дверном проеме.

— Сплавил? — я усмехаюсь, не отводя взгляда от Глеба.

— Можно подумать, ты не подслушивала, — он опирается о дверной косяк и складывает руки на груди.

— Как думаешь, зачем она хочет встретиться с отцом?

— Напакостить хочет, — Глеб пожимает легонько плечами. — Но отец твой ее на дух не переносит, поэтому пошлет.

— уверен? — я приподнимаю одну бровь.

— На сто процентов, — мужчина мне подмигивает и тут же расплывается в ехидной улыбке. — Напомни, на чем мы остановились?

— Мы обсуждали…

— Помнится, мы целовались, — перебивает меня Глеб. — И я собираюсь продолжить, — намерено делает паузу и медленно отлепляется от дверного косяка. — Точнее, закончить.

Медленно, не торопясь, мы движемся друг навстречу другу. Шаг, второй, третий…

А потом бьет молния! Или сразу гром! Хотя нет — цунами!

Нас уже не остановить…

Я резко срываюсь с места, а когда попадаю в объятия к любимому, то он подхватывает меня под попу. Обвиваю ногами его талию, а наши губы впиваются со страшной силой друг в друга.

— Я скучал…

— Я тоже…

Глеб несет меня по лестнице на второй этаж.

— Моя сладкая девочка…

Аккуратно укладывает спиной на кровать.

— Больше никогда не сомневайся во мне! — в категоричной форме заявляю, когда мужчина снимает с себя резко футболку через голову.

— Не буду!

— И забудь ты, наконец, про эту дурацкую разницу в возрасте!

— Мы еще об этом поговорим.

— Глеб!

— Не спорь со мной! — он укладывается сверху, нависая надо мной, как непробиваемая скала. — Со мной вообще спорить бесполезно!

— Придется тебя перевоспитывать, — я одной рукой обнимаю мужчину за шею и притягиваю к себе.

— Уж постарайся, — он произносит мен прямо в губы, опаляя дыханием кожу.

А дальше разговоры ник чему. Они просто теряют всякий смысл. Есть только мы. Я и он. Больше нам никто не нужен. И не важен.

Мы — единое целое. Нас не разделить никакими угрозами или разницами в возрасте.

Это взрыв адреналина! Эмоции через край! И самые заветные слова, когда мужчина уставший падает рядом со мной.

— Я люблю тебя, моя девочка…