Дом

Глава 6

К четвергу Саре ответили все наследники, кроме двоих. Это были двое стареньких кузенов из Нью-Йорка, которые проживали в домах престарелых. В конце концов она решила позвонить им сама. Один из них оказался пациентом дома умалишенных и страдал болезнью Альцгеймера. Сара связалась с его дочерью. Она рассказала о завещании Стенли и о том, что ее отец получил наследство. Сара объяснила, что деньги предположительно передадут в доверительный фонд и в соответствии с законами штата Нью-Йорк, регламентирующими утверждение завещания, они будут переданы ей и ее отпрыскам после смерти ее отца. Женщина заплакала. Она была так благодарна. Она сказала, что им очень трудно платить за пребывание отца в доме престарелых. Отцу было девяносто два года, и он едва ли долго проживет. Деньги, оставленные им Стенли, придутся как нельзя кстати. Она сказала, что никогда даже не слышала о Стенли или о том, что у ее отца был кузен в Калифорнии. Сара пообещала, что после зачтения завещания, при условии что оно состоится, она пришлет ей копию тех частей завещания, которые относятся к ней.

Человек, с которым Сара разговаривала сразу после смерти Стенли и который позвонил ей из Сент-Луиса, заверил ее, что в ближайшее время приедет. Он тоже никогда ничего не слышал о Стенли и, похоже, был слегка смущен этим обстоятельством. Учитывая то, что он был Президентом банка, Сара подумала, что он едва ли нуждается в деньгах.

Третий из откликнувшихся наследников сказал, что ему девяносто пять лет и что он не отвечал ей потому лишь, что подумал, будто это кто-то пошутил над ним. Он хорошо помнил Стенли, но сказал, что в детстве они терпеть не могли друг друга, после чего громко рассмеялся. Судя по всему, он был малосимпатичной личностью. Наследник заявил, что крайне удивлен тем, что у Стенли вообще были деньги. Он сказал, что в последний раз видел Стенли, когда этот чокнутый парнишка отправлялся в Калифорнию, и добавил, что считал, будто он давным-давно умер. Сара и ему пообещала прислать копию завещания. Она знала, что придется еще раз связаться с ним, чтобы спросить, как он пожелает распорядиться домом.

К концу четверга зачтение завещания было наконец назначено на утро понедельника в ее офисе. Должны были приехать двенадцать наследников. Деньги заставляли людей с готовностью пуститься в дорогу, хотя Стенли толком никто не знал и не помнил. Похоже, он считался в семье «черной овечкой», чья шкурка сразу же стала белоснежной, как только он завещал им состояние. Сара не имела права назвать наследникам точную цифру, но заверила, что это весьма внушительная сумма. Им придется набраться терпения, чтобы услышать все остальное в понедельник утром.

Последней в тот день позвонила Саре Марджори. Она спросила, не согласится ли Сара встретиться с архитекторами-реставраторами завтра в доме Стенли. Марджори сказала, что это единственный день, когда они смогут с ней встретиться, так как уезжают в Венецию на конференцию архитекторов-реставраторов. Сару это время устраивало как нельзя лучше. Она надеялась получить дополнительную информацию, чтобы поделиться ею с наследниками во время зачтения завещания в понедельник, и обещала встретиться с Марджори и архитекторами в пятницу, в три часа.

Когда в пятницу, ровно в три часа, Сара подъехала к дому Стенли, Марджори и двое архитекторов уже ждали ее. Марджори представила Саре своих спутников. Мужчину звали Джефф Паркер. Он был высокого роста и приятной наружности, с темными, как у Сары, волосами, чуть тронутыми сединой. У него были теплые карие глаза, обаятельная улыбка и твердое рукопожатие. На вид Джеффу было, пожалуй, чуть за сорок. Он не выглядел потрясающим красавцем, но производил впечатление человека компетентного и неравнодушного. С ним было легко и просто общаться, он обладал хорошим чувством юмора и не воспринимал себя слишком всерьез.

Партнерша Джеффа была полной его противоположностью. Миниатюрная, с ярко-рыжими волосами и зелеными глазами. Выглядела она раздражительной и сердитой, и, судя по всему, ей было трудно угодить. Одним словом, Джефф Паркер был приятен в общении, а Мари-Луиза Фурнье - его спутница - нет. На ней были надеты джинсы, ярко-зеленый кашемировый жакет и туфли на высоком каблуке. Джефф выглядел скромно, а она была одета крикливо, с шиком, что, как ни странно, выглядело весьма сексуально. Он в своих широких брюках хаки и блейзере был классическим примером американского парня, а она, как это заметила Сара еще до того, как Мари-Луиза начала говорить, была типичной француженкой. У нее был свой стиль, отличающийся щегольством. Заметна была в ней также некоторая брюзгливость, как будто ее раздражало все окружающее. Говорила она с заметным французским акцентом, хотя и весьма бегло. Сара сразу же почувствовала себя с ней неуютно. Похоже, что Мари-Луиза куда-то торопилась. Джефф же, напротив, никуда не спешил, с интересом предвкушал осмотр дома и вел себя так, как будто у него в распоряжении целый день. Пока Сара отпирала дверь, Мари-Луиза несколько раз взглянула на часы и что-то сказала Джеффу по-французски. Он тихо ответил ей по-английски, что, видимо, успокоило ее, но выражение лица у нее продолжало оставаться чуть ли не злым.

Сара подумала, что это, возможно, объясняется тем, что она понимала, что им едва ли поручат выполнять здесь реставрационные работы. Их пригласили только для консультации. Марджори предупредила их, что дом, вероятнее всего, будет продан в его нынешнем состоянии. А это для Мари-Луизы означало, что они попусту тратят время. Но Джефф все равно захотел посмотреть дом. Рассказ Марджори заинтриговал его. Джефф страстно любил старые дома вроде этого, а Мари-Луиза не любила зря тратить время. Для нее время означало деньги. Джефф объяснил Саре, что они уже четырнадцать лет являются партнерами и как профессионалы, и в личной жизни. Они познакомились в Школе изящных искусств, где Джефф в то время учился, и с тех пор жили вместе. Он с улыбкой объяснил, что Мари-Луиза чувствует себя заложницей в Сан-Франциско и ежегодно на три месяца уезжает во Францию. Когда Джефф говорил это, Мари-Луиза сверкнула на него глазами, однако ничего не сказала. Все в ней казалось колючим и чрезвычайно недружелюбным. Но когда Сара и Марджори провели их по дому, показав все комнаты, даже Мари-Луиза, кажется, смягчилась. Джефф же застыл в благоговении перед величественной главной лестницей, глядя на сводчатый потолок высотой в три этажа и невероятно красивую люстру. Даже на Мари-Луизу она произвела должное впечатление.

Они бродили по дому около двух часов, тщательно все осматривая. Джефф делал какие-то пометки в блокноте. А Мари-Луиза время от времени высказывала резкие замечания. Саре было неприятно признаться в этом даже себе самой, но француженка ей не понравилась. Однако теплота и доброжелательность Джеффа, дававшего пространные объяснения, с лихвой компенсировали недостатки Мари-Луизы.

Завершив экскурсию, они уселись на ступенях главной лестницы, и Джефф дал Саре неофициальную оценку. По его мнению, модернизация дома - электричество, водоснабжение, замена труб медными - обошлась бы новому владельцу примерно в миллион долларов. Но если немного сэкономить, так чтобы от этого не пострадал сам замысел, можно было бы уложиться в половину этой суммы, хотя это было бы непросто. Сухая плесень на окнах и стеклянных дверях Джеффа не тревожила. Он сказал, что этого следовало ожидать. Могло быть значительно хуже. Конечно, он не мог знать, что там под паркетом или за стенами, но им с Мари-Луизой приходилось реставрировать в Европе дома гораздо старше, чем этот. С ними, конечно, приходилось повозиться, но ничего невозможного не было.

По поводу кухни Джефф сказал, что перестроить ее не такая уж трудная задача, и согласился с Сарой и Марджори, что новую кухню следует оборудовать на главном этаже. Он считал, что весь цокольный этаж следует освободить и превратить в складское помещение. Можно было бы модернизировать лифт, сохранив его первоначальный вид. А остальное, по мнению Джеффа, следовало оставить без изменений.

- Следует нанять мастеров, чтобы отреставрировать, обработать и отшлифовать деревянные панели. Только с ними нужно обращаться с большой осторожностью. Все остальное тоже нуждается в покраске, лакировке и шлифовке. Канделябры и люстры очень хорошо сохранились, и их можно снова заставить работать. Здесь имеется множество деталей, которые неплохо бы обыграть и подчеркнуть. Можно установить скрытую подсветку. Все будет зависеть от того, сколько труда и денег пожелает новый владелец вложить в этот дом. Затраты в миллион долларов могли бы сотворить здесь чудеса. Если желательно несколько сократить расходы, то можно, наверное, обойтись и половиной этой суммы, если новый владелец такой же чокнутый, как я, и готов многое делать своими руками. Все должно делаться как следует, с большой осторожностью, иначе можно повредить или сломать важные детали дома. Я рекомендовал бы нанять для работы небольшую бригаду мастеров и честного архитектора, который не будет выкачивать из владельца деньги. Если же владельцу попадутся неподходящие люди, затраты могут увеличиться до пяти миллионов. В прошлом году мы с Мари-Луизой реставрировали два замка во Франции. Все работы обошлись менее чем в триста тысяч, а ведь оба дома были гораздо больше и старше, чем этот. Правда, там легче найти нужных мастеров, но у нас имеются хорошие кадры и в районе залива. - Сказав это, Джефф передал Саре их визитную карточку. - Можете дать перспективному покупателю наш телефон. Мы будем рады встретиться с ним для консультации, независимо от того, наймет или не наймет он нас для работы над проектом. Я люблю дома вроде этого. И хотел бы, чтобы его реставрировали с любовью и делали это как следует. Я буду рад помочь чем могу. В том, что касается деталей, Мари-Луиза настоящий гений. Она во всем добивается совершенства. Так мы с ней и работаем.

Услышав его слова, Мари-Луиза наконец улыбнулась, и Сара подумала, что она, должно быть, не такой плохой человек, как ей показалось. Судя по всему, Мари-Луиза была умной и способной, просто она казалась колючей и неприступной. Джефф же был человеком теплым, общительным и доброжелательным.

- Марджори говорила мне, что вы и ваша жена завтра отправляетесь в Венецию, - сказала Сара, когда они медленно направились к выходу.

- Да, - с улыбкой ответил Джефф. - Мы пробудем в Италии две недели. Если потребуется, можете позвонить нам по сотовому. Я дам вам номер. Мы пробудем неделю на конференции в Венеции, потом хотим несколько дней отдохнуть в Портофино. А затем проведем несколько дней с семьей Мари-Луизы в Париже. Кстати, - мимоходом заметил он, - мы не женаты. Мы с ней партнеры во всех возможных смыслах. - Сказав это, Джефф улыбнулся Мари-Луизе, и она вдруг показалась Саре озорной и чрезвычайно сексуальной. - Она не верит в брак, считая его ханжеским институтом, который способен лишь испортить хорошие отношения. Должно быть, Мари-Луиза права, потому что мы с ней давно вместе. - Они обменялись улыбками.

- Гораздо дольше, чем я ожидала, - коротко заметила Мари-Луиза. - Я думала, что это летний роман, но Джефф против моей воли притащил меня сюда. И вот я стала пленницей в этом городе, - вздохнула она, сердито тараща глаза, и Джефф, глядя на нее, рассмеялся.

Судя по всему, им нравилось работать вместе, хотя Саре показалось, что Джефф общается с клиентами гораздо лучше, чем его партнерша. Очень уж она была жесткой - до грубости.

- Мари-Луиза пыталась уговорить меня перебраться в Париж с тех пор, как приехала сюда, но я здесь вырос, мне нравится Сан-Франциско. Париж для меня слишком большой город, как и Нью-Йорк. Я калифорнийский парнишка, а Мари-Луизе, хоть она ни за что не признается в этом, здесь тоже нравится. Особенно зимой, когда в Париже так холодно и хмуро.

- Не будь таким самонадеянным! - возмутилась она. - Как-нибудь я тебя удивлю и вернусь в Париж.

Саре показалось, что это прозвучало скорее как угроза, чем как предупреждение. Но Джефф и внимания не обратил на слова Мари-Луизы.

- У нас большой дом в Потреро-Хилл, который я отреставрировал собственными руками задолго до того, как этот район стал фешенебельным. Долгие годы наш дом был единственным приличным домом в целом квартале. А теперь это место стало престижным, и вокруг нас появилось множество красивых домов. Я всю работу сделал сам, своими руками. Люблю этот дом, - сказал Джефф с гордостью.

- Он не так хорош, как дом в Париже, - безапелляционным тоном заявила Мари-Луиза. - Наш дом расположен в Седьмом округе, и его я делала сама. Я каждое лето провожу там, а Джефф предпочитает мерзнуть в тумане здесь. Я терпеть не могу лето в Сан-Франциско.

Следует признать, что летом в Сан-Франциско действительно бывало холодно и туманно, а Мари-Луиза явно не связывала себя обязательством жить в этом городе. Джеффа это, кажется, не тревожило. Наверное, он знал, что это пустые угрозы. Хотя Саре показалось странным, что после четырнадцати лет совместной жизни они все еще не женаты. Мари-Луиза выглядела чрезвычайно независимой. Но и Джефф по-своему казался независимым.

Сара поблагодарила их обоих за консультацию и за беспристрастную оценку возможной стоимости реставрации для ее клиентов. Диапазон оценки был весьма широк, что зависело от того, какой объем работ новый владелец был готов выполнить своими руками. Сама она могла лишь передать информацию наследникам.

Сара пожелала им обоим хорошей поездки в Венецию, Портофино и Париж, и Мари-Луиза и Джефф укатили в стареньком «пежо».

- Ну и особа, - заметила Сара, когда они с Марджори шли к своим машинам.

- С ней трудно работать, но то, что Мари-Луиза делает, она делает хорошо. У нее превосходный вкус и своеобразный шик. Она обращается с Джеффом отвратительно, но ему, судя по всему, это даже нравится. Всегда так бывает, не правда ли? Самые лучшие мужики всегда достаются стервам.

Услышав это, Сара рассмеялась. Ей не хотелось признаваться в этом, но чаще всего именно так и бывало.

- Джефф - хороший парень и, кажется, знает свое дело, - заметила она. - Обожает свою работу.

- Они оба свою работу любят. И дополняют друг друга. Как сладкое и кислое, - сказала Марджори. - У них это, кажется, неплохо получается. И дома, и на работе. Хотя я думаю, что у них в отношениях были свои взлеты и падения. Время от времени чаша ее терпения переполняется, и она возвращается во Францию. Однажды Мари-Луиза бросила Джеффа на целый год, когда он работал над большим реставрационным проектом. Но она всегда возвращается, а когда возвращается, Джефф ее принимает. Думаю, что он любит ее, а она понимает, что это настоящее чувство. Джефф надежен как скала. Жаль, что они так и не поженились. Он, наверное, был бы хорошим отцом, хотя ее в роли матери трудно себе представить.

- Может быть, они еще поженятся, - сказала Сара, думая о Филе. Осталось несколько часов до начала их уик-энда. Эта часть недели была ее вознаграждением. За весь тяжкий труд в юридической фирме.

- Кто знает, от чего зависит прочность отношений? - философски заметила Марджори и пожелала Саре успешной встречи с наследниками в понедельник.

- После встречи я сообщу вам об их решении, - пообещала Сара.

То, что они решат продать дом, не вызывало у нее сомнений. Вопрос заключался в том, в каком состоянии будет продаваться дом: в отреставрированном виде или нет, и если в отреставрированном, то до какой степени? Саре очень хотелось бы, чтобы ей поручили организовать проект реставрации, но на это нечего было рассчитывать. Едва ли наследники пожелают потратить на восстановление дома Стенли миллион долларов или даже половину этой суммы и отложить его продажу на шесть месяцев или на целый год. Она была уверена, что в понедельник скажет Марджори, чтобы та выставила дом на продажу.

Попрощавшись с Марджори, Сара отправилась домой. Ей нужно было приготовиться к встрече Фила.

Застелив постель свежим бельем, Сара уселась на кушетку и принялась просматривать документы. В семь часов позвонил Фил. Он все еще был в спортивном зале, и, судя по голосу, настроение у него было отвратительное.

- Что-нибудь случилось? - встревожилась Сара.

- Да. Сегодня мы урегулировали вопрос. Ты себе не представляешь, как я зол. Адвокат противной стороны разделал нас под орех. Как оказалось, моего проклятого клиента уже не раз заставали на месте преступления со спущенными штанами. Так что выбора у нас не было.

- Сочувствую, дорогой. - Сара знала, что Фил терпеть не мог проигрывать. Только действительно исключительные обстоятельства могли бы заставить его сдаться. Обычно он бился до конца даже без надежды на победу. - Когда ты придешь? - Ей хотелось поскорее увидеться с ним. У нее была интересная неделя, особенно в том, что касалось дома Стенли.

- Я сегодня не приду, - грубовато сказал он, ошеломив Сару. Он крайне редко полностью отменял их встречи в уикэнд, да и то только тогда, когда бывал болен.

- Не придешь? - переспросила Сара упавшим голосом. Она, как всегда, очень ждала встречи с ним.

- Не приду. Я в скверном настроении, и мне не хочется никого видеть. Завтра мне будет лучше.

Услышав это, Сара сразу же расстроилась. Лучше бы Фил пересилил себя и все-таки пришел. Это, возможно, его взбодрило бы.

- Почему бы тебе не прийти сюда после спортзала и не расслабиться? Мы могли бы заказать что-нибудь вкусное, а я сделала бы тебе массаж.

- Нет, спасибо. Я позвоню тебе завтра. Я еще пару часиков побуду в спортзале. Возможно, сыграю в сквош, чтобы снять агрессию. Сегодня я совсем не гожусь на то, чтобы поддерживать компанию.

По голосу Фила чувствовалось, что так оно и есть, но Сара все равно расстроилась из-за того, что не увидится с ним. Ей уже приходилось иногда видеть его в скверном настроении, и находиться с ним в такие моменты было не очень приятно. Но лучше уж видеть его в плохом настроении, чем не видеть совсем. Постоянные отношения заключались не только в том, чтобы видеться друг с другом в хорошие дни. Сара была готова делить с Филом и черные дни тоже. Но он твердо стоял на своем: приезжать он не собирается и проведет эту ночь у себя дома. Сара попыталась уговорить его, но он пресек ее попытки:

- Забудь об этом, Сара. Я позвоню тебе завтра. Спокойной ночи.

За все четыре года так он поступал впервые. Но когда Фил был расстроен, ему хотелось, чтобы остановилось вращение Земли и он мог бы сойти на остановке.

Делать было нечего. Сара долго сидела на кушетке, уставившись пустым взглядом в пространство. Она вспомнила об архитекторе, с которым познакомилась сегодня, и о его француженке-партнерше с трудным характером. Она вспомнила, как Марджори говорила, что Мари-Луиза несколько раз бросала Джеффа и уезжала в Париж, однако всегда возвращалась назад. Так же поступал и Фил. Она знала, что он вернется к ней либо утром, либо днем в субботу, когда у него появится соответствующее настроение. Но в одинокий вечер пятницы это ее мало утешало.

Фил не позвонил, даже когда вернулся домой. Сара не ложилась до полуночи и работала, надеясь, что он позвонит. Но надежда не оправдалась. Когда Фил был чем-нибудь расстроен, ни для кого другого в его жизни не было места.