Дом с видом на любовь (Всего лишь поцелуй)

9

Лаура с трепетом оглядывала огромный бело-голубой зал заседаний Комитета мэрии города Парижа по вопросам недвижимости. За бесконечным столом уже собрались почти все члены комиссии, призванной решить вопрос о продлении аренды нежилых помещений, то есть магазина Жюли и галереи Марка.

После долгих и бурных уговоров обоих истцов Лаура согласилась представлять их интересы и сейчас ожидала своего дебюта.

Нервы разгулялись, и девушка изо всех сил старалась успокоить их, убеждая сама себя, что это не экзамен и незачет ей не грозит. Нервы были не согласны. Трясущимися руками Лаура разложила перед собой все необходимые бумаги и глубоко вздохнула.

Жюли, присутствовавшая на заседании, прошипела страшным шепотом:

— Ты не знаешь, кто представляет ответчика?

— Не знаю. Один из тех суровых мужчин, должно быть.

Прошедшая неделя была очень полезной для расстроенных нервов Лауры. Чужие проблемы оказались ничуть не менее увлекательными, чем свои собственные, и она почти не вспоминала о последней встрече с Артуром.

«Почти» не значит «совсем». Горький осадок саднил во рту, холодные синие глаза и сейчас, в воспоминаниях, безжалостным огнем жгли ее сердце, не давали спокойно спать по ночам. Заняты были только дни.

Чтобы немного отвлечься от предстоящего процесса, Лаура предалась воспоминаниям о прошедших за это время горьких днях. Днях, наполненных борьбой с самой собой и попытками самыми разными способами отвлечься от невыносимых душевных мук…

В тот день они с Марком все-таки пообедали вместе, хотя Лаура с трудом понимала, что лежит у нее в тарелке. Слезы капали на жареную картошку, на нежные румяные сосиски, сок горчил, легкая музыка раздражала. Марк сочувственно помалкивал, и Лауре стало стыдно.

— Прости меня, пожалуйста. Ты совершенно не обязан выслушивать всхлипывания глупой обманутой женщины.

Марк улыбнулся и мягко накрыл ее руку теплой ладонью.

— У меня трое сестер, Лаура. Три младшие сестренки — это три моря проблем. Я сотни раз слышал истории о несчастной любви, не говоря уж о своих собственных проблемах с моим парнем. Так что не переживай и вытри глаза. Давай лучше попробуем решить твою проблему. Расскажи мне, что произошло?

— Ладно. Боже, как распух нос… Я, должно быть, похожа на поросенка. Да… моя проблема мне кажется неразрешимой, если честно. Этот человек живет со мной рядом, в том же доме.

— Тогда тебе надо пореже его видеть.

— Как же это сделать? Уехать? Продать дом? Эмигрировать?

Марк засмеялся.

— Ну, не столь кардинально! Однако что мешает тебе уехать на время из Парижа и зализать раны в тишине и покое? Я как раз собираюсь взять небольшой отпуск и отчалить в деревню. Не хочешь поехать со мной?

— Спасибо, я могла бы съездить к родителям… Но у нас же есть дело!

— Для этого умные люди и придумали телефон. Мы можем созваниваться и обсуждать все, что необходимо. А что касается твоих ремонтных работ… Полагаю, рабочие справятся с твоим третьим этажом и без тебя.

После кофе Лаура почувствовала себя намного лучше и ясно видела, что Марк прав. Совершенно ни к чему ковыряться в собственной душевной ране, сталкиваясь с Артуром каждый день. Его холодная вежливость непереносима, и Лаура вполне может рухнуть в пучину жесточайшей депрессии, если не последовать совету Марка. А что может быть более целительным, чем долгие прогулки по холмам и лесам?

Вернувшись домой, она сразу же занялась сборами. Сложила вещи в маленький походный чемоданчик, позвонила родителям, поставила будильник на шесть утра и провалилась в свинцовый сон без сновидений.

Мама, конечно, ухитрилась высказать свое мнение почти сразу после поцелуев и объятий.

— Лори, я все знаю! Ты рассталась с Полем? Как можно быть такой глупой девочкой! Поль — прекрасный молодой человек, красивый, воспитанный, богатый.

Лаура терпела еще с полчаса, а затем пригрозила, что немедленно вернется в Париж, если мать не замолчит.

— Твой Поль зануда и мерзавец, мамуля. Кроме того, даже у дохлой рыбы больше темперамента, чем у него.

Мать была абсолютно другого мнения, но угроза возымела действие, и мадам Дарси замкнулась в скорбном молчании, с оскорбленным видом углубившись в чтение колонки, сообщавшей о помолвках и свадьбах.

Что ж, нет худа без добра. Теперь, после краткого визита к родителям, Лаура ясно видела, что поступила абсолютно правильно, отказавшись продавать дом тети Луцианы. Жизнь с родителями представлялась невыносимой, хотя Лаура, конечно же, очень их любила.

С Марком и Жюли они перезванивались едва ли не каждый день.

Вчера вечером Лаура вернулась домой. На автоответчике не было ни словечка от Артура, и это расстроило и обрадовало ее одновременно. Она боялась, что все ее искусственно возведенное спокойствие рухнет от его первой же фразы.

Потом пришла Жюли, что-то говорила, но Лаура не очень-то вслушивалась. Она продолжала неотвязно думать об Артуре и мысленно проклинала его за безразличие. Мог бы хоть извиниться за свинское поведение и расстаться по-людски. Ведь они вдвоем пережили упоительное время. Неужели нельзя было сохранить это хотя бы в душе…

Она ведь и не собиралась удерживать его, зная, что толпы алчных блондинок уже готовы дружно раздеться на втором этаже…

— Какого черта он здесь делает?!

Голос подруги вывел Лауру из задумчивости и вернул ее в зал заседаний. Пальчик Жюли гневно указывал на высокого и мрачного человека, застывшего в дверях торжественного бело-голубого зала. На несколько секунд все мыслительные способности Лауры умерли, а дыхание прервалось. Артур был одет в строгий костюм и держал в руках портфель.

К жизни девушку вернуло то обстоятельство, что и бесстыжий мсье Финли потрясен их встречей ничуть не меньше ее. Он улыбнулся неожиданно робкой и просительной улыбкой (этого не может быть, потому что не может быть никогда!).

Это просто совпадение, какое-то дурацкое совпадение, фантастически-бредовое недоразумение, вот почему он здесь. Сейчас немного посидит и уйдет или вообще растворится в воздухе, как и положено всякой порядочной галлюцинации…

Председатель Комиссии сухо сообщил, что мсье Финли представляет интересы ответчика и сейчас изложит мнение Комитета по перепланировке. Жюли выглядела одновременно взбешенной и испуганной до смерти.

— Лори, ты знала?

— Ты что, смеешься?!

Господи, да она в жизни бы не взялась за это дело, знай она, что ее противником будет Артур Финли! Тот разливался соловьем, расписывая картины безрадостной старости одиноких стариков и старушек, взывая к человеколюбию собравшихся. Это был целый спектакль одного актера, иначе не скажешь. Лаура не удивилась бы, если бы Комиссия разрыдалась в полном составе.

Спокойно, Лаура. Ничего не случилось, если не считать того, что они проиграли дело. Она поднялась на ватных ногах и приготовилась исключительно из принципа представить свои аргументы.

У каждого из выступавших было только четыре минуты на выступление, но и они пролетели как единый миг. Как ни странно, глаза Жюли сияли, когда Лаура плюхнулась рядом с ней на свое место.

— Ты шикарно выступила! Отличная работа.

— Спасибо, но надо смотреть правде в глаза. Мы проиграли, Жюли.

Они действительно проиграли, но, как ни странно, всего одним голосом, и то это был решающий голос председателя.

Лаура с Марком и Жюли мирно разговаривали в коридоре, дружески утешая друг друга и стараясь приободрить один другого, когда чья-то железная рука неожиданно крепко впилась в локоть девушки. Лаура нахмурилась и резко обернулась — перед ней стоял Артур.

— Я хотел тебе сказать, Лаура: мне искренне жаль, что так вышло.

— Правда? Ну надо же! Я просто потрясена твоим благородством.

— Во всяком случае, ты прекрасно выступила и сделала все, что могла.

— Ты тоже можешь быть совершенно доволен собой, Артур. Только что ты разрушил жизнь целой куче людей. Впрочем, тебе к этому не привыкать.

— Перестань, Лори! Это же чистая случайность. На моем месте мог оказаться кто угодно. Результат был предопределен.

— Но на нем оказался именно ты.

— Я представлял интересы своего клиента, ничего больше.

— Ничего личного, ты хочешь сказать?

— Вот именно. Я даже не знал, что ты будешь моим оппонентом. А твои друзья могут гордиться. Ты отлично защищала их.

— Не думай, что я клюну на твои лживые комплименты. Я плохо защищала их, потому что мы проиграли. Я и еще кое-что плохо сделала. Очень плохо сделала, и никогда себе этого не прощу.

— Что?

— Я стала всего лишь еще одной твоей подстилкой!

— Не неси чушь, Лори!

— Чушь? Ты выбросил меня, словно выжатый лимон, когда я тебе надоела, только и всего! Даже не помахав ручкой на прощание!

Она почти кричала, чувствуя, как ярость, ненависть и обида выплескиваются наконец наружу, испытывая от этого колоссальное облегчение и совершенно не обращая внимания на то, что на них уже оглядываются.

Жюли хотела вмешаться, не на шутку встревоженная накалом страстей, но Марк мягко придержал ее за руку.

— Я полагаю, мы не должны вмешиваться. Они сами все решат… мне кажется.

Артур в ярости наступал на Лауру.

— Что ты несешь? Господи, надо же быть такой идиоткой!

— И не говори! Надо было сразу же отправляться к психиатру, как только я вообразила тебя человеком. Надо было догадаться, что это самая натуральнейшая и полноценная галлюцинация. Только клиническая сумасшедшая могла связаться с таким… таким котом, как ты!

— О чем ты говоришь, ненормальная рыжая бестия!? Это ты выкинула меня из своей жизни, как только я вынужден был заняться запущенными из-за болезни делами и перестал ежечасно ублажать тебя в постели! И кстати, кто тот смазливый мальчонка? Конечно же, он просто твой исповедник? Или твой гинеколог? Хорошо проводили время?

— Отлично! Давай, обвиняй меня! Уж чья бы корова мычала… Я как-то постеснялась спросить у тебя — кто была та голая Мерлин Мурло, которая так отлично чувствовала себя в твоей спальне?

— Ты что, ненормальная?

— Хочешь овечкой прикинуться или правда не помнишь? Хотя где тебе всех-то их упомнить! Мало ли, кто из твоих барышень шлялся по моему дому голышом!

— Ерунда… Даже не понимаю, о чем ты вообще говоришь.

— Цитирую: «Дорогой Арчик уехал по делам, продинамив наш совместный уикэнд, и велел ждать его возвращения и чувствовать себя здесь как дома». Причем, заметь, имелся в виду мой дом.

Некоторое время Артур смотрел на нее белыми от ярости глазами, затем в них зажглось нечто иное. Он задумчиво хмыкнул, прищелкнул пальцами и медленно протянул:

— Должно быть, ты имеешь в виду Анжелу…

— Очень может быть, хотя мне нет никакого дела до того, как зовут твоих девиц и сколько их всего.

— Она не моя девица!

— Я тебя не слушаю!

— Анжела — девица моего брата Джека. Я их пригласил в Париж давным-давно, чтобы справить здесь день рождения брата. Она модель, работает в Лондоне. Благодаря твоему, прости за каламбур, наезду пришлось все отложить, но я позволил ей пожить на время моего отъезда у меня. Извини, тебя не успел предупредить, так как уехал внезапно, а тебя не было в это время. Джек вот-вот должен вернуться из Африки, и тогда мы собирались отпраздновать его день рождения! Успокоилась?

Кровь медленно сбегала со щек Лауры. Ей как-то стало все равно. Кричать больше не хотелось. Руки Артура впились в ее плечи и слегка встряхивали ее, ставшее совсем бескостным, тело.

Поцелуй получился яростным и совершенно неожиданным. Лаура немедленно прижалась к Артуру, словно металлическая стружка, притянутая мощным магнитом, и замерла без сил в любимых и ненавистных руках.

— Лори, девочка моя золотая, — нежно и страстно шептал он ей прямо в ухо, обжигая его своим дыханием, — ну сколько можно переворачивать все с ног на голову! Ты дурочка…

Она медленно высвободилась из его объятий и сказала тихим и безжизненным голосом:

— Ты прав, я глупая. Самой худшей ошибкой в моей жизни было то, что я поселила тебя в свой дом. Надеюсь, Бог впредь убережет меня от еще большей глупости. Я уезжаю на несколько дней, Артур. Когда я вернусь, то хочу найти свой дом пустым. Ничто не должно напоминать о тебе и твоих голых и пьяных девицах, слышишь, ничто!

— Не валяй дурака, Лори, куда я пойду…

— Это твоя проблема. Не моя. Я — дурочка. Ты — умный. Очень-очень умный. Ты обязательно что-нибудь придумаешь.

Она вышла из здания с опущенной головой и побрела по улице прочь, не обращая внимания на Жюли, Марка, машины, прохожих. Не слыша отчаянного крика ей вслед:

— Не бросай меня, Лаура!!!

Дождь шел уже две недели подряд, а сегодня перестал. Словно по заказу. По Парижу катился первый день карнавала.

Наследница тети Луцианы, счастливица Лаура Дарси могла наслаждаться! собственной комфортной ложей на этом шумном уличном празднике, наблюдая за ним прямо из дома.

Раньше она любила участвовать в шествии, пестром, разноцветном, хохочущем и клубящемся по всему городу ярким облаком, любила подпевать и плясать на площади вместе со всеми, но на этот раз просто смотрела с балкона на то, как веселятся истинно счастливые люди.

Второй этаж дома на улице Кармелиток больше не носил ни единого следа присутствия Артура Финли. Было тихо и тоскливо, хотя на улице бушевал карнавал.

Жюли уехала по делам, Марк обустраивал свою новую галерею, так что Лаура осталась в этот день совсем одна. Одна и совершенно одинока на свете. Впрочем, в Париже полно ее товарок по несчастью. Артур Финли унес ее сердце, присоединив его к своей обширной коллекции разбитых чувств, радостей и надежд.

Боль за эти дни несколько притупилась, и сейчас Лаура с некоторым удивлением ловила себя на том, что даже испытывает к Арчи нечто вроде благодарности. Он разбудил в ней женщину, он вселил в нее уверенность, он подарил ей минуты полного и безоговорочного счастья. Она познала страсть и любовь мужчины, крепость его объятий, радость отдаваться и брать, она познала Любовь! А ведь этого могло так и не случиться до конца ее жизни.

Теперь Лаура Дарси и не вспоминала о своей фригидности. Она знала, что красива, желанна, привлекательна и сексуальна, вот и все. А Артура лучше забыть.

С этим не получалось, особенно после недавнего звонка Жюли.

— Лори! Я не знаю, что случилось с Артуром Финли, но он помог нам с Марком продлить аренду на выгодных условиях. Мы всего лишь переедем на пару домов вперед, представляешь? И при этом даже не потеряем своих постоянных посетителей. Это так мило с его стороны.

Действительно, мило. Все, хватит. Автоответчик разбух от звонков Артура. Он очень хотел выяснить отношения, но Лаура не отвечала. Потом стали приходить письма, их она отсылала, не вскрывая. Жюли ругала ее бесчувственной ледышкой, но Лаура только вздыхала в ответ. Она знала правду.

Если она хоть раз позволит себе просто прочитать письмо или прослушать сообщение на автоответчике, она не справится с собой, а значит, умрет от тоски. Новые надежды и новые разочарования. Иллюзия любви — и полный крах всех надежд. Пусть он остается в ее сердце. Она не может просто вычеркнуть из жизни своего мужчину, человека, которого она любит.

Да, любит, несмотря ни на что!

Теперь она часто плакала. Даже сейчас, глядя на толпы ликующих и беззаботных парижан, слушая песни и веселый смех, она ощущала влагу на ресницах. Пусть. Ее все равно никто не видит. Даже хорошо, что Жюли не смогла приехать.

Длинная процессия оглушительным грохотом ползла по булыжной мостовой, казалось, конца ей не будет никогда. Было очень жарко, и Лаура уже хотела встать, чтобы сходить в дом за минеральной водой, однако что-то ее толкнуло, и девушка внимательнее вгляделась в процессию.

Это была огромная повозка, скорее, платформа, на которой плясали таитянки, играли на гитарах и били в бубны цыгане, развевались ленты и взмывали в небо разноцветные шары.

Лаура крепко-крепко зажмурилась, а затем снова открыла глаза. Галлюцинация. Ничего удивительного. Она слишком много плачет, глаза устали и отказываются ясно видеть реальность. Надо просто нажать пальцем на глазное яблоко, а потом повращать глазами по часовой стрелке…

АРТУР ФИНЛИ БЕЗ ПАМЯТИ ВЛЮБЛЕН В ЛАУРУ ДАРСИ И УМОЛЯЕТ ЕЕ ВЫЙТИ ЗА НЕГО ЗАМУЖ!

Огромный транспарант плыл над толпой, люди пели и смеялись, шарики рвались в небо. Лаура застыла, когда за спиной раздался хорошо знакомый насмешливый голос:

— По-моему, особенно удались шарики. Не меньше тысячи. Я их все сам надувал. Вот этим вот ртом.

— Не ври, они же с гелием…

Две сильные руки обвились вокруг талии Лауры, и тот самый рот жадно приник к ее губам. Слезы текли ручьем, они были, видимо, неиссякаемы, но она смеялась, целовала его в ответ, прижималась к могучим плечам, зарывалась носом в завитки жестких черных волос на груди.

— Как ты вошел, проклятый?! Ты, жулик, бессовестный обманщик, как ты вошел?!

— Мне нет прощения! Я сделал слепки перед уходом. Поль бы меня осудил. Жюли обещала предупредить, если ты сменишь замки.

Лаура бессильно простонала, плача и умирая от счастья:

— Змеи! Подлые змеи в моем райском саду!

— А никто не говорил, что будет легко. Видишь ли, я не мог бросить одинокую и беззащитную девушку с волосами цвета морковки…

— Арчи!

Еще пара минут выпала из жизни. Потом Лаура, слегка оглушенная натиском Артура, вырвалась из кольца его обнимающих рук и растерянно посмотрела на улицу.

— О Боже! Так теперь вся улица это прочитает! Весь Париж! Как ты только до этого додумался, мой ночной кошмар? Что же мне делать?

— Мы что-нибудь придумаем. Вместе мы с тобой обязательно придумаем что-нибудь очень умное. Один юрист хорошо, а два — лучше. Пошли вниз, здесь ничего не слышно.

Они спустились вниз. Здесь действительно было неожиданно тихо. И Лаура вдруг растерялась, как маленькая девочка. Артур молча стоял у окна, глядя на сад.

|— Хочешь… чашку чая? Это единственное, что пришло ей в голову.

— Отличная идея.

Неужели Артур опять смеется над ней? Вроде бы нет. Смуглое лицо выглядело абсолютно непроницаемым. Руки Лауры ходили ходуном, слезы были на подходе, хотя дурацкая улыбка не желала прятаться.

Транспарант… Артур Финли хочет жениться… Просит ее стать его женой… Он что, серьезно? Или это просто карнавальная шутка. Что ж, она совершенно в его стиле.

— Как твоя нога? Не болит?

— Спасибо, нет.

Скажи еще что-нибудь, Арчи, ну скажи же, или я умру!

— Артур!

— Да?

— Что мы здесь делаем?

— Ах, Лори, стыдись… Даже слепой, глухой и душевно больной инвалид детства способен понять, зачем я сегодня сюда пришел. Потому и молчу. Я уже все сказал, моя девочка. Дело за тобой. Твое слово, сладкая Лори!

— Мое слово?

— Вот уж бестолкова, так бестолкова! Хорошо, выражаясь литературным языком, я открыл тебе свои карты. Это понятно?

— Ты имеешь в виду… Транспарант с этой надписью… Те люди…

— Лори! Я умоляю… Не вынуждай меня думать, что я опять зазря ухлопал кучу денег! В этот раз на ту здоровенную тряпку!

Лаура открыла рот и вновь закрыла его, затем изо всех сил постаралась собраться с разбегающимися мыслями и выпалила:

— А… где ты взял эту повозку?

— Я, видишь ли, спонсировал моих знакомых, чтобы они могли выпендриться, как им только в голову взбредет, а взамен велел им нести этот маленький плакатик. Лаура!

— А?

— Ты выйдешь за меня? Знаешь, я до сих пор никогда в жизни не просил женщину выйти за меня замуж. Меня как-то пугала перспектива жить с ней в горе и радости, пока смерть не разлучит нас. С тобой почему-то все совершенно наоборот. Меня ужасно пугает мысль, что в горе и радости ты будешь с кем-то другим.

— Артур!

— Наисладчайшая! Поверишь или нет, но я даже не взглянул на другую женщину с тех самых пор, как мы с тобой первый раз поцеловались. Ты также можешь не поверить и в то, что я никогда, ни с кем, ни разу в жизни не испытывал такого потрясающего, такого неземного блаженства в постели, как с тобой. И уж конечно ты не поверишь в то, что, если ты мне сейчас откажешь, я состарюсь в одиночестве. Мне просто никто больше не нужен, понимаешь, золотая Лори?

Она смотрела на него доверчиво и слушала жадно, а он улыбался ей, на удивление робко, словно не веря тому, что он видел в этих широко распахнутых каре-зеленых глазах.

— Арчи, я… Арчи, ты должен знать, что, если ты мне изменишь, я умру. А в остальное время буду очень ревнивой женой.

— Погоди. Давай сначала. Ты меня любишь? Да или нет?

— Эй! Мы же, по-моему, не в суде! А я тебе не свидетель!

— Ф-фу! Узнаю наконец Лори Дарси. Та бледная немочь долго бы не продержалась.

— Тебя ответ интересует? Ты, вроде, задал мне вопрос.

— О, да!

— Тогда слушай. Ты невыносим, крайне нахален и вообще отвратителен, ты самый жуткий тип на свете, но я люблю тебя всем сердцем!

— Отличное начало. Я тебя тоже люблю, Лори. Поехали дальше. Надеюсь, теперь будет проще. Ты выйдешь за меня?

— Я люблю тебя, но…

— Вот всегда я говорил, что это слово надо категорически запретить к употреблению! Лаура! Соберись! Я люблю тебя! Я очень хочу жениться на тебе. Я хочу провести с тобой всю свою жизнь. Конец сообщения.

— Арчи… Я… Я постараюсь понравиться твоей маме!

— Сокровище, а не девушка! Ты лучшее достижение человечества, Лори, со времен изобретения тостера и открытия ядра атома!

Лаура закрыла лицо руками и простонала:

— Боже, что я наделала! Я ведь знала, что самый лучший ответ — «нет», но почему же мне так захотелось сказать «да»?

Артур мрачно посмотрел на нее.

— Если ты думаешь, что я это так и проглочу, то очень ошибаешься. Я непременно добьюсь гораздо более внятного ответа. Я буду работать в этом направлении не покладая ни рук, ни ног, ни… короче, день и ночь!