Дом с видом на любовь (Всего лишь поцелуй)

7

Жюли бы отнеслась к происходящему проще. Она, наверное, быстренько обратила бы все в шутку, познакомила мужчин и предложила выпить втроем. Лаура была совсем другой. Она просто молча стояла, обратившись в ледяную статую.

Поль шарахнулся назад, едва не сбив ее с ног, и закричал:

— Не двигаться!

С ковра донесся очень мрачный голос:

— Не волнуйтесь. Я при всем желании не могу этого сделать.

— Что здесь происходит? Как вы попали в этот дом и что вы, черт побери, делаете на полу в таком виде?

— Идиотский вопрос! Лежу, разумеется. Я упал, видите ли.

— Вот как? Лаура, проверь все окна и двери и звони в полицию!

— В полицию?! Но, Поль…

— Разумеется, в полицию! Куда же еще надо звонить, когда в дом вламывается грабитель? Поторапливайся, будь хорошей девочкой!

— Но, Поль, он же не… он не грабитель! Ты что, сам не видишь?

Артур, пытавшийся в это время сесть поудобнее, скептически бросил:

— Дай ему еще пару минут на размышление. Твой парень не слишком сообразителен, Лори, но будем надеяться, рано или поздно до него все же что-то дойдет.

Поль нахмурился, переводя озадаченный взгляд с Артура на Лауру.

— Вы хотите сказать… Это не грабитель? Вы, кажется, знакомы?

— Поздравляю! Я же говорил.

— Не вижу ничего смешного! Если поздним вечером вы обнаружите у себя на ковре незнакомца, вполне естественно предположить, что это бродяга или грабитель.

— Боже, храни нас от идиотов!

Артур произнес это как бы в сторону и ровно без всякого выражения, но Поль с подозрением уставился на него и процедил сквозь зубы:

— Можно узнать, кого это вы считаете идиотом?

— В окно довольно трудно влезть, имея на ноге гипс от пятки до колена, на голове у меня нет дамских колготок с прорезями для глаз, а за спиной не просматривается огромный мешок с уворованным добром. По-моему, все это рано или поздно должно было навести вас на мысль, что я не вор!

— Отлично. Тогда кто вы такой и что здесь делаете?

Вопрос на сто тысяч долларов, мрачно подумала Лаура. Артур промолчал и весьма красноречиво поглядел на нее, предоставляя самой объясняться с Полем.

Девушка вздохнула и произнесла кротким голосом первой ученицы:

— Артур снимает у меня квартиру на втором этаже. Здесь он проживает временно, поскольку я нечаянно стала причиной несчастного случая с его ногой, и теперь ему трудно подниматься к себе. Такое объяснение тебя устраивает?

— Устраивает ли меня это? Нет, Лаура, меня это ни в коем случае не устраивает! Если он не может сам обслуживать себя, ему нужна сиделка или же медицинский стационар.

— Да, но…

— …но даже если ты совершила глупость и пустила его в свой дом, я все равно отказываюсь понимать, что он делает в твоей спальне! Почему он не спит у себя или в гостевой комнате?

— Потому что его комнаты находятся на втором этаже, куда ему не добраться… А в гостевой комнате нет туалета!

Эти фразы Артур и Лаура выпалили друг за другом так слаженно, словно давно репетировали подобное объяснение, и оба не удержались от улыбки.

— Я не понимаю…

— Поль, перестань!

Лаура неожиданно устала слушать этот нудный размеренный голос, к тому же до нее наконец дошло, что Артуру надо помочь подняться с пола. Она склонилась над ним, протягивая руку, и он благодарно улыбнулся ей.

— Это случайность, честное слово. Не сердись, Лори.

— Как ты ухитрился свалиться?

— Глупость и упрямство с моей стороны, ничего больше. Я даже выключил в комнате свет и сидел тихо, как мышь под метлой, но когда отправился в ванную в полной темноте, то нечаянно споткнулся о твои тапочки.

Лаура вздохнула. Опять она получается виноватой. Она поспешно сдернула со стула розовый пеньюар.

— Пожалуй, тебе лучше надеть это. Возможно, это поможет…

— …твоему Полю составить обо мне более благоприятное впечатление? Я бы на это не очень рассчитывал. Но если тебе этого так хочется…

— Хотелось бы. — И Лаура начала натягивать на могучие плечи Артура Финли свой розовый пеньюар, кокетливо украшенный оборочками.

В этот момент Поль вышел из ступора, в который его ввергло зрелище облачения незнакомца в розовый пеньюар женщины, которую успели полюбить его родители и которую сам он собирался вскоре повести, так сказать, к алтарю.

— Простите, что прерываю вас, но меня, к несчастью, совершенно не устраивают ваши объяснения, и я все еще не могу понять, что вы делаете в спальне моей невесты!

Темные брови Арчи Финли взлетели вверх, а на губах заиграла издевательская улыбка.

— Невесты? Вот как, очень интересно! Я этого просто не знал. Значит, вас обоих можно уже поздравить с помолвкой?

Лаура отчаянно затрясла головой, что немало удивило ее саму.

— Нет, нет, конечно нет! Мы не помолвлены.

Ситуация сложилась, хоть плачь. Во-первых, Артур довольно здорово ушиб плечо при падении и из-за этого не способен был ей помочь. Ей никак не удавалось перевести его в стоячее положение. Во-вторых, Поль с этим своим дурацким заявлением… У нее и без этого проблем хватает.

Однако Поль сдаваться не собирался, напротив, теперь он разошелся не на шутку.

— Вы спите с моей невестой?

Артур неопределенно помахал рукой в воздухе и поднял глаза к потолку.

— Ну… это зависит от того, какой смысл вы вкладываете в слово «спите». Гмм, оно ведь многозначно. Если в библейском смысле, то есть делим ли мы ложе ночного сна и отдохновения… Хотя с другой стороны, возможно, вы имеете в виду, что мы с Лаурой спим под одной крышей. Вот в этом случае я готов признать свою вину!

— Хватит болтать! Отвечайте мне прямо — да или нет?

Поль почти орал, его правильное лицо побагровело и исказилось гримасой бешенства. Еще минута, и он взорвется, безразлично подумала Лаура. Тем временем Артур явно упивался ситуацией. Даже сидя на полу в одних трусах, он ухитрился пожать плечами с царственным высокомерием.

— С чего это я вам должен отвечать? К тому же истинный джентльмен на вопросы такого рода вообще не отвечает. Особенно в присутствии леди.

— Вы намекаете…

— Я абсолютно ни на что не намекаю. Я просто говорю, что сейчас не время и не место обсуждать, сплю ли я с вашей так называемой невестой. У меня в данный момент другие проблемы…

Лаура решила вмешаться. Ситуация медленно, но верно выходила из-под контроля.

— Заткнись, Арчи! Поль, ты тоже перестань, ты что не видишь, что он тебя нарочно злит? Я с ним не сплю, тебе этого достаточно?

Артур пропел абсолютно замогильным голосом:

— О, Лори, как ты можешь вводить в заблуждение своего жениха! Неужели ты забыла, как мы лежали с тобой на этой самой постели…

— Заткнись!!! А ты, Поль, меня удивляешь. Не думала, что ты считаешь меня девушкой, способной улечься в постель с первым встречным.

К несчастью, предательский румянец немедленно окрасил ее щеки, а что еще хуже, в тот же миг она вспомнила и те крепкие объятия, и те жаркие и нежные поцелуи, и свою трепещущую под его прикосновениями обнаженную грудь…

— Я имею право все знать. Как твой будущий муж, я…

— Минуточку! — вмешалась Лаура. — Не знаю, что заставило тебя думать, будто мы с тобой жених и невеста, но уверяю тебя, что ты ошибаешься. Кажется, у нас об этом не было и речи.

— Не глупи, Лаура! Разумеется, мы поженимся. Ну хорошо, хорошо. Я еще не дарил тебе кольцо с бриллиантом, не назначил день свадьбы и все такое, но мы же именно к этому стремились целых два года? Я надеюсь, ты понимаешь, что все эти несущественные мелочи…

— Как интересно! К несущественным мелочам, Поль, надо полагать, ты относишь и то, что не удосужился даже меня спросить, хочу ли я выйти за тебя замуж?

Артур подал голос:

— Так его, Лори! Девушка имеет право на официальное предложение. Я, правда, не очень представляю себе Поля стоящим на коленях с алой розой в зубах, но… возможно, ему подойдет цыганский табор, который все сделает за него, а он будет загадочно и томно улыбаться тебе.

— Перестань, Артур!

— Нет, пусть говорит. Что тебе не нравится, Лаура? Что тебя так задело? Это ведь из-за него, надо полагать, ты целую неделю откладывала встречу со мной?

— Перестаньте, вы, оба!

— Нет уж, твой квартирант заслуживает, чтобы ему преподали урок!

Артур встрепенулся.

— Давай, давай, женишок! Держу пари, ты не продержишься и двух раундов!

Лаура была готова убить обоих на месте, более дурацкой ситуации представить себе было невозможно. Именно в этот момент Поль вдруг как-то странно прищурился, и на его лице появилось такое выражение, словно он что-то мучительно пытается вспомнить.

— Погодите… ваше лицо казалось мне знакомым с самого начала…

— Ага, струсил!

— Нет же… Ага, я вспомнил! Вы — Артур Финли! Тот самый, который увел жену у прокурора Флатье! Был жуткий скандал, Лаура, неужели ты не слышала? Мадам Флатье бросила мужа и троих детей. Я это знаю, потому что мои родители жили по соседству и дружили с мсье Флатье. Интересно, интересно… Где же она теперь?

— Понятия не имею. Где-то в Европе, полагаю.

— Вот видишь, Лаура! И такого человека ты впустила в свой дом! Артур Финли — растлитель и развратник!

— Как вам будет угодно. Я скромно умолкаю — да и что я могу сказать, если, вы знаете о моей частной жизни больше меня самого.

Лаура выпрямилась и смерила Поля холодным взглядом.

— Я не собираюсь осуждать чужую личную жизнь, а уж тем более обсуждать ее с кем бы то ни было.

— Ты абсолютно права, дорогая, я тоже не собираюсь этого делать. Я всего лишь беспокоюсь о твоей репутации, которая может значительно пострадать из-за присутствия в твоем доме этого отвратительного, известного своими аморальными похождениями типа.

— Не понимаю! При чем тут моя репутация?

— Это в высшей степени важно, Лаура, пойми ты наконец! Моя будущая жена не может ждать, что меня удовлетворит факт нахождения в ее спальне этого человека. Я готов удовлетвориться твоими заверениями, что ничего предосудительного между вами не было, но…

Артур в восхищении смотрел в рот Полю, а потом перевел сияющие глаза на Лауру.

— Он всегда так разговаривает, Лори? Вот это класс!

— …но вполне естественно, что оставаться здесь он не может ни минуты. Я вынужден настаивать, чтобы он немедленно покинул этот дом.

— Не валяй дурака, Поль. Он снял у меня второй этаж на полгода. С предоплатой, заметь. Здесь он ненадолго, на пару дней, потом переедет к себе. К тому же нельзя выкинуть больного человека с загипсованной ногой на улицу посреди ночи.

— Ерунда! Он не может здесь больше оставаться. К тому же меня удивляет и обижает твоя бесчувственность.

— Моя бесчувственность? Интересно, в чем она выражается?

— Ты могла бы сообразить, что мне все это крайне неприятно, подумать о моих чувствах! Что скажут люди, если узнают, что известный по обе стороны Ла-Манша сердцеед и Казанова живет в доме моей невесты, да еще ночует в ее спальне?!

— Сильно! — восхитился аргументами Поля Артур.

— Замолчи, Артур, или я сама выкину тебя из дома! Честно говоря, Поль, мне глубоко плевать, что скажут какие-то люди. И на твои чувства мне тоже плевать. И ты мне не жених, а я тебе, соответственно, не невеста. И вообще, с чего ты взял, что я собираюсь выходить за тебя замуж? Я вообще не собираюсь замуж. Ни за кого.

— Отлично. Я знаю, когда нужно с достоинством удалиться. На прощание позволь сказать тебе только одно, дорогая Лаура! Если ты думаешь, что этот Казакова сделает тебя счастливой, ты сильно ошибаешься. Помяни мое слово, ты кончишь свои дни жалкой старой девой, на которой так никто и не захотел жениться. И не говори тогда, что я тебя не предупреждал!

— О, благодарю тебя, Поль. За трогательную заботу, за добрые слова; за то, что все случилось так вовремя. Да, вот еще что. Даже если на Земле вымрут абсолютно все мужчины, кроме тебя, я не подойду к тебе и на километр. Действительно, уж лучше остаться «жалкой старой девой». Понял?!

Слезы текли и текли, Лаура их вытирала тыльной стороной ладони со злостью на саму себя, сидя на скамейке в саду и пытаясь собраться с силами.

Сад, как и всегда, действовал на девушку умиротворяюще. Ночные цветы, неяркие и неброские, распространяли упоительный аромат, густые заросли скрывали от глаз мостовую и приглушали звуки большого города.

Почему она плачет? Положа руку на сердце, то, что она избавилась от зануды Поля, должно ее только радовать. Найдет она, с кем ходить на вечеринки и в рестораны, а выйти за него замуж… Нет, только не это.

Впрочем, кое в чем Поль прав, как ни противно это осознавать. Прежде всего, насчет Артура. Как бы красив он ни был, как бы ни терзали ее душу воспоминания о двух поцелуях и крепких объятиях — шансов у нее нет. Артур не способен на отношения в том виде, в каком они устроили бы ее.

Ладно, не ночевать же в саду. Лаура тяжело вздохнула и поднялась со скамейки. Поль ушел, Артур спит, так что никто не помешает ей добраться до постели и заснуть мертвым сном, забыв о своих проблемах хоть на несколько часов.

К несчастью, она не учла только одного. Артур привык, чтобы последнее слово всегда оставалось за ним.

Гостиная тонула во тьме, единственная маленькая настольная лампа освещала широкоплечую фигуру сидящего за столом мужчины. Перед ним стояла бутылка виски и два стакана. Лаура устало шагнула в круг света.

— Что ты тут делаешь, растлитель и развратник? Учти, если ты планируешь очередное бурное выяснение отношений, то ничего не выйдет. Я уже почти мертвая. На сегодня мой лимит выбран.

— Я не собирался выяснять отношений. Просто приготовил тебе стакан. Думал, что тебе понадобится что-нибудь крепкое.

Он был прав. Виски рухнуло в желудок, согрело кровь, стальной обруч, сжимавший голову, со звоном лопнул. Напряжение отпускало.

— Он ушел? Я ведь даже не видела…

— Да. Боюсь, Поль теперь для тебя всего лишь бывший жених. Знаешь, Лори, если ты сама этого не поняла, то я тебе на всякий случай скажу: он потрясающая и первоклассная сволочь.

— Да. Подозреваю, что я всегда это знала. Просто говорила себе, что это лучше, чем ничего.

— Ерунду говоришь. Ты настоящая красавица, Лори, какого дьявола… У тебя что, комплекс неполноценности? Прикажешь всю жизнь отгонять от тебя придурков вроде Поля?

— О-оо, я слышу голос знатного психотерапевта, доктора Финли. У вас есть рецепт от любовного недуга, доктор?

— Не в твоем случае. Ты его не любила.

— Не любила. Дело не в этом. Какой женщине приятно на прощание услышать, что она кончит жизнь «жалкой старой девой»? А про своих бедных родителей я вообще молчу — они просто обожали «милого Поля».

— Просто вдохни поглубже и скажи, что ты его выгнала. Увидишь сама, как это просто.

— Тебе-то легко говорить! Ты со своими пассиями, небось, только этим и занимаешься? Разделываешься с бывшей «любовью» за два вздоха!

— Да ну тебя, Лори. Сама ведь знаешь, что это глупость.

— Почему это «глупость»? Я своими глазами видела огромные толпы твоих барышень! Они мелькали мимо меня с такой скоростью, что в глазах рябило. А эта история с чужой женой?

— Ой, так я и думал, что однажды мы доберемся до этой ерундовой истории!

— Извини. Это не мое дело, я ведь просто твоя домохозяйка, а ты мой жилец. Ничего более. Нас больше ничего не связывает.

— Это не так, и ты это знаешь!

Его теплая рука легла на ее ладони. Артур смотрел неожиданно серьезно и чуть грустно, затем медленно заговорил, слегка поглаживая ее трепещущие пальцы:

— Все дело в том, сладкая моя, что тогда мне было восемнадцать лет, я только что закончил колледж и собирался приступить к занятиям в Оксфорде. Последние каникулы, Париж, вечеринка, и там я встречаю эту женщину. Теперь это кажется глупостью, безумием, но она была настоящая красавица из сказки. Богиня! Она кокетничала со мной, юнцом, не совращала, нет, просто играла, а потом призналась, что несчастна в браке и мечтает сбежать от мужа. Я немедленно возомнил себя рыцарем в сияющих латах, а беднягу прокурора — огнедышащим драконом или, на худой конец, злым волшебником. Сейчас, честно говоря, мне просто стыдно за тот случай.

— Разочарование?

— Не то слово. Миг ослепительной любви прошел, а потом как-то само собой выяснилось, что она не просто много старше меня, но еще и здорово скучает по своим детям. У нее было трое малюток, знаешь ли.

— О Боже, Арчи, да ведь она была совсем старая! Лет тридцать пять?

Артур сухо заметил:

— Знаешь ли, довольно многие дотягивают до этого возраста, сохраняя приличную форму: Вообще-то мне сейчас тридцать два года, и могу тебя заверить, что я еще не собираюсь дряхлеть и покрываться морщинами.

— О… я хотела сказать… ты выглядишь… то есть не выглядишь на тридцать. Да, так что с ней, бедняжкой, потом случилось?

— Вернулась в семью, насколько мне известно, а потом они переехали. Уехали из Франции. Не думаю, что после того позора муж стал добрее к ней, хотя… возможно все-таки, это стало ему хорошим уроком. Кто знает.

— А ты?

— А что я? Некоторое время страдал — любовь все-таки. Потом молодость взяла свое, постепенно успокоился, забыл. Пережил свою Великую Депрессию, начал учиться в университете. Никогда не думал, что эта история может всплыть, пока не встретил плохого человека с хорошей памятью. Поля этого твоего…

— Везет тебе… Я хочу сказать, у тебя в жизни была такая любовь. Мне кажется, я свою не узнаю, даже если она выскочит из кустов и даст мне по голове. Даже не представляю, как она может выглядеть. О сексе тоже слишком много воображают… Такого напридумали, что…

— Правда?

— Точно.

Лаура в некотором смятении уставилась на пустой бокал. Неужели она выпила все, что в нем было? Неудивительно, что они говорят на такие щекотливые и интимные темы — виски совершенно развязало ей язык, пора завязывать… то есть прекращать эти ночные посиделки!

Однако усталость, помноженная на алкоголь, нервное потрясение этого вечера и умиротворяющая обстановка на кухне привели к тому, что уже через минуту Лаура страстно рассказывала о своем собственном сексуальном опыте.

— Мне было семнадцать лет, когда я решила узнать, что это такое, ну, и все закончилось полным фиаско. После этого ничего серьезного, а два года назад я решила: какого черта! Надо попробовать еще раз! Может, я что-то упустила? Ну и опять ничего не вышло. Ерунда какая-то. Возня мышиная. Ничем она не правит, любовь эта ваша!

— Лори. Ты действительно сокровище. Погоди, не сверкай глазами, я вовсе не смеюсь над тобой. Просто я не знаю ни одного человека, способного говорить так искренне с другим человеком. Это редчайший дар, а также то, что я больше всего ценю в людях.

— Да? О Боже, который час? Все, хватит болтать. Пора ложиться спать, пока я не наделала очередных глупостей.

Ее лицо пылало от смущения, когда она вскочила из-за стола, но Арчи не выпустил ее руки.

— Успокойся, моя сладкая. Ты не делаешь глупостей и вряд ли когда-нибудь их делала. Ты не дурочка, Лаура, ты прелестная, красивая, нежная, добрая и искренняя девушка… Поверь, я в девушках разбираюсь.

— О, Арчи…

— И если какой-то идиот сказал тебе, что ты фригидна, — а я подозреваю, что именно это тебя и беспокоит, — то это проблемы того идиота, а вовсе не твои, поверь мне!

Он нежно отвел прядь рыжих волос, упавших ей на глаза, и Лаура вздрогнула. Прикосновение его пальцев было легким, почти бесплотным, но оно зажгло в ней настоящий пожар, и каждый нерв в ее теле отозвался на это прикосновение, словно трепетная струна арфы.

Темная и пустая комната неожиданно наполнилась странными и чарующими звуками — в общем-то, они были вполне обычны, но сейчас Лаура различала их особенно ясно. Капала вода из крана, шелестели занавески, где-то далеко орал кот, проехала машина… Да еще тикают в холле старинные часы, а в маленьком декоративном прудике в ночном саду запели лягушки.

Дыхание кончилось на последнем выдохе, кровь ударила в барабаны, и серебряный туман подернул легкой дымкой темноту комнаты. Из этого серебряного морока вдруг выплыло лицо Артура, смуглое, красивое лицо насмешливого горца, но сейчас в синих глазах не плясали огоньки смеха. На дне их горел огонь, живой и страшноватый, в его жарких отблесках плавилось сердце, а вслед за ним занималась пламенем и плоть.

Сильные пальцы на удивление легко скользили по гладкой коже Лауры, нетерпеливо терзали шелк черного вечернего платья, и грудь девушки ныла от предвкушения…

Его губы были сладкими, требовательными и нежными, они как будто провоцировали ее, не целовали, а лишь обещали поцелуй. Лаура неожиданно поникла в руках Артура, не в силах пошевелить хоть пальцем, но это не было слабостью. Наоборот, в ее теле закипала горячая, неведомая сила, и через мгновение эта сила буквально швырнула ее вперед, в его объятия.

Сквозь хрупкую и ненадежную преграду шелка прорывался жар тела мужчины, который желал ее, желал так сильно, что она больше не могла совладать с собой и с тихим блаженным стоном обвила руками его шею.

Теперь его поцелуи стали яростнее, откровеннее, и она отвечала на них, краешком сознания успевая удивиться и восхититься собственной смелости, а затем с восторгом сгорая под огнем его страсти.

— Златокудрая моя кармелитка! Я с ума схожу уже целую неделю, я не сплю, я не живу, я все время сдерживаю себя, а это трудно: ведь я равен самому себе по силе. Помнишь тот наш поцелуй, на моем дне рождения? Я знаю, что помнишь… Вот с тех самых пор я хочу тебя, маленькая рыжая ведьма, я так хочу тебя!

— О, Арчи… Я ведь говорила… У меня не получается…

— Не бывает на свете холодных женщин, маленькая! Бывают просто неумелые мужчины.

— Ты уверен?

— Сестра Дарси, единственное, в чем я не уверен, так это в проклятом гипсе. Он несколько сковывает мои движения. Вам придется исполнить долг милосердия…

Убей Бог, Лаура понятия не имела, как и когда они успели добраться до спальни, и эти слова Арчи, которые возмутили бы ее еще вчера, сейчас вызвали только смех, нервный и судорожный, но не от страха, а оттого, что слишком много силы скопилось в ней и она рвалась на волю. Артур тяжело опирался на ее плечо, но Лауру не тяготил его вес, напротив, она всем своим существом желала этой сладостной тяжести, тяжести мужчины, его тепла, его рук на своем теле.

Она все еще легкомысленно смеялась, благо, что Артур тоже не растерял своего остроумия, и общий смех помогал им справиться и со смущением, и со страхом. Неожиданно Лауру пронзила мысль, что между ними наступило такое блаженное состояние полного и абсолютного доверия, когда самый дурацкий смех и самые глупые слова уже ничего не могут изменить — все произойдет само собой, а они останутся теми же, хотя и станут друг для друга совсем другими…

Он не спешил. Ни на миг он не оскорбил ее поспешностью, и Лаура даже не поняла, в какой момент она осталась стоять перед Арчи совершенно обнаженной. Ни смущения, ни страха, и тонкие ее пальцы скользили по смуглой широкой груди, привычно и смело помогая Артуру освободиться от довольно незначительного количества верхней одежды.

Лаура словно впала в некий транс. Время и пространство куда-то делись, осталось лишь биение двух сердец, да горячая плоть, да легкие прикосновения. Ее тело запело, словно скрипка в руках опытного музыканта. Артур тихо застонал, обхватив губами ее сосок, одновременно лаская вторую грудь рукой, и Лаура откликнулась счастливым и судорожным вздохом, выгибаясь в его руках, стремясь улететь в небеса — и в то же время прижаться к нему, слиться с ним, раствориться в нем навсегда.

Он успел прошептать в промежутках между поцелуями, скользя губами все ниже, от трепещущей груди по нежной коже живота к бедрам и дальше, дальше…

— Ты не спящая красавица! Ты не разбуженная красавица, золотая моя!

А дальше была вспышка света, страшная и прекрасная, словно взрыв сверхновой звезды, и Лаура взлетела, взлетела в буквальном смысле, подхваченная этими могучими руками, обвившими ее талию, и еще через секунду — а может, через тысячелетие? — она оказалась над ним, но он уже был в ней, и тела их бились в одинаковом, завораживающем и бешеном ритме, и кровь закипала в жилах, а тысячи солнц ринулись с неба вниз и вспыхнули у нее под веками.

Лаура услышала чей-то громкий крик, в этом крике звенела вся тысячелетняя история, у которой нет ни начала, ни окончания, история мужчины и женщины, ставших вдруг на краткий и блаженный миг единым целым. И лишь века а может, мгновения — спустя она поняла, что это был ее собственный крик. И вновь был ритм, и была буря, а потом радуга и дождь, а потом, ошеломленная и счастливая, она очнулась в крепких и надежных оковах рук своего мужчины.

Кармелитки одобрительно кивали им с небес, стыдливо прикрываясь, однако, монашескими косынками.