Дом с видом на любовь (Всего лишь поцелуй)

5

Такси притормозило на светофоре, и Лаура откинулась назад, прикрыв в изнеможении глаза.

Без всякого преувеличения можно было утверждать, что сегодняшний день был самым трудным за всю ее жизнь. Не только потому, что ей казалось, будто прошла вечность, пока Артуру накладывали гипс, затем бинтовали, затем подыскивали подходящие по длине костыли, что было непросто, учитывая его рост.

Не только потому, что все документы нужно было заполнить от руки и в трех экземплярах.

Не только потому, что клиника навевала на нее невыносимую тоску своим особенным мерзким запахом…

Как бы то ни было, теперь этот жутко длинный день подходил к концу и Лаура ехала домой. Но облегчения она, увы, не ощущала. Почему?

Легкое движение за плечом Лауры заставило ее очнуться и вспомнить, что в машине она не одна. Оглянувшись, девушка увидела длинные ноги, одна из которых была в гипсе, и черные щегольские ботинки. У Артура Финли были потрясающе длинные ноги.

Минут двадцать назад сама Лаура и помогавший ей шофер имели возможность в этом убедиться, равно как и в том, что человека с загипсованной ногой такой длины очень трудно, практически невозможно запихнуть в обыкновенное парижское такси.

Лаура задумчиво посмотрела на гордый профиль, четко вырисовывающийся на фоне окна. Глаза Артура были закрыты, и длинные черные ресницы даже не вздрагивали, отбрасывая глубокие тени на смуглые щеки. Видимо, он, утомленный болью и бесконечными медицинскими процедурами, задремал.

Он чертовски хорошо выглядит… хотя сейчас явно не тот момент, чтобы об этом думать. Об этом вообще не стоит думать, а уж тем более говорить вслух, ибо Артур Финли прекрасно осведомлен о том, какое впечатление он способен произвести на любую женщину, попавшую в орбиту его насмешливого обаяния.

Медсестры в клинике были профессионально вежливы и заботливы по отношению к нему, как это им и полагается, в течение ровно пяти минут. По истечении этого времени Артур Финли перестал быть «обычным больным». Теперь он мог бы приказать любой из этих девушек выпрыгнуть из окна, исполнить фламенко на столе в регистратуре, сделать ему тайский массаж — отказа бы он не получил, будьте уверены!

Да что там говорить, ему даже чай заварили по высшему разряду, в отличие от того, которым напоили саму Лауру, — тут она невольно поежилась, вспомнив темно-коричневую и не слишком горячую жидкость в пластиковом стаканчике, которая наводила на мысль о том, что воду здешние автоматы кипятить не умеют.

Одна из сестер произнесла слова, заставившие Лауру содрогнуться. А ведь она наверняка хотела ее успокоить.

— Гипс — это недолго. Недель шесть от силы.

Лаура мрачно ухмыльнулась и устроилась поудобнее. Нет, она конечно чувствовала свою вину и все такое, так что была готова присматривать за Артуром, навещая его в больнице, но отказ доктора оставить его в клинике вызвал у нее настоящий шок. Выходит, все шесть недель ухаживать за ним придется ей?! Проблема требовала решения, притом мгновенного.

Все ее сладостные мечты об отпуске, о круизе вокруг всей Южной Америки, о солнце, океане и свободе были безжалостно перечеркнуты, и виновник этого в данный момент мирно дремал на заднем сиденье такси.

Нет, так рассуждать нехорошо. В конце концов, не могла же она его бросить на произвол судьбы, тем более что сама же и нанесла ему увечье. Впрочем, проблема от этого не решалась сама собой. Может быть, нанять частную сиделку?..

Хорошо, а что будет сегодня? Раньше завтрашнего дня сиделку не найти. Значит, Лауре самой предстоит для начала затащить Артура наверх, в его апартаменты. Но это цветочки. Что будет потом? Беготня вверх-вниз по лестнице? Подать, принести, напоить, накормить…

Все, все. Надо успокоиться. Сейчас они приедут, Лаура немного поднапряжется и поможет ему добраться до спальни, там… э-э-э… поможет ему раздеться и уложит в постель, ну а завтра — завтра будет завтра.

Обернувшись, Лаура заметила, что Артур вовсе не спит, а наблюдает за ней из-под полуопущенных ресниц.

— Артур!

— Ммм?

— Я тут подумала… в смысле… ну, мы сейчас приедем, и я отведу тебя прямо в постель?

— Очень интересная и волнующая идея. Что тебя на нее натолкнуло? Мой томный взгляд? Или тебя возбудил вид моих голых коленок?

— Не говори ерунды! Я имела в виду… что тебе пора спать.

— Эта идея гораздо хуже. Мне больше нравится твое предыдущее предложение.

Он опять ее злит, причем не прилагая к этому ни малейших усилий!

— Черт возьми! Я не делала тебе никаких предложений!

— Честно говоря, я с таким страстным напором еще никогда не сталкивался, но если женщина просит… Кто я такой, чтобы спорить с привычками очаровательной молодой женщины, проживающей в домике на улице Кармелиток! Я умолкаю и с покорностью — а также с немалым интересом и даже, я бы сказал, с удовольствием — подчиняюсь ее предложению пойти с ней в постель…

— Заткнись!!!

С заднего сиденья долетел легкий смешок.

— Ладно. Мне и самому от души жаль, но придется отклонить твое любезное предложение. На сегодня у меня другие планы. То есть, извини, но я уже обещал другой… Надеюсь, мое опоздание ее не смутило, и она все еще ждет меня.

— Ты шутишь? Ты же не можешь… в твоем состоянии нельзя…

Хорошо, хоть румянца в темноте не было видно.

— Нельзя что?

— Ну… заниматься любовью.

— Знаешь, это единственное, что может скрасить мне мое заточение в этом панцире и забыть об этой ужасной боли. Самое лучшее болеутоляющее в мире…

— Не могу поверить, что ты думаешь о сексе сегодня вечером!

Теперь смешок был вполне отчетливым и ехидным.

— А я и не думал о нем. С чего ты взяла? Это ты о нем думала.

— Что?!!

— Лично я имел в виду встречу с моей секретаршей, замечательной, кстати, женщиной средних лет, которая должна приготовить мне на подпись кое-какие бумаги. Между прочим, ее бы твои слова ужасно шокировали. Как тебе только не стыдно думать о таких вещах, Лори!

Лаура попыталась перехватить инициативу в опасном разговоре.

— Да ладно тебе! С твоей-то репутацией — все возможно!

— Не знал, что у меня есть какая-то репутация. С ней все так плохо?

— Хуже не бывает!

Лаура в негодовании передернула точеными плечами. Как она могла забыться до такой степени! Она же терпеть не может этого человека. Словно для того чтобы еще больше утвердить Лауру в ее неприязни, Артур незамедлительно издал очередной ехидный смешок.

— Полагаю, меня ждут незабываемые шесть недель. Судя по тому, как относятся к мужчинам, жизни и сексу на улице Кармелиток, мне предстоит многое узнать и заново открыть для себя неведомые глубины чувств.

К счастью, такси уже достигло своей конечной цели, и Лауре не пришлось отвечать на это глумливое замечание. Она выскочила из машины, словно ошпаренная.

Даже если это будет ее последним подвигом в жизни, она собьет с него спесь, сгонит эту поганую ухмылочку с его красивого лица!

С очередным подвигом, впрочем, пришлось повременить, так как вытащить Артура Финли из машины оказалось не менее трудно, чем засунуть его в нее. Не помогло даже большое больничное одеяло алого цвета.

В больнице залитые кровью брюки пришлось разрезать и выкинуть, но, когда дело дошло до сборов домой, Лаура категорически отказалась ехать в одной машине с мужчиной, одетым только в пуловер от Кевина Кляйна и легкомысленные трусы-боксеры. Тогда одна из сестер соорудила для Артура элегантную тогу из одеяла, но теперь именно это изысканное одеяние не давало ему необходимой свободы маневра. Прибавьте сюда длиннющую загипсованную ногу и высоченный рост — задача становилась до отчаяния неразрешимой.

Артур неожиданно зашипел от боли, стукнувшись об дверцу машины, Лаура тоже зашипела от сочувствия к нему, а затем, бросив пиджак и галстук Артура прямо на мостовую, принялась с удвоенной энергией тянуть его из машины.

Квартирант не оценил ее усилий и возмущенно взвыл:

— Что ты делаешь с моей одеждой!

— Ради Бога, уймись. Будешь скандалить — оставлю ночевать в такси!

— Ну уж нет, на это не соглашусь я!

С этими словами шофер поднажал, и Артур выскочил из машины, как пробка из бутылки. Лаура издала победный клич:

— Отлично! У нас получилось!

— Ты что, ненормальная? — подал с тротуара голос несчастный загипсованный «патриций» в алой «тоге».

Артур приподнялся на локте и гневно взирал на рыжеволосую нахалку и шофера, с трудом удерживавшихся от смеха при виде лежавшего на тротуаре пациента.

Наконец все более-менее устроилось. Объединенными усилиями удалось поставить Артура на ноги, затем шофер подал ему костыли и помахал Лауре на прощание, не удержавшись от ехидного пожелания удачи в нелегком деле сопровождения жильца до дома.

Лаура подобрала вещи с мостовой и легко взбежала на крыльцо, чтобы открыть двери пошире. Артур недовольно пробурчал ей вслед:

— Незачем так спешить. Черт!

— В чем дело на этот раз?

— Одеяло. Оно путается под ногами и мешает, а здесь ступеньки.

— Подумаешь! Здесь всего три ступеньки. Давай же, постарайся!

— Я и стараюсь.

Лаура прищурилась.

— Разве сестры не показали тебе, как ходят на костылях?

— Показали, разумеется, но не на ступеньках же.

Перспектива остаться на ступенях до утра заставила девушку пойти на очередной подвиг человеколюбия.

— Ладно, обопрись на меня.

С этими словами Лаура сбежала вниз, забрала у Артура один из костылей и обняла его за талию, другой рукой предусмотрительно крепко схватившись за перила.

— Боже, да ты же весишь целую тонну!

— Перестань надо мной издеваться!

— Посмотрите на него! Что ж, тогда оставайся ночевать на крыльце. Артур, у тебя же остался еще один костыль, обопрись на него, а то у меня сейчас спина сломается!

На самом деле Лаура испытывала совсем другие чувства. Сейчас это сильное тело было так близко от нее, и смуглые пальцы сжимали ее плечо… совсем так же, как сжимали они ее трепещущее тело во время того яростного, жаркого поцелуя, которым он наградил ее тогда… В день его рождения… Эти пальцы зарывались в ее волосы, гладили ее лицо, ласкали и изматывали, даря невиданное и неожиданное наслаждение. Потом его губы спустились ниже…

— Ты в себе или нет?!

Возмущенный ее внезапной неподвижностью, Артур повысил голос, и Лаура вздрогнула, поспешно возвращаясь в реальный мир.

Как можно забыть, что на ее плече лежит рука Артура Финли, самого несносного, нахального и распущенного сына прекрасной Шотландии, который, если верить словам Жюли, явился в этот мир новым воплощением Казановы! С таким опасно даже садиться в одну машину, а не то что подниматься в обнимку по ступеням. Раньше Лаура подсмеивалась над Жюли, но после сеанса массового гипноза в больнице ее точка зрения переменилась.

А что творится с ней самой? Ведь она обычная, здравомыслящая и рассудительная девушка, к тому же не доверяющая Артуру Финли ни на грош, однако уже дважды рассудок полностью отказывал ей, пасуя перед обаянием и чувственностью этого невыносимого шотландца!

Нет, Лаура Дарси не станет еще одной обитательницей его гарема! Чем скорее она избавится от Артура, тем лучше. Он всего несколько недель живет в ее доме, а жизнь уже дала трещину и продолжает преподносить неожиданные сюрпризы.

Пока что мсье Финли всего лишь заноза, которая мешает Лауре жить спокойно, но, если ему дать волю, он вполне способен превратиться в проклятие всей ее жизни! Надо быть с ним очень, очень осторожной.

Лаура тяжело вздохнула и отправилась за вторым костылем, оставшимся на улице, а вернувшись, обнаружила, что Артур уже вполне самостоятельно, хотя и очень медленно идет по коридору.

Ему нужна заботливая сиделка, лучше профессиональная медсестра, и, разумеется, это должна быть дама средних лет. А еще лучше — пожилая. А совсем идеально — старушка, мудрая и хитрая, которая не даст обвести себя вокруг пальца, да к тому же сможет с легкостью переносить его с места на место. Где только ее найти, эту мудрую и атлетическую старушку?

Лаура мысленно поклялась сама себе с утра обзвонить все соответствующие агентства, немного успокоилась и только тут обратила внимание на то, как растерянно и печально взирает Артур на лестницу, ведущую в его комнаты на втором этаже. Неожиданно ей стало его искренне жаль.

— Ну ладно. Вряд ли ты сейчас сможешь совершить такое восхождение, — мягко сказала она. — Сегодня переночуешь здесь, в моей спальне, а завтра потренируемся, как подниматься по лестнице.

— Спасибо.

В темно-голубых глазах Казановы Лаура прочитала искреннюю благодарность и явное облегчение.

— Жюли, ты должна мне помочь! Я в отчаянии!

— Хорошо, хорошо, только не волнуйся. Я уверена, что все не так уж и плохо.

— Что? Да все гораздо хуже, чем это себе можно представить! Ты просто не понимаешь…

— Я пытаюсь, Лаура, честно. Ты преувеличиваешь, ей-богу. Насколько я понимаю, Артур Финли сломал ногу, и теперь ему надо некоторое время безвылазно торчать дома… Что в этом такого уж трагического? В чем проблема?

— У меня дома! Он будет все это время торчать у меня дома! Это и есть проблема.

— Ну-у… Лори, по правде сказать никакой особо страшной проблемы в этом я не вижу. Все не так уж и плохо.

— Это тебе кажется. Я в жизни не была так измотана, понимаешь? В жизни! Кто-то должен помочь мне. Ты не можешь себе представить, в каком я сейчас состоянии!

— Хорошо. Успокойся, умоляю. Кстати, между нами, а почему ты шепчешь?

— Потому что он лежит в моей спальне, балда, а я не хочу, чтобы он слышал наш разговор. Я вынесла телефон, насколько смогла, но в спальне все равно все слышно!

— Счастливица ты, Лори. Тысячи женщин в Париже отдадут свою правую руку за то, чтобы сообщить кому-то о том, что Артур Финли лежит в их постели.

— В таком случае я с превеликим удовольствием уступлю это право тебе или кому угодно. Я не спала всю ночь, Жюли, я скакала туда-сюда как заведенная. Если никто мне не поможет, я самым натуральным образом сойду с ума. Пожалуйста, Жюли, приходи и помоги мне!

— Ты же знаешь, я бы с удовольствием, но я не могу бросить магазин до самого вечера, а потом мне надо мчаться домой, быстро уложить вещи и ехать в аэропорт. Я же тебе говорила, Лори. Мы с Оливье летим в круиз, забыла?

— Везет же некоторым.

— Хорошо, Лаура, а что насчет Клодетты? Может, она тебе поможет?

— У нее аукцион где-то в Греции, и вернется она не раньше, чем через пару недель, а то и позже. Я уже звонила.

— Тогда, может быть, какие-нибудь подружки Артура? Уверена, хоть одна из них будет просто счастлива побыть ему родной матерью и Флоренс Найтингейл в одном флаконе.

— Смеешься? Это первое, о чем я подумала, но он не соглашается.

— Лаура, детка, где твои мозги? Мужик лежит неподвижно в кровати, а уж по лестнице ему нипочем не подняться, так что мешает тебе забраться к нему в комнату, найти его маленькую и черненькую записную книжку и начать об-звон по списку? Проще простого!

— Это ты так думаешь! Его маленькая и черненькая записная книжка лежит у него в кармане пиджака, а пиджак висит около кровати на стуле. Можешь мне поверить, он с него глаз не спустит. Давай другие идеи!

— Выжди время, когда он крепко заснет и потеряет бдительность…

— Только не он! К тому же у меня полно дел. Я не могу сидеть и выжидать, пока он закроет свои нахальные глазищи! Мне надо присматривать за рабочими, иначе они такого натворят! Да еще и мама собирается приехать сюда на пару дней — а может и недель — за покупками. Похоже, все просто сговорились!

— Бедненькая Лаура!

— Ну ладно, допустим, мама человек самостоятельный, она сама о себе позаботится, но что она скажет, увидев в моей спальне неизвестного мужчину?

— Не смеши меня, Лори. Как только твоя здравомыслящая мать узнает, кто этот мужчина, она примет его с распростертыми объятиями. Так сказать, прощай, Поль, добро пожаловать, Артур! Кстати, а как Поль?

— Не спрашивай! Просто не говори ничего мне об этом, ладно? Вчера вечером он звонил, оставил сообщение. Он прилетает в Париж завтра и хочет со мной немедленно встретиться. Вот уж Поль точно не примет Артура с распростертыми объятиями. Как ты удачно выразилась, добро пожаловать, Артур, прощай, Лаура!

Жюли разразилась звонким смехом. Лаура с упреком посмотрела на телефонную трубку.

— Это не смешно!

— Прости. Принимая во внимание твое состояние, смеяться невежливо с моей стороны, но это дико смешно, честно. Я бы хотела увидеть глаза Поля при виде Артура Финли, расположившегося в твоей постели.

— Знаешь что, Жюли? Мне не до смеха!

Лаура со всего размаха грохнула трубку об телефон. Господи, что случилось с женской солидарностью? Если уж на старую, преданную и испытанную подругу нельзя положиться, то что говорить об остальных!

В полном и мрачном отчаянии она позвонила доктору Батистону, но и тот не смог ее абсолютно ничем утешить.

— Сожалею, Лаура, но я не могу направить его в клинику. Насколько я понял, у парня банальный перелом, так что через пару дней он оправится от шока и сможет…

— Какой шок! Это у меня шок, доктор! Я бегаю туда-сюда, приношу, отношу, убираю, подаю, выполняю все его дурацкие капризы… Вы должны мне помочь!

— Что ж, пожалуй, единственное, что я могу для вас сделать, это прописать мсье Финли успокоительное… для устранения психологических последствий травмы.

Лаура испустила очередной тяжелый вздох. Успокоительное… Ладно. Хоть что-то. Все лучше, чем ничего. На месте доктора она выписала бы ему какой-нибудь сильнодействующий яд…

Сам пациент вовсе не лежал неподвижно в постели, а бродил на костылях по всему этажу и изводил хозяйку бесконечными расспросами, однако она отвечала ему вполне терпеливо, рассказывая о том, как она переделала нижний этаж и поменяла местами гостиную и курительную комнаты.

Наконец с видом мученика, сошедшего с креста, Артур добрался до уютной спальни для гостей и растянулся на белоснежной кровати со вздохом облегчения.

— Как хорошо! Теперь не мешало бы утолить жажду. Вас не слишком затруднит, если я попрошу принести мне питье, сестра Дарси?

— Что же вам принести, больной? Стакан воды? Чашку чая? Кофе?

Она приняла его тон, искренне надеясь, что дневные заботы наконец-то подходят к концу.

— Вы очень любезны, но я бы предпочел что-нибудь покрепче.

— У меня есть бутылка виски, но…

— Замечательно! Виски — это именно то, что надо, — заявил пациент, — Или вам жалко, сестра Дарси? Вы еще и жадина?!

— Да нет же. Просто… как быть с теми обезболивающими, которые тебе прописал доктор? Разве их можно мешать с алкоголем?

— Я хочу выпить — и точка!

Лаура вздохнула и покорно отправилась на кухню. Крепких напитков ему нельзя, это каждый скажет. Так что Артур Финли выпьет то, что она ему нальет.

Она сильно разбавила виски содовой и отнесла Артуру. С содержимым стакана он расправился одним глотком.

— Благодарю, сестра. Теперь повторите дозу, только без воды.

Эту просьбу «больного» Лаура выполнила, но наполнять бокал в третий раз она категорически отказалась. В глазах Артура Финли зажегся нехороший огонь.

— Я не ослышался, сестра Дарси? И почему же это вы не хотите налить мне еще?

— Потому что ты просто олух царя небесного. Вчера в больнице ты выпил целое ведро чая, сегодня налег на спиртное… Удивляюсь, что ты не бегал всю ночь в туалет. Хотя да, ты же не можешь бегать. Кстати, и не сможешь, если будешь валяться на кровати вместо того, чтобы тренироваться ходить с костылями.

— Ты меня убедила, — задумчиво проговорил Артур. — Где у нас тут туалет?

— Налево-из-спальни-через-холл-и-за-угол-по-коридору-последняя-дверь, мсье Финли!

— Весьма большое неудобство для гостей, не находишь? — брюзгливо проворчал этот несносный пациент.

— А у меня никогда никто надолго не останавливался, — спокойно возразила «сестра милосердия». — Так что выражать недовольство до сих пор было некому.

Артур бросил красноречивый взгляд на матрас.

— Что ж, несчастная кровать может однажды пострадать…

Лаура вспыхнула.

— Неблагодарная свинья!

— Я?! Я несчастный калека, а не неблагодарная свинья. Кроме того, ты, по-моему, совершенно забыла, что я твоя жертва. Кстати, а твоя спальня ближе к туалету?

— У меня в спальне есть своя ванная и туалет.

— Отлично. Меня это вполне устраивает. Значит, там я и буду спать!

— Но… ты не можешь… занять мою спальню! Я не обязана это тебе позволять.

Артур долго и задумчиво смотрел на разъяренную Лауру, а потом произнес ангельски кротким голосом:

— Конечно, не обязана. Более того, ты совершенно не обязана вставать ко мне ночью и провожать до твоего туалета для гостей за углом налево. Думаю… судна будет вполне достаточно. Если что, я просто тебе позвоню и ты прибежишь. Да, как же я позвоню… Колокольчик сойдет? Ты чутко спишь?

Лаура глядела в эти бесстыжие глаза в немом отчаянии. Никогда и никто не мог довести ее до такого состояния ярости, как этот Артур Финли. Никогда. Никто.

— Хорошо. Ты победил. Можешь перебираться в мою спальню. Но только сегодня. Завтра ты отправишься в свою собственную спальню. На свою половину — даже если придется туда ползти!

Артур Финли издал тихий вздох и обреченно кивнул.

— Я не удивлен, сестра Дарси. Какое ангельское терпение и милосердие по отношению к больному человеку! Это вполне в вашем духе. Кармелитки были бы вами довольны. Вы настоящее чудовище, моя дорогая. Нет, только подумайте: так издеваться над больным…

— Симулянт! Ты вовсе не болен, это сказал врач. И немедленно прекрати называть меня сестрой, это не смешно!

После тренировки с костылями оба почувствовали себя абсолютно измотанными, даже Артур замолчал и не отпускал своих шуточек. Лаура вновь почувствовала жалость, глядя на его осунувшееся лицо. Еще недавно этот человек был полон жизни. А теперь по ее вине…Надо быть с ним поласковее.

— Ты себя нормально чувствуешь? — мягко спросила она. — Если все в порядке, то я схожу к тебе наверх и принесу пижаму…

— Это будет нелегко.

— Ну что ты, почему, мне совсем не трудно…

— Я же говорил тебе, я не из тех, кто носит пижамы.

— Тогда я принесу то, что ты носишь! Ночную рубашку? Кружевной пеньюар? Спортивный костюм? Ползунки?

— Я вообще ничего не надеваю на ночь.

— Ничего?!

— Ни единой ниточки!

— Ох… Придется начать носить. Я не желаю, чтобы ты разгуливал по моей квартире абсолютно голым!

— Забудь об этом. Твои морально-этические устои меня не интересуют. Настоящий мужчина пижам не носит, и я не собираюсь бросать устоявшиеся за годы привычки только в угоду чувствительной кармелитке!

Он возмущенно раздул ноздри и гневно скрестил руки на груди, но на Лауру это не возымело никакого действия.

— Тогда у меня для тебя новость. Или ты, вставая с кровати, будешь надевать вот этот или у тебя будут проблемы!

С этими грозными словами Лаура вынесла из ванной собственный розовый пеньюар в оборочках. Артур с сомнением посмотрел на нее и поинтересовался:

— Проблемы, говоришь? А… какого рода?

— Большие проблемы! Либо ты наденешь это, либо я запру дверь в ванную. И даже не пытайся спорить со мной!

— Хорошо. Проиграл — значит проиграл! Мужчины из клана Финли знают, когда отступление перестает быть позором…

— Так я и поверила!

— … Интересно другое. Как девушка, у которой волосы цвета морковки, осмеливается носить халат такого поросячьего оттенка? На мой взгляд, эти два цвета совершенно несовместимы.

— Что ты сказал?

Ярость, прозвучавшая в ее голосе, ясно указала Артуру на то, что он зарвался.

— Тебе послышалось. Ничего особенного. Так, сорвалось с языка, болтаю сам не знаю что. На самом деле я с ума схожу от твоих волос. Они напоминают мне багряные леса осеннею порой, когда последний луч на них падет златой. Или нет, пожалуй даже еще круче…

Лаура пулей вылетела из комнаты, очень хорошо представляя отныне, что испытывает бык во время корриды.

Несмотря на ванную и туалет, которые были теперь расположены от него на расстоянии вытянутой руки, Артур Финли не успокоился. Всю ночь он канючил, требуя то воды, то аспирина, то что-нибудь почитать, то посидеть с ним, чтобы отвлечь от невыносимой боли…

Одновременно он не упускал случая придраться к внешности Лауры.

— Что это на тебе надето, Лори?! Кармелитки подарили? Для усмирения плоти? Если твой парень время от времени видит тебя в этом, почему вы все еще вместе?

Лаура запоздало вспыхнула, вспомнив, что, вскочив на его зов, впопыхах забыла накинуть на ночную рубашку халат, и огрызнулась:

— Не твое дело!

— Как это не мое! Раз уж я вынужден лежать здесь, на этом ложе скорби и боли, ты могла бы приодеться во что-нибудь, что укрепило бы мой дух и взбодрило бы меня. Тем более что я отлично помню со своего дня рождения… Когда я тебя обнял в тот день, то с радостным изумлением обнаружил, что у тебя по-настоящему шикарная фигура, и прятать ее совершенно незачем!

Она смогла только прошипеть нечто невнятное в ответ и стремительно выбежать из комнаты с пылающими от злости и смущения щеками. Мерзавец напомнил ей то, что она так старательно пыталась изгнать из памяти.

Сильные смуглые руки, обнимающие ее тело, жадные губы, дрожь и огонь в ее крови…

Немного поспать Лауре удалось лишь под утро. Вернее, в шесть утра она наконец заснула, а в восемь в дверь уже позвонила взволнованная секретарша мсье Финли.

Теперь успокаивающие средства доктора Батистона казались Лауре отнюдь не мелочью. Она оставила таблетки около кровати Артура, объяснила, как их принимать, и отправилась по делам, молясь, чтобы не заснуть прямо на ходу. Вернулась она после полудня и прошмыгнула в дом тише мыши. Этот несносный человек, должно быть, спит. Не дай Бог его разбудить…

Артур Финли не спал. Он сидел в постели и задумчиво смотрел, как она крадется через пустынный холл.

Лаура вздохнула — в тысячный раз за двое суток — и вошла в комнату, стараясь не смотреть на загорелые плечи и мощную волосатую грудь бедного больного.

— Я думала, ты спишь после лекарств доктора Батистона…

— Я таких вещей не принимаю никогда. Повода нет. Мужчины из клана Финли…

— Повод есть у меня. Я больше не могу. У мен совершенно не осталось сил, Артур. Мне надо прилечь и отдохнуть.

— Ну наконец-то! Первая достойная мысль за весь день!

Артур Финли засмеялся, схватил Лауру за руку и привлек к себе на постель.