Доминика и Бовалле

Глава 23

Они нашли дорогу в лесу, и Бовалле пришпорил лошадь. Джошуа, не отстававший от хозяина, тревожно посмотрел на его мрачно улыбавшееся лицо.

— Хозяин, что случилось? — со страхом спросил он.

— Дон Диего со вчерашнего дня держит донью Доминику взаперти в охотничьем домике.

У Джошуа отвисла челюсть. Теперь он понял, почему у сэра Николаса был такой страшный взгляд. Это дурная новость — случилось худшее. Его оцепенение прошло, и он загорелся праведным гневом.

— Ах, мерзавец! Ах, негодяй! Ну погоди, мы тебе за это глотку перережем!

Они скакали по дороге галопом. По обе стороны вставали высокие деревья, призрачные в темноте. Дорога, проложенная в лесу, была ровной, и ехать было легко.

— Мы правильно сделали, что заранее все разузнали, — заметил Джошуа.

Лошадь сэра Николаса споткнулась, и он повернул голову.

— Да, мой Джошуа, на этот раз мы попали в переделку, — сказал он и слегка помахал шпагой.

— По-моему, нам не привыкать, хозяин, — философски изрек Джошуа.

— Как тебе показалось, сколько там было человек?

— Вполне достаточно для нас, — сухо ответил Джошуа. — Но поскольку толстая дама осталась в роще — я признаю, что это правильный шаг, — и у нее завязан рот, мы еще можем выкарабкаться.

— Не думаю, — спокойно сказал сэр Николас. — Они могут потратить время на ее поиски, к тому же, насколько я понимаю, любой негодяй в поместье знает, где донья Доминика, и пошлет туда стражу по моим следам.

В голосе Джошуа зазвучала тревога.

— Что вы, хозяин! Вы пали духом? Коли так, мы действительно погибли.

В ответ раздался смех, который его успокоил.

— Ах ты, трещотка, разве ты не видишь, что я воинственно настроен?

— Мне ли не видеть, сэр, — возразил Джошуа. — Возьму на себя смелость сказать, что в данный момент я нахожу вас опасным. Как пить дать будут проломленные черепа и перерезанные глотки.

Они продолжали путь в молчании, скача бок о бок. Вскоре Бовалле снова заговорил:

— Я могу увести погоню немного в сторону. Поезжай с доньей Доминикой по северо-западной дороге в Вильянову и жди меня там. Понял?

— Хозяин, вы приказываете мне вас покинуть? — спросил оскорбленный Джошуа. — Это не очень-то красиво с вашей стороны.

Он увидел хорошо знакомый ему блеск глаз Бовалле.

— Ого! — тихо сказал сэр Николас. — Ты еще будешь командовать, друг мой? Сделаешь так, как я велел, или тебе не поздоровится!

— Ничего себе, хозяин, хорошенькое обращение! — промолвил Джошуа. — Ну что же, вы командир.

— Если нас одолеют, — продолжал сэр Николас, игнорируя критическое замечание по поводу своего поведения, — в чем я почти не сомневаюсь, скачи с доньей Доминикой во весь опор в Вильянову и жди меня там. Понял?

— Хорошо, хозяин. А если вы не приедете?

— Клянусь Богом, я приеду! — ответил Бовалле. — Как, ты за меня боишься? Так знай же, что я никогда еще так не жаждал сыграть со смертью, как сейчас.

— В это я как раз вполне могу поверить, сэр, и добавлю, что меня это ничуть не успокаивает, — ответил Джошуа. Он глянул вперед и, осадив лошадь, поехал шагом. — Теперь тише! Что там такое?

Впереди вырисовывался дом, калитка которого выходила на дорогу. Ярдах в ста от него виднелось невысокое строение — конюшня, как решил Джошуа.

Сэр Николас соскользнул с седла.

— Это, должно быть, здесь. Следуй за мной.

Сойдя с дороги, он вошел в сумрак леса. Мох заглушал шаги лошадей. Они обогнули дом и под покровом деревьев подошли к нему сзади. Лошадей привязали к молодому деревцу. Сэр Николас отстегнул перевязь и вытащил сверкающий клинок.

— Это будет мне только мешать, — сказал он и оставил ножны на земле. Осмотрев заднюю стену домика, он увидел освещенное окно во втором этаже. — Ага, моя птичка, значит, ты там? — сказал он. — Скоро узнаем. А сейчас мне нужны вы, дон Диего де Карвальо!

Они быстро подошли к парадному входу. Джошуа вытащил длинный кинжал и молча следовал за Бовалле. Теперь сэр Николас шел не прячась, с обнаженной шпагой в руке; он постучал в дверь домика ее узорчатой рукояткой.

— Помоги нам Господь, сейчас мы испытываем свою судьбу! — пробормотал Джошуа, в ужасе от такого дерзкого поведения.

Они услышали, как кто-то довольно нерешительно идет к дверям. Сэр Николас снова властно постучал в дверь, и Джошуа еще тверже сжал в руке свое оружие.

Шаги приближались. Дверь приоткрылась на несколько дюймов, и выглянул камердинер Луис:

— Кто стучал? Что вы хотите?

Джошуа нежно обнял его за шею и приставил ему кинжал к горлу.

— А теперь ни звука, мой ягненочек, или тебе крышка, — тихо сказал он.

Камердинер уставился на него, беззвучно шевеля губами.

— Свяжи его, — приказал сэр Николас и вошел в дом.

На стене в подсвечниках горели свечи. С одной стороны находилась лестница, с другой — дверь. Она быстро распахнулась, и вошел дон Диего со шпагой в руке. У него было встревоженное лицо.

— Никого не впускать! — крикнул он и тут же отпрянул. — Иисус! — вымолвил Диего, едва дыша. Он побелел как полотно, в широко раскрытых глазах был страх.

В дверях стоял Эль Бовалле, высокий и прямой, с дьявольской улыбкой — как мстительный рок, вызванный самым ужасным колдовством.

Пламя свечи отражалось в клинке Эль Бовалле. Держа шпагу в руке, он согнул гибкое лезвие петлей. Дон Диего, смотревший на него словно завороженный, увидел, как сверкнули белые зубы.

— Поздно, мы уже вошли, — сказал сэр Николас. Он решительно прошествовал в зал. — Имею честь представиться вам, сеньор, в своем подлинном обличье. — Теперь он стоял посреди зала, широко расставив ноги. — Я — Эль Бовалле, и я пришел, чтобы свести с вами счеты, дон Диего. — Голос его зазвенел, бородка задралась вверх, что предвещало беду.

Дон Диего был прижат к стене.

— Колдовство! Колдовство! — бормотал он, и шпага дрожала в его руке.

Бовалле откинул голову, и веселый смех зазвенел под самыми балками потолка.

— Ха, ты действительно так думаешь, негодяй? — Его клинок распрямился с щелчком, и сэр Николас потряс им перед лицом дона Диего. — Защищайся, трусливая собака! Это не колдовство, а моя шпага против твоей. Или ты будешь трястись и позволишь плюнуть себе в лицо? Ну же, выбирай поскорее! Смерть ожидает одного из нас двоих сегодня ночью, и я совершенно уверен, что это буду не я!

У себя наверху Доминика стояла на коленях перед запертой дверью, прижав ухо к замочной скважине. Она услышала звенящий смех, и радость затопила все ее существо. На секунду все замерло, потом она вскочила на ноги и принялась колотить в дверь сжатыми кулачками, крича:

— Николас! Николас! Я здесь, меня заперли!

Услышав ее голос, Бовалле запрокинул голову.

— Веселей, моя птичка, веселей! — откликнулся он. — Скоро я буду с вами!

Доминика прислонилась к двери, рыдая и смеясь одновременно. Как она могла сомневаться, что он придет, и придет так вовремя!

Внизу в зале дон Диего уже оправился от первого приступа ужаса, и щеки его снова порозовели. Он вытащил из ножен кинжал и пригнулся, встав напротив Бовалле.

— Пиратская собака! Этой ночью ты отправишься в ад!

— После вас, сеньор, после вас! — весело ответил сэр Николас и отразил удар шпаги Диего. Кинжалы столкнулись, зазвенела сталь, и дон Диего отскочил назад, переходя в темп.

Сэр Николас энергично теснил его. Они немного покружили, последовал выпад, удар был ловко парирован. Сверкнул кинжал, шпаги замелькали в воздухе, быстрые ноги заскользили по полу.

Дон Диего яростно сражался. Зубы его оскалились в гримасе, брови были сведены. Он сделал выпад, целясь в сердце, но удар был отбит клинком Феррары, мелькнувшим как молния, и он едва успел закрыться. Сэр Николас встал на цыпочки, его глаза и губы снова смеялись. Он забыл о более важных вещах, весь отдавшись радости поединка. Бовалле не хвастался, когда говорил брату, что мастерски владеет рапирой. Дон Диего считал себя недюжинным фехтовальщиком, но он видел, что противник сильнее его. Бовалле был весь как на пружинах. Этот дьявол, который смеялся, делая выпад, обладал поразительным мастерством, и Диего то и дело оказывался лицом к лицу со смертью. Теперь он сражался за жизнь, а ведь он думал, что сразу же проткнет своего противника.

— Смейся, смейся, собака! — задыхаясь, крикнул он, отбив этот мелькавший клинок. — Скоро ты будешь смеяться в аду!

— Ступайте туда и предупредите о моем приходе, сеньор, — ответил сэр Николас и заторопился.

Схватка стала еще отчаяннее. Дон Диего сдавал свои позиции, и знал это. Все, что он мог, — это держать на некотором расстоянии танцующее острие, все время отступая перед ним. Оно задрожало у его горла, он отскочил назад, и его оттеснили еще дальше. Диего тяжело дышал и обливался потом, но продолжал сражаться за каждый дюйм.

Издалека слабо донесся стук копыт скачущих галопом лошадей. Голос Джошуа взволнованно позвал:

— Хозяин, хозяин, заканчивайте!

Дон Диего нанес удар, снова целясь в сердце.

— Ты отправишься на тот свет в кандалах! — злобно прошипел он.

Засвистели встретившиеся стальные клинки, и один из них нанес прямой удар.

— «Я жалю наверняка!» — процитировал сэр Николас и выдернул свою шпагу из глубокой раны.

Шпага дона Диего с грохотом упала на пол; он издал захлебывающийся звук и ничком повалился на пол.

Стук копыт приближался. Сэр Николас, опустившись на колено, перевернул дона Диего. Черные глаза быстро стекленели, но в их взгляде все еще светилась ненависть. Сэр Николас ощупал изящный колет, нашел ключ, который искал, и вскочил на ноги.

Вбежал Джошуа.

— Мы в ловушке! — воскликнул он. — Сейчас они будут здесь!

— Живо беги за дом! — моментально скомандовал Бовалле. — Жди под окном сеньориты и, когда я спущу ее к тебе, немедленно отправляйся в путь!

Сделав жест отчаяния, Джошуа выбежал за дверь. Теперь уже было отчетливо слышно, как скачут кони.

Сэр Николас взлетел по лестнице.

— Где вы, мое сердце? — позвал он.

За одной из дверей послышался голос Доминики. Бовалле вставил ключ в замочную скважину и повернул, прислушиваясь к стуку копыт, который становился все ближе.

Дверь открылась, и Доминика, рыдая, упала ему на грудь.

— С вами все в порядке? — сразу же спросил Бовалле.

— Да! — ответила она.

— Хвала Господу! — Быстро отодвинув ее в сторону, он шагнул к кровати, сбросил тяжелое стеганое одеяло, схватил простыни и связал узлом. — За мной гонятся. Я должен спустить вас в окно, моя птичка.

Лошади подскакали к дому и остановились. Сэр Николас подошел к окну.

— Джошуа?

— Я готов, хозяин! — послышался осторожный шепот.

Бовалле обернулся:

— Идите сюда, радость моя! Не бойтесь, я спущу вас вниз в целости и сохранности.

Доминика позволила поставить себя на подоконник, но руки ее вцепились в сэра Николаса. Внизу колотили в запертую дверь.

— А вы?

— Не беспокойтесь, — ответил он. Тон у него был хладнокровный и успокаивающий. — Заверните простыню вокруг своих рук, вот так, и крепко держитесь, дитя мое. Молодец! Вы готовы?

Доминика крепко вцепилась в эту импровизированную веревку и, когда Бовалле спустил ее с подоконника, повисла на конце и опустилась на руки Джошуа. Он поставил ее на землю, схватил за руку и поспешно повел через сад к изгороди, отделявшей его от леса.

— Тсс! Тише, ради всего святого! — прошептал Джошуа. — Умоляю вас, госпожа, ни звука, ради вашего спасения.

У них за спиной стража уже входила в охотничий домик. Солдаты споткнулись о тело дона Диего.

— Он был здесь, этот злодей! — закричал Круса. — Он еще здесь! Обыщите дом!

Наверху Бовалле вытащил ключ из дверей Доминики и вставил его изнутри. Он закрывал дверь, когда Круса взбежал по лестнице с обнаженной шпагой в руке.

— Приятно вас видеть, сеньор Круса! — радостно приветствовал его Бовалле, держа наготове шпагу и кинжал.

Круса издал крик, эхом отозвавшийся во всем доме:

— Ко мне! Ко мне!

Солдаты, топая, устремились вверх по лестнице.

— О, как вас много! — с усмешкой заметил сэр Николас.

— Сдавайтесь, сеньор! — воскликнул Круса. — Вы побеждены!

— Сдаваться? Черт побери, Круса, да вы знаете, кто я такой?

— Вы Эль Бовалле, и я поклялся схватить вас! Нас шестеро против одного. Сдавайтесь, сдавайтесь!

— Вам придется нарушить клятву, дорогой сеньор. Я — Эль Бовалле, так что силы у нас равные. Ну, кто же возьмет Ника Бовалле? — Он обвел их вопрошающим взглядом, прикидывая, успел ли Джошуа увезти Доминику.

— Наглый пес! — Круса ринулся на него с обнаженной шпагой. — Все сюда, и взять его живым!

Шпага сэра Николаса очертила перед ним круг. Он рассмеялся и вытер пот, попавший в глаза.

— Увы, какие тщеславные мечты! Так-так! Что, запыхались, дружище?

Стражник повалился назад с раной в предплечье. Сэр Николас отразил удар большого обоюдоострого меча и стал рукояткой кинжала нащупывать за спиной ручку двери.

Толедский клинок жалил сильно и действовал наверняка. Круса пошатнулся, когда острие вонзилось ему в плечо, но пришел в себя.

— Живой! Он нужен мне живой! — задыхаясь, твердил он.

Пальцы сэра Николаса нашли ручку двери и быстрым движением повернули ее. Дверь распахнулась, он отпрыгнул назад, расчищая себе путь. Солдат, опередивший остальных, рухнул с раной в груди, и Бовалле прикрыл за собой дверь.

Круса со всей силы бросился на нее.

— Скорее, дураки! — заорал он и услышал, как ключ поворачивается в замке. — Двое — в сад, под окно! — отрывисто приказал Круса. — Остальные — ломайте дверь!

Двое солдат сбежали по лестнице и обогнули дом, остальные налегли плечом на дверь. Замок поддался, дверь широко распахнулась, и они вошли.

Комната была пуста. У окна лежало опрокинутое кресло. Оконный переплет висел на петле, а портьера была разодрана от края до края.

Все как один последовали за Крусой к окну и вытянули шеи, пытаясь выглянуть. В это время из-за гобелена, висевшего за дверью, выскользнул сэр Николас, послал воздушный поцелуй в спину стражникам и неслышно прошел через зал верхнего этажа к лестнице.

Большими прыжками он спустился вниз, дошел до зала и, перешагнув через тело дона Диего, очутился у двери. Луч света, пробивавшийся в щелку, падал на стражника, стерегшего лошадей. Бовалле бросился к нему и ударил рукояткой шпаги в подбородок, не успел тот опомниться. Солдат упал на землю. Сэр Николас схватился за уздечку, вскочил в седло и привстал в стременах.

— Эй вы, собаки, вперед! — закричал он. — Следуйте за Бовалле, если посмеете, и помните его девиз: «Не вешать нос!»

Сэр Николас повернул коня, когда из-за угла дома выбежали два стражника, и во весь опор помчался по дороге, которой сюда приехал, на восток, к границе.