Нити судьбы. Дорога жизни

Глава 15

Ссора азуров наложила отпечаток на всех, усугубила их и без того натянутые отношения. Тэмин, несмотря на примирение с девушкой, которое произошло уже на следующее утро, оставался максимально серьёзным и собранным, если и говорил, то строго по делу. Днем шел сам по себе, впереди, периодически уходя для предварительной разведки, а вечерами садился в стороне от всех.

К Фенрису вернулось его прежнее состояние духа и ненавистная девушке маска безразличия. Эльф вел себя с ней подчеркнуто вежливо и отстраненно. Чонсок просто игнорировал всё, что не относилось к цели пути.

Подобная гнетущая обстановка медленно сводила Лайю с ума, высасывая внутренний резерв. И после очередного дня уныния она была готова накинуться на них всех с кулаками и кричать что есть силы.

Девушка видела, как плохо и больно Тэмину, видела, как Чонсок не решался подойти и помириться, явно считая себя правым. Неважно, что там на самом деле делили азуры, Лайя была готова сама просить у всех прощение, лишь бы эта пытка прекратилась.

После очередного дня пути разбили лагерь. Все расселись по разным сторонам и молча ели. Лайя достала из сумки бутыль с алкоголем, которую втихаря от Чонсока стащила в очередном селении, потрясла им в воздухе, привлекая внимание. Мужчины дружно покачали головой, отказываясь, на что Лайя равнодушно пожала плечами и отпила прямо из бутылки, поморщившись.

– О, Создатель, как же давно я не пила! – Она сделала ещё глоток и заговорила, стараясь заполнить звенящую тишину ночи: – Не могла себе позволить! – Снова глоток. – Вы ведь даже примерно не представляете, как много опасностей в нашем королевстве может поджидать одинокую путницу! А моя магия, из-за которой ещё и слуги Инквизитора охотятся, в бою бесполезна! Отпугивать зверюшек, да лечить неблагодарных человечишков, вот весь дар! Случай с деревней не считается – тьму я не контролирую. Поэтому первое и главное правило выживания – не расслабляться! Осторожность превыше всего! Не расслабляться! Ах да, я это уже говорила, – захихикала она, сделав ещё глоток.

Обжигающий напиток согревал, растекаясь по крови, расслабляя тело, отпуская на волю мысли. Лайя на минуточку зажмурила от удовольствия глаза. Какой же это восторг – разрешить себе вот такое безрассудство!

– Так что когда, если не сейчас? Даже если на нас внезапно нападут, то такие трое бравых мужчин, смогут защитить слабую девушку и не бросят её в беде, даже если эта девушка ведьма! – Лайя громко засмеялась, захмелев. – Хотя… – она показала пальцем на азуров, – насчет вас двоих я не уверена, с вас станется… Но, – она театрально подняла палец вверх, – есть ещё Фенрис. Он меня не бросит!

На какое-то время замолкая, она просто сидела и наблюдала за своими спутниками, а потом снова засмеялась.

– Вы бы себя видели! Сидите и смотрите в костер, словно он погребальный, – хихикала Лайя, а потом резко выпрямилась и зло, четко проговорила каждое следующее слово: – А вы его видели? Погребальный костер? Тот, где сжигают живых людей. Такой видели? А реки крови? Где тонут мольбы, не находя отклика у палачей…

Лайя приложилась к бутылке, надеясь растворить в алкоголе картины прошлого, что навсегда с ней. Почувствовав, что голова закружилась, расслабленно выдохнула, разом переключаясь со злости на пьяную насмешку.

– Ты, – девушка указала пальцем на Чонсока. – Ведешь себя как напыщенный, но трусливый индюк! Ходишь вокруг Тэмина, смотришь тоскливо в спину… Чувствуешь вину, а извиниться не можешь. Кишка тонка!

От такого сравнения у воина распахнулись глаза, и он ошеломленно уставился на ведьму. Видимо, его так ещё никто не смел называть.

– Не хочешь иметь никаких дел с ведьмой? И не надо, – продолжила девушка. – А вот лучшими друзьями разбрасываться не стоит. Неужели не видишь, как тебе повезло? То, как вы понимаете друг друга только по одному взгляду. Как хватает случайного касания, чтобы успокоить. Как уверены друг в друге, даже если не рядом… Так уже с другим не будет. Такое только раз в жизни бывает. Вот у меня никого нет… и не будет… хотя… – она грустно усмехнулась, – это хорошо… значит, никого больше не потеряю. Может, ты и прав Чон… ну его, эту дружбу… к чертовой матери…

– Лайя, мне кажется, тебе не стоит больше пить, – строго произнес Фенрис.

– Я сама решу, что мне стоит или не стоит делать, – сердито ответила эльфу девушка, – присмотрись лучше к себе. Ты так долго был безликим, без прошлого и будущего, подчиняясь лишь чужой воле, что, впервые встретившись с настоящим собой, ты испугался. Ведь именно поэтому ты надеваешь маску безразличия, пытаясь вернуть то равновесие, которое было раньше. Тебе так легче.

– Что ты можешь знать о таких, как я? Что ты можешь знать обо мне? – он подошел и забрал у неё бутылку.

Лайя грустно улыбнулась. «Больше, чем ты можешь себе представить», – подумала она.

– Раньше, слишком давно, чтобы быть правдой, – тихо проговорила Лайя, резко меняя тему и поднимая глаза к небу, – в третью полную луну лета сестры земли собирались вместе. Они пели, взывая к предкам, чтя их и прося у них мудрости. Они соединяли свои души вместе и танцевали всю ночь, исцеляя друг друга, даря любовь и поддержку. Сила земли и неба напитывала их. Это была светлая энергия, чистая и прекрасная, способная прогнать тьму из сердец, заблудившихся в жизни. Это была особенная ночь, только их. И не было на земле ничего более могущественного, чем девы, танцующие при свете той луны. Сейчас именно такая ночь. Третья полная луна лета.

Чонсок подошел к Тэмину, слегка заметно кивнул. Они ушли подальше в лес. Лайя улыбнулась, глядя на них. Им есть что обсудить.

– Ковена давно уже нет, как и нет многих сестер земли, – грустно добавила девушка, а потом хлопнула себя по ноге. – Хандра так заразительна, что я тоже поддалась! Я хочу показать тебе, Фенрис. Тебе нужно только принять музыку внутри себя, позволить себе видеть, – она поднялась и встала напротив эльфа, смотря в глаза. – Я не причиню тебе вреда. Верь мне.

Лайя распустила волосы, встряхнула головой, позволяя волосам рассыпаться по спине. Выпустила рубашку поверх штанов, скинула сапоги. Когда ступни ощутили землю, на секунду закрыла глаза от наслаждения. Подняв руки кверху, протягивая пальцы в небо, она начала двигаться, плавно покачивая бедрами, и завела песнь. Голос звучал непривычно глубоко и глухо.

Когда Лайя выпустила рубашку и принялась снимать сапоги, Фенрис дернулся остановить её, но мелодия, зазвучавшая прямо в его голове, заставила замереть. Все мысли покинули его. Он мог смотреть только на девушку, тело которой двигалось в такт звучавшей музыки. Лайя изгибалась и кружилась, её кисти рисовали в воздухе узоры, соединяясь и вновь устремляясь вверх. Рукава рубашки при этом спадали на плечи, обнажая руки. Её пальцы плавно водили по оголенной руке. Фенрис следил взглядом за её движениями, и тело жарко откликалось.

Пламя от костра поднялось высоко, ярче освещая ведьму, которая всё кружила и кружила, распевая на незнакомом ему языке. Её энергия лилась через край… Он почувствовал жжение в руке: магические узоры ярко засветились, отвечая на её ворожбу.

Их взгляды встретились и уже не смогли расстаться. Сейчас она жила и танцевала только для него. Он чувствовал, как её колдовская сила заполняет его внутри, вплетаясь в его магию. Так тесно и страстно, жадно, как любовники соединяют свои тела после долгой разлуки. Возбуждение и трепет охватили его.

Она проводила руками по своему телу, а его руки это ощущали, словно он сам гладил её. Она облизала свою губу, а на его языке остался её вкус. Дыхание прерывалось, эмоции переполняли его, а тело горело, требуя разрядки и освобождения. Он закрыл глаза, закусив нижнюю губу, пытаясь сдержать охватившую его страсть. Но его тело продолжало реагировать на все её движения, ощущать… Словно это его руки гладили её шею и спускались ниже, касаясь груди, живота… Разум улетал вслед за чарующей песней и собственными чувствами…

Он глухо, едва слышно застонал, позволяя себе освободиться, откидывая голову назад и с силой зарываясь пальцами в землю.

Его страсть миллионами ярких звезд взорвалась в душе у Лайи. Она сбилась, шумно выдыхая, не в состоянии больше петь и танцевать, осела на землю, положила свою руку между ног и надавила, сжимая бедра и содрогаясь от удовольствия.

Постепенно чары развеялись, и связь двух тел и душ прекратилась, оставляя после себя эйфорию и тишину.

***

Ей снились синие глаза и взгляд, полный страсти, который растапливал её, сжигая, заставляя чувствовать невыносимое пульсирующее томление и неудержимое желание ощущать его внутри, заполнять себя им…Его, или всё же её руки, скользящие по её шее, губам, слегка касались груди, спускались ниже, проводили по животу, а затем снова поднимались верх, ещё больше распаляя желание слиться, стать единым целым, быть только его…

Лайя вырвалась из оков сна и резко села, схватившись за голову. Сердце бешено колотилось, а низ живота ныл… Слишком реалистично. Девушка осмотрелась. Первые проблески на небе сообщили о приближении утра. Тэмин сонно сидел возле Чонсока, перебирая в руках его локоны. Всё-таки помирились. На сердце сразу стало тепло и радостно.

Танэри заметил, что девушка проснулась, и махнул ей рукой, подзывая. Лайя вылезла из-под плаща. Когда она только успела его накинуть на себя? Поднимаясь, она обнаружила себя босой и с выпущенной рубашкой. Она метнула испуганный взгляд на Фенриса, вдруг с ужасом осознавая, это был не сон, это было воспоминание о вчерашней ночи. Её танец и песня, заклятие и… и что-то пошло не так…

Тэмин, наблюдавший всё это время за девушкой, заметил, как резко она покачнулась и побледнела, заинтересованно спросил:

– Нас с Чоном долго не было. Мы что-то пропустили?

– Ничего такого, что стоило бы твоего внимания, – постаралась как можно спокойнее сказать Лайя.

– Ты сильно побледнела. Точно всё в порядке?

– Да, конечно. Наверное, алкоголь дает такой эффект, сейчас пройдусь, и отпустит, – она быстро подхватила сапоги и поспешила уйти.

Лайя углубилась в лес, размышляя и пытаясь осознать, как теперь ей вести себя с Фенрисом. То, что произошло между ними… При воспоминании об этом её снова бросило в жар. Она хотела исполнить заклинание единения и связи, чтобы он мог почувствовать всю любовь и очищение, которая дарит целительная сила земли. Песня, которую ведьмы пели на ковене, должна была помочь, но… как так получилась? Почему вдруг запела другую? И откуда она её знает?

В голове Лайи всплыла картинка, воспоминание, которое до сего момента не помнила. Однажды ночью ей захотелось пить, она, ещё совсем малышка, позвала маму и, не обнаружив её дома, вышла во двор поискать. Лайя услышала мамин голос – та так чудесно пела – и поспешила на звук. Мама кружилась и танцевала для папы. Её воздушное белое платье при каждом движении и взмахе руки взлетало. Это было невероятно красиво. Лайя смотрела тогда и думала, что мама похожа на ангела. А потом та села возле папы, и они стали целоваться… Больше Лайя ничего не видела, поспешила вернуться: не хотела оставлять надолго свою куклу одну.

Сейчас, осознавая то, что случайно увидела, Лайя вдруг поняла, что мама пела для отца так же, как и сама для Фенриса. Это была та же песня, соединяющая чувства и желания на короткое время, позволяющая быть одним целым…

Яркие ощущения вчерашней ночи снова всколыхнули девушку, принося вместе с тем волну стыда. Как теперь быть? Притвориться, что была пьяна? Или просто делать вид, что ничего не произошло? А может, поговорить? Вот только о чем? Лайя разозлилась. Да что же это такое? Почему с того момента, как они встретились, всё идет наперекосяк, и у неё все выходит из-под контроля? Жизнь решила её окончательно испытать на прочность, только теперь с другой стороны?

Девушка заметила движение у себя за спиной. Рука метнулась к поясу, чтобы достать оружие, но ощутила лишь пустоту. Пояс с кинжалами остался в лагере: Лайя сняла его вчера, чтобы не мешал танцевать. Она повернулась в сторону противника, но сбоку подходил ещё один и ещё, окружая её. Простецкая одежда, топоры и плохо заточенные ножи. Просто разбойники. Голыми руками не возьмешь, конечно, но попробовать убежать можно. Лайя бегло пробежалась по ним взглядом, пытаясь вычислить оптимальный путь отступления и самого слабого противника, от атаки которого сможет быстро увернуться.

– Не так быстро, крошка, наш Лар стреляет очень метко…

Её намерения разгадали, Лайя обернулась на голос и увидела располневшего здоровяка, лениво и вальяжно идущего в её сторону. Позади него стоял молоденький парень, и его стрела целилась ей в голову. Положение руки относительно лука и направление стрелы выдавали в нем если и не хорошего стрелка, то точно не дилетанта. Проверять, насколько он хорош в своем деле, Лайя не горела желанием.

Она насчитала тринадцать человек. Большая банда. Но город и главная торговая дорога недалеко, можно было предположить, что именно так и будет. А вот к себе у неё было очень много вопросов. Это же надо было быть настолько глупой, чтобы уйти без оружия, одной и далеко. Мозг лихорадочно просчитывал варианты, как продержаться до того, как её хватятся и станут искать.

– Где твои дружки? – сказал здоровяк. Значит, всё-таки он за главного.

– Я одна, – сказала Лайя и поняла, что поспешный ответ выдал её. Здоровяк заулыбался.

– Свяжите девку и приготовьтесь, – скомандовал он.

Ей скрутили и туго связали руки за спиной. «Хороший узел, знают, что делают», – промелькнуло в голове. Она понаблюдала за ними. Её первое мнение было явно ошибочным. Они немного отличались от обычных разбойников. У некоторых чувствовалась военная выправка, а у некоторых была хорошо поставлена рука, и то, как они держали оружие… своеобразно… что-то напоминало. Она видела подобное раньше. Точно! Бойцы на ринге! Так же слегка наклоняются, периодически переваливаясь с ноги на ногу, иногда перекидывая оружие из руки в руку, оценивая врага перед атакой.

Её подвели к главарю. Он схватил её за одежду и резко рванул к себе. Рубашка порвалась и сползла с плеча, оголяя тело.

– Сколько вас? – спросил здоровяк, не сводя глаз с обнаженного тела.

– Я одна, – повторила она.

Он с размаху залепил ей пощечину. В голове зазвенело, рот наполнился кровью. Лайя тряхнула головой, стараясь прийти в себя. Выпрямилась, посмотрела прямо ему в глаза и смачно плюнула. Сзади по ногам сильно ударили, она упала на колени. Главарь схватил её за волосы, заставляя смотреть на себя.

– Ах ты, шлюха! Ничего, скоро ты не так запоешь, – он с силой прижал её лицо к своему паху. – Разберемся с твоими спутниками, и ты познакомишься с большим Дэ. А потом пустим тебя по кругу.

Лайя впилась зубами ему в ногу. Он отскочил, взвыв. Размахнувшись, ударил в нос, девушка отлетела, падая на землю.

– Тварь! – Он подскочил и пнул её ногой в живот.

Лайя скорчилась, хватая воздух, стараясь не думать о боли и прийти в себя. Получалось плохо. Она краем глаза заметила едва уловимую тень, подняла с земли голову и громко засмеялась, обводя всех взглядом.

– Вы все уже мертвы, – сказала она и продолжила хохотать.

Ещё один пинок заставил её судорожно ловить ртом воздух, настолько перехватило дыхание от боли.

Два разбойника с тихим вскриком упали замертво. Бандиты заметили противника и распределились небольшими группами, одновременно нападая.

Наблюдая за боем, Лайя подтвердила свои догадки, разбойники умели сражаться. «Но всё же не так хорошо, как мои мальчики», – подумалось вдруг ей. С гордостью и с восхищением она смотрела, как стремительно мелькают клинки Тэмина, как быстро и неуловимо он перемещается, уходя от удара и делая выпады, изматывая и раня разбойников. Как мощно и сокрушительно атакует Чонсок, заставляя противника только защищаться и отступать. Она нашла глазами Фенриса. Эльф двигался ловко и грациозно, выжидая и наблюдая, словно хищник, чтобы в нужный момент прервать жизнь выбранной жертвы.

Здоровяк в бой не вступал, напряженно наблюдая за ходом битвы. Лайя увидела, что растерявшийся вражеский лучник уже пришел в себя и вложил стрелу, натягивая тетиву, прицеливаясь и выбирая жертву. Она бы на его месте выбрала Фенриса, в него попасть было легче всего, траектория его движения не так быстро сменялась, как у азуров. Парень решил так же.

Лайя резко вскочила на ноги и налетела всем телом на лучника, сбивая его с ног. Разбойник скинул её с себя, поднялся, озираясь в поисках выпавшего лука. Девушка извернулась и дала ему по ногам, подсекая. Он снова упал. Резко выбросив в воздух ноги, она опустила их ему на голову, стараясь вложить в удар всю свою силу.

Главарь опомнился, подскочил и за волосы оттащил Лайю от парня, потянул, заставляя подняться. Прижал к себе, приставил к горлу нож. Второй нож главаря разбойников упирался ей в живот, чтобы девушка даже не вздумала брыкаться.

Бой был окончен, к ним подходили азуры и эльф.

– Ещё шаг и я перережу ей глотку, – крикнул здоровяк. – Положите оружие на землю и отходите, живо!

Меч Чонсока и клинки Тэмина с громким лязгом встретились с землей. Фенрис медлил, не зная, что можно предпринять.

– Тебя это тоже касается! – крикнул он эльфу, надавливая на лезвие чуть сильнее, и Лайя почувствовала жжение и кровь, стекающую по шее.

Фенрис нехотя бросил свой меч.

– Вот так, теперь отходите, – скомандовал здоровяк.

Лайя встретилась глазами с Тэмином и пристально смотрела какое-то время, надеясь, что он поймет. Потом медленно моргнула, давая знак, и резко откинула голову назад на плечо здоровяка, а в это время кинжал танэри влетел ровно в глаз разбойника, застревая там. Главарь мешком упал на землю. Лайя по инерции завалилась следом. К ней уже бежали Фенрис и Тэмин. Фенрис одной рукой приподнял её, а второй зажал неглубокий порез на шее, что разбойник оставил посмертно Лайе. Тэмин разрезал веревки, освобождая её руки. Порывшись в своих карманах, он извлек белый платок и протянул девушке.

– Где взял? – прохрипела Лайя, прикладывая его к ране на шее.

– Спёр недавно в одном из домов в селении, понравился… – прошептал Тэмин и подмигнул, добавляя: – Только Чону не говори.

Лайя слабо улыбнулась, собрала края рубашки вместе, прикрывая тело, и поднялась, отходя в сторону, желая остаться одна.

Чонсок осматривал поле боя на предмет выживших.

– Этот ещё живой, – сказал воин, стоя возле лучника.

Лайя подошла к нему. Разбойник смотрел на неё с мольбой, а потом поднялся, становясь на колени, и заплакал.

– Пощади, прошу, – такой юный голос. – Пожалуйста…

Лайя какое-то время задумчиво смотрела на его заплаканное лицо. А пощадил бы он её, если бы у неё действительно не было спутников? Или встал в очередь и насиловал бы со всеми? Пощадил бы, если б это она стояла на коленях и в слезах умоляла? Дать ему шанс? Или дать кому-то шанс выжить, уменьшив количество мерзавцев на этом свете?

Девушка выхватила кинжал из-за пояса Чонсока и одним быстрым движением перерезала лучнику горло. Вытерла об свои штаны чужую кровь с лезвия и вернула воину.

– Надо проверить, что они успели награбить, и уходить, – спокойно сказала она своим спутникам, снова уходя от всех подальше.

Тэмин догнал её и взял за локоть.

– Лайя… – тихо сказал он. Столько сочувствия и жалости было в его голосе.

Девушка на мгновение сильно зажмурилась, сдерживая крупную дрожь, которая начинала бить её тело, и, отстраняясь, холодно ответила:

– Со мной всё в порядке, – и пошла дальше.

Он в два шага нагнал её, развернул и крепко прижал к себе, обнимая и целуя в висок.

– Не в порядке, – говорил он, прижимая к себе, – не в порядке.

– Отпусти, – девушка старалась выбраться, но юноша крепко её держал, обнимая. – Перестань так себя вести! – Она предприняла ещё одну попытку выбраться, но захват лишь усилился. – Ты делаешь меня слабой.

– Иногда можно побыть слабой, совсем чуть-чуть… – прошептал он.

Лайя вдруг затихла, и предательские слезы полились из глаз. Она уткнулась ему в изгиб шеи, пряча лицо, стыдясь своей слабости. Слёзы всё текли и текли, а из груди вырывались рыдания. Тэмин ничего не говорил, не успокаивал. Он просто стоял и крепко обнимал. Его руки показались ей сейчас домом, куда всегда можно вернуться, как бы плохо ни было.

Когда к ней вернулась способность управлять собственными чувствами, Лайя отстранилась.

– Ну вот, я испортила тебе кофту, – сказала она с сожалением, рассматривая свою кровь, которая вперемешку со слезами отпечаталась на его одежде.

– Купишь мне новую, – ответил Тэмин. Серьёзность его тона шла вразрез с веселым блеском глаз.

– Договорились, – Лайя улыбнулась и легко стукнула в знак согласия своим кулаком по его.

– Твои вещи, – сказал Чонсок, подходя к ним и протягивая её сумку и оружие.

Девушка благодарно кивнула, забрала их и отошла в сторону, села на землю и отвернулась от мужчин. Тело после побоев дико болело – сил делать вид, что всё нормально, не было. А так можно было не опасаться, что они увидят застывшую на её лице гримасу боли. Лайя переоделась, а потом достала мази и целебные травы: нужно обработать разбитый нос и губу… ещё бы сжевать что-то из обезболивающего…

Эльф присел перед ней на корточки и забрал у неё из рук баночку. Когда он только успел подойти?

– Я помогу. Ты говори, что делать, – его голос и дыхание совсем рядом с её лицом опять заставляли её трепетать, на блаженные секунды забывая о боли.

Первая мысль сказать, что справится сама, была сразу же отброшена, как неразумная. Помощь всё-таки была бы не лишней. Лайя пояснила, куда какие мази наносить, и закрыла глаза, не в силах смотреть на его лицо так близко. Она и так возле него начинала волноваться, а после вчерашнего вообще сгорала от смущения и стыда.

Фенрис бережно, едва касаясь, исполнил указание. Несмотря на его усилия, ей всё равно было очень больно. Был в этом и плюс: все романтические мысли вылетели у неё из головы вместе со смущением и другими глупостями.

– Готово, – услышала она и открыла глаза.

От нежности в его взгляде Лайя растерялась, тихо выдохнула. Повисла неловкая пауза, где глаза двоих отражали воспоминание пережитого вчера, снова волнуя тела.

Воцарившееся на какое-то время молчание прервал бодрый голос Тэмина, сообщивший, что улов неплохой: достаточно много монет, стрел и ещё кое-какие побрякушки, которые можно попробовать сдать в городе.

Лайя поспешила собрать свои вещи, а Фенрис отошел на безопасное для собственного душевного равновесия расстояние. В путь отправились сразу, как девушка махнула рукой, сообщая, что готова. Тэмин забрал у неё сумку, помогая нести, и пристроился рядом, периодически бросая теплые взгляды на спину идущего впереди Чонсока.

– Помирились? – тихо спросила Лайя у Тэмина.

Тэмин мечтательно улыбнулся и ответил:

– Да, – а потом потрепал её по макушке, – всё благодаря тебе, сам бы он не решился.

– Так вы и поссорились благодаря мне, – заметила Лайя.

– Не совсем из-за тебя, хотя ты и стала первоначальной причиной, – произнес танэри, а потом ещё больше понизил голос, не желая, чтобы все слышали, но желая всё объяснить. – В нашей стране всё, что отклоняется от нормы, очень строго осуждается и карается, в основном смертью. И если в королевстве маги могут жить в Башне под надзором, и только ведьм убивают, то в империи все люди с даром подлежали бы уничтожению, если бы рождались, как вид. Азуров с детства учат презирать и ненавидеть всё, что относится к магии и ворожбе. Чонсок лишь типичный представитель своего народа. Я тоже таким был, – последнее он сказал с грустью.

– Был? – тихо переспросила Лайя.

– Был, – подтвердил он, – а потом обстоятельства поменялись.

– Эти обстоятельства… я?

Тэмин весело рассмеялся.

– Не заигрывай со мной, ведьмочка, и не выманивай признания в любви, – он сказал специально громко, чтобы Фенрис услышал. Тише добавил только это: – Моё сердце занято.

– Болван, – смутилась Лайя, но всё же рассмеялась. – Я ничего такого не имела в виду!

– Да-да, я так и понял, – посмеиваясь, он пошел дальше.