Дорога в ад

«НУ, С МЕНЯ ХВАТИТ!»

Я почти услышала, как в моем сердце прорвалась перегородка, сдерживавшая до сего момента багровый поток ярости, ставший вдруг таким желанным. Он растекался, струясь по чувствительным обожженным каналам, где еще дымились психические шрамы, оставшиеся после того, что - как это ни назови - сделал со мной Люцифер, и усугубившиеся из-за моих собственных последующих переживаний. Из моего горла вырвался неистовый рев. Я бросила ножны, схватилась за рукоять обеими руками и взметнула клинок над головой.

«Поиграем в последний раз, - слышался его шепот во внезапно наступившей безумной тиши. - Убей их. Убей их всех!»

Я метнулась через разделявшее нас пространство с воплем - мне и самой не верилось, что это мой голос. Смесь воя и рычания дикой кошки, где переплелись ярость и ужас, комок колючей проволоки, закаленный в ядерном огне.

Ева мчалась к краю пустой площадки. Мой клинок, по которому пробегали волны синего пламени, со свистом описал длинную дугу, рассекая воздух с немыслимой быстротой, какую придавала мне одержимость схваткой. В моих ушах ревело пламя.

Время замедлилось. Красная полоска прочертила воздух - Ванн все-таки успел выстрелить в Еву прежде, чем я налетела на него и, вложив в рубящий удар инерцию этого броска, обрушила сверху катану.

Клинок издал высокую дрожащую ноту, и разрубленный боевой лазер разлетелся на куски со вспышкой, озарившей крышу кровавым светом. Я развернулась, а в моей голове звучало всплывшее на поверхность из недр памяти наставление моего сэнсэя:

«Не думай - двигайся. Не думай - сражайся».

Мое колено врезалось в лицо Ванна с таким звуком, будто лопнул арбуз. Агент, как тряпичная кукла, отлетел назад, а я отдернула ногу для второго удара, на сей раз снизу вверх, в лицо Лукасу. Тот целился над моей головой в Еву.

«В мою дочь».

В то, что осталось от моей убитой демоном любви.

Единственное, что у меня осталось.

Резкий выпад - и каблук с хрустом вминает что-то мягкое. Новый разворот, взмах пламенеющей катаны и рубящий удар, в который вложена вся инерция поворота. Удар не просто разящий, а смертельный.

Если бы Лукас не отлетел от удара ногой, я разрубила бы его надвое. Но поскольку он отлетел, мой клинок рассек воздух, а мне с трудом удалось погасить инерцию и сохранить равновесие.

Здание задрожало, словно натянутая струна, и я услышала, как тоненько взвыл двигатель самолета. Рядом. Совсем рядом.

- Валентайн! - заорал Маккинли срывающимся голосом. - Прекрати!

«Ну уж нет. Я еще не закончила. Они еще дышат - и ты тоже».

С посадочной площадки взлетел черный гладкий самолет. Управляемый пилотом или на автопилоте, он неподвижно завис в воздухе, и в борту открылся люк. Лукас, чье лицо превратилось в кровавую маску ярости, поднялся на ноги, но Ева уже добежала до края платформы. Она помедлила, ветер трепал ее белые волосы.

Потом она прыгнула.

Я забыла про Ванна, который лежал со сломанными ребрами, задыхаясь и хрипя, футах в десяти от меня в стороне. Забыла про Лукаса, который пытался выпрямиться, преодолевая боль.

Не до них мне было - перед глазами стояла канувшая за край платформы фигура.

«Ева!»

Топча каблуками осколки разрубленного лазера, я устремилась за ней, но не успела набрать скорость, как крыша дома опять качнулась, и на нее с глухим стуком приземлился адский пес. Установленные демонами охранные чары искрились от возбужденного напряжения, как будто где-то внизу, в сердце небоскреба, завертелся мощнейший магический вихрь. Это сотрясение спасло меня, потому что башню качнуло в тот самый миг, когда крылатый адский пес прыгнул на меня. Крыша ушла у меня из-под ног. Я грохнулась и покатилась к краю, меч выпал и заскользил по поверхности.

«Меч, хватай меч, эта тварь сейчас нападет на тебя, вставай, убей чудище, беги, Ева…»

Барахтаясь, я все-таки ухватилась пальцами за рукоять, а позади меня бушевал хаос. Завывание плазменных разрядов смешалось с высоким пронзительным воем - значит, адского пса подбили. Я перекатилась на ноги. Тело действовало само по себе, с нечеловеческой быстротой, а сознание не поспевало за стремительными движениями.

Пролетев по инерции еще немного, я затормозила, бросив быстрый взгляд назад, и увидела припавшего к крыше пса. Разряды буквально изрыли всю платформу вокруг него. Он прыгнул снова, и на сей раз, хвала богам, не на меня. Лукас откатился в сторону, и зверь приземлился там, где он только что стоял. Снова послышались выстрелы, но это меня уже не волновало: я бежала к краю платформы.

Воздух раскалился, демонский знак на плече вцепился в плоть огненными когтями, приковывая ноги к месту. Я едва не потеряла равновесие. Воющий ветер нес запах горелого пластика, отработанного топлива и демонского мускуса, полоскал мою рубаху и упорно сбрасывал волосы на глаза.

- Стой! - прорезал хаос голос Джафримеля.

Балансируя на самом краю, я оглянулась через плечо. Он стоял довольно далеко позади, сложив крылья, и края его плаща чуть колыхались. Глаза его горели, позади ревел адский пес. Снова завыли плазменные разряды. В ночном сиянии Парадиза искрились и переливались пугающе незнакомые серебряные нити в черных волосах Джафримеля.

Он сделал еще шаг, вытянув руки с согнутыми пальцами перед собой. Рукава и край его плаща пропитались демонской кровью, пятно крови размазалось по впалой щеке.

- Данте, - произнес он, и мир, неудержимо катившийся неизвестно куда, замер.

Сапоги его намокли и оставляли на потрескавшейся платформе кровавые следы. Башню снова качнуло, и снизу донесся столь могучий и столь яростный рев, что кровь застыла в жилах и каждый волосок на теле встал дыбом. И на голове тоже - я чувствовала, как шевелятся волосы.

«Демон. Это умирающий демон. Который?»

Я набрала в грудь воздуха. Кажется, этот вздох длился вечность, но мне было уже все равно.

- Данте.

Как и в прошлый раз, Джафримель произнес мое имя одними губами, беззвучно. А может быть, я ничего не слышала из-за шума, хотя на мир пала гробовая тишь.

Его слова зазвучали не в ушах, а прямо в мозгу, вскипев, как карболка в соединении с реагентом.

«Идем со мной. Ты должна. Сейчас же».

Это звучало как приказ, наброшенный на меня петлей и тянувший к нему. Настойчивый. Категоричный.

«Вынуждает меня подчиниться».

Боги верхнего и нижнего миров, как я ненавижу, когда мной командуют!

Пальцы мои разжались, меч упал на платформу - воля Джафримеля вывернула его из моей руки с такой легкостью, как взрослый отбирает игрушку у ребенка.

«Сломать человека легко. Особенно женщину».

Когти впились мне в грудь, и мои собственные отчаянные крики вторглись в сознание из глубин памяти, снова причиняя боль.

Я-то думала, что ломать во мне уже нечего. Но нашлось еще что-то, погребенное под спудом и вдруг распрямившееся, словно избавившись от давления. Меня ослепила вспышка огня, губы сложились в одно слово - единственное, какое я могла сказать.

- Нет!

Альфа и омега той эпитафии, что будет выгравирована на урне с моим прахом после того, как меня, кричащую и отбивающуюся, загонят в унылую юдоль смерти.

Но не сейчас. Я еще не все закончила. Мой скрытый внутренний стержень упрямо не сдавался, даже когда тело предало меня, готовое послушаться его, принять неизбежное и подчиниться, сдаться.

«Нет».

Слово кипело в моем сознании. Трудно сказать, кричала ли я на самом деле или этот вопль звучал в моем сознании, отразившись на лице безумным оскалом. Завеса между мной и черной дырой, вместилищем чего-то ужасного, невыразимого словами даже мысленно, на миг сдвинулась, и я вспомнила, что со мной было.

Кто это сделал.

И как мне было больно.

«Нет».

Единственное слово звучало во мне. Я не сдамся. Я не перенесу нового насилия - ни над своим телом, ни над своим разумом. Я не последую во тьму повиновения. Я не допущу, чтобы меня к чему-то принуждали.

Скорее умру.

С этой мыслью я сорвала петлю, стягивающую мою волю, и бросила предавшее меня тело в пустое пространство.

Я падала под рев ветра, сложившись, поджав ноги к груди. Летела, как падающая звезда: перстни вспыхивали золотым светом, серебро и самоцветы словно вопили в голос, вторя моей упрямой ярости, когда я щурилась, подставляя лицо урагану.

Я искала белую макушку, свой ориентир, свою цель. Что я собиралась делать? Да какая разница. Ева исчезла, а мне все равно не пережить падения с такой высоты. Подо мной кружился безумной каруселью Парадиз, транспортные потоки тянулись ко мне, словно хотели поглотить мое летящее тело, башни превратились в светящиеся полосы - янтарные, серебристые, тускло-золотые.

Евы не было видно. Она исчезла. Пропала.

Неожиданно на меня снизошло странное успокоение. Я ведь скоро умру. А значит, все происходящее не имеет никакого значения. Со мной покончено, а в юдоли смерти дьявол уже не сможет заставить меня страдать или втянуть в новую игру.

Но тут мое сердце пронзила тонкая игла боли.

Джафримель.

«Он не может тебя спасти. Никто не может».

Этот шепот звучал в моих ушах, в моих пальцах, в биении сердца, которое не понимало или упрямо отказывалось признать тот факт, что со мной покончено, что я уже мертва, окончательно и бесповоротно.

Бесспорный, благословенный факт. Мою левую щеку обожгло огнем, изумруд, вживленный над татуировкой, выплюнул яркую зеленую искру, и я ощутила такую боль, будто меня ударили по лицу, чуть не сокрушив скулу. На долю секунды вспышка окрасила зеленым весь мир, а потом меня поглотил разрыв в воздухе.

И опять я летела, что-то теплое пузырилось у меня на губах, одежда трепетала и хлопала под напором воздуха, расслабившееся тело, кувыркаясь, пронизывало пространство и время, а ноздри заполняла смесь запахов - яблоки, мускус, персики, свежескошенная трава…

«Если надо умереть, Парадиз - самое подходящее место. Но почему это продолжается так долго?»

Ну и ладно, зато можно вкусить невозможного. Взять хотя бы акробатику в свободном падении. Пожалуй, это первая настоящая свобода в моем жалком существовании…

Размышления прервала стальная хватка пальцев на моем запястье и рывок - такой сильный, что чуть не вырвал руку из сустава.

Я вскрикнула. Небо закрыли расправленные крылья, воздух заполнила безумная смесь запахов. Один из них, мускусный, узнавался безошибочно, он был знаком мне, как собственное дыхание. Я зависла между точкой невозврата и абсолютной свободой смерти, мир отчаянно вертелся, в голову вламывались звуки хлопающих крыльев и надсадный стон. Рука вытянулась, растягивались и рвались сухожилия, а внизу переливалась перламутром очередная крыша. Ветер отнес меня в сторону, я падала прямо на другой небоскреб. Передернувшись от потрясения, я закричала снова и вопила, пока из горла не полилась сладкая, пряная демонская кровь. Падение.

Страшный удар, толчок, чуть ли не вытряхнувший меня из собственного тела, жуткий треск ломающихся ребер: перехват в воздухе снизил скорость падения лишь настолько, чтобы я не убилась на месте. Что-то хрустнуло и в другой руке; я покатилась по крыше, как тряпичная кукла, бессильно раскинув руки и ноги. Крыша прогибалась, пружинила, но невидимые потоки энергии окутали меня, создавая амортизирующий слой. Они смягчили удары, замедлили, а потом и остановили движение как раз перед башенкой установки климатического контроля - конструкцией из перекрученных пластиковых и пласглассовых трубок.

Глаза мои залило какой-то теплой жидкостью. Я лежала около кожуха установки, хватая ртом воздух.

Джафримель тоже покатился по крыше, ловко гася инерцию падения крыльями, мгновенно обрел равновесие, вскочил на ноги и развернулся. В его руках сверкнула сталь, до боли знакомый изгиб. Выверенным точным движением он вонзил меч в кровлю, отряхнул с руки голубые искры, стекшие на нее с рукояти, повернулся, и его крылья сложились, прикрывая его черной броней плаща. Обнаженная золотистая грудь вздымалась и опадала. Похоже, ему тоже требовалось отдышаться…

И тут на него с неба спикировал крылатый адский пес.

«Джафримель!»

Боль пронзила меня насквозь, преобразованные мускулы напряглись сверх физического предела, поддерживая и укрепляя треснувшие кости. Я закашлялась, давясь черной демонской кровью, боль в груди усилилась, концы сломанных ребер с противным скрипом совместились и начали срастаться. Знак на плече превратился в огненный бурав, и будь у меня хоть малейший перерыв между конвульсивными вздохами, я бы наверняка заорала снова, бесцельно, от отчаяния, ибо столкновение отбросило демона и пса за пределы моего поля зрения.

Преодолевая жгучую боль, я приподнялась на локти и колени. Я понимала, что исцеление происходит недостаточно быстро. Черная кровь быстро свертывалась, запечатывая раны для их скорейшего заживления, но немало ее растеклось по крыше - пока я ползла, пальцы скользили по горячей жидкости, а воздух был удушающе тяжелым. Чтобы руки не соскальзывали, я выпустила когти, способные рвать пластил, словно ткань. Позади слышались выстрелы, ревел адский пес, и весь дом трясся, как цветок на тоненьком стебле.

«Вставай! Вставай и сражайся!»

Меня скрутил очередной приступ боли, я зашлась в кашле, харкая кровью, но каждая клетка моего тела рвалась в бой. Я забыла о его предательстве, забыла о своем, забыла обо всем на свете, кроме необходимости подняться на ноги и наброситься на тварь, собравшуюся убить Джафримеля.

Почему, сама не знаю. То была инстинктивная реакция - словно отдергиваешь руку, прикоснувшись к раскаленному железу.

Энергия текла через знак на плече, растекалась по коже и светилась в оптическом диапазоне, смешиваясь со специфическим свечением моей профессиональной ауры некроманта. Линии моей защиты, ослабленные и надорванные, легко порвались, и в один ошеломляющий миг весь Парадиз хлынул мне в голову, как это было во время Действа в Нотр-Дам, когда я открыла проход между мирами.

Удар распластал меня по крыше, кровь с шипением испарялась, оставляя запах гниющих фруктов. Щиты сомкнулись: края их сплавил стремительный поток протекавшей сквозь меня чистой энергии. Откуда-то издалека доносился мой собственный голос, похожий на звериный вой, прерывающийся на высоких регистрах, словно его закручивало разрушительным смерчем. Но я все равно пыталась встать, заставить свое тело повиноваться. Поле зрения заволокла тьма, и я не знала, то ли у меня закрыты глаза, то ли я ослепла от чрезмерного напряжения. Гигантский стеклянный колпак тишины накрыл меня, но тело продолжало дергаться, а с губ в промежутках между судорожными глотками воздуха срывались слабые стоны.

- Успокойся, - прозвучал хриплый, бесконечно знакомый голос. - Шаварак итзан белиак, женщина, успокойся. Не дергайся. Прекрати. Прекрати!

Я почувствовала прикосновение рук. Знакомых рук. Он поднял мое обмякшее тело: ребра продолжали болезненно потрескивать, пытаясь залечить повреждения. Все больше и больше энергии вливалось в меня через демонский знак, обволакивая тело, проникая внутрь, заполняя все полые каналы нервов и костей. Я опять зашлась в кашле и забилась в конвульсиях, скребя каблуками крышу.

Силы оставили меня.

Что-то коснулось моего лба. Я поняла, что это его губы: он целовал мои щеки, макушку, волосы, все, что мог достать губами. Он чуть не раздавил меня в объятиях. Руки его были как стальные обручи, и они не позволили мне дернуться, когда вправленное плечо с хрустом встало на место. Я чувствовала ужасную боль.

Но мне было все равно.

Он непрерывно повторял что-то на своем языке - наверное, ругательства. Над нами поднимались струйки пара, жар сочился сквозь его ауру, когда его энергетические щиты окружили меня, и это было почти так же интимно, как прикосновение его крыл, сомкнувшихся вокруг меня двойным оберегающим слоем.

Из моего горла вырывались судорожные рыдания. Я припала к его груди, а он целовал меня, куда только мог, и отрывисто, снова и снова, повторял на своем языке, что я в безопасности. В кои-то веки мне не потребовалось перевода. Он говорил, что поймал меня в небе, потому что даже смерть не может отнять меня у него.