Дороже золота

9

Лаура испытала такое потрясение, что повернулась и вышла, не говоря ни слова. Руками она сжимала цветы, будто шла на похороны. Она села в свою машину, автоматически вставила ключ в замок зажигания, повернула его, и мотор заработал. Лаура продолжала сидеть, не трогаясь с места, уставившись в пространство ничего не видящими глазами. В голове все время прокручивалась лента с одним и тем же кадром: Джош смотрит на нее с явным отвращением и злобно говорит: «…Я тебя видеть не хочу… Убирайся…»

Что ж, она хотела знать, как в действительности относится к ней Джош? Теперь знает. Домогаясь ее. Джош явно осуществлял свой хитроумный план: он хотел, чтобы Лаура расторгла помолвку, отказалась от приобретения коттеджа и переезда в этот дом. Она только что видела его подлинные чувства, слышала его настоящий голос. Джош не испытывает к ней даже симпатии, а теперь, когда помолвка расторгнута, ему больше незачем притворяться.

Лаура никогда прежде не ощущала такой боли. Дрожащей рукой она провела по глазам, внезапно обнаружив, что плачет, вспомнила про цветы, которые все еще держала в руке, выскочила из машины и бросила их в ближайший бачок для мусора. Какой-то подросток в джинсах и цветастой тенниске, подъехавший на обшарпанном мотоцикле, с любопытством наблюдал за ней, снимая свой пластиковый шлем. Лаура сделала вид, что не замечает его. Ей не хотелось, чтобы он подходил, выражал сочувствие, задавал вопросы.

Лишь выезжая с автостоянки. Лаура сообразила, почему мотоциклист наблюдал за ней. В зеркале заднего вида она успела заметить, как парень в джинсах полез за цветами в мусорный бак. Торжествующе улыбаясь, он направился к входу в больницу с букетиком в руке. Лаура расхохоталась, но не потому что ей было весело, а потому, что у нее начиналась истерика, — к глазам подступили слезы.

К тому времени, когда Лаура добралась домой, она была подавлена и молчалива. У нее хватило сил побывать в офисе, она даже пыталась сосредоточиться на делах. Теперь она занималась разработкой предложений по расширению оборота большого универмага, только что основательно модернизированного. Лаура не ждала особых трудностей, думала, что новые идеи посыпятся, как из рога изобилия, но на самом деле с большими трудностями она никогда не сталкивалась. Дважды два у нее получалось пять. Однако Лаура не отступала — работа отвлекала ее от мучительных мыслей о Джоше.

Спустя несколько дней Лаура стала владелицей коттеджа «Ферн» и была совсем не в настроении оценить иронию судьбы. Сейчас о новом доме она думала примерно так: «Лучше бы его мои глаза не видели». Не будь Лаура гордой и упрямой, она сразу бы выставила коттедж на продажу. В любой день можно ожидать от Джоша или его адвоката предложение выкупить у нее строение. Однако ведь она и не могла бы продать его, даже если б захотела, так как по настоянию предыдущей владелицы подписала соответствующее соглашение, и документ сохранял юридическую силу. Но Лаура и сама не согласилась бы продать дом Джошу. Уж лучше сжечь его дотла!

День выдался жаркий. Улицы Йорка больше обычного заполонили туристы, от выхлопных газов нечем было дышать, всюду шумели двигатели автобусов и легковых машин. Лаура обедала с одним из клиентов своей фирмы в отеле на берегу реки. Потом они распрощались, и, оставшись одна. Лаура села у окна. От усталости и жары она не могла двигаться. Из окна виднелся кусок синего безоблачного неба, внизу вяло, медлительно катила свои воды река. Проплыла целая флотилия орущих шумливых диких уток. Вслед за ними лениво продрейфовала пара лебедей; грациозно выгибая шеи, они выцеживали из воды что-то вкусное и шипели между делом на полуголых детей, со смехом бросавшихся с берега в воду неподалеку.

Лаура безучастно наблюдала эти картины. Других встреч сегодня больше не предвиделось, срочных дел тоже не было, и она решила не возвращаться в офис. Город давил на нее своим замкнутым пространством. Вокруг слишком много людей, чрезмерный шум оглушает. С ума можно сойти, кажется, если не выбраться отсюда на простор долин, холмов, болот, не вдохнуть свежею воздуха, не услышать голоса живой природы — перекличку кроншнепов, жужжание пчел в вереске, шорох мясистых зеленых листьев папоротника.

За полчаса Лаура собралась и выехала из города. Двинулась она куда глаза глядят. Сначала она шла в потоке машин, но как только автострада осталась позади и перед глазами зазмеились узкие проселочные дороги, транспорта значительно поубавилось. Открыв до конца боковое стекло, можно было слышать пение жаворонков, словно подвешенных в вышине на немыслимо длинной струне.

Задолго до того, как показался коттедж «Ферн», Лаура призналась себе, что едет туда, хотя первоначально такого намерения у нее не было: оно зрело постепенно, как во время дрейфа, пока Лаура не увидела, что находится близ замка Говард, и не осознала, куда держит путь.

Притормаживая у дома, она услышала, как следом за ней приехал еще кто-то. За рулем небольшого белого автомобиля сидела мать Джоша. Нелл Керн затормозила рядом с машиной Лауры, вышла из кабины, широко улыбаясь.

— Какая жара, а? Я собралась в Йорк за покупками, но не выдержала и вернулась домой. Когда вы переезжаете, Лаура? Вы дадите мне знать, не правда ли? Перебираться в новый дом нелегкое дело. Я с удовольствием приеду вам помочь.

Лаура против своей воли посмотрела на миссис Керн удивленно и проговорила запинаясь:

— О… О, спасибо большое. Вы так добры, Нелл.

Керн ответила быстрым испытующим взглядом.

— Послушайте, Лаура, у наших отношений было неудачное начало. Я знаю, на первых порах Джош играл у вас на нервах, и очень сожалею об этом. Он вел себя непозволительно, защищая меня, что отнюдь не спасает дела, но он знал, что я расстроилась из-за продажи коттеджа, и пришел в ярость. Он не выносит, когда я страдаю. Другого такого сына не сыщешь.

Лаура кивнула и сдержанно улыбнулась.

— Знаю. Я все понимаю. Леди Флора мне объяснила.

— В самом деле? — Нелл Керн слегка покраснела, смущенно засмеялась: — Как и следовало ожидать. Флоре всегда надо больше всех. Впрочем, ладно, что бы она ни наговорила вам, это, вероятно, близко к истине. Но все ушло в прошлое. Я мечтаю забыть давние дела, и мне хочется, чтобы мы были друзьями. — Она протянула руку: — Лаура, можем мы быть друзьями?

— Надеюсь. Я хотела бы этого. — Лаура взяла протянуто руку и с робкой улыбкой кивком подтвердила свое согласие.

Однако смущение ее не покидало. Нелл Керн ни минуты не сомневается, что Лаура переезжает в коттедж. Значит, Джош не сказал матери, что свадьбы не будет? Не сообщил о новой надежде на приобретение коттеджа?

— Не найдете ли вы минутку, чтобы зайти теперь ко мне на чашку чая? — неуверенно спросила Лаура.

— Вы очень любезны, дорогая, и мне хотелось бы, но я должна возвращаться. Джош вчера вернулся из больницы. Я тороплюсь, чтобы сделан, ему чай. Но почему бы вам не поехать со мной?

Лаура вспыхнула и отвернулась.

— Вы так добры, но я… У меня здесь много дел.

Лаура все отдала бы, чтобы повидать Джоша, но никакие силы не могли затянуть ее па усадьбу Кернов, снова видеть озлобление и враждебность Джоша.

— Ну ладно, тогда в другой раз, — спокойно заметила Нелл Керн. — Только не забывайте, дорогая, вы должны поставить меня в известность, когда надумаете переезжать, и я буду рада помочь.

Миссис Керн села за руль своей машины, помахала ей рукой и уехала. Лаура пошла по тропинке к дому, выбрала нужный ключ из связки, полученной от адвоката. Она обошла дом, слыша гулкое эхо своих шагов. Создавалось впечатление, будто дом населен призраками. Ей вспомнился день, когда она впервые приехала смотреть коттедж. Казалось, это было так давно. Вся ее жизнь переменилась. Она знала: теперь здесь другой человек, не тот, что когда-то в сопровождении агента Дейла впервые переступил порог этого дома. Та Лаура готовилась выйти замуж за Патрика, работать в Йорке, а на уик-энд приезжать в коттедж. Будущее представало заманчивым, радужным. Теперь все ушло в небытие — по вине Джоша Керна.

Лаура почувствовала, что не может больше оставаться здесь. В коттедже сердце ей сдавливала тоска. Она вышла, захлопнув дверь за собой, но, отпирая дверцу машины, увидела, что Нелл Керн возвращается. Интересно, куда собралась миссис Керн?

Внезапно Лаура увидела, что за рулем маленького автомобиля сидит не миссис Керн. Джош Керн летел сломя голову по рытвинам и разбитым колеям частной дороги. Сердце Лауры бешено забилось. Ее сразу охватил страх. Она не знала, что нужно Джошу, но не намерена была ждать и выяснять это. Вся дрожа, Лаура распахнула дверцу и упала на сиденье, на место водителя. В тот же миг мимо пронесся Джош, машину его занесло, закрутило; автомобиль уперся носом в ограду, став поперек узкого проезда. Дорога оказалась начисто заблокированной. Выехать Лаура уже не могла.

Джош выскочил из кабины, едва Лаура успела завести мотор. Боковые стекла в ее машине были открыты. Джош преспокойно протянул руку, вытащил ключи — двигатель умолк.

— Отдай сейчас же! — Лаура попыталась вырвать ключи, но Джош упрятал их в задний карман джинсов. Затем снова протянул руку в кабину, схватил руку Лауры, подержал перед глазами и отпустил.

— Значит, ты не выходишь за него! — пробормотал он.

Лицо Лауры потемнело.

— Нет. Благодаря твоим стараниям!

Джош взглянул искоса, распахнул дверцу.

Лаура сжалась на сиденье, отодвигаясь подальше.

— Не смей прикасаться ко мне!

Джош взял ее за плечи и выволок из машины.

— Что ты себе позволяешь! — беспомощно пролепетала она.

Руки Джоша легли ей на талию, и вдруг Лаура ощутила, что се ноги оторвались от земли, а сама она лежит на плече Джоша, словно мешок с углем.

— Отпусти меня немедленно! — Лаура заколотила ногами, застучала кулаками в спину.

Джош не обращал на нее внимания. Он направлялся через раскрытые ворота по дорожке к парадному коттеджа «Ферн». Здесь он достал из заднего кармана ключ и отпер дверь.

— Я ведь велела тебе вернуть этот ключ! Почему он до сих пор у тебя? — Лаура пришла в бешенство.

Не удостаивая ее ответа, Джош вошел внутрь, ногой захлопнув за собой дверь.

— Отпусти меня! — снова потребовала Лаура, но, к ее большому ужасу, он молча начал подниматься по ступеням лестницы. — Куда ты? — трепеща, спросила она и вновь начала брыкаться, но с тем же успехом. Удары уходили, как в подушку. Джош, кажется, даже не замечал, чем заняты руки и ноги Лауры. Он подымался, и у Лауры, висевшей на его плече вниз головой, ступени лестницы под необычным углом зрения пошли в глазах колесом; у нее закружилась голова.

Джош принес Лауру в бело-розовую спальню, остановился у кровати и позволил своей ноше соскользнуть с плеча, прижимая ее к себе. Но Лаура не достигла пола, так как Джош положил ее на постель навзничь. Прежде чем она могла вскочить, он успел зависнуть над ней, прижимая ее плечи к кремовому покрывалу.

— Тебе коттедж не заполучить! — горячо заявила Лаура. — При покупке я подписала соглашение, где предусматривается, что я не имею права перепродать коттедж тебе. Поэтому ты понапрасну тратишь свои силы и время!

— К черту коттедж! — Оп взял се лицо в свои ладони, вглядываясь в разгневанные зеленые глаза.

— Но это же то, чего ты добивался все эти месяцы! И можешь мне не врать! — вне себя твердила Лаура. — А как только Патрик увидел нас вместе, как только ты убедился, что цель достигнута, ты перестал притворяться, верно ведь? Я приехала повидать тебя в больницу, а ты велел мне убираться прочь — я уже была тебе не нужна!

— Тогда была не нужна. — Рот Джоша искривился, брови сошлись на переносице. — Мне жизнь была не мила. Я так ослаб, что на ногах не держался. И не хотел, чтобы ты видела меня таким.

Сердце Лауры стучало уже в ее ушах.

— Ты обращался со мною так, словно тебе противно видеть меня!

— Я велел матери не говорить тебе, что лежу в больнице. Я просил ее об этом не один раз. Но она, видимо, все-таки не удержалась и позвонила. Так я подумал. Моя мать бывает упряма не хуже тебя, если захочет, — буркнул Джош. — Вот почему я и взбесился, когда ты вошла в мою палату.

— Она мне ничего не говорила!

— Да, она клялась, что не нарушила своего обещания. А как ты узнала о происшествии?

— Я разговаривала с Алфом Хадсоном о ремонте коттеджа, и он мне все рассказал.

— Так это был Алф! — откликнулся он коротким смешком.

Лаура кивнула, глядя на него недоверчивыми глазами.

— А почему ты не хотел, чтобы я все узнала?

— Я только что объяснил тебе. Не хотел, чтобы ты жалела меня! Ты отказалась говорить со мной по телефону, не открывала дверь, когда я приехал к тебе домой. Я не знал наверняка, что произошло между тобой и Огилви, расторгнута ли ваша помолвка. А я не хотел, чтобы ты приезжала в больницу только потому, что тебе жаль меня. Я предпочитал не видеть тебя, пока не встану на ноги и не смогу судить обо всем хладнокровно.

— Настолько хладнокровно, чтобы врать, будто тебе не нужен коттедж!

— Я не вру. Коттедж больше не важен, разве ты до сих пор не знаешь?

Сердце Лауры дрогнуло. Джош страстно смотрел на се рот, и она затрепетала.

— Судьба коттеджа стала мне безразлична, когда я почувствовал, что люблю тебя, — хриплым голосом произнес Джош.

Лаура была как в лихорадке — она пылала, ее знобило, тело охватила дрожь. Так отчаянно хотелось верить его словам, что она не осмеливалась даже подумать об этом.

Джош улыбнулся вымученной улыбкой.

— Началось с того, что я почувствовал себя виноватым. Я должен был вроде предотвратить продажу коттеджа ради моей матери и не влюбляться в тебя. — Джош болезненно поморщился. — Лаура, ты представляешь хоть немного, как жили мы — моя мать и я — долгие годы? Наша семья не знала счастья. Я любил мать и не мог смириться со страданиями, на которые обрек ее отец. Потом он умер, и я был поражен, когда увидел, что она по-настоящему горюет. Она превратилась в живую тень, молчаливую, бледную. Сначала я ее не понимал, потом только осознал, что она, должно быть, любила его все эти годы, даже когда отец так изводил ее. Я отдал бы что угодно, только бы та женщина убралась отсюда, и не допускал мысли, что здесь может поселиться кто-то другой. У меня каким-то образом сложилось ошибочное представление: если я заполучу коттедж, то порадую мать, сделаю ее счастливой. С этим я и отправился сюда в день твоего приезда и… влюбился.

Лаура разрывалась между надеждой и болью. Она страстно желала верить Джошу, глубоко сочувствуя ему и его матери, потеряв голову от любви.

— Мне так жаль, Джош, что ты и твоя мать столько выстрадали, — прошептала она. — Наверное, это было ужасно для вас обоих, но я думаю, теперь она начинает освобождаться от кошмара — ты меня понимаешь? Или говорит, что начинает…

— Да, понимаю. Душа радуется, когда вижу, как она воспрянула, — хриплым от волнения голосом сказал он. — Она и выглядит теперь моложе, чем много лет назад. — Джош улыбнулся, его серые глаза смягчились. — Полагаю, время все лечит, и она избавилась бы в конце концов от тягостных воспоминаний, по все произошло быстрее — из-за тебя…

— Из-за меня? — недоверчиво переспросила Лаура, и он кивнул.

— Да, она спала чувствовать себя лучше, у нее поднялось настроение после того, как я сказал ей, что люблю тебя.

— Ты сказал ей? — Лаура покраснела. — О, нет!

В глазах Джоша теплилась нежность.

— Ты вся порозовела. Разве я не должен был ей сказать? В самом деле, ты же не против, чтобы она знала, верно? — Однако лицо его стало растерянным — состояние, в котором Лаура еще его не видела. — Лаура, ты… тебе ведь она нравится, правда?

— Очень, — не задумываясь подтвердила она, с нежностью глядя на Джоша. Лаура была тронута его сыновней любовью к матери. — Конечно, она нравится мне с первой минуты, как мы познакомились. Но… что она, вероятно, подумала обо мне. Боже мой! Я связалась с тобой, а была обручена с другим!

— Сначала она была ошеломлена, — признался Джош, криво усмехаясь. — Моя мать так настрадалась сама, что стала жалеть твоего жениха.

— Да уж, — мрачно сказала Лаура.

— И она сердилась на меня за то, что я позволил себе влюбиться в женщину, которая принадлежит другому, — без обиняков заявил Джош. — Но не беспокойся, я объяснил матери, что это только меня влечет к тебе, я все заварил. Тебя она ни в чем не обвиняла, а когда вы познакомились, ты понравилась ей.

— Все же, наверное, наша история была ей неприятна, словно она видела повторение до боли знакомого варианта, — медленно проговорила Лаура, впервые осознав, что схема та же: она и двое мужчин в треугольнике запутанных отношений. Ведь в таком же положении оказались родители Джоша и женщина, жившая здесь, в коттедже «Ферн».

— Нет, у нас все по-другому! — возразил Джош. — Вы не были женаты. Если б ты не познакомилась со мной, ты не поняла бы еще до замужества, что Огилви — не тот человек, который нужен тебе. И было бы во много раз труднее потом освобождаться от постылых уз, когда ты прозрела бы и поняла, какую ошибку совершила, выйдя за него.

Лаура печально молчала. Джош прав. Она не любила Патрика с той глубиной и страстью, какие, требует брак. Тем не менее она никогда не простит себе, что причинила ему боль. Лаура тяжело вздохнула и почувствовала, как напрягся Джош, брови его нахмурились.

— Он найдет себе кого-нибудь, — скороговоркой сказал Джош, будто прочитал ее мысли.

Лаура посмотрела в его настороженные серые глаза.

— Хотела бы надеяться. Сейчас он очень несчастен, и я кляну себя за то, что виной тому я.

— Беда в том, — заговорил Джош низким, резким голосом, — что любовь приносит боль или нам самим, или другим людям. Моя мать любила отца, а он сделал ее несчастной, и я никогда не мог понять: он хотел, чтобы мать страдала или жалел ее. Я не знал, любил ли он мою мать когда-нибудь или ему просто некуда было деваться от одиночества.

— Во всяком случае он не должен был устраивать гнездышко для другой женщины в коттедже «Ферн», — заметила Лаура. Ее занимали причины, побудившие отца Джоша принять такое решение. — Это был жестокий поступок.

— Думаю, моя мать поступила жестоко и с ним, отказавшись дать развод, когда он по уши был влюблен в другую, — категорично заявил Джош. — Может, ей следовало бы отпустить его.

— Но она любила твоего отца. И тебя. — Глаза Лауры наполнились страстью; ей было понятно с предельной ясностью, почему мать Джоша действовала именно так. — Она любила тебя и осталась формально женой твоего отца ради тебя, ради того, чтобы ты мог владеть фермой. Она опасалась, что в случае развода ты никогда не получил бы ни дома Кернов, ни усадьбы.

Джош кивнул.

— Я знаю, но больше всего на свете я хотел, чтобы она не подвергала себя таким мучениям из-за меня. Женщины непостижимы.

Лаура засмеялась; неожиданно вывод, сделанный Джошем, показался ей забавным.

— Сами себя мы постигаем прекрасно. Думаю, я понимаю твою мать.

Он посмотрел на Лауру сквозь прищуренные веки.

— А я думаю, она понимает тебя, по крайней мере надеюсь, что это так. Только что она вернулась домой и сразу же сказала мне, что видела тебя, и на руке у тебя уже не было кольца Огилви. Моя мать добавила, что пыталась привезти тебя на ферму, но ты отказалась, и мне, мол, лучше отправиться к тебе, если ты мне дорога. — Голос Джоша упал до хриплого шепота: — И вот я здесь.

— Ты слишком поспешил, Джош, — ответила Лаура, и в голосе послышалась боль. — Я все еще терзаюсь болью Патрика, еще не могу думать ни о чем другом, кроме его страданий.

— Ты любишь меня, Лаура, его ты никогда не любила, — заключил Джош, словно припечатал.

У нее захватило дух, — настолько верна жестокая истина, которую она внутренне лишь начала постигать.

— Я считала, что любила, — возразила она.

— Ты не понимала, что такое любовь! — Лауре нечего было сказать, его слова отдавались в ушах похоронным звоном. Джош добавил: — Не понимала, пока не встретила меня.

И это тоже правда. Лаура не знала любви до встречи с Джошем.

— Но это не снимает с меня вины за страдания Патрика, — шепнула она, и Джош одарил ее долгим грустным взглядом.

— Ты не могла не причинить ему боль, когда повстречалась со мной, как не мог мой отец не заставить страдать мою мать, узнав ту, которую действительно полюбил. Я не планировал заранее влюбиться в тебя. Знаю, что и ты не ведала, что полюбишь меня. Это просто приходит к нам, обрушивается, как снежная лавина, нежданно-негаданно, и вот уже некуда деться. Ты пойман.

Лаура содрогнулась.

— Ужасно.

Пальцы Джоша теснее сжались вокруг ее лица, глаза горели страстью.

— Нет, Лаура, не ужасно. Но неизбежно.

Он медленно нагнулся к ней ближе, коснулся ртом дрожащих губ, шепча ее имя:

— Лаура, Лаура… Я так люблю тебя…

Ее тело затрепетало.

— Джош! О, Джош! — Она обвила руками его шею и прижалась к нему. — Я тебя люблю.

Она часто задышала. Рот ее раскрылся ему навстречу. От поцелуя оба они запылали.

— Скажи еще раз, — пробормотал он изменившимся голосом. — Я хочу еще слышать эти слова. Кажется, я прождал их целую вечность.

— Я люблю тебя, я люблю тебя, — твердила она, выгибаясь всем телом, чтобы прильнуть к нему. Желание сотрясло Лауру, ударило, как испарения какого-то зелья, затуманивающего мозг и заставляющего забыть все и всех, кроме любимого.

Дрожащими руками Джош начал срывать с нее одежду, мешая себе жадными поцелуями. Лауру все больше охватывало неистовое волнение от прикосновения его рук, ласкающих ее тело. Они то и дело останавливались, чтобы ощутить тяжесть ее груди, насладиться нежными изгибами талии и бедер.

— Ты так прекрасна, — едва слышно повторял он, до боли сладостно, целуя ее соски, касаясь их горячим языком.

Они вожделели друг к Другу — из этого выросли их отношения. Почти с самого начала Лаура в глубине сердца знала, что желала Джоша, но чувство вины, недоверие и страх отравляли их встречи, даже то неожиданное свидание в лесу, когда они отдались друг другу с бешеной страстью. Теперь ничто не мешает им любить друг друга. Лаура и Джош свободны, все барьеры рухнули.

Лауре не хватало воздуха, она задышала короткими рывками, кровь зазвенела в ушах. Трясущимися пальцами она принялась расстегивать его рубашку, чуть не вырвав в спешке пуговицу. Джош хрипло рассмеялся.

— Осторожнее, дорогая!

Но вгляделся ей в глаза, увидел, как она смотрит на него, и оборвал смех. Серые глаза потемнели. Джош рванул с себя рубашку и то немногое, что еще оставалось. Лаура наблюдала за ним, охваченная неудержимой страстью, вбирая глазами его мускулистое твердое тело, загорелые широкие плечи, выпуклую грудь с колечками темных волос, упругие бедра.

В нарастающей лихорадке движений они встретились взглядами, и желание сотрясло их обоих.

Но даже не желание делало ее любовь к Джошу несравненно сильнее и выше, чем чувство, которое она испытывала прежде к Патрику. Она поняла это сейчас, всмотревшись в глаза любимого. С первой встречи она ощутила неуемное влечение к нему, к его телу. Но в захватившем ее потоке желаний постепенно росло иное течение, не только любовь, хотя Лаура полюбила всей душой, а нечто большее.

Необходимость — вот что взяло верх. Лаура никогда не чувствовала, что она не может жить без Патрика. А вот Джош совершенно необходим ей — она ощущала это всеми фибрами души, с абсолютной уверенностью зная, что тут ничего не изменить.

Лаура трепетала, переполненная стремлением выразить свою потребность в Джоше. Она должна отдать себя и в то же время взять, принять его в себя, чтобы слиться с ним воедино. Впервые в жизни она поняла истинный смысл этой простой мудрости.

Она и Джош — одна плоть, одна душа. Они принадлежат друг другу, и это неповторимо.

Лаура теснее обняла Джоша, яростно привлекая его к себе.

— Я люблю тебя, — простонала она. Его ответ прозвучал глухо и страстно:

— Я люблю тебя.

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.