Достучаться до небес

16

Чувствуя сонное дыхание Роналда на своей шее и его теплое тело рядом со своим, Жаклин встретила первые утренние лучи солнца. Его рука, лежащая на ее бедре, скользнула к ее груди.

— Мм, — пробормотала она, плотнее прижимаясь к нему.

— Мм — что?

— Мм больше… — ответила Жаклин.

— Больше чего?

Эти ничего не значащие слова были понятны только им одним и полны для них глубокого смысла.

Жаклин вздохнула, переворачиваясь на спину, и открыла глаза.

— Больше всего… — сказала она.

— Еще слишком рано, — с нежностью в голосе произнес Роналд. — Ты еще не проснулась.

— Еще как проснулась, — улыбнулась она. — И кроме того, меня обуревает желание продолжить наши научные исследования.

— Какая же ты ненасытная, Жаклин. Прямо-таки вампир.

— Если я вампир, то твой личный. Мне не нужен никто, кроме тебя, — ответила она, с обожанием глядя на него.

Он поцеловал ее. Интересно, в который раз за ночь?

Жаклин — непредсказуемая, темпераментная — казалась еще более желанной в лучах восходящего солнца. Может быть, это сладкое похмелье после ночи страстей. Ведь нет ничего более восхитительного, чем проснуться рядом с женщиной, которую любишь.

Любишь?

Да, он любит ее. Отрицать это просто бессмысленно. Роналд Редферн влюбился в Жаклин Эдрис. И ничто в настоящем и будущем не в силах изменить этого.

А она? Скажет ли Жаклин когда-нибудь ему: «Я тоже люблю тебя»? Но он не стремился торопить ее или оказывать на нее давление. Не хотел, чтобы неопытность и импульсивность помешали ей сделать правильный выбор. Но что будет с ним, если она откажет ему? О черт!

Его странная задумчивость привлекла внимание Жаклин.

— Роналд, что случилось? Скажи мне, о чем ты думаешь?

— Это, может быть, до смерти испугает тебя, но… — он тяжело вздохнул, — но я люблю тебя.

— Знаю.

Уверенность Жаклин удивила его.

— Знаешь?

Она улыбнулась и кивнула.

— Винс сказал мне.

— Винс? Какой Винс? — не сразу сообразил он. — Как? Когда?

— Но меня это не пугает. Ты можешь заставить трепетать меня, но не от страха.

Она встала на колени рядом с ним. Ее совершенное тело отсвечивало розовым в лучах солнца. И он не мог не залюбоваться им.

— Я тоже люблю тебя, — прошептала она. — Я уже так давно люблю тебя, Роналд, что даже не в силах вспомнить, когда это поняла.

— Не могу поверить в это. Ты любишь меня?

— Да-да. С тех пор, наверное, как родилась.

Застонав от облегчения, он привлек ее к себе. Их счастье было взаимным. Они принялись целоваться, дразнить друг друга и говорить всякие милые пустяки.

— Ты знала, что я люблю тебя, потому что Винс сказал тебе об этом?

— О, Роналд, Винсент Николс достоин памятника: он оказал нам громадную услугу.

— Каким же это образом?

— Неужели ты думаешь, я отдалась бы тебе в ту ночь в отеле, если бы он не подтвердил то, о чем я интуитивно подозревала?

— Ага, так, значит, ты намеренно совратила меня той ночью?

— Вовсе нет, это ты заставил меня так поступить…

Последующие дни привнесли в жизнь Жаклин много нового и неожиданного. Было что-то необыкновенно захватывающее в их жизни в полупустом доме.

Роналд перевел все телефонные звонки на дом. Так что в случае необходимости с ними могли связаться. Но он и сам звонил в полицию и на фирму по крайней мере дважды в день.

Она видела недовольство Роналда, когда в полиции отвечали ему что-то вроде «следствие ведется, но нет никаких новых улик» или «мы будем информировать вас о любых фактах, которые станут нам известны».

Несколько раз она заставала его в глубокой задумчивости. Но он пытался скрыть от Жаклин свою тревогу, ограждая ее от излишних волнений. А она старалась убедить себя в том, что он поступает так, потому что любит ее.

В пятницу утром они замечательно провели время — прошлись по антикварным магазинам в Парамосе. И в одном из них купили оригинальную вещь — отреставрированный штурвал старинного парохода. Жаклин убедила Роналда, что из него получится великолепная деталь декоративного убранства гостиной.

— Ты видел, как я могу замечательно вести деловые переговоры? — спросила Жаклин, когда они сидели на кухне и ели сандвичи с ветчиной.

— Ты настоящая биснесвумен, — улыбнувшись, произнес Роналд.

— Я получаю огромное удовольствие, торгуясь в лавках или на базарах! — воскликнула она. — Роналд, обещай мне, что с сегодняшнего дня ты уже не будешь краснеть и выглядеть виноватым, когда я буду устанавливать свою цену на вещь, которая мне понравится.

— Ты великолепна, — рассмеялся Роналд, согласно кивая.

Естественно, за комплиментом должен был последовать поцелуй, и в следующую секунду она оказалась в его объятиях. Их прервал неожиданный телефонный звонок.

— Не обращай внимания, — прошептал Роналд, продолжая обнимать ее.

Она бы так и сделала, но звонок, казалось, не собирался замолкать. Скрежетнув зубами, Роналд протянул руку и снял трубку. Слушая, что ему говорят по телефону, он вдруг побледнел и кулаком ударил по столу. Однако его вид говорил скорее о растерянности, чем о гневе.

— Проблемы в офисе? — спросила Жаклин.

— Нет. Там все под контролем.

Жаклин, однако, не поверила его словам и продолжала допытываться:

— Может, тебе нужно поехать в Нью-Йорк?

Она внимательно смотрела на него.

— Моя компания — это моя проблема, Джекки, не забивай себе голову.

— Интересно, почему ты снова начал называть меня Джекки?

— Не понял.

— С того момента, когда мы вместе, ты называл меня Жаклин. Наверное, ты сам не заметил этого, но так было до последней минуты.

— Да, еще я называл тебя «дорогая», «любимая», «великолепная», но только не «крошка». Я ведь знаю, ты ненавидишь, когда к тебе так обращаются, верно? — Роналд притянул ее к себе. — Такой приятный запах. Что это у тебя за духи? — спросил он, не очень ловко пытаясь сменить тему разговора.

— Пытаешься отвлечь меня? — засмеялась Жаклин. — Не выйдет. Сейчас приготовлю ланч, а потом мы серьезно поговорим.

— Вот досада, а я собирался заняться с тобой совсем другим…

Он преувеличенно тяжело вздохнул и изобразил на своем лице покорность жестокой судьбе.

— Кто из нас учился театральному мастерству? — мягко улыбаясь, проговорила она. — Похоже, я ни в чем не могу отказать тебе.

Ранним утром Роналд осторожно положил трубку на стоящий у кровати аппарат. Хорошо, что он проснулся, едва тот зазвонил, и пронзительная трель не разбудила Жаклин. Перевернувшись на спину, он смотрел в потолок.

Он всегда был убежден, что истинная любовь делает жизнь человека совершенней и более предсказуемой. Но на деле вышло совсем иначе. Он запутался, и будущее не сулило ему благополучного исхода из создавшейся ситуации.

Ему всегда казалось, что у него никогда не будет секретов от любимой женщины. Потому что любимая и любящая женщина всегда сможет понять и простить его. Такое идиллическое представление о жизни, наверное, имело бы право на существование, если бы его избранницей оказался кто-нибудь другой, а не Жаклин Эдрис. Но поскольку этого не произошло, то все, что он говорит или скрывает, может оказаться разрушительным для их любви.

— Почему? — хрипло прошептал он. — Почему я выбрал ее? — Роналд с тоской посмотрел на спящую Жаклин. — Почему она выбрала меня?

Ночью она спросила его, куда они поедут потом. Он что-то говорил ей о том, что нельзя принимать решений, пока не поймали злоумышленника. И в конце концов она признала, что он прав. Затем Жаклин мирно заснула.

Роналд же этой ночью заснуть не смог: его мучили призраки прошлого.

Он мог найти массу оправданий тому, что произошло в отеле в Лос-Анджелесе. В конце концов в страстном, неудержимом влечении, которое овладело им, не было ничего предосудительного. Как все могло бы быть замечательно, если бы не прошлое. Да, поведение его было скорее инстинктивным, нежели осознанным. Но что в этом плохого, если в итоге они полюбили друг друга?

Хотя он ни разу не солгал Жаклин, их отношения строились на лжи. Она не знала правды. И пока ее жизни угрожал неизвестный, он мог убеждать себя, что лжет «во спасение». Ибо узнав о том, что камнем лежало на его совести, Жаклин ни секунды не осталась бы с ним под одной крышей. И тогда их любви пришел бы конец.

И вот этот конец наступил — полиция все-таки поймала преступника.