Доверься мне

Глава 21

Примерно через час после того, как я накрыл Эвери одеялом, все что она пила решило выйти наружу.

Она откинула в сторону одеяло, в которое я укутал ее, словно оно было покрыто змеями. Промчалась, как угорелая через гостиную в ванну. Я быстро последовал за ней, ожидая этого, приняв во внимание тот факт, что она обычно не пила.

Это было ужасно.

Не в силах сделать ничего больше, кроме как держать ее волосы и гладить по спине, пока она молилась богам фарфора, я никогда не чувствовал себя более беспомощным. Когда все закончилось, я прислонил ее к ванной, а сам взял влажную тряпочку. Все было как тогда, когда она болела, но на этот раз, она была в сознании.

— Чувствуешь себя лучше? — спросил я.

— Вроде бы. — Она закрыла глаза. — Боже, это так унизительно.

Я тихонько рассмеялся. — Все в порядке, милая.

— Поэтому ты и остался, да? — Простонала она жалобно. — Ты знал, что меня вывернет наизнанку, а я тут стриптизом своим решила тебя развлечь.

— Ш-ш-ш. — Я убрал пряди волос с ее лица. — Как бы очаровательно ни было наблюдать за тем, как тебя рвет, я не поэтому остался, и ты это знаешь.

Она опять закрыла глаза — Потому что ты хочешь меня, но не когда я пьяная и вся в рвоте?

Я громко рассмеялся. Пьяная Эвери — забавная Эвери. — Да, ты права.

— Просто хотела убедиться, что мы на одной волне.

— Ну уж нет.

Она открыла один глаз. — Ха.

— Думаю, тебе это понравится. — Я протер ее подбородок мокрой тряпочкой.

Она слегка улыбнулась. — У тебя… неплохо получается.

— Было много практики. — Отбросив полотенце в сторону, я взял новое и начал все сначала. — Бывал на твоем месте. — Я обтер ее шею и руки, остановив свой взгляд на лице, чтобы не пялиться на ее такую красивую упругую прекрасно обозреваемую грудь. — А теперь в кроватку?

Она уставилась на меня с внезапно широко раскрытыми глазами.

Я усмехнулся.

— Хватит уже, пошлячка.

— О, — пробормотала она, глядя с сожалением.

— И не говори. — Я повернулся и схватил зубную щетку. Выдавив пасту, я повернулся к Пироженке. — Думаю, тебе не помешает.

— Ты замечательный, — сказала она, потянувшись за щеткой.

— Знаю. — Когда она дочистила зубы, я снова встал на колени и расстегнул свою толстовку. Я снял ее, и принялся снимать футболку. — Я пытался добиться от тебя этих слов с момента, когда ты врезалась в меня. Если бы я знал, что для этого тебе надо было вручить зубную щетку, я бы сделал это давным-давно. Моё упущение.

— Нет. Моё… — Ей удалось сесть прямее. — Моё упущение… что ты делаешь?

— Я не знаю, где у тебя вещи лежат. — Что было ложью. Я давно уже знаю, где они.

— Ага.

Я улыбнулся и наблюдал, как она рассматривает мою грудь, сосредоточившись на татуировке.

— А я подумал, что ты захочешь переодеться.

— Да, — прошептала она.

— Так что я решил, что проще одолжить тебе свою футболку.

Она сделала неглубокий вздох.

— Хорошо.

— В ней тебе будет удобнее.

Я подозревал, что она не слушала меня. Она слишком увлеченно рассматривала меня, опускаясь все ниже, что вызвало у меня определенную реакцию.

— Конечно, — пробормотала она.

— Ты вообще меня не слушаешь.

— Неа.

Я улыбнулся, взял ее за бедра и посадил на край ванны.

— Не поднимай пока руки, — сказал я ей. Она сидела неподвижно, пока я натягивал на нее свою футболку. — Не поднимай. — Я надел футболку и, обхватив ее руками, ловко расстегнул бюстгальтер.

— Что это ты делаешь? — громко крикнула она.

Смеясь, я стянул бретельки бюстгальтера вниз по ее рукам, от чего она вздрогнула. Для меня это было наказанием, потому что я так хотел снять с нее лифчик и прикоснуться к ее груди.

— Как я уже говорил, выбрось из головы пошлые мысли. Со мной твое целомудрие в сохранности.

— Мое целомудрие?

Я посмотрел на нее из-под ресниц.

— Пока что.

— Пока что? — прошептала она.

Я кивнул.

— Просовывай руки.

Она повиновалась, и я продел руки в рукава. Отклонившись назад, я чуть не упал. Мне нравилось, как она выглядела в моей одежде. Очень нравилось. Пробежавшись ладонью вниз по ее руке, я остановился над браслетом.

— Не надо… — сказала она в панике, когда я начал расстегивать ее браслет.

Я сильнее сжал руку, чтобы она ее не убрала.

— Я уже видел его, Эвери.

— Пожалуйста, не надо. — Она опустила глаза. — Мне так неловко и, к сожалению, я не могу изменить того, что ты его видел. Хотела бы, но не могу.

Мои подозрения подтвердились. Я обхватил ее запястье и браслет руками.

— В этом причина? Ты из-за этого отстранилась от меня? Не разговаривала со мной? Бросила астрономию?

Когда она не ответила, я закрыл глаза ненадолго.

— О, милая. Мы все совершаем поступки, которыми не гордимся. Если бы ты знала… — Не совсем подходящее время для этого. — Дело в том, что я не знаю, почему ты это сделала. Я просто надеюсь, что какой бы не была причина, ты во всем разобралась. Я не думаю о тебе хуже из-за этого. И никогда не думал.

— Но ты на меня посмотрел так… — Она не смогла закончить.

Я снял браслет другой рукой и положил его на раковину.

— Я был просто удивлен, и обеспокоен. Я не знал, когда он у тебя появился, и не буду спрашивать. Не сейчас. Просто знай, что не надо от меня ничего скрывать. Хорошо?

Она кивнула, но сомнение и недоверие зародилось в ее карих глазах. Желая доказать ей, что я говорил правду, я наклонился, повернул ее руку и поцеловал шрам. Эвери задрожала.

— Мне только исполнилось шестнадцать. — Сказала она очень тихо каким-то детским голосом. — Когда я это сделала. Не знаю, действительно ли я хотела уйти из жизни или чтобы кто-то… — Она покачала головой. — Я каждый день об этом жалею.

— Шестнадцать?

— Больше я такого делать не буду. Обещаю. Я больше не такая, как раньше.

— Я знаю. — Я положил руку ей на ногу, пытаясь убрать этот отдаленный, болезненный взгляд из ее темных глаз. — Теперь снимай штаны.

Она моргнула, а затем рассмеялась.

— Неплохо.

Я помог ей встать. Моя футболка была ей до колен и думаю, на ней она смотрелась лучше, чем на мне. Когда я дотянулся до пуговицы на джинсах, она треснула меня по рукам. — Думаю, я сама справлюсь, — сказала она.

— Уверена? — спросил я. дразнящим тоном. — Потому что я полностью к твоим услугам, а снять с тебя джинсы, думаю, с этим я справлюсь блестяще.

У нее дернулись губы. — Я в этом не сомневаюсь. Надень толстовку обратно.

Я прислонился к раковине, распрямив спину. — Мне нравиться, когда ты на меня смотришь.

— Я помню. — Она повернулась и, пошевелив соблазнительно попкой, стянула с себя джинсы.

Развернувшись, я поднял свою толстовку с пола. — Как думаешь, вне ванны тебе будет лучше?

— Надеюсь.

Как только я отвел ее обратно в гостиную, я нашел аспирин и схватил еще одну бутылку воды. После того, как она выпила, я сел на диван и потянул ее аккуратно за руку. — Посиди со мной. — Когда она начала перелезать через мои ноги, я остановил ее. — Нет. Сядь со мной.

В замешательстве она покачала головой. Я откинулся назад и потянул ее вниз. Пару секунд она была напряжена, как струна, но потом опустилась на мои колени. Я взял одеяло и накрыл им ее голые ноги.

— Попробуй поспать. — Сказал я и обнял ее за талию под мерцающие тени от телевизора, распространившиеся по всей комнате. — Утром станет лучше.

Пироженка тихонько вздохнула и прижалась к моей груди. — Ты не уходишь?

— Неа.

— Вообще?

Опустив голову, я прижался губами к ее лбу. — Никуда я не пойду. Я буду здесь, когда ты проснешься, милая. Обещаю.

Я проснулся в той же позе, в какой отрубился. Эвери по-прежнему сидела у меня на коленях, свернувшись калачиком, ёрзая на месте. Я застонал, крепче обняв ее, когда она бедрами прижалась к моей эрекции.

— Прости, — сказал я. — Утро, еще и ты сидишь на мне. Это гремучая смесь.

Я открыл глаза вовремя, чтобы увидеть пылающие щечки моей Пироженки. Я переложил руку на ее бедро, наблюдая за ней сквозь сонные, неподъемные ресницы.

— Хочешь, чтобы я встала? — спросила она.

— Нет, что ты. — Я провел второй рукой по ее спине, просовывая пальцы сквозь мягкие волосы. — Даже не думай.

Она улыбнулась. — Хорошо.

— Наконец-то, думаю, мы на самом деле в чем-то согласились.

Склонив голову набок, она долго смотрела на меня изучающим взглядом. — Прошлая ночь действительно была реальностью?

Я усмехнулся. — Зависит от того, что, по-твоему, произошло.

— Я раздевалась перед тобой?

При упоминании этого, мой взгляд опустился вниз. Через футболку были хорошо видны ее набухшие соски. — Да. Это было незабываемо.

— И ты меня отшил?

Моя рука скользнула ниже ее бедра. — Только потому, что наш первый раз не должен быть на пьяную голову.

— Наш первый раз?

Я лениво улыбнулся. — Ага.

Она покраснела. — Ты действительно так уверен, что у нас будет первый раз?

— Конечно. — Я прислонился к подушке, наблюдая за ней, в то время как, поглаживал ее бедро вверх-вниз.

— Мы же поговорили? — Она посмотрела на свое запястье. — И я рассказала тебе, когда сделала это?

— Да.

Она подняла свои ресницы. — И ты не считаешь меня помешанной стервой?

— Ну…

Она одарила меня сухим взглядом.

Я улыбнулся и положил руку ей на затылок. — Хочешь знать, что я думаю?

— Смотря, что.

Я наклонил ее голову так, что наши губы почти соединились. — Думаю, нам надо поговорить.

— Надо, — прошептала она.

Но чем дольше она сидела у меня на коленях, тем меньше шансов было у нас на этот разговор. Я взял ее за бедра, приподнял вверх, опуская на подушку рядом с собой.

— Я думала, нам надо поговорить, — сказала она, когда я встал с дивана.

— Поговорим. Я сейчас вернусь.

Она сидела, не понимая, что происходит.

— Оставайся на месте, хорошо? — сказал я, направляясь к двери. — Даже не шевелись. И ни о чем не думай. Просто сиди на месте, а я сейчас вернусь.

Она положила подбородок на спинку дивана. — Хорошо.

— Я серьезно, не думай ни о чем. — Я открыл дверь. — Ни о последних паре минутах, ни о прошлой ночи. Ни о последнем месяце. Или что будет дальше. Просто сиди там.

— Ладно, — прошептала она. — Обещаю.

Я какое-то время смотрел на нее и, убедившись, что она не запрется в своей спальне, поспешил в свою квартиру. Внутри было тихо, а возле дивана валялась пара женских туфель. Улыбаясь, я быстро почистил зубы, а затем схватил нужные предметы из кухни. На все про все ушло пять минут, и когда я вернулся в ее квартиру, Эвери сидела на том же месте, где я ее оставил.

Она посмотрела на то, что я держал в руках и улыбнулась. — Яйца… ты принес яйца.

— И свою сковородку. — Бедром я закрыл за собой дверь. — А еще я почистил зубы.

— А футболку так и не одел.

Я бросил на нее долгий взгляд. — Я знаю, что если ты не сможешь видеть меня без рубашки, это разобьет тебе сердце.

Когда я выложил яйца на столешницу, я услышал приглушенный скрип и повернулся к двери. — Эвери, ты что это там делаешь?

— Ничего, — ответила она.

Я улыбнулся и развернулся обратно. — Тогда тащи сюда свою попку. — Когда я услышал, как она слезла с дивана, я нахмурился. — И не вздумай переодеваться. — Я сделал паузу. — Потому что мне нравится, как ты выглядишь в моей одежде.

— Ну, раз ты так просишь… — сказала она, входя на кухню.

— Что? — Я посмотрел на нее через плечо. — Так соскучилась по моей яичнице?

Она медленно моргнула.

— Я не думала, что ты снова будешь готовить на моей кухне.

Эти слова произвели на меня большее воздействие, чем она думала. Я зажег плиту и спросил:

— Ты так сильно по мне соскучилась?

— Да.

Я повернулся к ней, проводя рукой по волосам. — И я соскучился по тебе.

Пироженка глубоко вздохнула. — Я хочу извиниться за свою реакцию, когда ты… когда увидел мой шрам. Его раньше никто не видел. — Она шаг за шагом приближалась ко мне, кусая нижнюю губу. — Я знаю, это не оправдание, потому что я была той еще стервой, но…

— Я приму твои извинения при одном условии. — Я сложил руки на груди.

— Я готова на все, — сказала она страстно.

— Ты должна мне доверять.

— Я доверяю тебе, Кэм.

— Нет, не доверяешь. — Я подошел к столу и выдвинул из-под него стул. — Присядь.

Когда она села и поправила позаимствованную футболку, я вернулся к плите и разбил яйцо на сковороду. — Если бы доверяла, то реакция у тебя была бы другой. И я тебя не осуждаю. Я не из робкого десятка, меня этим не спугнешь. Ты должна верить, что я забочусь о тебе.

После ее мягкого вздоха, я повернулся к ней. — Я многого о тебе не знаю, но, надеюсь, мы это исправим. Давить я не буду, но и ты не отгораживайся от меня. Хорошо. Ты должна мне доверять.

Наши взгляды встретились. — Я тебе доверяю. Я буду доверять тебе.

— Твои извинения приняты.

Я дожарил яичницу и вернулся к столу со стаканом сока, прежде чем задал главный вопрос. — Итак, что будет дальше? Чего ты хочешь?

Она замерла с яичницей на вилке. — Чего я хочу?

— От меня. — Я засунул целое яйцо в рот. — Чего ты хочешь от меня?

Пироженка откинулась на спинку стула, опустив вилку на тарелку. Она открыла рот и, распрямив плечи, сказала: — Тебя.

В груди что-то дернулось, и на мгновение я потерял дар речи. — Меня?

— Я хочу тебя, — сказала она, краснея. — Очевидно же, что у меня никогда не было отношений, и я даже не знаю, хочешь ли ты этого. Может это…

— Именно этого.

— Серьезно? — спросила она.

Я хмыкнул, чувствуя себя намного легче, чем за последние несколько недель и съел еще одно яйцо. — Ты так удивилась, как будто не можешь в это поверить. Это так мило. Пожалуйста, продолжай.

— Пожалуйста, продолжай…? — покачала она головой. — Я хочу быть с тобой.

Я медленно жевал яйцо. — Мы второй раз за утро сошлись во мнениях.

— Ты хочешь быть со мной?

Я усмехнулся. — Я хотел быть с тобой с того момента, когда ты мне первый раз отказала. Я просто ждал, пока ты созреешь. Если мы собираемся это сделать, есть парочка правил.

— Правил?

Кивнув, я прикончил третье яйцо. — Их не так уж много. Не закрываться от меня. Есть только ты и я и больше никого. И самое главное, ты дальше будешь чертовски сексуально выглядеть в моих футболках.

Она засмеялась глубоким настоящим смехом. — Думаю, эти правила выполнимы.

— Хорошо. — У меня дрожали руки, когда я доедал последнее яйцо, и мне стало интересно, заметила ли она это.

— Я никогда раньше не делала этого, Кэм. И со мной бывает непросто. Я это знаю. И не обещаю, что тебе будет легко.

— А кому сейчас легко. — Я допил молоко и решил, что пора заканчивать разговоры. Я должен был рассказать ей, что случилось три года назад, и куда хожу по пятницам вечером, но этому придется подождать. Мне нужно было сделать то, о чем я мечтал с ночи Дня Благодарения.

Я встал и подошел к ней. Взял ее за руки и, подняв со стула, обнял ее за талию. Я опустил голову, потерся губами о ее щеку и сказал: — Я серьезно к тебе отношусь, Эвери. Если ты хочешь меня по-настоящему, я — твой.

Пироженка прижала ладони к моей груди. — Я хочу тебя по-настоящему.

— Рад это слышать. — Касаясь ее губ своими, сказал я. — Потому что, если нет, то это будет немного неловко.

Она рассмеялась, но я прервал ее смех поцелуем. Этот поцелуй был необходим мне, как глоток свежего воздуха. Он был мягкий и медленный, но как только она запустила руки в мои волосы, я углубил поцелуй, давая ей то, что она молча попросила. Мои губы скользили по ее, назад и вперёд, побуждая и подталкивая, а затем я приоткрыл их языком.

От ее стона у меня закипела кровь. На вкус она была слаще сока. Мои руки опустились ей на бедра и, подтянув к себе, я поднял ее вверх. Она обвила мою талию ногами, что удивило меня. Я прижал ее к стене, соединяя наши тела.

Я планировал лишь поцеловать ее, но ощущение ее груди и разгоряченного лона, прижатых к моему телу, стало моей погибелью. Я растворился в ней. Пироженка была робкой и во многом невинной, но также очень страстной, а ее отклик был настоящим и безумно соблазнительным.

Я простонал, когда она прижалась ко мне бедрами в своей восхитительной неумелой манере. Ее пальцы сильнее потянули мои волосы, когда она продлила поцелуй. Я был так возбужден, что кусочек материала, прикрывающий ее бедра, был небольшой помехой. Ничего мне не хотелось больше, чем овладеть ею прямо здесь и сейчас, прижав к стене, и я сомневаюсь, что она была бы против, но это было не правильно.

С усилием я оторвался от ее губ. — Мне надо идти.

Ее руки скользнули вниз по моим щекам. — Ты уходишь?

— Я не святой, милая. — Мой голос был глубоким и грубым от желания. — Так что, если я не уйду сейчас, то останусь надолго.

Она вздрогнула, и мое тело сжалось. — А если я не хочу, чтобы ты уходил?

— Чёрт. — Я схватил ее за бедра, на секунду закрыв глаза. — Ты делаешь так, что становится сложно быть хорошим парнем, каким, по твоим словам, я был вчера.

Она коснулась губами моей щеки. — Я не пьяна.

Тихо рассмеявшись, я прижался лбом к ее лбу. — Да, я вижу, но пока одной только мысли овладеть тобой прямо здесь и сейчас, возле стены, достаточно, чтобы я потерял контроль, я хочу, чтобы ты знала, что у меня серьезные намерения. Ты не просто девушка на одну ночь. Ты не подруга с привилегиями. Ты значишь для меня гораздо больше.

Она закрыла глаза, когда ее грудная клетка поднялась. — Так, это было… действительно, в какой-то степени идеально.

— Я и правда в какой-то степени идеален, — подразнил я ее, распутывая ее ноги и ставя на пол. — Все это знают. Просто до тебя немного медленно это доходило.

Она засмеялась, и ее взгляд потеплел. — Что ты собираешься делать?

— Принять душ.

— Серьезно?

— Ага.

Она опять рассмеялась. — Ты вернешься?

— Всегда. — Я нежно ее поцеловал. Это был короткий и быстрый поцелуй, но я вложил в него все свои чувства.

— Хорошо. — Она расплылась в улыбке, и это было самое божественное, что я когда-либо видел. — Я буду ждать тебя.