Дракон, такого просто не бывает...

Глава 14

Под утро, когда сон так сладок, разбудил меня полностью одетый для похода Кощейка. Тряс мою тушку, приподняв за плечи, как грушу. Кое-как приоткрыв один глаз, ели сосредоточилась, голова моталась из стороны в сторону. Рассмотрев за окном темень, послала родственника тропами нехожеными. От такого неожиданного предложения братик выпустил меня из своих рук. Ударившись пребольно плечом об спинку железной кровати, я плюхнулась на подушку, чуть не взвыв. Но с упорством маньяка, с мыслью продрыхнуть до обеда, попыталась укрыться одеялом и дрыгнула ногой, мол, отвали. За неё на пол и стащили. Спасибо, дал поспать. Хорошо хоть в пижаме спать легла, а то картина задранного подола до плеч была бы потрясающей. Миф, что братик бессмертен, вмиг бы развеялся. Да и дед Кондрат ему был бы обеспечен на счёт раз.

— Что тебе не спится, вражина? Полночи с крёстным просидели, спать хочу, сил нет.

— Поговорить надо.

— Отцепись. Да, что толкаешься? Убью. Перестань щекотать. Говори по-быстрому, чего надо. Нет, я сейчас точно встану и пристукну тебя, как моль, что шаль пожабала.

— Здесь нельзя. Пошли по-тихому на улицу. Там, кстати, «муженёк» твой тебя дожидается.

В районе ног зашевелилось одеяло и усатая, чёрная морда, с глубоким зевком и мявком, уставившись на моего братца, промолвила:

— Отстань от хозяйки, а то поцарапаю.

— Завянь, блохастый.

— Я попрошу…

— Умолкни. Лана, ты помнишь, что тебе вчера говорил? Так и знал, безголовая!

— С чего это безголовая?

— Одна пустая тыква за голову не считается. Отец пропал.

— Как? — Мама дорогая! Вот же ёжки-кочерёжки, ахнула моя проснувшаяся совесть. Как же я забыла, а точнее прослушала? Коша точно что-то такое говорил. Кровать с надрывом скрипнула, когда моё измученное и не выспавшееся тело, зацепившись за неё, приподнялось с пола и присело на самый краешек:- Что с ним?

— Не знаю. Я лечу его искать, ты со мной? Да и разберись уж с этим вампиром. Угораздило же тебя именно с ним связаться!

— Скажи, а откуда он пропал? С какого места исчез? После чего, после каких событий?

— Так у Яги и пропал. Сидели, обсуждали, где тебя искать, а батя на минутку вышел с хаты, и нет его, и нет. Вышли, давай звать, кликать, как сквозь землю провалился. Бабка и в тарелку свою смотрела, нет и всё. Нигде нет, ни на небе, ни на земле. Пусто.

— Может его как меня багровый туман куда-нибудь закинул?

— Нет. Я тебя чувствовал, а его нет. Нет на планете его. Теперь понятно?

— Ты давай иди к клыкастому, сейчас соберусь, попрощаюсь с приёмными родителями и сестрёнками и догоню.

— Хорошо, ждём за воротами.

— Ты тоже простился бы.

— С чего это?

— Во-первых, вежливость, а во-вторых, раз я им дочь, то ты теперь их сын — долгожданный и единственный.

— ЧТО? А они знают, что я Кощей Бессмертный? Да ты знаешь, какая у меня слава?

— А чего им бояться. Сын-Кощей. Дочь-дракон. И кто теперь на нашу семью рот раззявит? Да и вообще, мы с тобой Горыныча два раза трезвым видели.

— Дура! Шутить ещё удумала. Молчи и никогда, слышишь, никому про меня не говори. У меня врагов много, почитай все людские и другие королевства. Гриндолю сразу путь будет во все земли заказан, а он только и живёт за счёт того, что караваны сам водит. Сыновей-то у него нет. Да его свои же гномы прибьют. Про отца тоже тихо сопи, накуролесили мы с ним в своё время. Стыдно вспомнить.

— Не сердись, я подшутить над тобой хотела.

— Вот боги дали родственницу, совсем без мозгов.

— Коша, ты греби, да на берега смотри. Я и обидеться могу.

— Ладно, извини. Совсем из-за вас с отцом извёлся.

— А почему тобой похвастаться нельзя?

Немного помолчав и явно тушуясь, Кощей промолвил:

— Я был правителем серых.

— И?

— И всё. Ты что не поняла?

— Нет и мне плевать, кем ты повелевал. Ты мой брат. Уяснил?

Коша морально расслабился и молча, вышел из моей временной комнаты. Интересно, чего я про Кощея ещё не знаю. У нас на Земле серыми инопланетян злобных зовут. Говорят, похищая людей, они зверские опыты на них ставят.

Люблю лето, сарафан светло серый голубыми колокольчиками расшитый натянула, туфли-сабо на деревянной подошве на босу ногу одела и полностью готова — к труду и обороне. Обувь пришлось снять, сильно громко стучала подошва. Взяв в руки туфли, стараясь идти на цыпочках, проскользнула к спальне приёмных родителей. Смех, да и только. И зачем кралась? Из комнаты раздавался двойной богатырский храп. Робко постучала. Храпеть стали ещё громче и продолжительней рулады выводить. Приоткрыла дверь, заглянула в спальню и получила деревянным молотком по лбу. У-у-у звону-то. Колокола отдыхают. Вот это охранная система. Хи-хи два раза. Больно. Почесала вмиг поспевшую шишку. От стука киянки по моей голове гномы даже не шелохнулись, как выводили басовые рулады, так и продолжали, а вот от удара молотка об пол проснулись.

— Кто тама? — Натягивая одеяло до подбородка, сонным голосом спросила крестная мама.

— Я.

— Лана, спросить что хотела? — Это уж крёстный проснулся, зевая, открывая рот шире ворот.

— Уходим, прощаться зашла.

Гномы вскочили с кровати. Такие смешные: в колпаках и белых кружевных ночнушках в пол. Гритта засуетилась, забегала по комнате, хватая свои вещи и натягивая их, то наизнанку, то путая у блузки грудь со спиною.

— Мам, па, не торопитесь, подожду. К девчонкам пока зайду. — Втянулась обратно в коридор, плотно притворив дверь. Постояв и покачавшись с пятки на носок и обратно, вернулась в свою комнату, перевешиваясь через подоконник, позвала своих парнишек:

— Эй, самоубийцы! Подползите ко мне. Яш, посторожи нас, пожалуйста.

— Что случилось?

— Вы меня любите?

— За что? — Я обиделась. Ну, подождите! Отыграюсь на вас за всё и сразу.

— Ты, поросёнок с крыльями, дождёшься у меня! Кому сказала, ползи сюда.

Парни по приставленной лестнице, валявшейся под моим окном, ловко забрались ко мне. Пристроились на подоконнике, как два нахохлившихся воробья.

— У вас деньги есть?

— Чего?

— Дурнями не прикидывайтесь. Торвик, не кривись. Вообще-то я тебе как бы жена.

— Что ты задумала, как бы жена?

— Хочу крёстному денег дать.

— Обидеться и не возьмёт.

— Так я ж на дело.

— Ага. И сколько нужно?

— Не знаю. Хочу, чтоб он мне клетку сделал железную, а Ягуся её заговорила.

— Давно пора. Посидишь в железе, все отдохнут от тебя, — подковырнул меня братик. У, заноза в пятке!

— Не радуйся, не мне.

— Не дамся!

— Тьфу, на вас!

— Не кипятись. Эх, ладно. Пошли к хозяевам, вот ведь, хотели тихо уйти. Теперь вряд ли получится. Ты хоть знаешь кто мы для гномов? Повелители? Как же. Сейчас пол города соберётся, потом привяжутся и пока материнскую жилу какой-нибудь руды этим пройдохам хитрым не найдём, ни за что не отстанут. Слезу несчастную пустят, что плохо живут, и мы их забыли. Валить отсюда быстрее надо. А то после вчерашних ваших боёв очнутся и повиснут гирями у нас на лапах. Знаю их натуру. Месяц не вырвемся, а я озверею и кого-нибудь прибью, начиная с тебя.

Под вздохи Кощея, парни отправились на первый этаж в столовую ожидать меня любимую. Я же, влетев по очереди к названным сестрёнкам, провела экстренную побудку, сдёргивая с каждой одеяло. За что была два раза бита подушкой и награждена пожеланием, чтоб у меня всё повылазило и муж был пьяницей. Убежав от девчонок, помчалась в приподнятом настроении сообщать вампиру, что он алкаш. Легонько стукнула его кулаком по макушке и рванула под защиту братца. У, скелетон! Шустрый змей сбежал от меня, оставив на растерзание зубастику. Спасать саму себя пришлось самой. Побегали с муженьком вокруг стола, специально свалила так во время вернувшегося братца на пол, два раза протопталась на его костях и была пойманы крёстным, нечаянно завалила и его на пол до кучи. Вот это обороты! Вжала голову в плечи под крепкими выражениями гнома, все присутствующие в комнате дружно рассмеялись, сердцем чувствую, надо мной одной ржут. Успокоились только при виде мамы Гритты со сковородой в руках, которую тут же подарили мне, как оружие массового поражения, неоднократно проявившее себя в боях с мужской половиной всех разумных рас. Развеселились ещё больше. Ой, не к добру это. Спустившиеся девчата быстро накрыли стол. На завтрак было всё, что люблю. А я люблю покушать. Естественно деловые разговоры ушли на потом. За столом жертв диет не было, поэтому все с удовольствием чавкали, сопели, поедая копчёный кабаний бок, жирноват, конечно, но вкусный. С не меньшим энтузиазмом уплетали хлеб с сыром, зелёный лучок, хрупая жёлтую репку, пирожки, запивая всё, женщины горячим грушевым взваром, ребята с крёстным отцом креплёным пивом. Кот получил в своё распоряжение крынку свежих сливок, громко урчал от удовольствия. Вот оно кошачье счастье. От приятной сытости меня разморило, потянуло в сон, за что была братом пребольно пнута под столом. Ёшь кырындык, попомнишь меня скелет облезлый. Муж мой, смотрите, уже привыкла его так называть, взял слово и обрисовал ситуацию, мол, всё плохо, летим на бой. Земля прощай, спасибо за хлеб, за соль, труба зовёт. Женская половина, включая меня, всплакнула. Гномы вышли из-за стола и полезли обниматься, кости трещали, стонали, но держались, обещая в следующий раз при таких пытках, вывалиться из штанов на пол. За всеми этими проводами чуть о деле не забыла. Оттащив Гриндоля в сторонку, попросила об услуге. Подозвала муженька, растрясла его мошну. С братцем такой номер не удался бы. Помните Пушкина:- «…Там царь Кощей над златом чахнет…»? Явно с братика писано, та ещё жадина. Вручив крёстному десять золотых монет и свой перстенёк из бездонных запасов «швецарского банка». Колечко так себе, мне не очень нравилось. Как можно подробней растолковала свою задумку. Гном обещал за неделю сделать всё в лучшем виде, сохранить до моего прихода и неуклюже меня обнял. Тут названные сестрёнки вцепились в меня. Гритта одной рукой крепко стиснула меня, всё синяк обеспечен, другой фартуком вытирала слёзы, бежавшие по её дряблым щекам. Господи, убереги их! Это так странно, но я чувствую, что я им нужна и любима. Странно, чуть больше суток знакомы, а сердце щемит.

— Лана, ты вернёшься?

— Постараюсь, батя.

Проводы затягивались, все девы утопали в слезах, включая меня. Спасаясь от потопа, Кощейка шустро поволок нас с вампиром на улицу, в буквальном смысле вырвав меня из объятий семьи, в два счета перекинулся, рявкнул на весь гномий посёлок. Через секунду посередине улицы стояли уже два дракона. Было завидно у него девять голов, а у меня одна. А так покрасоваться перед поселковыми хотелось. Тьфу, дурра я дурра. Яшка забежал по моему крылу ко мне на спину, «муженёк» взгромоздился на братца. Полетели, обещав вернуться, как только так сразу. Я прямо натуральный Карлсончик. Сама не знаю, как скоро вернусь сюда, а вот сына прислать к новым родственникам на недельку погостить надо. Между прочим, мысль заслуживает внимания. Крёстному будет за счастье с пацаном повозиться, глядишь, к делу пристроит, а то от кровных родственников толку никакого. Одни нравоучения. Одним словом — ДРАКОНЫ.

За время нашего полёта в неизвестность, братец меня обучил мысленно общаться, подробно объясняя, как держать несколько абонентов разговора, как блокировать всех, чтоб слышать одного. Было интересно. Потренировалась в мысленном общении со всеми сразу и по отдельности: и с вампиром, и с котом. А то при разговоре вслух то мошкара стаей в горло залетает, то птицей мимо пролетавшей давлюсь. Какое расстояние пролетели, не знаю. Может много, а может мало, за разговорами быстро мчалось только время. Яшка прогуливался по мне, словно по деревенскому забору, ворчал, как старый дед. Оголодал, видите ли, он через какой-то час полёта. Я его игнорировала. Поболтав в последний раз телепатически с Кощеем, задумалась о своей жизни. Вот ведь, хожу, брожу, летаю, а своего угла нет, детей негде воспитывать, доходов опять же своих нет. Благо папа не жадный, единственной дочурке свою сокровищницу на разграбление отдал. Стыдно у отца на шее сидеть, надо своё гнездо вить. Птичка блин. Вот куда сейчас летим? На авось. К Яге надо. К Яге.

— Ланка, может, седоками поменяемся? Я от своей жены сбежал, так ты мне своего будущего муженька на шею повесила. Шипит и шипит, что змея подколодная. Зачем тебя с собой взяли. Да, зачем взяли.

— Не треснешь. Нечего ему делать на моей шейке. Слушай, а помчались к Ягинишне, она баба умная. Точно что-нибудь дельное присоветует.

— Что? Да я только от неё сбежал! — Вампирюга с котом расхохотались до слёз.

— Что развеселились? Скинуть? — Обиделась я за бабку. — Чем она вам не угодила?

Кот дрыгая ногами лежа на спине, рискуя быть унесённым резким порывом ветра надрываясь от смеха, спросил меня:

— Это любовь к своим половинкам у вас семейная? Бабка — жена Бессмертного. Ой, хи-хи, ой, ха-ха!

Кощей молчал даже в ментале. Вот это номер в цирке! Ха-ха, выходит Ягуська мне сноха, а я ей золовка змеиная головка и по положению в семье она должна меня слушаться и угождать. Хи-хи надо бабушку повеселить, она и не догадывается о таком счастье. А интересно, после этого сообщения избушка не развалится? И какой куст мной удобрит?

— Слышишь, братец, а дети у вас есть?

— Как не быть. Есть, конечно. Три дочери. — Помолчав, добавил:- Были.

— Расскажи о них. — В один голос попросили мы с вампиром.

— Да, что там рассказывать. Давно это было. Подробности и не вспомнить. Молодой был совсем, вот как ты сестрёнка, не разумный. Силушкой своей бравировал, не смейтесь не богатырской, а от природы мне даденной, сильно магической. Однажды захотелось мне коня, да не абы какого, а белогривого волшебного. Ступнёт коняга с левой ноги — беда придёт, ступнёт с правой — всё хорошо будет. А были такие лошади только в табуне у Василисы Прекрасной.

— Подожди, причём тут Василиса? Ты ж про Ягу рассказывать начал?

— Тьфу, на вас! Это сейчас она Яга, а раньше Василисой Прекрасной была — богиней Микошь. Устала Вася от людей. Она у нас теперь серый кардинал на пенсии, козни людям бисером плетёт, мухоморы сушит, зелья варит, чтоб угостить зарвавшегося в лесу ближнего. Стала наша Яга въедлива, дотошна, справедлива, читает чужие мысли и эмоции, как раскрытую на ночь книгу.

— Божечки мой, это что ж меня в замужестве с этим захребетником ждёт, если уж Василиса Ягусей стала? Что ж вы мужики с нами делаете? Да, есть мужик — куча проблем, нет мужика — одна проблема — нет мужика.

— Дура! Мозгами подумай. Кто ты и что за счастье князю досталось. Всё не перебивай, а то рассказывать не буду. Решил я коней у Василисы-Макоши отвоевать. Пошёл против неё как-то летом войной, это на Земле ещё было. В бубен первый раз она мне настучала. В жаркую пору я слаб, бываю, нет той силушки в руках. А мир завоевать страшно хотелось, на веки вечные заковать землю, в ледяной панцирь одеть и властвовать над всеми, и чтоб непременно на белом коне. Собрал всю свою серую братию под свои знамёна…

— Коша, подожди, второй раз о них упоминаешь, расскажи о серых. Кто такие, откуда, с чем их едят.

— Они сами кого хочешь ели. А что рассказывать. Вот ты знаешь, как раньше планету Земля называли?

— Раньше это когда?

— В стародавние времена, когда на Земле и людей то не было.

— Так, конечно, глубоко не знаю, но как-то натолкнулась однажды на книгу и вот в ней называли нашу планету Мидгард-Земля.

— Правильно. Стоял Мидгард на пересечении восьми Небесных космических путей, которые связывали обжитые девять Звёздных Систем Светлых Миров. Было у этой Земли три луны: Месяц, Леля и Фата, луна доставшееся от разрушенной планеты Деи-Фаэтон, что в твоём современном мире образовало пояс астероидов между современным Марсом и Юпитером.

— Ну, ни фига себе броня. Это сколько тебе лет, братец кролик?

— Ланка, огнём плюну. Лысой лет сто ходить будешь.

— Но, но.

— Не понукай, не запрягла.

— Извини, я ж от удивления. Господи, это ж ты, что все цивилизации пережил.

— Хуже, я всех своих детей и праправнуков в кубе пережил, кроме наших с Василисушкой.

— Прости. А что дальше то случилось?

— Собрал войско своё из Пекельного Мира и пошёл войной на Ягу. А она тогда только переселяла на Мидгорд-Землю Великую Расу — белокожих людей, из Чертог Дракона — желтокожих, с Мрачной пустоши — чернокожих и с Чертог Огненого Змея — краснокожих. Вот тогда я и ударил в этой путанице по Светлым силам. На тот момент это уже была наша с бабой Ягой вторая битва Тьмы со Светом. В первой — Дея-Земля перестала существовать.

— Ты, Коша, как погляжу, крутой перец. Как Андрюшка говорит: «Респект и уважуха». Вот, смотрю на тебя и думаю. Ты же знал, что я существую? Так почему ко мне не прилетал, когда меня мальчишки до четвёртого класса обижали. Мог бы сестренку, и защитить маленько. Что глазки выпучил? А то пришлось в четвёртом классе после школы рисковать здоровьем перед новогодними каникулами. Юрку Тимеренко отходить портфелем, сразу зауважали. А так старшего брата хотелось рядом иметь.

— Вот же скоморох местный, всё страшное на смех поднимает. А, извиняюсь, портфель — это колющиеся оружие или стреляющие? — Спросил, молчавший до этого, вампир.

— Уморил. Ха-ха-ха. — Засмеялись мы с Яшкой. — Это такая сумка, где дети книжки и тетради носят. Ладно, давай потом мою битву обсудим, сейчас Кощееньку хочу послушать.

— Столкнулись мы войсками, и пошли летать во все стороны куски по закоулочкам. День битва идёт, другой. Устали смертельно все. А живых существ погибло тогда немереное количество, видимо не видимо. Вот тогда мы с Ягой один на один и сразились. Встретились наши заклинания, ударились друг о друга и пошли вверх в небо синие. Что ядерный взрыв ударило то колдовство по малой луне Лели. Развалилась луна на кусочки, просыпалась на Мидгард-Землю. Растревожили части Лели вулканы на Земле, поднялся дым и пепел вверх к небу, укрыл он от Ярило-Солнца землю и наступил Ледниковый период на Мидгарде. Уничтожив почти всех переселенцев, отбросив их в каменный век. Выжили единицы, самые сильные из всех народов. Погибли и мои верные пекельные слуги с глазами цвета мрака, мои серые вруны и обманщики.

— А дальше?

— А дальше сто тысяч лет зализывал раны, восстанавливался на Ингард-Земле в созвездии бета Льва, являвшейся Древней прародительницей большинства Славяно-Арийских Родов переселившихся на Мидгард-Землю. Василиса в той войне приобрела костяную ногу. Улетела она к себе на Большую медведицу, на самую яркую Полярную звезду, сменила личину на старушечью. Целый век лечила у себя последствия радиации, совершенствовалась в колдовстве. Знала, что была эта не последняя битва меж нас.

— А ты чем занимался?

— Планы строил. Раз в честном бою победить не получается, решил хитростью действовать. Давай через пару тройку сотен лет Прекрасную и Премудрую подарками засыпать. Извиняться, да про любовь к ней письма писать. Сам себя заморочил, поверил, что действительно люблю каргу старую. Магическую почту перегрузил подарками для Ягинишны. Женихаться начал. Ковры, вазы, статуэтки, драгоценностями заваливать, плоды со всех солнечных систем засылать ей умудрялся. Цветами бессмертными закидывал. На редких травах и откликнулась на мои потуги жениховские сердечко девичье. Сделал предложение, а тут и Мидгард-Земля очистилась, расцвела. Переселились в Атлантиду. Науки стали развивать, искусство. Люди, жившие в этой стране, стали себя чуть ли не богами считать. Начали использовать Силу Стихий Мидград-Земли, для своих целей. Друг с другом считаться перестали. Колдовали только для своей пользы, не с кем ни считаясь, ни на кого не оглядываясь. Страшно с ними жить было даже мне, вот и перебрались мы семьёй в Асгард Ирийский, от беспокойных соседей подальше. Знаете, зажили поначалу хорошо. Я даже все свои милитаристические планы забыл. Жили, не тужили, каждый своим делом занимался. Жена порядок завела: война войной, а ужин ровно в семь. Прекрасное время было. В положенный срок родились три лапочки дочки. Двое талантом в меня пошли по зимней части ловкие. Имена мы с папашей нашим Горынычем придумали. Метель — старшая, над тучами с градом и снегом, инеем властвовать стала. Буря — средняя, снежными ветрами распоряжалась. А третья бестолочь Пурга ничего толком не умела, только спать, есть, наряжаться, да снег иногда ветром с земли поднимать. Матери помощи от неё никакой. Пробовала Яга её к травам приставить, бесполезно. За звёздным табуном в догляд поставила, так её саму кони стерегли, чтоб не разбилась где-нибудь, не потерялась. Долго ли коротко ли, только заневестились девы мои. Старшую, за Мороза Ивановича отдали, среднею за Бурана Петровича, а младшею сбыть с рук не смогли. Кому нужна колода ленивая. Озлобилась, ленивая то ленивая, но хитрая до жути была. Подбила меня на большой скандал с матерью. В ту пору младшая у меня в любимицах ходила. Жалел дочурку без меры. Сам виноват, потакал ей во всём. Ушёл я с ней из дома далеко на север, от жены и детей старших. Дворец ледяной возвели, собрали всю зимнюю нечисть вокруг себя. Свободу почувствовали, во вкус вошли беззакония и безнаказанности. Про то, как в стуженую пору безобразничали, рассказывать не буду, стыдно, да и давно это было. Всё быльём поросло… Яга меня за те времена так и не простила. Постоянно в глаз теми событиями тычет.

Замолчал братец, все свои девять голов понуро повесил. В воспоминания ушёл, крыльями махать перестал и вошёл в крутое пике. Ёпирный театр! Ёжки-кочерёжки. На пару с вампиром как заголосим от страха. Встрепенулся Кощей, выровнял полёт и спокойно спрашивает:

— Может, на вон той поляне привал устроим, поохотимся?

А ни кто из нас ответить не может. Я попробовала, только сиплю. Это ж надо! Как балбес костлявый напугал? Прокашлявшись, зашипела круче змей:

— Ты, что с дуба рухнул? Разбился б на фиг! Сестру без единственного брата оставил! Я и так сиротой столько лет росла. Только приземлимся, убью зараза.

— Ланка, ты чего? Я ж бессмертный. Забыла?

— Ты помнишь, в чём говорят, у тебя смерть спрятана? Вот их тебе и отобью. Вдовой решил меня сделать? У меня ещё даже брачной ночи не было!

— Ха-ха-ха, вот в чём дело! А я думал, ты меня любишь?

На такой провокационный вопрос даже отвечать не стала. Круто заложив вираж, пошла на посадку. За моей спиной раздался раскатистый гром — ржач. В зелёной дубраве в самом её центре проглядывала великолепная поляна, покрытая ковром жёлтых цветов. Вот на неё курс и держала. Яшка исходил истеричным мявком при посадке. Соприкоснувшись с землёй, по инерции пробежала несколько метров, глубоко вздохнув медовый аромат цветов, перекинулась в человека. Котейка перекувырнувшись в воздухе от неожиданного моего превращения, упал на все четыре лапы и начал:

— Прав Бессмертный. Безголовая ты. Трудно предупредить?

— Прости.

— Ты вон глянь. Как братец твой совершил посадку.

— Так он привычный быть ездовой лошадью. А нас в академиях не обучали.

— Тьфу! Непутёвая.

— Вот и хорошо. Отсюда до Бабы Яги на своих четырёх поскачешь.

— Не, она ещё и обиделась.

— Хвостатый, ты не прав. Она же извинилась. Вы давайте располагайтесь, костёр готовьте, а я на охоту. Шашлычков хочется. Яш, ты б травок для аромату собрал. Не злись, молодая она ещё.

Ну, братец! Ну, политик! Вроде заступился, но всё ж глупой обозвал. Нет, надо власть в свои руки брать. Хочу к Яге. Две девушки не одна, чего-нибудь придумаем, как мужикам на их отростки соли насыпать. Отсутствовал Кощей недолго, принёс горного козла. Хотела спросить, как парни своего родственника есть будут, но вовремя передумала. Побьют. К прилёту охотничка только с Торвиком и успели на краю полянки соорудить костерок. Положить у огня два сухих берёзовых бревна. Откуда они взялись в дубовой роще, даже не представляю. Вампирюга притащил. Распотрошили свои сидоры, достали котелок, соль, хлеб, пиво, кстати, в нём я и собиралась мясо мариновать. Кот в зубах принёс букетик из трав: дикий лук, чеснок и ещё какую-то траву. Одну былинку в сумку спрячу, бабке покажу, узнаю для чего она. Кот на меня дуется, морду воротит и что-то шипит себе под нос. Ничего попросит ещё молочка, уж я его накормлю, все кусты возле бабкиной избушки обследует. Пока ребята разделывали тушку, настрогала экологически чистых палочек на шампуры из веток ближайшего дуба. Из берёзы были б лучше, дуб хорош для хранения самогонки, пару лет постоит, и коньячок под шашлычок очень даже приличный бы получился. Тихонько переругиваясь по пустякам, нажарили кучу мяса. Парни за обе щеки вместе с Яшкой уплетали всё что было. Одна я сиротинушка жевала хлеб с солью. Не ем, оказалось козлятину, меня раздражал его вкус и запах похожий на баранину. Дома, на Земле, терпеть не могла баранину хоть как приготовленную из-за её специфического вкуса. Кощейка предложил перекинуться и остатки сырого мясца скушать. Представила процесс, чуть не убежала в самую глубь дубравы. Эх, не путёвый я дракон. Сижу злая, полуголодная, слюной капаю, глядя на ребят. Бедная я бедная, хлеб кончится, помру от голода. Жалею себя, вздыхаю, на глаза не прошеные слезинки набегают. Торвик не выдержал, перекинулся в белого волка и умчался в лес. Где-то минут через двадцать, тридцать принёс зайца, положил к моим ногам, и я зарыдала в голос.

— Что опять не так? Зверушку жалко?

— Яяяя зайчатину не ем. — Сквозь рыданья отвечаю.

— А, что ешь?

— Говядину, свинину и курей.

— Где мы их тебе в лесу найдём? — Плачу дальше, а Кощей продолжает:- Попал ты зятёк добро. Сельское хозяйство поднимать в вотчине родной придётся.

— А может, она просто укусит меня. Хлебнёт моей кровушки, и обряд завершится, и вкус мяса волновать не будет.

Я сразу перестала плакать, схватила свою котомку и стала в спешке выдирать гномью сковороду. Братик с котом зашлись от смеха, а умный муженёк, прихватив пару веточек шашлычка, дёрнул на другой конец поляны. Так и не вытащив орудия убийства, погрозила вампиру кулаком. Присела на бревно, отобрала у Бессмертного бутыль с пивом и одним махом осушила её до половины. Вытерев губы ладонью, а руку об свой сарафан, отправилась ломать ветки с кустов. Ни куда больше сегодня не полечу, ночевать тут буду. Тяжело жить среди мужиков, так и норовят посмеяться над дамой. В голове слегка зашумело, проявилось лёгкое опьянение. Кушать хочется. Пивко в пустом желудке булькнуло и попросилось наружу. Вот дунькой я была, когда грозилась подругам уйти от них в мужской монастырь. Сгинула б там на раз. Видно что-то сообразив, братик отправился за мной следом. Подошёл, обнял, прижал к своей костлявой груди:

— Не мучайся. Маг я у тебя или не маг. Будет всё у тебя, прости. Забыл, что ты ещё маленькая. Ну, всё, всё. Пошли к костру, у меня в мешке кое-что есть, тебе понравится. Я ж хотел как лучше, на свежем воздухе шашлычков покушать. Пойдём, родная.

И мы пошли. Парни больше не подтрунивали надо мной, даже коту пообещали, не прекратит на меня шипеть, оторвать хвост. Наступил праздник живота. На белый свет была извлечена скатерть-самобранка, чего только на ней не было. Ням, ням. Наелась от души. Кощей велел от них подальше отойти, обернутся драконом и часок поспать, а они всё доедят, приберутся на поляне, разбудят меня и продолжим путь. Я с удовольствием последовала совету. Часа через два, всё как всегда, меня подняли, забыв разбудить, и мы продолжили путь, решив проведать Ягу и спросить дельного совета, как ни как бабуся бывшая Василиса Премудрая.

— Коша, а что дальше было?

— Когда?

— Не придуривайся. Расскажи, что там дальше творилось в семье твоей.

— Думал, уже забыла. Может, заберёшь кота к себе?

— Даже не мечтай, мы с ним в контрах. Неси обоих.

— А что было. Всыпали мы дочери в четыре руки люлей, изгнали её из дома, только из сердца вырвать не смогли. А та поганка к Атлантам подалась. Совместно с ними безобразничать начала и домагичилась. Взорвали вторую луну Мидгард — Земли. Раскололась Фата на две части, одна малая пылью в пространство улетела, а вторая большущая упала на землю. Не Прекрасная Макошь, всё живое погибло бы. Открыла она несколько порталов в Асгарде Ирийском и все бежали в них на Глорию. Я волну держал целых три часа. Когда порталы закрылись, это огромнейшая волна землю три раза вокруг обошла. Так случился Всемирный потоп. Только одна семья Ноя праведника на своём ковчеге жива осталась. А я открыв в облаках портал на новую родину, улетел с Мидгард-Земли. С той поры здесь и живём.

*«Швецарский банк» есть только у женщин. Обычно там хранят не только деньги, но и свою «бахчу», уж у кого какая есть.