Дракон, такого просто не бывает...

Глава 3

Здорово вышло! Фыр и мы чёрте где. Думал, с ума сошла. А оно вон как! Оба-на! Мамуль рухнула на филейную часть и разревелась. Народ, собаки набежали и вместе с ней воют. Ни чего не понимаю. Зову её зову, всё без толку. Только у одного мужика с повышенной волосатостью на лице и руках ума хватило, маму уговаривать начал и пытается её поднять. Хи-хи подъём родительницы — это номер для шоу. Интересно, у мужика пупок развяжется или сдюжит. Помочь? Ты смотри, сам справился. Подъём состоялся, подхватив вещи, нас провожают в чей-то дом. Что-то больно шустро мужик вокруг мамули суетится. Не в отцы ли мне намылился? Присмотреть за ним нужно. А мать молодец! Часто говорила, что из-за моего переходного возраста у неё переходный период с этого света на тот. И вот что интересно, я с ней на тот свет, точнее мир, угодил. Класс! Ни куда одного не пускала и тут не бросила. Мне уже четырнадцать, рост сто семьдесят восемь, выгляжу на все восемнадцать, ношу пятьдесят второй размер рубашки, а до сей поры хожу с мамулей за ручку. Дома ровесники, малышня смеялись, и здесь засмеют. Надо, что-то делать. Что там говорят?

— Ланавана, поживите с детьми в моём доме, не смущайтесь, мне есть, где жить.

— Спасибо.

— К зиме вам свой дом справим. Печь Фиофан выложит. Какой-никакой бабы живностью поделятся. Место у края леса лорд вам отведёт, поможем сыну твоему сено накосить. Не переживай, я тебе такую калитку выкую, все соседи позавидуют.

Успевая вести диалог с мамой и подталкивая её легонько к ближайшей избе, мне подмигнул здоровый мужик в ярко красной рубахе, коричневых в чёрную полоску штанах, в лаптях, радостно потирающий руки. Интересно, чему мужик радуется? Зашли в дом. Богатырь в лаптях сгрузил наши сумки у порога. Освободившись, гора мускул и радостно шагнул в мою сторону.

— С прибытием, сынок. Давай знакомится. Кузнец я местный, дядька Наив.

И протянул мне руку. Вот это у мужика ручище! Это не моя рука с длинными музыкальными пальцами. Моя ручонка просто утонула в пожатие рук кузнеца. Я ещё на улице начал его разглядывать. Очень он от местных отличался, такой былинный Илья Муромец, косая сажень в плечах, высокий, русые волнистые волосы до плеч, с доброй улыбкой на лице, глаза большие тёмно-карие, как у мамы. Вот только мне показалось или на самом деле мелькнул на миг вертикальный зрачок, такой, какой бывает у рептилий.

— Андрей, — скрепил рукопожатие.

— А не подскажите, что это за девочка в мою маму вцепились.

— Прости, сыночек, — встрепенулась мама:

— Я слегка в расстроенных чувствах. Детка, подойди, пожалуйста, к Андрюше. Ну что ты, рыжик, не бойся.

Когда та категорически отказалась, родительница стала подталкивать ко мне ещё одну девицу примерно моего возраста.

— Сынуля, познакомься с вампирессой Айрис. А эта малышка, с рыжим солнышком на голове, твоя сестрёнка Лизочка. Ну, что ты, доченька, засмущалась? Братик это хорошо, какой не какой, а всё защитник. А вот, сыночек, местный староста деревни лорд Роги Мымрон из рода Стерван и величайшая, из всех волшебников на свете, магиня Фиврина Гомес из этого же рода. Только благодаря им, мы с тобой вместе.

У мамы по щекам поползли слёзы.

— Мам?

— Это я от счастья. Спасибо вам всем, моё сердце полно благодарности, но ему не хватает слов.

Ни фига себе! Мать уже и дочку здесь приобрела. Дома про неё нам ничего не сказала. А ведь это просто замечательно. Реальный шанс от мамулиной юбки оторваться. Теперь ей будет кем, кроме меня, заняться. Стой, Андрюха, подожди-ка, а ведь она про лису рассказывала. Сам подошёл к девчушке.

— Ты лиса?

Рыжик, не поднимая на меня взгляда, кивнула. Сколько ей лет, пять, шесть? Совсем маленькая. Полез в карманы джинсов, у меня в них, благодаря матери, всегда были жвачки, конфеты. Нащупал два чупа-чупса. Здорово, и весьма, кстати. Одним угостил Айрис, второй протянул сестрёнке и показал, как развернуть. Нахлынуло радостное чувство, наконец-то, дождался — я взрослый. А Лиза вдруг вспыхнула малиновыми щечками и рванула за спину, к присевшей у окна, нашей маме, и тут же у родительницы из-за спины выпал рыжий хвост. Этого перенести уж не смог, рассмеялся от всей души. Как хорошо, что смешная ситуация сняла с меня напряжение последних двух часов.

— Сынок, ты чего?

— У вас появился чудесный хвостик, — прояснил, улыбаясь, лорд Мымрон.

— Ага. Ну, что? Все перезнакомились? Давайте обедать будем. Наивушка, показывай, где у тебя тут миски, ложки, чугунки.

И мама, поднявшись, засуетилась вокруг стола, выставила на стол бутылку водки 'Пять озёр'. Понятно. Всё в лучших русских традициях: снимем стресс и поговорим. Бла, бла, бла до самого утра. Видели, знаем, сейчас детей накормят, гулять или спать направят. Ну, я же говорил. Вон уже мужики руки потирают в предвкушении. Оживились, дядьку Наива отправили за его невестой и, как я понял, за матерью какого-то хмыря. Погремев чем-то в печке, мамуля достала один чугунок с рассыпчатой картошечкой, другой с кусками тушёного мяса со специями. Мясной аромат поплыл по хате, возбуждая зверский аппетит. Не успели ещё порезать и открыть всё, что мама из пакетов достала, как в избу уже заходили с кузнецом три девушки. В руках у них корзинки с едой. Из одной таким душистым свежевыпеченным хлебом пахло, что рот в один миг слюной наполнился и живот забурчал, напомнив, что давно не ел. Все, услышав мой внутренний голос, где от голода кишка кишке давала по башке, засуетились вокруг стола ещё быстрее. В процессе работы, быстро перезнакомились. Одна женщина была невестой кузнеца. Вторая — жена дядьки Мымрона. Тётушка Норман. На тётушку по внешнему виду не тянула, скорее на мою тридцатилетнею сестру. Третья — мать парня, которого родительница встретила первым в этом мире. Меня поражало, нас детей не гоняли словами: отойдите от стола, ничего с него не берите, сколько можно мешать. Накрыв стол, расселись, и мама взяла слово.

— За знакомство! — Ух…кряк и разливать по новой.

— Чтоб не испортить первую. — У местных лица вытянулись.

— Что не испортить?

Мать провозглашает:

— Между первой и второй — перерывчик небольшой.

Мужики от таких слов, улыбнулись во всю широту своей души. От уха до уха. После выпитой второй рюмочки, мамуль скромно поведала про свой юбилей и традицию отмечать круглые даты. И тут наступил мой маленький звёздный час. Я подарил, приготовленный заранее, сделанный своими руками на уроках технологии, подсвечник из консервной банки с белой длинной свечой. Как знал, что пригодиться не только мамочку порадовать, но и окажется такой полезной вещью в нашем новом мире. Мама меня зацеловала и чуть не раздавила в нежных медвежьих объятиях. Выжил, слегка помят, но счастлив. Быстро покушав, поторопил девчонок, подмигнув и кивнув в сторону входной двери. Сообразительные…миг и они у дверей, я за ними.

Выскользнули на улицу. Вечерело, народу не видно. Только коровы посреди дороги спят. Девицы мои сказали, что скоро коров на вечернюю дойку позовут. На грядке у соседей, чёрный кот грыз сырую морковку, с налипшими на ней кусками земли. Не кормят его что ли? Стал девчонок расспрашивать о жизни, что да как. Ничего толком не понял. Одно слово, девчонки, что с них взять. В пол уха слушаю их щебет, сам оглядываюсь, куда хоть жить попал. В деревне, до этого дня, ни разу не был…

Дом кузнеца стоял на краю деревни, на самом высоком месте. Типичный деревянный дом, посеревший от времени, окружённый новым невысоким забором. Туалет по-деревенски на улице, в конце небольшого огорода. В сарае мычит и хрюкает скотина, над сараем, навес забитый свежескошенной травой, вот там нам сегодня спать. В избе кузнеца всего две комнаты: кухня и зал, он же спальня и кабинет. Сестрёнка дёрнула меня за рукав, чтоб обратил на неё внимание. Как только насмелилась?

— Андрюша, хочешь инопланетянина посмотреть?

Я не поверил своим ушам, а Лизонька всё своё лопочет:

— Хочешь? Хочешь? Ты не думай, я вот ни сколечко тебя не обманываю. Мне Нануся, подружка Калюси, что возле мельницы живёт, говорила, что о прошлом годе она ходила в лес к бабке Яге, у которой Горыныч в сарае живёт, за лекарством для своей мамки, видала его. После аварии тарелки, шмякнулся инопланет в кучу навоза, там его Яга и нашла. Отмыла зелёненького бабка, выплеснула два ведра воды на него и все дела. У бабуси теперь и живёт, свою тарелку чинит. Нануся сказала, прижился он у бабки, по-нашему уже лопочет. Может завтра, сходим, хоть одним глазком глянем, а то крёстная меня одну не пустит, а с тобой разрешит. Ты взрослый. Тебя, я слышала, в школу вилколачью определять будут, в серединную группу. Мама сказала, что ты читать и писать умеешь и цифири складывать обучен. Тебе только гумунитарные науки подтянуть надо: историю, географию и ещё чего-то я не поняла.

От таких новостей на коровью лепёшку чуть не наступил. Чувствую себя бараном, открыл рот и глаза пучу, уставившись на сестричку. Вот это новости! Одна, одной кручи. Интересно, что я ещё в девчоночьей болтовне пропустил, пока селом любовался. Эмоциями, бьющими через край, наслаждался и не слушал девчонок. А, похоже, зря. Но главное уловил. Что дома, что здесь, свободы мне не видать. А как мать расписывала, ты дракон, вместе летать над облаками будем. Чую, может родительница и будет, а мне… розовая птица, обломинго. Есть, спать, и учится, учится и учится…Ладно! Музыкалки нет и за то спасибо. Из дома полилась протяжная лирическая песня. Мамин молодой голос звенел украинскими напевами. К забору, заглядывая в окна, откуда-то стал подходить народ. Только что никого не было. Мама поёт про девушку. Извела её свекровь злая работой не посильной, пока сын служит в армии. Вышла дивчина в чисто поле с ребёнком на руках и от горя превратилась в тополь. Отслужил солдат, пришёл домой, а жены нет. Где жена? Пожимает плечами мать и просит сына пойти в поле срубить тополь на дрова. Как пришёл он дерево рубить, взмолилось оно: 'Не руби, я жена твоя, в листьях моих спит наш сын'. Понурил голову пацан, вопрос в небо задал: 'Что ж ты, мама, наробыла?' Смолкла песня. Тишина стоит, гляжу на всех, а женщины и девчонки мои плачут, тихо так, безмолвно. А потом в доме, как бабахнет, народ на улице врассыпную. Тётка Фива, видно боевая магичка, да под крепким градусом, коллектив, что за столом сидит, в поход зовёт. Кричит да разве так можно, пойдёмте дивчину с дитём спасать, а этой свекрухи она такай шурум бурум устроит, что та долго чихать будет. Родительница ели, ели успокоила всех. А тут, за забором, народ с вилами, собаками, ещё с какими-то железяками митингует, требует, чтоб Фиврина выходила и вела их на бой с ведьмой-свекрухой. Дурдом! Мать, со всей застольной компанией, вышла из хаты. Призвав народ к тишине, стала объяснять про песню, образы, аллегорию, притчу и так далее.

— …Всё говорится и объясняется как бы эзоповым языком. Вопросы ещё есть? Что молчим? Не стесняйтесь, спрашивайте что непонятно.

— А там его нет.

— Кого и где?

— Языка тама.

Когда ответ дошёл до нас с матерью… Боже, не знаю как у родительницы, но меня от смеха согнуло пополам и из глаз брызнули слёзы. Хохотал до икоты. Это чего они услышали в имени Эзопа? Отсмеявшись, мама извинилась, и обсуждение песен продолжилось. В этом мире певцы поют только баллады, сказания, участниками которого были или видели сами. Народ поутих, кто-то потянулся домой, а один женский голос из толпы попросил маму, если можно, спеть. Всё! Концерт продлится до утра, вон уже закусь, кувшины тянут. Народ, не стесняясь, входит во двор и рассаживается, где придётся. Мамуля, присев на крылечко, прикрыв глаза, запела русскую народную песню про несчастную любовь и рябинушку. Следом зазвенел 'Шумел камыш, деревья гнулись'. Знаете такую песню? А потом, может про вишнёвый сад слышали — того же содержания, что и в камышах, только на украинском языке. Один в один. Взяв девчонок за руки, потащил на сеновал. Они сначала упирались, но когда объяснил, что с него лучше всё видно и слышно, понеслись быстрее меня к лестнице, приставленной к сараю. Забрались, зарылись в сено и стали следить за событиями во дворе. Мама пела душевно, глаза сами собой стали закрываться.