Другая жизнь (СИ)

Глава№ 30

Когда я, казалось бы, в сотый раз поправила платье, Тэсса не выдержала.

— Ты прекратишь?! — раздраженно воскликнула она, останавливаясь на светофоре. — Ты отлично выглядишь.

— Ага, — только и смогла выговорить я, нервно закусывая губу и снова начиная теребить подол несчастного платья.

— Это всего лишь первое свидание, Эш. Тебя никто не ведет к алтарю сегодня, — пробормотала Тэсса, нажимая на газ.

Я ошеломленно посмотрела на нее.

— Всего лишь?! Ты хоть представляешь, сколько я ждала этого?

— Да, — подруга закатила глаза. — Я вообще не понимаю, почему вы столько тянули.

— Тянули? — не поняла я. Не знаю, может, я отупела из-за того, что так нервничаю?

— Да ладно тебе, — отмахнулась Тэсса. — От вас искры летели, так вы пялились друг на друга, думая, что остальные не смотрят.

— Неправда! — возмутилась я, тщетно вспоминая моменты, когда бы исподтишка не наблюдала за Скоттом. Всегда, если он оказывался поблизости, мои глаза находили его. Просто я приписывала это к собственному желанию чувствовать себя под защитой телохранителя.

— Мы приехали, — сообщила Тэсса, толкая меня в плечо, возвращая в реальность. — Я не поняла, почему вы встречаетесь в ресторане?

— Потому что он живет в моем доме, вот почему, — я отстегнула ремень, но не спешила вылезать из безопасности автомобиля. — Боже, Тэсс, я не могу.

— Хэ-эй! — подруга отстегнулась сама и схватила меня за подбородок, разворачивая к себе. — Это разве не было твоей идеей?

— Да, — с несчастным видом кивнула я.

— И ты сама сказала, что ждала этого, — продолжила Тэсса, и я почувствовала, что постепенно мои нервы приходят в порядок.

— Да. Но теперь я не уверена, что он хочет этого.

— Боже, дорогая, — Тэсса отпустила меня, откидываясь на водительское сиденье. — Почему же тогда он столько лет ни с кем не встречался? Его родители наверняка решили, что он гей.

— Тэсса!

— Что? — невинно поинтересовалась она, хихикнув. — Так и есть.

Несмотря на напряжение во всем теле, мне удалось искренне рассмеяться.

— Значит, я влюблена в гея? — спросила я, придав лицу серьезное выражение.

Улыбка слезла с лица Тэссы.

— Подожди-ка. Ты влюблена в него? — она вглядывалась в мое лицо, пытаясь угадать, шучу я или нет, но когда я кивнула, из ее рта вырвалось ругательство, которое не стоило бы произносить девушке.

— Отлично. Теперь мне страшно вдвойне, — я закрыла лицо ладонями, но Тэсса, взявшись за мои запястья, оттянула руки, открывая лицо.

— Тебе нечего бояться, Эшли. Скотт никогда тебя не обидит. Ты хочешь этого. Так иди и возьми. Как бы не кончился этот вечер, ты не будешь жалеть о нем. Поверь мне.

Закончив, она отстранилась.

— Я пойду, — заключила я, и она победоносно улыбнулась. — Только, Тэсс… — я уже взялась за ручку дверцы, но остановилась, оборачиваясь к подруге. — Никогда не толкай мне больше таких речей. Тебе они не идут.

Расхохотавшись, Тэсса ткнула пальчиком мне в спину.

— Иди уже. Бедный парень тебя уже наверное заждался.

Я выпрыгнула из машины и снова повернулась к подруге, склоняясь, чтобы было видно выражение ее лица.

— Я нормально выгляжу?

— Да! Иди!

— Иду, — проворчала я, наконец захлопывая дверь и нервно расправляя подол платья.

Ресторан был довольно известен, но мне не довелось здесь бывать. До этого вечера.

Двери мне открыл улыбающейся швейцар, и я вошла внутрь, направившись сразу к стойке, за которой стояла девушка в униформе.

— Здравствуйте, моя фамилия Далтон, — сказала я, и она, проверив по списку, кивнула, приветственно улыбнувшись.

— Пожалуйста, за мной, мисс Далтон.

Она провела меня между множеством заполненных столиков, но остановилась, только когда мы достигли самого дальнего угла ресторана, огороженного стеклом. Здесь были заняты всего три столика.

Скотт встал, когда я приблизилась, и выдвинул мне стул, помогая сесть. Я улыбнулась ему, любуясь тем, как он выглядел в новом костюме с темно-зеленым галстуком.

Он сел напротив, и наши взгляды встретились.

— Эшли, я… — он начала крутить в руках нож. Видимо, из присутствующих нервничала не только я.

— Если ты начнешь снова убеждать меня, что это все неправильно, то лучше разойтись прямо сейчас, — перебила его я. — Не хочу, чтобы ты зря платил за ужин в таком шикарном ресторане.

На самом деле, мне просто не хотелось потом собирать разбитое сердце по крупицам. Лучше пресечь все на корню, чем тянуть, чтобы после это превратилось в пытку.

— Я не собирался это делать, — Скотт поджал губы, и прямо взглянул мне в лицо. — Я не считаю это неправильным.

— Правда? — мое удивление было абсолютно подлинным, потому что совсем недавно он считал по-другому. Его главный аргумент — разница в возрасте, но по мне — это просто отговорка.

— Моя мама всегда говорила, что надо прислушиваться к сердцу, — произнес Скотт, и его пальцы сжали нож так, что побелели костяшки. — И то, что я чувствую к тебе, не может быть неправильным, Эшли.

Я почувствовала невероятно нежное прикосновение к своей ладони.

— Ты не против, если мы уйдем отсюда? — неожиданно проговорила я, сжав его руку. Он, немного удивленный, кивнул.

Извинившись перед официантом, который как раз подошел к нашему столику, мы сбежали из ресторана. Оказавшись в машине, Скотт спросил:

— Куда ты хочешь?

Мне потребовались три секунды, чтобы придумать ответ.

— Я никогда не была у тебя дома.

Скотт повернул голову так, что его шея хрустнула. Он с полминуты смотрел на меня, а потом кивнул и завел машину. Мы оказались у его дома меньше чем через четверть часа.

— Я здесь почти не живу, ты знаешь, — сказал Скотт, когда мы поднимались по лестнице. Он отпер дверь, отключил сигнализацию, щелкнул выключателем и только тогда пропустил меня внутрь. Я огляделась, осматривая жилище, которое так редко посещал хозяин.

— Здесь красиво, — я прошла вслед за Скоттом в гостиную. Он замер в центре комнаты, развернувшись ко мне, и я застыла, почему-то отводя взгляд.

— Эшли… — приблизившись, он коснулся моей щеки, плавно заправляя выбившейся из прически локон волос мне за ухо. В фильме в это время вовсю бы играла приторная мелодия, под которую главные герои обязательно должны были поцеловаться. Но, лишенные музыкального сопровождения, мы просто стояли посреди тихой гостиной, почти не касаясь друг друга.

— Мне хочется столько всего сказать тебе, Эшли, — прошептал Скотт, прижавшись своим лбом к моему. Он тяжело дышал, а мое сердцебиение начинало набирать обороты. — Я понял кое-что, когда ты ушла от меня. Сказала, что не хочешь больше видеть, — его голос дрогнул, словно он испытывал физическую боль, его рука обвилась вокруг моей шеи, запутываясь в волосах. — Я понял, что не смогу. Не смогу жить, не видя каждый день твое лицо, твои глаза, твою улыбку.

Воздух вокруг словно наэлектризовался.

— Скотт… — начала было я, но он замотал головой, отстраняясь, и посмотрел мне в глаза.

— Нет, мне надо это сказать. Я… — он снова замолчал, резко выдохнув, и нервно усмехнулся, запуская в волосы пятерню. — Боже, я веду себя как одиннадцатилетка.

— Эй, — я нерешительно взяла его лицо в ладони, вынуждая смотреть на меня. — Все нормально, Скотт.

— Я просто пытаюсь… — Скотт превратился в неуверенного подростка, который не знает, как сказать о своих чувствах.

— Скотт, ты не обязан это делать, — я прижалась к нему, обвивая руками его шею и утыкаясь носом в воротник его рубашки, показывая, что мне достаточно тех слов, что он уже сказал.

— Ты уверена? — его губы коснулись мочки моего уха, и я задрожала в его объятиях.

Немного отстранившись, я всматривалась в его горящие глаза, и, выдохнув, сказала единственное слово, которое было правильным:

— Да.

Слабая улыбка коснулась его губ, когда, наклонившись, он осторожно, словно я была хрустальной, поцеловал меня. Не задумываясь, я ответила ему, но спустя какое-то время, он остановился.

— Слишком быстро, — прерывисто проговорил он, и я выгнула бровь.

— Серьезно? Разве это не моя реплика?

Усмехнувшись, он поцеловал меня еще раз. На этот раз более настойчиво и страстно, но так же быстро отстранился.

— Я слишком долго ждал этого. И если мы продолжим, не уверен, что смогу себя контролировать.

Я хотела обидеться, но после его слов мне, напротив, захотелось плясать от радости. Поэтому я просто кивнула.

Скотт тоже кивнул.

— Тогда, — заговорила я. — Чем займемся?

Судя по блеску в глазах, у него на уме уже было пара интересных вариантов, но он предложил заказать еду из ресторана.

— Нет, — поморщилась я, чем немало его удивила, и, лукаво улыбнувшись, добавила. — Закажи пиццу. И дай мне свои шорты и футболку, я запарилась в этом идиотском платье.

— Оно очень тебе идет, — вставил Скотт, но я, сощурившись, помахала у него перед носом пальчиком.

— Я не готова смотреть Индиану Джонса в такой неудобной одежде.

— Мы будем смотреть Индиану Джонса и есть пиццу на нашем первом свидании? — скептически пробормотал Скотт, обнимая меня за талию, и придал лицу задумчивое выражение. — Кажется, я тебя обожаю.

— Это потому что я чудо, — заключила я, вставая на цыпочки и целуя его.

Эпилог.

Пять лет спустя

Скотт

Я вышел из ванной, обернувшись полотенцем, и чуть не наступил на пустую коробку из-под конфет, оставленную на полу кем-то из вчерашних гостей. В гостиной до сих пор царил погром. Мишура, плакаты, надувные шары, бокалы, грязная посуда — доказательства прошедшего веселья предстали перед моими глазами, когда я заглянул в комнату.

— Доброе утро, милый, — произнес голос за моей спиной, и я обернулся.

— Ты уже встала? — я с любовью смотрел на жену, которая стояла передо мной в моей футболке и безразмерных пижамных штанах и потирала заспанные глаза.

— Как видишь, — буркнула Эшли и, вздохнув, уронила руки. — Почему ты до сих пор здесь?

— Еще рано, — нахмурившись, я посмотрел на часы. — Я опаздываю на работу.

— Пойду сварю кофе, — сказала Эшли и заковыляла в кухню, держась за выступающий живот. — И, между прочим, нечестно разгуливать в одном полотенце и демонстрировать свои кубики, когда я такая толстая и страшная.

— Ты прекрасна! — крикнул я, бегом поднимаясь по лестнице. Споры о красоте начались, как только Эшли обнаружила, что ее плоский живот начинает расти. Для меня всякое изменение в ее теле казалось чем-то поразительным, а она же начинала злиться, считая, что становиться страшной.

Одевшись, я спустился вниз и выпил чашку кофе, оставленную на столе в кухне. Дверь в ванную была закрыта, и я постучал в нее, взяв сумку и ключи от машины.

— Дорогая, я ухожу. Закроешь за мной?

Когда ответа не последовало, я постучал еще раз.

— Эшли, ты слышишь?

Щелкнул замок, и дверь медленно повернулась на петлях. Взглянув в побледневшее лицо жены, я почувствовал, как земля уходит из-под ног.

— Эшли, что такое? — мое сердце остановилось в ожидании ответа, когда она прошептала:

— Что-то не так, — ее испуганный голос звенел у меня в ушах, как вдруг она закричала, хватаясь за живот.

Бросив сумку на пол, я потянулся к ней.

— Тише, Эшли. Посмотри на меня. Все будет хорошо… — она взглянула на меня, и я попытался ободряюще улыбнуться, хотя внутри все похолодало от страха. — Идем, возьми меня за руку.

Я подвел ее к двери и накинул ей на плечи пальто. Потом, работая на автомате, взял сумку с ее вещами, ключи от машины и от дома, закрыл дверь, плюнув на сигнализацию и, взяв Эшли на руки, понес на улицу. Единственной мыслью было доставить ее в больницу.

— Все будет хорошо, милая. Не волнуйся, все будет хорошо, — беспрестанно повторял я, ежесекундно поглядывая на нее, съежившуюся на пассажирском сиденье.

Превышая скорость и нарушив пару правил дорожного движения, я остановился у госпиталя. Вокруг стоял гвалт. Машины скорой помощи заполонили площадку, вокруг сновали врачи с носилками и перепуганные родственники. Похоже, случилась авария.

Я отнес Эшли в приемную и усадил на свободный стул.

— Я быстро, — пообещал я, целуя ее в лоб, и она кивнула, сосредоточившись на дыхании.

— Здравствуйте, — я подошел к стойке регистрации. — Моя жена беременна, и у нее…

— Сейчас к вам подойдут, — медсестра даже не взглянула в мою сторону. — Располагайтесь на свободной кушетке.

— Но ей больно, — процедил я, и женщина в упор посмотрела на меня.

— Больница переполнена, когда врач освободиться, он займется вашей женой, — раздраженно сказала она, и мне ничего не оставалось, кроме как уступить. Вернувшись к Эшли, я поднял ее на руки и положил на одну из незанятых кроватей, которые стояли прямо в коридорах. Врачи и персонал сновали туда-сюда, помогая, успокаивая, что-то спрашивая. В стороны операционных то и дело отвозили носилки с искорёженными телами. Я встал так, чтобы загородить Эшли от этих ужасов, а она закрыла глаза, уткнувшись носом в мою ладонь, обдавая ее своим теплым дыханием.

— Что тут у нас? — приветственным тоном произнесла женщина-врач, подойдя к нам. — На каком вы месяце? Седьмой? Восьмой?

— Седьмой, — ответил я, потому что Эшли, сморщившись, стиснула зубы, чтобы не закричать. Быстро я описал, то, что происходило до этого, и врач сделала пометки в журнале.

— Срок ранний. Так что, скорее всего, это схватки Брэкстона-Хикса, — заключила она и, наткнувшись на мой растерянный взгляд, пояснила. — Дискомфорт, вызванный сокращением стенок матки. Многие женщины его даже не чувствуют. Но, на всякий случай, мы проверим, хорошо? — она наклонилась к Эшли и ласково улыбнулась. — Потерпи немного, пока освободиться палата. Дыши размеренно и постарайся успокоиться.

Она кивнула мне напоследок и ушла.

— Господи, — слабым голосом простонала Эшли, зажмуриваясь.

Все метались вокруг, не обращая на нас никакого внимания.

К черту.

Сбросив ботинки, я забрался на кушетку, располагаясь так, чтобы Эшли оказалась между моими ногами, как нас учили на курсах для беременных, и бережно приобнял ее.

— Спасибо, — с благодарностью прошептала она, откинувшись мне на грудь. Наши пальцы переплелись. Ее маленькое тело сотрясла очередная схватка, и она судорожно вцепилась в мои руки.

— Дыши, — я прижался губами к ее уху. — Дыши, милая. Все будет хорошо.

— Слишком рано, слишком рано, — отчаянным голосом проговорила она, а я… Я словно язык проглотил.

Никогда. Черт, никогда я не был столь испуган и потерян. Я видел мучения женщины, которую любил, и чувствовал себя неспособным облегчить ее боль. Ничтожеством.

— Тш-ш, — сумел выдавить из себя я, влажной салфеткой вытирая пот, выступивший у нее на лбу, и нежно целуя ее волосы. Она притихла, осторожно вдыхая и выдыхая воздух, когда я поднял голову и увидел Стивена Марса, размашистым шагом направляющегося к нам. Я и забыл, что написал ему сообщение о нашем местонахождении, пока стоял на светофоре.

— Почему вы здесь? — вместо приветствия выпалил он, приблизившись, и с беспокойством добавил. — Эшли, ты в порядке?

— Нет, — просто откликнулся я, когда Эшли только открыла глаза, сквозь пелену слез взглянув на отца. — У них нет свободных палат.

Стивен, пренебрежительно фыркнув, развернулся и уверенно зашагал к стойке регистрации. Меньше чем через минуту к нам подскочили медсестры. Они подложили под Эшли подушек и увезли ее в палату. Мы со Стивеном стояли посреди коридора и смотрели им вслед, потому что нам запретили их сопровождать.

— Надо было сразу так сделать, — проворчал мой тесть и бывший начальник, и я повернулся к нему.

— Я никогда не умел идти по головам, ты же знаешь.

Выражение лица Стивена с самодовольно-насмешливого сменилось на серьезное.

— Что с ней? — с неприкрытой тревогой спросил он.

— Я не знаю, — выдохнул я, чувствуя ком в горле. Впервые в жизни мне было страшно. Нет, я находился в паническом ужасе.

Целых четыре часа мы провели перед дверью, неподвижно сидя на стульях. Стивен пару раз ходил за кофе и настойчиво предлагал мне чашку, но в итоге перестал, устав от моих отказов.

Боже. Боже, помоги ей.

Неизвестность убивала. Никто не выходил из палаты на протяжении… Я бросил взгляд на часы. На протяжении четырех часов тридцати семи минут. Если это не серьезно, почему до сих пор нам ничего не сообщили?

Дверь открылась, и я вскочил на ноги. В коридор вышла уже знакомая мне медсестра. По ее выражению лица невозможно было ничего понять, и я не знал, к чему приготовиться.

— Мистер Леман? — спросила она, я кивнул, и на ее губах появилась слабая улыбка. — Поздравляю, у вас мальчик.

— Мальчик? — беспомощно выдохнул я, непонимающе уставившись на нее.

— У вашей жены были преждевременные роды. Ребенок родился недоношенным, но совершенно здоровым. Его поместили в кувез, так что все будет хорошо, — медсестра похлопала меня по руке, но я не шевельнулся, переваривая информацию.

— А что с матерью? — рядом со мной возник Стивен, и я очнулся.

— Эшли. Как она?

— Она стабильна, — поспешила успокоить нас медсестра. — Она ждет Вас в палате, мистер Леман. Еще раз поздравляю.

С этими словами она ушла.

— Иди к ней, — устало сказал Стивен, толкнув меня в спину.

Вбежав в палату, я замер. Эшли полулежала на кровати, такая маленькая и бледная. Она смотрела на меня круглыми от страха глазами, а я застыл, не в силах пошевелиться. Стены сужались, комната становилась расплывчатой, а мой взгляд был прикован к ней.

— Скотт? — жалобный, хрипловатый голос выдернул меня из транса, и я сделал два нерешительных шага к кровати. Она подняла руку, протягивая ее мне, и я бросился вперед.

— Боже, Эшли, ты не представляешь, как напугала меня, — встав на колени у ее кровати, я прижался губами к ее рукам.

— Прости меня, — пролепетала она, и я поднял голову, встречаясь с ней взглядом.

— Что ты, милая. Все хорошо, — я привстал осторожно, чтобы не причинить ей боли, поцеловал ее сухие губы. — Как ты себя чувствуешь?

— Нормально, — отозвалась Эшли, откидываясь на подушки. Похоже, она совершенно измотана.

— Мне жаль, малышка, — я боялся даже сжать ее руку, чтобы не сделать больно.

Дверь за моей спиной открылась и закрылась.

— Миссис Леман, Вам следует принять лекарство и немного поспать, — сообщила молодая медсестра, ласково улыбаясь Эшли. Я поднялся на ноги, зная, что должен уйти, но тут Эшли открыла глаза, глядя на меня.

— Останься, пожалуйста.

Я вопросительно взглянул на медсестру, и она кивнула, пожав плечами.

— Конечно, любимая, я никуда не уйду, — я снова поцеловал жену в губы, на которых появилась тень улыбки.

Придвинув стул ногой, чтобы не отпускать ее руки, я сел, кладя голову на кровать рядом с нашими переплетенными руками. Дыхание Эшли стало ровным. Она уснула.

— У него твои глаза, — заключил Дилан Картер, стоя у колыбели Томаса Лемана. — И какое-то идиотское имя.

Фыркнув, я отпил шампанского из полупустого бокала.

— Посмотрим, как ты назовешь своего, умник, — произнес знакомый голос, и рядом со мной встала двоюродная сестра Эшли — Джессика. Она с любовью смотрела на малыша.

— Скотт, он просто прелесть.

О. Я знал это. Эшли порой смеялась над тем, как долго я любуюсь сыном, когда тот спит, хотя сама могла сидеть у колыбельки часами, делая то же самое.

— Ребята, не будите его, — Эшли подошла ко мне, протягивая ко мне руку, и я обнял ее, прижимая к себе.

Малыш Томас сладко зевнул, засовывая крохотный пальчик в рот, и все умиленно вздохнули. Вскоре, в детской остались только я и Эшли. Мы просто стояли в тишине, наблюдая за маленьким человечком перед нами.

— Я должна кое в чем признаться, — Эшли, задрав голову, посмотрела на меня.

— Что это ты съела мою порцию торта вчера? — пошутил я, заправляя светлую прядь ее волос за ухо, открывая любимое лицо.

— Значит, признаться в двух вещах, — поморщилась она, и я, засмеявшись, уткнулся носом в ее волосы, вдыхая изумительный запах. — Скотт, я не думала, что полюблю кого-нибудь больше тебя, но один мужчина покорил мое сердце…

Отстранившись, я сделал вид, что задумался.

— Знаешь, думаю, я смогу тебя простить, если этот мужчина сейчас одет в комбинезон с вертолетами и сопит в полуметре от нас.

— Тогда все в порядке, — Эшли улыбнулась.

— Я люблю тебя, Эшли Пенелопа Леман, — улыбнулся в ответ я.

— Я люблю тебя, Скотт… — она запнулась, а потом, нахмурившись, отстранилась. — Почему ты никогда не говорил мне своего второго имени?

Как же я надеялся избежать этой темы.

— У меня его нет, — солгал я, закатив глаза, и поспешил ретироваться, но Эшли, захватив с собой рацию, позволяющая слышать, что происходит в детской, последовала за мной.

— Серьезно, Скотт. Даже у алтаря я его не сказала. Не пойму, как я могла не обратить на это внимание, — она задумчиво качнула головой. — Ну, Скотт! Не заставляй меня идти к твоим родителям.

— Ты никогда его не узнаешь, Эшли, — отмахнулся я, спускаясь по лестнице.

— Почему?

— Потому что тогда ты со мной разведешься, — полушутя сказал я, разворачиваясь лицом к ней, и она, не ожидая этого, упала мне в руки. — Для тебя это важно?

Она обхватила мое лицо ладонями и, наклонившись, крепко поцеловала.

— Нет, Скотт. Главное, что я люблю тебя, — она обошла меня, спускаясь по лестнице, и у подножия развернулась. — Я просто загляну в твое личное дело.

Светясь от гордости за свою гениальную идею, она как маленькая девочка подпрыгнула на месте и унеслась к гостям.

Не сдержавшись, я расхохотался, чувствуя себя безмерно счастливым.