Другая история(Сборник конкурсных фентези-рассказов Темного Двора-Литературный клуб Lady-Webnice)

"Инфекция" (Флэйм)

Она пришла ниоткуда. Просто появилась, подкосив все население планеты. Некоторым удалось выжить. Не многим. Даже не большинству.

Никто не знал, как она распространяется. Никто не знал, как от нее спрятаться. И они решили - раз нет способа излечить, необходимо изолировать.

Так и появились Сектора.

4 Сектора.

Сектор «А» - Здоровые. Там находился весь столп нашего чистого общества. Привилегия. Элитные человечки, не знающие, что такое Зараза. Инфекция.

Сектор «В» – Застрявшие. Есть маленький процент переболеть. Если ты был заражен – ты оказывался в Секторе «В». Но это еще не конец. Ты еще мог выбраться из него обратно.

В тот элитный мир. Были ли подобные случаи? Я слышала, что были. На самом деле? Сомневаюсь. Сказка, придуманная Системой, что бы обнадежить. Но в эту сказку, уже давно никто не верил.

Я была в Секторе «В». Когда-то. И я его покинула. Двинулась дальше. Ниже. Вниз, по наклонной.

Сектор «С». – Зараженные. Зона Инфекции. Когда приходили Доктора, они изучали нас, как подопытных крыс. Писали, что-то в своих белоснежных блокнотах. Задавали вопросы. Сочувственно кивали. Но не прикасались. Даже дышали через белый «намордник».

В прошлом году Браун выкрал свою карту. А заодно и еще несколько. Среди них не оказалось моей. Но во всех было написано одно и тоже.

Объект: Заражен.

Эмоционально нестабилен. Склонен к агрессии и насилию. Подвержен жажде крови.

Социально опасен.

Сектор «С» - Мой Сектор.

Сектор «G» – Потерянные. У них даже нет Координатора. У них есть Кормители. Смешное слово. Но то, что оно означало, не было смешным.

В Секторе «G» те, кого уже не вернуть. Кто потерян навсегда. Сломанные. Мертвые.

Координаторы есть у всех Секторов. Кроме Сектора «G». Там он уже не нужен. Туда никто не суется. Там опасно. Даже нам. Зараженным.

Хотя, нас, конечно, они вряд ли съедят, но погрызть могут, особенно если у них нет пищи.

Кормители приходили не часто. И редко, когда давали живую плоть. Во всяком случае, я так думала.

Мне захотелось горько рассмеяться. И заплакать. Вот уж, действительно, странно. Я уже давно привыкла к своей судьбе. Но от мысли, что я скоро узнаю, мне становилось не по себе.

…

- Почему они заботятся о них? - Цинично спрашивает мой друг – Натан. Он живет в Секторе «С» дольше меня. Дольше всех, кого я знаю. Он здесь уже 8 лет.

Я понимаю, что на свой вопрос он не ждет ответа. Уже давно решил его для себя, и теперь ждет вопроса.

- И почему? – Спрашиваю я, делая глоток какой-то дряни из бара.

- Потому что они члены общества. – Он коротко смеется, и залпом выпивает свое пойло. - Тоже члены этого гребаного общества. И мира.

- И Государство должно оберегать их. – Поддакиваю я.

- Верно. Должно. И будет. А иначе, знаешь, что?

- Что?

- Они поднимут бунт. Если их перестанут кормить, они выползут из своих норок и попытаются пробраться в другие Сектора. Быть может, даже в «А» …- хихикает он.

- Чистый Сектор? – Я скептически приподнимаю бровь. – Сомневаюсь, что у них получится.

- Может, и нет, но они попробуют. И может быть, у них даже, что-то получится.

- Не заливай. – Кидает Рэндон, хлопая его по плечу.

- Не заливаю. – Натан раздраженно скидывает его руку. – Так будет.

- Ааа, ты готовишь восстание. – Понимающе кивает он. – Тебе ведь уже скоро туда. Верно?

Натан медленно встает. И уходит.

- Зря. – Бросаю я.

- Знаю.

- Мы все там будем.

- Да.

…

Душно. В комнате было невероятно душно. Влажные простыни прилипали к телу. Воздух, из сухих губ, вырывался хриплыми выдохами.

Я облизнула губы, и глубоко вздохнула. Звук тяжелого дыхания прокатился по всей комнате.

Я закрыла глаза. Нужен был сон. Необходимо было отдохнуть. Не получалось. Я медленно варилась в собственном поту.

- Поднимайся. – Отрывисто бросил он, выходя из ванны. Я лениво проследила за ним взглядом. Сил не было даже на то, что бы поднять руку, не говоря уже о том, что бы «подняться». – Поднимайся. – Раздраженно повторяет он.

- Нет. – Отвечаю, все еще следя за ним взглядом. Он ходит по комнате, собирая свои вещи. Посвежевший. Бодрый. И злой. Наверняка из-за кровоподтеков. Сегодня их больше. Намного больше. Я будто обезумела. Перестаралась.

- Нет? – тихо смеется. – Поднимайся Вайс, или мне придется тебя поднять. – Говорит он, и морщится. Наверное, ему больно.

Но он виноват сам.

- Я останусь здесь. Пока. Мне нужно отдохнуть. – Я вижу, как ясно на его красивом лице, будто вырезанном из камня, отражается вопрос.

Он внимательнее смотрит на меня. Медленно переводит взгляд на свое тело, сплошь покрытое укусами и царапинами. Затем снова на меня. Я знаю, о чем он думает. Мы оба знаем.

Я закрываю глаза, и не вижу его испытующий взгляд. Но чувствую его тяжесть на себе.

Он молчит. Громкий шорох. Хлопает дверь.

Он ушел.

….

Я проснулась несколько минут назад. Мне кажется.

В комнате по-прежнему душно. Но теперь еще и сумеречно. На ветхом столике возле зарешетчатого окна горит красная лампа, придавая комнате какой-то мертвый, потусторонний вид. Пахнет дешевыми духами, похотью, и еще чем-то, чего я не могу разобрать. Но это приятно.

Простыни смяты, и я все еще валяюсь среди них, как брошенная кукла, с которой больше не хотят играть. Медленно приподнявшись, я обвожу взглядом комнату. Все будто залито багряным светом.

Когда я купила эту жуткую красную лампу?

Одежда раскидана по комнате – я наступаю на нее, когда встаю, и, шатаясь, как пьяная, иду ванную.

…. Красный полумрак …

Это жутко.

Я споласкиваю лицо холодной водой, чувствую, как она стекает по щекам, шее, вниз по груди и спине. Прохлада. Хорошо.

Открываю глаза, смотрю на себя в зеркало. И мне хочется истерично засмеяться. Закричать.

Знаете, как это начинается? Как это начиналось сначала?

Первый период.

Инкубационный период первой стадии.

«Инфекция попадает в организм человека».

Как – неизвестно.

Распространяется внутри. Пожирает тебя, но ты не чувствуешь, пока не становится слишком поздно. Резцы удлиняются. Ногти становятся крепче, превращаясь в когти. В коготки. Не большие, чуть больше сантиметра. Тебя трясет, словно в лихорадке. Но ты чувствуешь только жар.

Зрачки превращаются в узкие щелочки, как у кошки.

Следующая остановка - Сектор «В» – Но с тобой еще не кончили. У тебя еще не появилось желание разорвать плоть, значит, ты можешь вернуться, если…

Если заражение не пойдет дальше.

Жажда.

Остановка - Сектор «С». Мой сектор.

Второй период.

Инкубационный период второй стадии.

«Инфекция развивается - Жажда».

Постепенно. Медленно. У каждого человека период различен по своей продолжительности. Возможно, это связано с метаболизмом.

С предрасположенностью?

Ты становишься кровожаднее. Становишься…, как они пишут?

«Эмоционально не стабилен. Склонен к агрессии и насилию…Опасен… Социально».

В крови не хватает нужных соединений. Хочется их пополнить. Ты чаще злишься. Выходишь из себя. Бросаешься на людей. Кусаешь их. Пьешь.

Ароматная жидкость. Густая. Теплая. Все тело от нее, будто превращается в один сплошной сгусток эрогенной зоны – Кровь.

У него она была вкуснее всех, кого я пробовала раньше.

Чисто мужская. Сильная. Так и хотелось откусить лишний кусок.

Если ты хочешь кусаться. Пить кровь. Значит, ты на третьей ступени. На моей ступени в Секторе «С».

Назад пути нет. У тебя есть маленькая надежда, что ты так и останешься здесь. Навсегда. Хоть это и не самое лучшее место, но лучше, чем «G».

Натан уже 8 лет здесь. Он, словно жезл Надежды – внушает в нас веру, что мы можем остаться здесь.

…Или пойдем дальше. Вниз.

Конечная - Сектор «G»

Третий период.

Инкубационный период третьей стадии.

«Прощай, детка, прощай… - Голод»

Когда он проходит. Инфекция раскрывается в тебе алым цветком, поднимается. Зацветает. Глаза становятся ядовито красным, будто вместо белка рубин. А зрачки из щелочек превращаются в маленькие точки. Резцы становятся еще больше. Когти еще длиннее. Опаснее. Тело становится более гибким и пластичным.

Но не все сразу.

Сначала Голод.

Это не просто Жажда второй ступени. Теперь это нечто большее.

Он ударяет в голову, словно молот. Ты становишься ненасытнее. Хочешь пить, пить, пить и рвать. Кусать. Разрывать. Поглощать. Больше.

Теряешь разум.

Ты еще вроде бы можешь соображать, но как-то и не хочешь. Думаешь, что не хочешь.

…

Я снова споласкиваю лицо. Это не свет. Не лампа. Это мои глаза.

Я сегодня была дикой. Более дикой, чем обычно. И его тело это подтверждало.

Мои глаза превратились в рубины.

…

Он был Координатором Сектора «А».

Сектор «А»

Дорогая одежда, здоровая еда, красивая мебель. Улыбки. Солнце. Музыка. И ЧИСТОТА. Эта гребаная чистота, которой мы были лишены.

Мы, в своих норках, как говорит Натан, живем, словно крысы. Да, Натан говорит о тех, что из «G», но и мы такие. Мы живем в темном, пыльном, богом забытом месте. Здесь нет солнца. Нет чистых, белых, пушистых облаков, плывущих по небу. Никто не запускает в парках змея. Потому что здесь и парков-то нет.

Здесь только грязь, вонь, смрад. И темнота.

Но не там.

Не там, откуда он. Иногда я задаюсь вопросом, почему он ходит ко мне. Почему позволяет кусать себя? Царапать?

Из-за того, что я даю ему трахать себя? Плата? Кровь за секс?

Нет. Не похоже. Нам обоим это нравилось. Он стонал еще сильнее, врезался в меня еще яростнее, когда я кусала его. Царапала. Пила.

Просто он хотел меня. Наверное.

В Секторе «А» у него была невеста. Правильная такая невеста. Чистенькая. Свеженькая. Миленькая.

Которая улыбалась, когда надо. Смущалось, когда надо. Клала свои маленькие, беленькие ручки на его локоть, склонялась к его уху, шепча разные милые вещи.

Не то, что шепчу я в тишине, когда он лежит на мне. Пресытившийся. Когда, глухо дышит в шею.

Такое ей даже в голову не придет.

…

У нас тоже был Координатор. Я с ним не спала. Он мне не нравился. Слишком слащавый. Такому надо бы в Секторе «А» дефилировать. Но он заразился. Он был Координатором двух секторов - «А» и «С».

Из-за нашей нестабильности, нам решили выделить Координатора из тех, кто может вернуться. И нам строго-настрого запрещалось контактировать с ним.

Но в его руках была власть. Власть – сильное чувство. А любое сильное чувство бродит в крови. Я любила власть. Властные люди были вкусными. Он был всего лишь в начале заражения. Пить ему не хотелось.

Но он получал удовольствие оттого, что пила я. И хоть нельзя, он позволил мне, потому что я ему нравилась.

Мне было смешно. А ему приятно.

Однажды, когда я пила, а он громко стонал, шаря руками по моему телу (мне не было неприятно, и я позволяла ему гладить себя), он и пришел. Он пришел сверить количество людей.

Заболевших. «Умерших» за последний месяц.

Мы били в кабинете нашего Координатора – Раяна. Мы не закрылись.

Я повалила его на стол, забралась на него, как наездница, и присосалась к его сильной шее, хрипло постанывая от запретного удовольствия. Его руки сжимали мои ягодицы, блуждали по спине, ласкали грудь. Я же вцепилась лишь в его волосы, что бы он не шевелил головой.

- Какая интересная картинка. – Голос прозвучал, как удар в гонг тихим утром. Я подняла голову, но не отскочила. Он не бы похож на Смотрителей. Тех, кто следил за исполнением Закона.

На нем были черные брюки и серая рубашка, закатанная до локтей. Черные волосы, слегка вьющиеся на концах, доходили до воротника.

Он не просто олицетворял власть. Он был сама Власть. Я сразу почувствовала, что он будет вкусным-привкусным. Медленно облизнувшись, слизывая кровь Раяна со своих губ, я выпрямилась, и посмотрела ему прямо в глаза.

Какие-то водянистые, словно ручей. Я не могла определить их цвет, но они были настолько светлыми, что казались отражением реальности. Искаженным отражением.

Мы молчали. Мне не хотелось спрашивать кто он, а он просто смотрел на меня. Только на меня. Смотрел с каким-то ехидством. Высокомерием и пренебрежением, будто я букашка, случайно попавшая на его ветровое стекло.

- Какого черта, Йен? – Грубо воскликнул Раян, отстраняя меня. Спокойно спустившись, я уселась за его стол. Больше я не смотрела на него.

- Мне казалось, ты хочешь вернуться Раян. – С кривой усмешкой, заметил Йен.

Да, я все-таки следила за ним краем глаза.

- Так и есть!

- В таком случае, позволять грязной пиявке присасываться к твоей артерии не самый умный поступок.

Я зашипела. А он лишь грубо рассмеялся, и вышел из комнаты.

На следующий день мне было известно о нем все, что только можно было узнать.

Йен Робинс. Координатор Сектора «А». 32 года. Чистая кровь.

Помолвлен с Эмили Гордан, дочерью первого политика Системы.

Это все. Все, что нужно знать.

Чистенький. Такие здесь не ошиваются. Я никогда не пробовала чистеньких. Может быть, поэтому он казался мне вкуснее остальных. На второй стадии ты еще не хочешь пить. А на третьей уже не можешь дотянуться до чистеньких.

Чистым не место в грязной канаве под названием Сектор «С».

Именно поэтому я была, мало сказать, что удивлена, спустя неделю, увидев на пороге своей квартиры его – координатора Сектора «А».

Он стоял, привалившись к косяку, руки в карманах брюк. Черных. Рукава, как и в прошлый раз, закаты до локтя. Только рубашка темно синяя. Индиго.

Не знаю почему, но я пропускаю его в комнату.

У меня грязно, и я будто заново смотрю на свое жилище его глазами.

Просторная комната, на третьем этаже семиэтажного дома.

Слева кровать, рядом небольшие тумбочки. Посередине коричневый диван, пара кресел и небольшой столик. На полу, кое-где…, везде, где попало, валяются, хочется сказать, что в творческом беспорядке – коврики, одежда, журналы.

Окна зарешечены. Заклеены газетами.

Рядом с кроватью дверь в ванную. На противоположной стороне – дверь в кухню. Но там я была от силы раза три за все мои 2 года, проведенные в этой дыре.

Он осматривается.

- Мило. – Я закрываю дверь, и усаживаюсь на тумбу возле окна. Затягиваюсь брошенной сигаретой.

- Что надо? – Я понимаю, это не визит вежливости, ему, что-то от меня надо. И я знаю что, видела в его глазах. Но мне хочется, что бы он сказал.

Йен тоже это понимает, он хмурится, поджимает губы.

- Я не такой, как этот слизняк Раян. – Тихо, но резко бросает он. Я, только кивая, усмехаюсь. Это его злит. И он приближается ко мне двумя большими шагами, словно хищник, готовый сцапать жертву.

Глаза горят каким-то безумным огнем. Он грубо хватает меня за бедра и разворачивает так, что оказывается между ними.

Я машинально отталкиваюсь назад.

Слегка ударилась головой о стену. Ничего.

- Я позволю тебе присосаться ко мне, - говорит он. И это звучит как-то грязно в его интерпретации. Но одновременно и возбуждает. – А в ответ ты раздвинешь для меня свои ножки. - Он еще ближе притягивает меня к себе, и теперь я отчетливо чувствую силу его желания. – Я не удовлетворюсь тем, что буду просто лапать тебя. – Его руки скользят выше, на талию, я обхватываю его ногам, тушу ненужную сигарету.

- С чего ты взял, что он просто лапал меня? – Йен поджимает губы.

В нем было, что-то такое грязное. С самого начала. Именно то, что потянуло меня к нему. Его дикость, наверное. Жестокость.

Он не был похож на тех, что живут в Секторе «А». Он был похож на меня. На таких, как я. Только без жажды крови. У него была другая жажда – Боль.

Боль, смешанную с наслаждением.

Когда я кусала и пила его кровь, он часто зажимал мои запястья, давил так сильно, что вскоре я уже не чувствовала кистей рук. Но мне было все равно, мне хотелось, что бы он делал со мной все что захочет.

Иногда он тоже кусал меня. Не так, как я. Просто оттого, что терял голову от меня. Он рвал на мне одежду. Брал, как хотел, где хотел, и сколько хотел.

Всегда. Он бывал у меня так часто, что…

- Твоя невеста не переживает за тебя? – Спросила я его как-то раз, лежа в постели, и дымя сигаретой, после нашего дикого соития. Он сидел в одних джинсах на конце кровати. Тоже курил. Кровь тонкой струйкой все еще стекала по его шее.

- Нет. – Бесстрастно отвечает он, откидывая голову на столбик моей кровати.

- Почему?

- А почему она должна?

- Ты очень часто бываешь здесь. Со мной. – Я затянулась, а он небрежно пожал плечами. – Я инфицирована. А ты чистый, как первая раса.

Его хриплый смех наполнил комнату. И отозвался нервной дрожью в моем теле.

- Первая роса? Интересно. – Он все еще не смотрел мне в глаза.

- Ты можешь заразиться. – Он снова небрежно пожимает плечами. – Посмотри на меня! – Не выдержала я, и на этот раз, он оторвал голову от столбика. Перевел немигающий взгляд своих пустых глаз на меня. Я медленно провела пальцами по его ступни, заметив, как его мышцы сократились. – Или она не знает, что ты здесь?

- Разве тебя это касается? Или волнует? – Он резким движением затушил сигарету, и подкрался ко мне.

- Конечно, нет. Меня не волнует то, что пока она там пьет свой ежедневный холодный чай, ты, ее благопристойный – я скривилась – жених здесь. Трахаешь «грязную пиявку», позволяя ей присасываться к своей артерии. – Я приподнялась на кровати, бросая слова сквозь зубы.

Он ударил меня. Раз - и я свалилась на постель. Щека горела. Сначала я даже не поняла, что произошло, а когда поняла, он уже натянул рубашку, и даже не застегнувшись, вышел из квартиры, громко хлопнув дверью.

Я ехидно засмеялась.

…

Вся комната наполнилась чем-то таинственным. Багряный цвет ей очень шел, придавая некую торжественную мрачность. Будто все в крови.

Я облизалась. Да, теперь мне хотелось больше. Не хватало даже того, что я получила от Йена. Совсем недавно. Или очень давно?

Кажется, что давно.

Я вспомнила нашу дикую скачку, и застонала, глубже зарываясь в одеяло.

Где он? Хочу! Пить! - Все, о чем я могла думать.

В дверь позвонили. Я слабо приподняла голову. Йен? Но я дала ему ключ. Он мог приходить и уходить, когда хотел. Может, потерял?

Йен? Нет.

Я сползла с кровати.

- Кто?

- Это Раян.

- Раян?

- Ваш Координа…

- Я знаю. Чего тебе? – Он помолчал.

- Впусти меня.

- Нет. Я жду кое-кого. – Из-за двери раздался смешок.

- Йена? Он не придет.

- Это еще почему?

- Может, впустишь? – Я подумала.

- Нет. Уходи. Я тебя не хочу. – Он медленно поскреб мою дверь. Снизу. Он, что сидел у меня перед дверью? Я тоже опустилась на пол. – Уходи, Координатор.

- Скоро я тоже поселюсь здесь. – Очень тихо произнес он.

- Что? Почему? – Спросила я, но уже знала ответ. – Тебе хочется?

- Меня списали. Судя по анализу крови, и моим…потребностям, инфекция прогрессирует.

- Я не дам тебе.

- Мне не нужно.

- Тогда, что?

- Просто хочу поговорить. Теперь мы одинаковые. Зараженные. – Он помолчал. – Они знают, что я контактировал с тобой. – Я напряглась. – Они все знают. И они знают, что он контактировал с тобой еще теснее, чем я. – Вкрадчиво пророкотал он.

- А его невеста?

- Тоже. Я был там сегодня. В последний раз. Видел, как она плакала. Просто убивалась в истерике. – Раян засмеялся. – Бедная, маленькая, глупышка.

- Его… - мой голос дрогнул. – Его больше не пустят сюда?

- Скорее всего. Сейчас его проверяют. Знаешь, я видел, как с него сняли рубашку. По больше части именно от этого малышка пришла в ужас ….- поделился со мной Раян. – Ты хорошо поработала над ним.

- Так было не всегда. – Отрешенно прошептала я.

- Надо полагать…, они скоро придут. – Продолжал он. – Ну, что бы проверить тебя. – Молчание. – Ты уже перешла, да?

Вместо ответа я открыла дверь. Раян повалился на спину, но быстро поднялся и, посмотрев мне в глаза, присвистнул.

- Это конец. – Произнесла я, и закрыла дверь.

- Их тоже будут проверять. – Он прошел к дивану, отмечая убранство квартиры, и закурил сигарету.

- Кого?

- Их. Всех, с кем общался Йен за последний месяц.

- Не хилая работенка. – Усмехнулась я, усаживаясь в кресло, и тоже закуривая.

- Да вобщем-то, нет. По большей части, он был здесь. Верно? – Многозначительный взгляд в мою сторону. – Там всего несколько человек. Невеста, родители невесты, пара Смотрителей. – Раян затянулся. – Еще одна причина, почему она расстраивается. – Задумчиво проговорил он.

- Смотрители?

- Нет. Инфекция. Она боится оказаться зараженной.

- Он был с ней близок? – Как бы между прочем поинтересовалась я. Раян засмеялся, при этом его адамово яблоко так заходило ходуном, что мне захотелось вгрызться в него, и вырвать к чертовой матери.

- Откуда мне знать? Но я думаю вряд ли.

- Почему?

- Ну, а как бы он объяснил ей твои отметены?

«- Дорогая, ничего страшного, это произошло, когда я брился.

- Чем, дорогой? Острыми клыками?» - передразнил он ситуацию.

Мне смешно не было. Я молча курила сигарету, уставившись в пустоту. А в голове был только один звук.

Тук-тук-тук-тук.

Ровный стук его сердца. Шум его крови в ушах.

Зубы начало ломить.

Я затянулась.

- А вообще, я теперь понимаю.

- Что?

- Желание выпить крови. – Его пристальный взгляд, заставил меня напрячься. Но спустя минуту я расслабилась. Мои глаза блеснули, и я затушила сигарету.

- У меня предложение, Раян.

- Какое? – Тут же отозвался он.

- Бартер. Я тебе – ты мне.

- Отличная мысль. Только теперь я хочу того же, что ты давала Йену. – Я слегка склонила голову.

- Почему именно теперь? – Он пожал плечами.

- Мне кажется, теперь я могу требовать. В любом случае, Йен уже не появится здесь.

- Но если я его заразила, значит скоро он, все-таки, здесь появится.

- Да, но тогда тебя уже отправят туда. – Я засмеялась.

- Ты прав. Хорошо. Но, - я подняла руку, когда он поднялся. – Леди вперед.

- Что?

- Сначала пью я. А когда будешь пить ты, сделаешь все, что захочешь. – Секунда колебания, и да, он соглашается.

Я ловко запрыгнула на него, заставляя отойти к стене.

- Почему не на кровати, или, хотя бы, на диване?

- Стоя меня больше заводит. – Выдохнула я ему в ухо. И с удовольствием почувствовала, как его пульс участился. Сердце сначала замерло, и затем бросилось в скач. Я облизнулась. – Хорошо…

- Давай, милая, сделай это… - прохрипел он. И я сделала. Рванув ворот на его рубашки, я впилась в его горло зубами, отрывая кусок плоти. Он пошатнулся, и мы вместе осели на пол.

- Вайс… - прошептал он, сжимая мою талию, но мне было все равно. Поздно. Зря он со мной связался. Разве ему не рассказывали, как действует инфекция на последней стадии? Я снова впилась в его окровавленную шею, глотая, откусывая все больше. Он, было, попытался отодвинуться от меня, но я лишь крепче вцепилась в его волосы, ногами сжимая бедра.

Я была сильной. Сильнее, чем раньше. А вот Раян, напротив, ослаб. Он не мог долго сопротивляться, и очень скоро затих, руки его безвольно повисли вдоль тела, но он все еще дышал.

Не такой вкусный, как раньше. Но сойдет. Я все пила и не могла остановиться, как будто задалась целью иссушить его до конца. В комнате было тихо, и только хриплые глотки и грудные стоны прерывали тишину. Я больше не удерживала его за волосы, теперь мои пальцы помогали рту, робко поскребывая его шею, разрывая все больше.

- Вайс. – Я вздрогнула, когда услышала голос, произнесший мое имя с ледяным спокойствием. Но не успела ничего сообразить, как в следующую минуту оказалась в другом конце комнаты, отброшенная с невероятной силой.

Я вскрикнула, ударившись о стену, и быстро отползла в темный угол, шипя и с ненавистью взирая на своего обидчика.

Когти проскрежетали по полу, я зарычала, но попытки к нападению не сделала. Глаза моего врага горели в полумраке, как глаза хищника, готового разорвать жертву на части, и я притаилась.

- Подойди сюда. – Произнес враг, но я не шевельнулась, хотя его голос показался мне смутно знакомым. Он выглядел почти, как я. И я чувствовала внутри него заразу, которая так же съедала и меня. Он был моим союзником?

Я перестала скалиться, почувствовав его запах. Это была я. На нем был мой запах. Я сглотнула, и немного втянула в себя клыки и когти. Чуть-чуть.

- Подойди. – Повторил он. И мне захотелось встать и кинуться к нему, потому что он так сказал. Но я поборола в себе это непонятное желание, и только глубже забилась в угол.

Тогда он приблизился сам. Медленно. Осторожно.

Лишь бы не спугнуть.

- Вайс… - прошептал он, и провел рукой по моей щеке. Мой запах. Мой мужчина.

В следующую секунду я оказалась в его объятьях. Поцелуй был таким страстным, что у меня перехватило дыхание. Это даже не сравнивалось с кровью, что я только что пила. Горячо. Грубо.

Я все еще чувствовала его злость, но теперь в нем горело и желание. Страх смешался с наслаждением, я знала, что при случае, одолею его, но я так же знала, что если он захочет, то может причинить мне невероятную боль. И это заводило меня еще больше. Я прильнула к его сильному мускулистому телу, чувствуя себя совершенно беспомощной и безвольной, подчиняясь его воле, отдаваясь во власть его желания.

- Ты моя! – Он грубо оторвал меня от себя, и встряхнул. – Какого черта он тут делает?

Нервно выдохнув, он перевел взгляд в другой конец комнаты, я проследила за ним. Обед все еще валялся там.

Я почувствовала, как мой мужчина напрягся, и снова посмотрел на меня.

- Йен. – Прохрипела я. Имя всплыло в сознании из ниоткуда. Но я знала, что оно принадлежит ему.

- Это все, верно? Ты больше не ты.

- Я это я. И я твоя. А ты мой. – Он промолчал. Встал, отошел к окну. Затем к обеду. Постоял. Снова посмотрел на меня. Я продолжала сидеть в углу, на коленях, внимательно наблюдая за его действиями.

- Твоя невеста здорова? - Он бросил на меня испытующий взгляд. Сознание постепенно возвращалось.

- Ты заразила меня.

- Какая неожиданность. Этого просто нельзя было ожидать. – Тут же ответила я, и ехидно засмеялась.

- Брось это! Тебе не идет быть язвительной.

- А какой идет?

- Развязной. – Грубо ответил он. Я соблазнительно улыбнулась.

- Так, как насчет невесты?

- У меня больше нет невесты.

- Мне так жаль…

- Правда? – Саркастическая ухмылка тронула его губы.

- Нет.

- Я так и думал. – Он снова перевел взгляд на то, что раньше было человеком. Сомнений не было – он мертв.

- Раян знал, на что напрашивался.

- Не думаю, что, идя сюда, он рассчитывал умереть.

- Нет, но он сам предложил мне попить.

- Это больше неважно. Он мертв. Они скоро придут. И тебя отправят в Сектор «G». – Я промолчала. Сознание уже окончательно вернулось ко мне. Я понимала, что перешла грань заболевания. Я больше не просто заражена, я потеряна.

Мертвая.

- Выходит, мы снова на разных уровнях. – Он медленно подошел ко мне, и присев на корточки, приподнял мой подбородок.

- Разве я так сказал?

- Так есть.

- Нет. Я нарушил закон, спутавшись с тобой. – Произнес он и рассмеялся, будто сказал, что-то остроумное.

- Что в этом смешного?

- Меня осудили на смерть.

- И это должно показаться мне смешным?

- Меня ссылают в Сектор «G». – Терпеливо объяснил он. – За то, что я на протяжении месяца подвергал опасности не только себя, но и окружающее общество.

Я медленно улыбнулась.

- Общество…. – Мой взгляд замер на его лице. – Значит, мы, все-таки, на одном уровне.

- Выходит, что так …. – Медленно улыбнулся он.

Внизу послышался шум. Топот ног. Громкие голоса.

…

Мир изменился после того, как инфекция поразила общество. Теперь он стал более жестким, более опасным, чем прежде.

Но те, кому удавалось приспособиться, имели шанс на выживание, даже если инфекция уже проникла в их организм.

Флэйм